рьезных осложнений, и ты сам сейчас сказал, что лучше меня знаешь, как это может обессилить любого.
     Он замолчал, увидев, как застыл взгляд и посуровело лицо графа. Его жена, графиня Белой Гавани, уже долгое время была почти полным инвалидом, и Хэмиш прикусил губу, прежде чем кивнуть в знак согласия.
     - Ладно. Из этого я могу сделать вывод, что все сложности и проблемы с лечением ослабили ее на время, но сейчас она в порядке. Но этих типов из психиатрии беспокоит то, что на Грейсоне она потеряла слишком много своих людей. И Рауля. Он был ей почти вторым отцом, насколько я понимаю, а ее даже не было там, когда он погиб. Слишком широкое поле для страданий и чувства вины, Хэмиш, и она еще совсем не готова обсуждать это с кем-либо.
     Александер хотел ответить, но вместо этого молча нахмурил брови. Харрингтон только убитыми потеряла девятьсот человек - и еще триста были ранены - в бою с линейным крейсером "Саладин"; и он помнил отчаяние на ее лице, проявившееся, когда она думала, что ее никто не видит...
     - А что говорят врачи? - спросил он через минуту.
     - Все в пределах допустимых норм. Но не забудь про ее древесного кота, - сказал Вебстер и фыркнул. - Медкомиссия уж не забыла! Я получил длинную путаную докладную записку от капитана Хардинга на тему, как телепатическая связь может перепутать все контрольные параметры исследования.
     - И это также объясняет, почему она не стала рыдать в жилетку психологов, - задумчиво произнес граф. - Ни на минуту не сомневаюсь в искренности Хардинга, но ты отдаешь себе отчет, что эти любители копаться в чужих мозгах так и не сумели объяснить, как работает эмпатическая связь? Ладно, даже этим твердолобым пришлось согласиться с тем, что существует неконтролируемое ими мощное терапевтическое влияние, но уж насколько Харрингтон упорна, они просто не представляют. Если она в состоянии справиться со своими трудностями сама, то никогда не попросит о помощи.
     - Допустим; но медкомиссия не хочет подвергать ее нагрузкам именно потому, что она упряма до кончиков ногтей. В боевой ситуации слишком много жизней будет зависеть от ее решения, а если мы поставим ее в критическую ситуацию, это может неблагоприятно сказаться и на ней самой.
     - Разумно... - Александер подергал себя за губу и покачал головой. - Однако этого не произойдет. Да, она упряма, но не глупа, и я не думаю, что она способна лгать самой себе. Если бы она действительно не справлялась, она бы нам сказала. Кроме того, ее родители - врачи, не так ли?
     - Да. - В голосе Вебстера послышалось удивление: он не думал, что Хэмиш знает об этом. - Действительно, ее отец курировал весь процесс лечения. И что с того?
     - Это означает, что они знают о возможных проблемах Харрингтон больше, чем медкомиссия, и если бы хоть одна из них имела значение, они заставили бы ее обратиться за помощью. Люди, вырастившие такую дочь, не станут лгать себе. В отличие от Хардинга, они наблюдают влияние древесного кота с самого детства, не так ли?
     - Верно, - согласился Вебстер. Хэмиш приподнял бровь, заметив легкую улыбку Космос-лорда.
     - Что-нибудь смешное? - проворчал он. Вебстер покачал головой:
     - Нет-нет. Говори, говори.
     - А больше сказать нечего. Она замечательный офицер, которому нужно снова обрести палубу под ногами, и решение медкомиссии - полная чушь, если те, кто его клепал, думают, что она с чем-то там не справляется, - иронически хмыкнул граф Белой Гавани. - Если они так беспокоятся, почему бы не отправить ее в какое-нибудь спокойное место, чтобы облегчить ей возвращение к роли командира?
     - Ну знаешь, мы с Люсьеном уже рассматривали такой вариант, - медленно произнес Вебстер, - но пришли к отрицательному решению.
     Александер оцепенел. Его друг несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, а затем, к большому удивлению графа, зашелся переливчатым смехом:
     - Черт возьми, Хэмиш! Ты принимаешь слишком близко к сердцу!
     - Что? - Граф заморгал от удивления и нахмурился. - Что значит "близко к сердцу"? - проворчал он. Вебстер, усмехаясь, покачал головой.
