спал прежде,
чем попал на койку.
   Боллард наклонился над ним, ослабил  воротник  комбинезона,  снял  обувь,
накрыл одеялом. Через узенькое окошечко был слышен грохот дождя и бури. Чейн
подумал: "Джансен прав; что это за мир!".
   Вместе с Боллардом он вышел из комнаты.  Закрыв  дверь  комнаты,  Боллард
неожиданно остановился в коридоре.  Его  круглое  жирное  лицо  было  теперь
совсем не добродушным и лунообразным, а темным и злым. Он схватил  Чейна  за
воротник комбинезона и притянул к себе.
   - Ты счастлив, Чейн? - спросил он.
   - Что за чушь ты порешь? - разозлился Чейн. Боллард держал его.
   - Ты доволен, что Джон полумертв от работы, которую ты придумал ему?
   Чейн начал понимать.
   - Так вот в чем дело. Работа провалилась, мы попали в тяжелое  положение,
и теперь вы зарыдали, мол вс„ это из-за меня. Послушай, вы же взрослые люди.
Вы могли или принять, или не принять мою идею, когда я предложил отправиться
за Поющими Солнышками. Вы е„ приняли.
   - Да приняли, - подтвердил Боллард. - И никто из нас не рыдает. Но Джон -
совсем другое дело. Он был на пенсии. Имел деньги. Собирался построить дом и
спокойно пожить после тяжелых ударов, которые выпали на его долю,  когда  он
избороздил чуть не половину Галактики.
   В маленьких глазах Болларда вспыхнул опасный огонь.
   - Но ты все расстроил. Тебе потребовалось потащить его назад в космос. Ты
помчался к нему, уговорил его. И что он теперь? Без  денег,  полумертвый,  а
может быть станет и мертвым, пока мы вырвемся  отсюда.  И  это  из-за  тебя,
Чейн!
   Чейна обуял гнев, и он поднял руку, чтобы отшвырнуть Болларда к стене.
   Но не сделал этого.
   Он ничего не мог сказать в ответ на обвинение.
   Все было правдой.

11

   Чейн лежал и не спал. Была полночь. Пошли четвертые сутки его  заточения.
В нем рос мрачный, мучительный гнев.
   Отчасти он гневался на самого себя. Он причинил зло  своими  собственными
действиями. Для Звездного Волка уплата долга - святое дело. Он в долгу перед
Дайльюлло за спасение жизни, а как отплатил за это? Выманил снова в  космос,
чтобы он подвергся агонии, превратившей его в тень того, кем он раньше был.
   И зачем Чейн это сделал? Некоторым может показаться, что из-за жадности к
огромному  вознаграждению  за  Солнышки  или  из-за  чистейшей   страсти   к
приключениям.  Но  Чейн  знал  правду.  Он  знал,  что  для  него  это  была
возможность побывать Опять в  Отроге,  откуда  был  изгнан.  Тоска  по  миру
Звездных Волков стала столь сильной, что шанс взглянуть на Варну и е„ солнце
хотя бы с расстояния притягивал словно магнит. И главным образом из-за этого
он уговаривал всех остальных согласиться на эту безрассудную авантюру.
   "Джон должно быть подозревал подоплеку, - размышлял Чейн, - но ни разу не
обмолвился".
   У Чейна был и другой гнев. Этот гнев, слившийся с лютой  ненавистью,  был
обращен к каярам - тем невозмутимым любителям прекрасного, которые смаковали
наслаждение в истязании Дайльюлло, Гваатха и его самого.
   "Если бы я смог отплатить им за это, - сверлило в мозгу Чейна, - если  бы
я мог прорваться туда, захватить их сокровища и оставить их плачущими..."
   Он знал, что в нем  говорят  лишь  гнев  и  ненависть.  Реализовать  свое
желание, нет возможности.  Здесь,  на  Ритх,  они  пленники  и,  если  каяры
потребуют, их выдадут и там будут мучить, пока они не умрут.
   У каяров имеется оружие невероятных возможностей. В Отроге  нет  державы,
которая могла бы одолеть  каяров,  а  военным  силам  из  центральной  части
Галактики не разрешается входить в пространство миров Отрога.
   Нет державы в Отроге? Сердце  Чейна  вдруг  сильно  забилось.  Есть  одна
держава, которая наверное могла бы одолеть каяров...
   Варна.
   Ради грабежа Звездные Волки отправятся куда-угодно, и будут с готовностью
воевать с любым противником. Они давно совершили бы  налет  на  мрачный  мир
каяров, если бы знали о тамошних огромных сокровищах.
