олела защиту старшего сержанта, и Обри приземлился так жестко только потому, что Хэллоуэлл выманил его на слишком сильный встречный удар и бросил через себя намного энергичнее, чем Обри ожидал.
     Обри снова встал в стойку, все еще тяжело дыша, но Хэллоуэлл покачал головой.
     - Перерыв пять минут, парень, - сказал он, и Обри с удовольствием плюхнулся на мат.
     Хэллоуэлл усмехнулся и сел рядом с ним, скрестив ноги. Обри подавил знакомый прилив зависти, слушая совершенно ровное дыхание Хэллоуэлла.
     Юноша лег на спину и уставился в потолок. Вокруг него свободные от вахты морские пехотинцы "Пилигрима" продолжали отрабатывать удары. Пока он не начал обучаться здесь, он не понимал, до какой степени отличается отделенный от корабельной команды коллектив морской пехоты от всех остальных. О! Он знал о традиционном соперничестве между "бронецефалами" и "звездоплюями". Но он был так погружен в тесный мирок своей вахты! Он даже не догадывался о том, что команда "Пилигрима" на самом деле состоит из нескольких отдельных, почти изолированных миров. Каждый человек на корабле знал в основном служащих своего подразделения в структуре служб корабля, и даже если у него были друзья в других секциях, друзей все чаще отвлекали свои заботы. Обычно выходило так, что он меньше общался с ними, чем с коллегами, даже если последние ему совсем не нравились.
     И если это было верно в отношении дружбы среди обычного персонала флота, то это было в десять раз вернее для морской пехоты. Морские пехотинцы составляли часть орудийных расчетов, но у них была своя кают-компания, свои жилые каюты, собственные тренировочные площадки и собственный офицерский и сержантский состав. У них существовали особенные традиции и ритуалы, не очень понятные для рядового состава флота, но морские пехотинцы, казалось, были очень довольны таким положением дел.
     Все это заставляло его задумываться, почему ганни Хэллоуэлл согласился помогать какому-то там Обри Вундерману, который не имел абсолютно никакого стремления стать когда-нибудь морским пехотинцем.
     Обри полежал несколько секунд на мате, затем собрался с духом и, приподнявшись на локте, обратился к Хэллоуэллу:
     - Старший сержант...
     - Да, слушаю.
     - Я, м-м, благодарен вам за то, что вы возитесь со мной, но...
     - Выкладывай, Вундерман, - пророкотал Хэллоуэлл. -Мы сейчас не на ринге, так что тебе не будет больно, даже если действительно сделаешь какую-нибудь глупость, - добавил он с усмешкой, поскольку юноша замолчал, явно испытывая неловкость.
     Обри покраснел и усмехнулся в ответ.
     - Я только хотел узнать, почему вы это делаете, ганни.
     - Я мог бы сказать так: потому что кто-то должен это сделать, - помолчав, ответил Хэллоуэлл. - А еще потому, что я не люблю таких ублюдков, как Штайлман, или даже потому, что я не хотел бы, чтобы на моей совести была жизнь парня, который только недавно начал бриться. Я полагаю, можно засчитать все причины, и любая из них могла бы послужить главным поводом для моего вмешательства. Но, честно говоря, настоящая причина в том, что меня попросил об этом Харкнесс.
     - Но я думал... - Обри замолчал и пожал плечами. - Я ценю это, старший сержант, но я... м-м... думал, что главстаршина не очень ладит с морской пехотой, и... как это...
     - ... и наоборот? - со скрытым смешком закончил за него Хэллоуэлл и тоже пожал плечами. - Когда-то, пожалуй, ты оказался бы недалеко от истины, парень, но это было до того, как он одумался и женился на сержанте морской пехоты. - Обри от удивления широко открыл глаза, и старший сержант громко рассмеялся. - Значит он не говорил тебе об этом?
     - Нет, - ответил Обри дрожащим голосом.
     - Ну да, женился, и она - моя давняя подруга, мы вместе учились. Но я сомневаюсь, что большинство из нас, "бронецефалов", когда-либо действительно серьезно обижались на его пунктик. Видишь ли, Вундерман, у Харкнесса никогда не было к нам личной ненависти. Ему просто нравилось драться, и, выбирая морских пехотинцев, он просто не хотел трогать своих.
     - Вы хотите сказать, что все те драки, которые каждый раз заканчивались для него разжалованием, были только ради забавы?
     - Я никогда не говорил, что он умен, Вундерман, - ответил Хэллоуэлл, снова усмехаясь, - и как я слышал, примерно половина случаев его разжалования связана скорее с черным рынком, чем с драками. Ну да результат почти один и тот же. - Обри оторопело уставился на него, и старший сержант покачал головой, - Слушай, парень, ты уже должен был усвоить, как мои люди действуют, когда дело принимает серьезный оборот, и ты уже много работал и с Харкнессом, и со мной. Мне неприятно в этом сознаваться, но в бою Харкнесс чертовски хорош для звездоплюя. В теории он, заметь, не очень, но боец отличный, черт возьми. Думаешь, кто-то вроде него мог в течение двадцати лет нарываться на драки в барах, при этом не погибнув сам и никого не убив, если только это не делалось забавы ради? Сам подумай. Если бы он хотел причинить вред, кто-нибудь давно загремел бы в госпиталь, не говоря о случайных контузиях, швах и тому подобных прелестях...