     - Отправить Харрингтон в какое-нибудь спокойное место? Милорд, она прогрызет там стены за неделю!
     Он снова засмеялся, любуясь выражением лица друга, и откинулся на спинку стула.
     - Извини, - сказал он, но в голосе не чувствовалось особого сожаления, - я просто не мог упустить шанс хоть раз оставить тебя в дураках после всех неприятностей, которые ты мне из-за нее доставил. Видишь ли, пока ты был на "Ханкоке", мы с Люсьеном медкомиссию протаранили. Мы считаем, что Харрингтон может все - что бы там ни выдумывали психоболтуны, - так что мы бросаем ее в самый омут.
     - Омут?
     - Ну да. На прошлой неделе мы дали ей "Нику".
     - "Нику"?
     Граф Белой Гавани сел неестественно прямо, челюсть его отвисла, но он почти сразу опомнился и свирепо уставился на друга.
     - Ты, ублюдок! Почему ты мне прямо не сказал?
     - Я же сказал, что ты за нее чересчур переживаешь, - рассмеялся Вебстер. - Чувствую себя отчасти Богом, когда убеждаюсь в собственной мудрости. - Он приподнял бровь. - Что заставило тебя предположить, что я не разделяю твое мнение относительно Харрингтон?
     - Но месяц назад ты сказал...
     - Я сказал, что нам надо пройти по всем инстанциям, и мы прошли. Теперь дело сделано. Но оно того стоило: ты сейчас такой ошалелый и возбужденный - просто загляденье!
     - Ясненько. - Граф откинулся на спинку стула, и губы его дрогнули. - Ладно, выходит, ты меня надул. Ничего, я еще отыграюсь.
     - С трепетом жду этого события, - невозмутимо ответил Вебстер.
     - Это хорошо, поскольку я собираюсь захватить тебя врасплох в тот момент, когда ты меньше всего будешь готов к подвоху. - Граф подергал себя за ухо и хмыкнул. - Но поскольку ты возвращаешь ее на капитанский мостик, почему бы заодно не...
     - Ты когда-нибудь угомонишься? - спросил Вебстер. - Я только что предоставил ей самое лучшее капитанское место во всем Флоте! Чего еще ты от меня хочешь?
     - Спокойно, Джим. Спокойно! Я только хочу спросить, почему тебе не послать "Нику", когда ее выпустят, на станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля Сарнова?
     Вебстер открыл рот, чтобы ответить, - и замер с застывшим лицом. Покрутил в руке кофейную чашку... И вдруг рассмеялся.
     - Знаешь, в этом что-то есть. Милорд, а не взвоют все наши младшие флагманские офицеры, если Сарнову достанется "Ника"?
     - Конечно, взвоют, но это уже мои проблемы. Полагаю, тот факт, что ты отдаешь "Нику" капитану Харрингтон, означает, что вопреки сегодняшним издевательствам ты разделяешь мою оценку ее способностей?
     - Конечно, разделяю. Харрингтон нужно еще немного дозреть, прежде чем мы начнем говорить о повышении до флаг-офицера,* <флаг-офицерами называют офицеров начиная от коммодора (в Британии, в США, где нет такого звания, - с контр-адмирала) поскольку они командуют соединениями кораблей и на том корабле где они находятся поднимается спецальный флаг. Отсюда же происходит и выражение "держать свой флаг там-то", то есть постоянно пребывать на определенном корабле - Д.Г.> но она определенно стоит на самом коротком к нему пути.
     - Что ж, у Сарнова она многому может научиться, и они легко и быстро поладят друг с другом, - сказал граф. - Джим, откровенно говоря, я бы чувствовал себя намного лучше, если бы Паркса подпирала парочка таких людей, как они. Пусть держат его в форме, не давая расслабиться.
     - Гм. Это хорошо, - медленно произнес Вебстер. - Конечно, у Йенси случится припадок. Знаешь ведь, какой он ярый приверженец протокола и тонкостей военного этикета. А то, как Харрингтон надрала задницу Хаусману на Ельцине, вообще встанет ему поперек глотки.
     - И пусть. В конечном счете ему пойдет на пользу.
     - Ладно, Хэмиш. - Первый Космос-лорд по-военному склонил голову в знак согласия. - Я так и сделаю. Эх, хотел бы я оказаться там и посмотреть на лицо Йенси, когда он все узнает!