   А что, если он, Чейн, расскажет Звездным Волкам об этих  сокровищах...  и
подтвердит фактами? А-а, что тогда?
   Он  тихо  и  грустно  рассмеялся.  Прекрасная   мысль.   Прекрасная,   за
исключением одного: если он прибудет на Варну, его убьют там раньше, чем  он
успеет что-то рассказать. Клан Ссандеров по-прежнему жаждет его смерти.
   И Чейн отказался от мысли, рожденной  гневом  и  отчаянием.  Он  лежал  в
темноте и смотрел на окно, которое  чуть  ли  не  каждую  минуту  освещалось
белыми вспышками молний, слушал дальние раскаты грома, свидетельствовавшие о
приближении очередной из непрекращающихся бурь.  Между  громовыми  раскатами
Чейн мог слышать тяжелое дыхание  Вана  Фоссана,  Секкинена  и  Джансена,  с
которыми он разделял спальную комнату.
   И осе же дикая мысль о Варне не оставляла его. Он продолжал думать о ней,
хотя и понимал, что это безумие. Как  он  сможет  находиться  на  Варне  без
принятия боя со всеми представителями  клана  Ссандеров,  как  того  требует
закон Звездных Волков?
   Постепенно в голове Чейна сформировался возможный вариант. Это  был  лишь
набросок  и  почти  наверняка  обреченный  на  пропал.  Но  он  мог  быть  и
осуществлен,
   Чейн тихо спрыгнул с койки. Не будет он больше думать об этом,  иначе  он
увидит всю безнадежность своего плана. Нет, он будет  действовать  по  этому
наброску. Любое действие куда лучше, чем  оставаться  здесь  закупоренным  в
ожидании судьбы.
   Он начнет действовать сейчас. Сию минуту.
   Но как вырваться из этой тюрьмы?
   Стены сложены из крепкого камня. Окна чрезвычайно малы,  чтобы  пролезть.
Имеется только  один  вход,  снаружи  которого  стоят  ритхане,  вооруженные
лазерами.  Это  крыло  здания  несомненно   предназначено   для   содержания
арестованных.
   Чейн думал и думал. Ему  представлялась  только  одна,  по,  по-видимому,
весьма шаткая возможность.
   "Хватит думать! Действуй!"
   Он достал свой комбинезон и вывернул  наизнанку.  По  всем  швам  прочной
ткани  сплошь  шла  лента  шириной  в  дюйм.  Хотя  она  походила  на  ткань
комбинезона, но была из другого материала - из витого пластика,  который  по
прочности уступает только стали. И ленту можно было оторвать.
   Чейн оторвал ей по всей длине. Весь  этот  сплошной  отрезок  был  сложен
вдвое и, когда Чейн сделал его одинарным, получилась тонкая веревка длиной в
тридцать футов.
   На„мникам часто приходится попадать в трудные  ситуации  и  в  результате
длительного опыта они придумали много полезных мелочей, вроде этой ленты.
   Чейн перевернул комбинезон с изнанки снова на лицевую сторону, и одел  на
себя.  Потом  отцепил  крупную  пуговицу,  на  которую  застегивался  клапан
верхнего кармана на правом рукаве. Пуговица  была  миниатюрным  автогеном  с
неплохой для своего размера эффективностью, но действием не больше минуты.
   "Недостаточно, - думал Чейн. - Совсем недостаточно".
   Он тихо прошел по  комнате,  стал  шарить  по  комбинезонам  трех  спящих
наемников и воровски снял с них такие же пуговицы.
   Затем бесшумно вышел из маленькой спальни  и  по  коридору  направился  в
общую комнату. Она не была приспособлена для сна, если не считать нескольких
кресел-раскладушек, и поэтому пустовала.
   Вспышки молний надвигающейся бури  освещали  помещение.  Чейн  подошел  к
окну, снял пластиковый козырек от дождя и при свете непрерывных молний  стая
тщательно изучать окна
   В стене из каменной кладки один камень был пропущен, образовав  отверстие
для света и воздуха. Самый тощий человек не  мог  бы  туг  протиснуться.  Но
обследование убедило Чейна, что все-таки можно выбраться через окно.
   Он  вынул  один  из  миниатюрных  автогенов  и  направил  его  мельчайшее
энергетическое пламя на толстый слой известкового раствора вокруг  каменного
блоха, служившего основанием для окна.
   Через сорок секунд пламя кончилось с истощением заряда. Чейн пустил в ход
один  за  другим  другие  автогены.  Затем  при  вспышках  молний  тщательно
рассмотрел плоды  своего  кропотливого  труда.  Известковый  раствор  вокруг
каменного блока был глубоко прорезан. Но насколько глубоко? Достаточно ли?
   Имелся лишь  один  способ  выяснить.  Чейн  просунул  руки  через  тесное
отверстие окна и ухватился снаружи за блок.
   Собрав воедино всю силу Звездного  Волка,  которую  дала  ему  Варна,  он
сделал на себя могучий рывок.
   Блок подвинулся вовнутрь со скрежущим  звуком,  который  отдался  в  ушах
Чейна словно трубный глас в день страшного суда. К счастью один из очередных
частых раскатов грома приближающейся бури заглушил этот звук.
   Хотя Чейн и сдвинул камень не больше,  чем  на  дюйм,  но  он  теперь  не
сомневался, что известка вокруг камня была  прорезана  насквозь.  Небольшими
рывками, каждый раз по время удара грома, Чейн стал расшатывать камень.
   Наконец весь блок обнажился. Мышцы Чейна  так  занемели  от  непрестанных
усилий, что он едва не дал камню упасть на пол.  Удалось  предотвратить  это
только благодаря тому, что он прижал камень  всем  своим  телом  к  стене  и
позволил ему медленно сползти на пол.
   Чейн встал и разогнулся, тяжело дыша. Он весь покрылся потом. Теперь, без
каменного блока окно стало  достаточно  просторным,  чтобы  через  него  мог
пролезть обычный человек, правда при условии, что подберет живот и  задержит
дыхание.
   Ну, а  что  потом?  Чейну  вспомнилась  старая  земная  поговорка,  часто
употребляемая Дайльюлло: "Из огня да в полымя".
   Он пожал плечами. Кто знает, возможно так и случится. Но он-то  пока  еще
не выбрался даже из огня.
   Стараясь не создавать шума, Чейн пододвинул  под  окно  одну  из  тяжелых
скамей. Встал на нее, высунул через  отверстие  голову  наружу  и  посмотрел
вниз. В некоторых окнах горел свет. Чейн хорошо помнил дорогу, по которой их
вели сюда, и  без  труда  определил  окно,  принадлежащее  большой  монаршей
комнате, в которой Ирон беседовал с ними и показывал трехмерные снимки.
   Окно это находилось не точно под ним,  а  левее  на  одно  окно  и  двумя
этажами ниже.
   Пользуясь вспышками молний, Чейн как можно тщательнее прикинул расстояние
между этажами и до  окна,  понимая  что  от  точности  этих  расчетов  будет
зависеть все.
   Убедившись п. правильности полученных данных, он взял  длинную  ленту  от
своего комбинезона и привязал ее одним концом к тяжелой скамье. Отмотав  две
трети ленты, он сделал в этом месте петлю, в  которую  могла  бы  войти  его
йога, и опустил ленту за окно.
   Перед тем, как вылезти наружу, он сделал еще одну вещь. На  столе  лежала
колода карт, которую Ирон  разрешил  оставить  наемникам,  как  единственный
личный предмет, для коротания времени в плену.
   Чейн взял одну карту и на  е„  цветной  рубашке  язычком  поясной  пряжки
нацарапал белыми буквами всего несколько слов, извещавших Дайльюлло, что  он
уходит попытаться помочь им выбраться из плена и что он возвратится.
   Ничего больше, поскольку карта могла  вначале  попасть  на  глаза  любому
на„мнику вместо Дайльюлло.
   Он положил карту приметно рядом с колодой и возвратился к окну.
   При свете вспышек молний Чейн посмотрел вниз, нет ли  кого-нибудь  там  в
зарослях  у  старого  дворца.  Никого  не  обнаружив  и  надеясь,  что   там
действительно никого  нет,  он  облегченно  вздохнул,  так  как  теперь  ему
предстояло торчать на виду словно муха на белой стене. Он  полез  плечами  в
расширенное им отверстие.
   Вначале показалось, что у него ничего не получится. Отодвинулся  назад  и
сделал новую попытку, на сей раз пропустив  вперед  одно  плечо.  Хотя  и  с
трудом он просунул туловище через окно. Ухватившись крепко  за  ленту,  Чейн
вытянул остальную часть своего тела, прижал ноги к  ленте  и  стал  медленно
скользить вниз, пока не почувствовал узел петли.
   Правую ногу он вставил в петлю. Хотелось немного передохнуть, но  нельзя:
было бы слишком заметно висеть здесь озаренным все более  частыми  вспышками
молний.