Глава 4

     - Все в порядке! Рулевой, выходим на восемьдесят процентов, - спокойно сказала Хонор.
     - Так точно, мэм. Есть выйти на восемьдесят процентов мощности.
     Ловкие руки старшего рулевого Констанцы прибавили мощности двигателям импеллерного клина "Ники". На дисплее командирского кресла Хонор наблюдала, как ускорение корабля возрастает до принятого на флоте максимума. Параметры мощности в норме. "Ника" взяла курс на внешнюю границу семейства планет и астероидов Мантикоры-А, к яркой монетке Мантикоры-Б, все более ослепительно сверкавшей на экране, пока показания приборов ползли к нужной отметке.
     - Восемьдесят процентов, мэм, - объявила лейтенант-коммандер Озелли. - Три-точка-девять-четыре-один километра в секунду за секунду.
     - Спасибо, Шарлотта, - поблагодарила капитан астронавигатора.
     Сопрано Хонор было холодно-вежливым, но в нем безошибочно угадывалось удовлетворение. Результаты испытаний строго согласовались с расчетами строителей. Она нажала кнопку в подлокотнике своего кресла.
     - Аппаратная, коммандер Равич, - раздался мгновенный ответ.
     - Это капитан. Как там у вас?
     Иван Равич взглянул на сидевшую радом представительницу верфи, и женщина подняла сложенные в кольцо большой и указательный пальцы в знакомом жесте одобрения.
     - Кажется, хорошо, мэм, - ответил инженер своему капитану. - Был скачок в показаниях телеметрической аппаратуры третьего энергоблока, но общий фон показаний - норма.
     - Что за скачок?
     - Ничего серьезного, мэм, флуктуация магнитной ловушки. На самом деле все в пределах допустимого, системы снятия мощности даже не отреагировали. Поэтому я думаю, что причина в телеметрии, но я все-таки послежу за этим.
     - Хорошо, Иван. Приготовьтесь к включению полной мощности.
     - Готовы, мэм.
     Хонор прервала связь и оглянулась на Констанцу:
     - Выходим на полную боевую мощность, рулевой.
     - Слушаюсь, мэм. Есть выйти на полную боевую мощность!
     В ее голосе прорезалось еле сдерживаемое возбуждение, и Хонор мысленно улыбнулась. Рулевые не имели права выжимать из кораблей максимум мощности - это было прерогативой капитана, потому что комиссия верфи могла устроить скандал из-за "неоправданной и непомерной нагрузки на системы и двигатели корабля Ее Величества", - так что сегодня у Констанцы был свой повод для торжества.
     Констанца тщательно внесла необходимые поправки в настройки мощности, не отрывая глаз от приборной доски; Хонор с таким же напряжением смотрела на показания своего дисплея. Думала она об одном: об инерциальном компенсаторе. Если с ним что-то стрясется, команда "Ники" превратится в нежный фарш. Корабль Хонор был выбран для испытания компенсатора последнего поколения. Компенсатор разработали в космофлоте Грейсона, и этот факт никак не добавлял экипажу уверенности, учитывая общее технологическое отставание Грейсона от Мантикоры на целое столетие. Но Хонор своими глазами видела грейсонскую систему в действии. Конструкторское решение было предельно грубым и требовало непомерных затрат мощности, однако эффективность устройства сомнений не вызывала. Бюро Кораблестроения потребовало не только устранить все возможные дефекты, но отладить и усовершенствовать основные технические характеристики нового компенсатора. В КФМ не знали отказов компенсатора уже более трех земных столетий.
     Во всяком случае, никто о них не слышал. Конечно, время от времени корабли пропадают "по неизвестным причинам", но поскольку отказ компенсатора при максимальном ускорении не оставляет в живых ни одного человека, чтобы доложить о случившемся...
     Она отбросила эту мысль, так как импеллерный клин корабля вышел на максимальную нагрузку, и раздался голос Озелли:
     - Максимальная боевая мощность, капитан. - Астронавигатор взглянула на нее с широкой улыбкой. - Пять-один-пять-точка-пять g, мэм!
     - Очень хорошо!
     На этот раз Хонор не удалось скрыть удовольствие в голосе: результат был на два с половиной процента лучше, чем планировали кораблестроительная комиссия и конструкторы. И всего на три процента меньше того, что выжимал ее последний корабль - а ведь "Бесстрашный" весил всего-навсего триста тысяч тонн.