   Ухватившись за ленту, Чейн  начал  раскачиваться  на  ней  из  стороны  в
сторону. Раскачивался параллельно  стене  и  так  близко,  что  пальцы  рук,
державшие ленту, больно царапались о каменную стену. Чейн ругался про  себя,
но продолжал раскачиваться. С мрачным юмором он подумал,  что  вот  было  бы
потешное зрелище, если бы его сейчас увидели.
   Молнии освещали стену теперь через  каждые  тридцать  секунд.  Гром  стал
оглушающим. Чейн надеялся,  что  вплотную  подошедшая  бурая  удержит  людей
внутри домов.
   Амплитуда качания увеличивалась  все  больше  и  больше.  Чейн,  наконец,
оказался как раз ниже Края того окна, которое ему  было  нужно.  Ухватившись
пальцами за каменный подоконник, он осторожно вытянул шею,  чтобы  заглянуть
вовнутрь.
   Окно  было  больших  размеров,  поскольку  здесь  не  требовалась   такая
предосторожность как в тюремном крыле. В связи с  приближающейся  бурей  оно
было прикрыто пластиковой шторой.
   Это была та  самая  комната,  которую  Чейн  искал,  -  большое  каменное
помещение, украшенное, в соответствии с  представлением  Ирона  о  зале  для
аудиенций, безвкусной амуницией. Комната была мягко освещена и по ней взад и
вперед  не  спеша  прохаживались  два  низкорослых,  краснокожих   человека,
вооруженных лазерами.
   Чейн ожидал этого. Ирон хранил, по-видимому,  здесь  некоторые  из  своих
сокровищ и, конечно, не оставлял их без охраны.
   Чейн  висел,  ухватившись  за  подоконник,  и  ждал  момента,  когда  оба
охранника повернутся к нему спиной. Как только это произошло,  он  мгновенно
подтянулся на руках и взобрался вглубь окна.
   Оттолкнувшись ногами от камня, он со всей своей  варновской  скоростью  и
силой бросился вперед, отшвырнув в комнату легкую пластмассовую штору.
   Ритхане обернулись. Их реакция была мгновенной, но до Звездного Волка  им
было далеко. Чейн настиг их, когда они начали поднимать свои лазеры.
   Одного охранника он уложил чистейшим ударом и, увидев,  как  тот  падает,
добавил еще несколько раз  кулаком.  Второй  охранник  чуть  было  не  успел
пустить в ход лазер, но кулак Чейна раскрылся и рука крепко  схватила  лазер
за ствол и с огромной силой рванула  его  вверх,  прямо  в  лицо  охранника.
Словно молотком ствол ударил по лбу ритхана. Тот зашатался и упал.
   Чейн осмотрел охранников. Оба были без сознания. Он оторвал  от  вычурной
портьеры несколько полос, крепко связал ими ритханов и вставил им кляпы. Это
казалось пустой тратой  времени,  но  Чейн  не  мог  убить  этих  людей.  Он
оставляет здесь  Дайльюлло  и  других  плененных  на„мников,  которые  могут
пострадать, если погибнет какой-либо ритхан от руки Чейна.
   Не могло быть и речи о том, чтобы  взять  других  на„мников  с  собой.  В
одиночку  он,  возможно,  выберется  из  дворца  и  не  пойманным  достигнет
космопорта, но с толпой этого  не  сделаешь.  Если  его  план  сработает,  и
сработает по времени, может спасти всех остальных. Если же нет."
   Впрочем зачем сейчас об этом думать. Чейн бросился к комоду, из  которого
Ирон вынимал объемные фото.
   Комод был заперт, причем на крепкий, добротный  замок.  Снаружи  раздался
быстро нараставший грохот дождя. Чейн сжал зубы  и  заставил  себя  работать
спокойно, неторопливо с замком. Он должен добраться до этих  фото,  без  них
вся затея лишена смысла. Фото - единственное средство  убедить  варновцев  в
том, что история с каярами и их сокровищами является подлинной правдой.
   В замках он был умен,  как  почти  каждый  Звездный  Волк.  Нашел  нужную
комбинацию, открыл дверцу, и через  мгновение  небольшие  фото  из  толстого
пластика были у него в руке. Чейн засунул их в карман,  бросился  к  окну  и
начал спускаться по ленте на землю.
   Дождь обдал его огромной массой воды. Чейн уже видел на Ритхе дождь,  бог
знает сколько раз, но никогда  не  ощущал  его.  Мощные  низвержения  дождя,
словно удары копра при забивке  свай,  погнали  его  вниз  по  ленте  словно
игрушечную обезьянку на ниточке. Он сильно ударился о землю.
   Чейн рассчитывал, что дождь будет союзником, удержит людей  в  зданиях  и
поможет скрыть его передвижение. Теперь он выяснил, что  с  таким  союзником
ему и враг не нужен.
   Дождь бил по нему, словно пытаясь навсегда  уложить  в  раскисшую  грязь.
Чейн неосторожно вздохнул и тут  же  набрал  полный  нос  воды.  Фыркая,  он
очистил нос, прикрыл его рукой  и,  наконец,  с  трудом  поднялся  на  ноги,
еле-еле  распрямившись  в  полный  рост  под  проливным  дождем.  Это   было
равносильно стоянию под водопадом.
   Почти ничего нельзя было видеть. Если бы он не прижался  спиной  к  стене
дворца, то и  не  знал,  что  около  нее.  По  стене  Чейн  сориентировался,
определил направление к космопорту,  однако  его  одолевал  страх,  что  как
только он уйдет от стены, сразу же  утратит  всякое  представление  о  своем
местонахождении.
   И  все  же  не  мог  он  здесь  долго  стоять  и  дрожать.  Надо   что-то
предпринимать. Положившись на внутреннее чутье, Чейн двинулся в путь.
   Но в такую бурю далеко не уйдешь. Трудно было не  то,  что  двигаться,  а
даже просто стоять на ногах. Порой приходилось ползти  на  всех  четырех  до
какого-нибудь случайного укрытия, где можно было снова подняться на ноги. Он
был ослеплен,  оглушен,  ошеломлен,  подавлен.  Единственное,  что  помогало
двигаться - это гордость  Звездного  Волка.  "Любой  человек  бы  сдался,  -
твердил он себе, - но не я, варновец".
   Чейн наткнулся на какую-то стену  из  камня.  Это  была  улица,  которая,
по-видимому, как он догадывался, вела  в  нужном  ему  направлении.  Ужасный
дождь не ослабевал, и Чейн, словно слепой, двинулся дальше,  цеплялся  одной
рукой за стены домов.
   Позднее он никогда не сможет сказать, как долго ему пришлось идти.  Когда
путеводная стена окончилась, он понял, что  выбрался  из  маленькой  столицы
Ритха. Но куда теперь идти?
   Звездопорт освещен огнями, но он их не видел. Он вообще ничего не  видел.
Ему подумалось, что повезет, если он будет двигаться в таком-то направлении.
   И двинулся, но не достиг ничего, кроме осознания полного провала.  Голова
так сильно гудела от воздействия ливня, что вначале он даже  не  понял,  что
дождь начал ослабевать.
   Ливень утратил прежнюю силу, стал похож просто на  крупный  дождь,  какой
бывает на Земле. И недалеко слева Чейн увидел водянистое сияние огней.
   От радости у него чуть не подкосились коленки. Это был звездопорт и всего
лишь в нескольких сотнях ярдов.
   Теперь надо было спешить. Если  буря  еще  больше  ослабнет,  его  быстро
обнаружат. Чейн сделал глубокий вдох и бросился бежать.
   Так бегом он и влетел в звездопорт. Возможно, он пересек  сигнальный  луч
охраны,  но  ему  казалось,  что  ритхане  не  очень-то  помешаны  на  мерах
безопасности, и к тому же следует когда-то полагаться на счастье.
   Никаких звуков сирены не последовало. И  неожиданно  из-за  занеси  дождя
показался расплывчатый, но знакомый силуэт.
   Это был корабль на„мников с его типичным земным мостиком в  виде  бровей.
Вокруг никого не было видно, но Чейн, несмотря на это, отошел в сторону.  Он
знал, что корабль охраняется, и сейчас охранники скорее  всего  прячутся  от
бури внутри.
   Корабль наемников был для Чейна ориентиром. Он двинулся обходными  путями
по звездопорту мимо маячивших силуэтов других кораблей, пока не  приблизился
к значительно меньшему судну, тому самому, в котором он, Дайльюлло и  Гваатх
совершили свое злополучное турне к каярам.
   Он так и думал, что судно все еще будет здесь стоять,  поскольку  на  его
техническое обслуживание после полета требуется  не  менее  двух  суток.  Он
открыл тамбур и вошел внутрь, готовый атаковать любого, кто там есть.
   Внутри никого не было. Особой необходимости выставлять  охрану  здесь  не
требовалось, и она не выставлялась.
   Чейн закрыл тамбур, включил свет. Он отряхнулся от  воды,  словно  собака
после купания, и принялся за дело. Судно было заправлено  всем  необходимым.
Это хорошо. Чейн прошел и сел в пилотское кресло, откуда ру