     Она снова нажала на кнопку.
     - Аппаратная. Коммандер Равич слушает.
     - Это снова капитан, Иван. У тебя все в порядке, зеленый сектор?
     - Да, мэм. Я бы не хотел держать такую мощность слишком долго - Хонор расслышала в тоне Равича удовлетворенность, не совместимую с его профессиональной осторожностью, - но корабль построен на совесть.
     Представительница верфи заулыбалась, услышав его признание, и он улыбнулся в ответ.
     - Скоро повернем назад, - сказала ему Хонор и откинулась на спинку кресла, отпустив кнопку связи. - Рулевой, подержите нас на максимуме еще минут тридцать.
     - Есть, мэм, - быстро ответила Констанца.
     Хонор чувствовала, что присутствующие на капитанском мостике довольны работой своего корабля.
     Она разделяла их чувства, но ее мысли уже устремились к следующему этапу работы. Когда испытание продолжительной нагрузкой на полной мощности закончится, настанет время для проверки вооружения "Ники". Именно по этой причине был выбран нынешний курс: пояс Бета служил традиционным учебным стрельбищем флота. Скоро тут станет на несколько астероидов меньше, радостно подумала она и, когда Нимиц замяукал со спинки кресла, протянула руку, чтобы почесать пушистую спинку.
     Джеймс МакГиннес налил Хонор какао, и она поднесла чашку к самому носу, чтобы ощутить богатый шоколадный аромат. Стюард с некоторым беспокойством посмотрел на макушку склоненной головы капитана, но моментально стер с лица эмоции, едва она обратилась к нему:
     - Что-то новенькое, Мак?
     - Да, мэм. Попробуйте.
     Она осторожно отхлебнула и с удивлением вздернула бровь. Потом сделала глоток побольше, со вздохом опустила чашку.
     - Вкусно! А что ты сделал?
     - Добавил немного миндаля. Боцман сказал мне, что это любимый напиток на Грифоне.
     - Отлично, мне определенно нравится. Обязательно напомни мне дать рецепт папе, когда я в следующий раз с ним увижусь, ладно?
     - Конечно, мэм. - МакГиннес безуспешно попытался скрыть удовольствие.
     Внезапно защебетал звонок у входа. Хонор нажала на кнопку:
     - Да?
     - Старший помощник, мэм, - объявил вахтенный у двери.
     - Спасибо, капрал.
     Хонор нажала другую кнопку, открывающую дверь; в каюту вошла коммандер Хенке.
     - Вы хотели меня видеть, мэм?
     - Да, Мика. Присаживайся.
     Хенке подчинилась. Ее официальные манеры смягчались доброжелательным неформальным тоном. Хонор взглянула на МакГиннеса.
     - Старпом - из тех дикарей, которые пьют кофе, Мак. У тебя поднимется рука?..
     - Конечно, мэм.
     МакГиннес исчез, а Хенке покачала головой.
     - Вижу, ты по-прежнему поглощаешь калории. Неудивительно, что потом вкалываешь до упаду.
     - Ерунда, - спокойно сказала Хонор. - У некоторых из нас такой активный обмен веществ, что можно позволить себе побаловаться вкусненьким - и без вредных последствий.
     - Да уж, конечно, - хмыкнула Хенке.
     Вновь появился МакГиннес. Он принес чашку кофе на блюдце с золотой каемкой, и старпом удивленно подняла бровь. На чашке была изображена эмблема "Ники" - крылатая богиня победы, мечущая молнии из поднятой руки, но бортовой номер под эмблемой... BC-09.* <во флоте Мантикоры, аналогично современному нам английскому или американскому, бортовой номер корабля состоит из буквенного обозначения класса, в данном случае BC (battlecruiser - линейный крейсер) и номера внутри класса. - Д.Г.> Это разом делало чашку на два мантикорских столетия - почти пятьсот стандартных лет - старше. Чашечка была частью капитанского сервиза со второго корабля, носившего имя Ники, и хранилась для торжественных случаев.
     - За что мне такая честь? - спросила Хенке. Хонор рассмеялась.
     - Поводов на самом деле два. Во-первых, я, к счастью, вспомнила, что сегодня твой день рождения. - Мишель поморщилась, и Хонор снова рассмеялась. - Да брось, ты становишься не старше, а только красивее!
     - Может быть. Но, насколько я тебя знаю, капитан, ты раззвонила об этом всем остальным офицерам - и, вероятно, не обошлось без твоего доблестного помощника, не так ли? - спросила Хенке, махнув в сторону МакГиннеса. У Хонор был такой невинный вид, что старпом аж зашипела. - Ну конечно, ты уж постаралась. Значит, они только и ждут, чтобы ворваться с этой дурацкой песней! Черт возьми, Хонор, - ты же знаешь, что у меня абсолютный слух! Ты когда-нибудь слышала, как Иван Равич пытается петь?!
     Она содрогнулась, а Хонор постаралась обратить смех в поспешный кашель.
     - Я уверена, ты переживешь, - утешила она. - С другой стороны, это только одно из двух событий, которые я праздную. Мы получили приказ, Мика.
     - Вот как?
     Хенке выпрямилась в кресле и отставила в сторону чашку. Легкомыслие мгновенно уступило место интересу.
     - Правда. Подтвердив полную боевую готовность, КЕВ "Ника" направляется на станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля Пятой эскадры линейных крейсеров, чтобы там взять на борт Красного контр-адмирала Марка Сарнова.
     - На станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля эскадры, а там - вновь сформированная эскадра, вот так? Ну-ну, - пробормотала Хенке, и ее темные глаза сверкнули. - Лихо! Я слышала, у Сарнова все носятся, как с ускорителем в заднице.
     - Если он таков, как о нем говорят, - согласилась Хонор. - Я никогда не встречалась с ним, но слышала много хорошего. И по крайней мере одного человека из его штаба я знаю довольно близко.
     - О? Вот как? И кто же он?
     - Его офицер связи был когда-то моим связистом на "Василиске". Лейтенант-коммандер Вебстер.
     - Вебстер, - задумчиво повторила Хенке. - А он случайно не кузен сэра Джеймса или там внучатый племянник?
     - Племянник. Он молод, но званием своим обязан отнюдь не родственным связям. Я думаю, тебе он понравится.
     - Если он так же туго знает свое дело, как его дядя, тогда, вероятно, понравится, - с улыбкой согласилась Хенке. - Кстати, о родственниках: один из моих тоже служит на "Ханкоке".
     - Правда?
     - Да. Мой кузен, точнее седьмая вода на киселе, служит старпомом на ремонтной базе. - Хенке, склонив голову набок, несколько секунд насмешливо разглядывала Хонор. - Собственно говоря, ты с ним уже встречалась.
     - Вот как? - удивилась Хонор.
     Она видела многих родственников Хенке - в основном экзальтированных личностей, которые по выходным дням заглядывали на остров Саганами "навестить крошку", - но она сомневалась, что кто-нибудь из них мог бы служить старшим помощником командира орбитальной базы.
     - Угу. Ты видела его на "Василиске". Капитан Пол Тэнкерсли.
     Хонор постаралась - и ей почти удалось - скрыть гримасу отвращения. Нет, сказала она себе после мгновенного шока от неожиданности, против самого Тэнкерсли она ничего не имеет. Откровенно говоря, она едва помнила его. Она пыталась восстановить в памяти его внешность, но только хмурилась - таким неопределенным получился образ. Невысокий, но выглядит крепким и плечистым - вот и все, что пришло на ум. Да, и, конечно, запомнилось, как неловко он себя чувствовал, оказавшись в той двусмысленной ситуации.
     - Пол мне рассказывал кое-что, - сказала Хенке после недолгого молчания, прервав мысли Хонор. - Во всяком случае, намекал. Думаю, он рассказал бы и больше, если бы не считал, что это может прозвучать нелояльно по отношению к бывшему командиру. Дурак, конечно, поскольку командир этот - не кто иной, как Павел Юнг.
     На этот раз Хонор не смогла справиться с холодной, мрачной ненавистью, исказившей черты ее лица; рука при этом отвратительном воспоминании стиснула чашку с какао.
     - Знаешь, - продолжала Хенке, стараясь придать голосу беспечность, - ты никогда не рассказывала мне, что же на самом деле произошло в ту ночь.
     - А? - переспросила Хонор, прищурившись.
     - Я говорю, ты никогда не рассказывала мне о том, что на самом деле произошло в ту ночь.
     - Какую ночь?
     - Ой, не будь дурочкой,