     Хэллоуэлл пожал плечами, а Обри задумался. Забавы ради искать повод для драки с большими, крепкими, хорошо обученными незнакомцами... Эта идея была абсолютно чуждой его сознанию, для него это было непостижимо. Все же он понимал, что ганни сказал чистую правду. Главстаршине Харкнессу просто нравилось драться (по крайней мере до того, как он исправился). И видимо, морские пехотинцы всегда об этом знали. Кстати, Хэллоуэлл выглядел даже довольным, когда сказал, что Харкнесс охотнее выбирал для драки морскую пехоту, а не флотских приятелей, как будто это был какой-то комплимент.
     Раздумывая над всем этим, Обри осознал, что теперь стал лучше понимать Харкнесса, чем раньше. Ничего общего со Штайлманом. Энерготехник любил не драться, он любил унижать людей. И он не выбирал тех, кто мог дать ему отпор, он выбирал жертву. А Харкнесс любил поединок. Для него это было скорее соревнование, желание помериться силами с достойным соперником. Обри подозревал, что главстаршина, вероятно, страстно и отчаянно стал бы отрицать свои честолюбивые помыслы, но даже и это не делало их несуществующими.
     А больше всего удивляло то, что Обри начал понимать: кто-то действительно может относиться к дракам как к развлечению. Сам он всегда выступал в спортивных командных состязаниях вполне прилично, но никогда не думал, что начнет заниматься боевыми искусствами. Он допускал, что и сейчас не занимался бы ими, если бы Штайлман не... вынудил его. Все же теперь, когда он начал чувствовать, что это такое, его больше всего удивляло как ему это нравится. С одной стороны, он добился, вероятно, лучшей спортивной формы, чем когда-либо, но и это было не главное. Он ощутил вкус к тренировке! И это важное ощущение пришло откуда-то изнутри, как результат полученных умений. То, чему он пока научился лишь показало, сколько еще надо узнать, и он решал теперь более трудную задачу, чем все, с какими он сталкивался когда-либо прежде, - однако это только усиливало удовольствие от достигнутых успехов. И уж с одним-то предрассудком ганни Хэллоуэлл и главстаршина Харкнесс справились: они убедили Обри в том, что случайный ушиб или растяжение связок - еще не конец света. Если Хэллоуэлл работал с Обри над техникой и основными стойками, то Харкнесс придерживался более простого стиля обучения, который, вероятно, объяснялся тем, что, в отличие от главного сержанта, Горацио был самоучкой. Он учил по собственной методике: лупил Обри, чтобы тот сообразил, как надо отлупить Штайлмана, используя все обретенные за время своей яркой карьеры хитрости, пока Обри не стал быстро и достаточно твердо парировать его удары. Методика работала.
     - Ты должен помнить, - помолчав, уже другим тоном сказал Хэллоуэлл, как будто прочитал мысли Обри, - то, что мы с тобой сейчас делаем, или даже то, что делаете вы с Харкнессом, отличается от того, что тебе придется делать, когда ты столкнешься со Штайлманом.
     Обри привел себя в сидячее положение и наклонил голову. Его глаза, потемнев, стали серьезными, а главный сержант слегка улыбнулся.
     - Ты быстрее его, но он - больше и сильнее. Судя по записям в его досье, он - скандалист, но не боец. Он, вероятно, попытается захватить тебя врасплох и потащить в уединенное место, поэтому первое, что ты должен делать, - быть начеку, особенно когда знаешь, что находишься в одиночестве. Если он действительно нападет первым, тебе придется нелегко, так что если это случится, быстро остановись, отступи - и атакуй сам. Что бы ты ни делал, не дерись по его правилам, потому что он способен на звериную жестокость. Ты должен уничтожить его любым способом. Не разыскивай его, не начинай первым, если не желаешь, чтобы тебя привлекли к суду за нападение, но в тот момент, когда он замахнется, свали его с ног к чертовой матери и не слишком волнуйся о последствиях. Если ты не убьешь его совсем, доктор Райдер сможет, наверное, собрать все кусочки обратно, а учитывая разницу в ваших размерах и тот факт, что он первым начал драку, тебя вряд ли осудят за то, что ты его усмирил. Но чтобы у тебя все получилось, ты должен помнить о том, что он очень сильный. Если ты попытаешься отвечать ему ударом на удар или позволишь ему диктовать свои правила, - значит, он победит. Атаку начинай как можно быстрее и решительнее, и когда он свалится, не отступай. Продолжай до тех пор, пока не будешь уверен, что он больше не встанет, понял меня?
     - Да, ганни, - очень серьезно ответил Обри.
     Мысль, что он сможет сделать то, что Хэллоуэлл только что описал, все еще казалась ему маловероятной, но уже не такой абсурдной.
     - Отлично! Тогда поднимайся, парень, и на сей раз попробуй атаковать меня не так, как это делает моя старая тетка-пацифистка.

Глава 24

     Стоя в галерее второго причального отсека торгового корабля Ее Величества "Артемида" и наблюдая стыковку шаттла для особо важных персон, Маргарет Фушьен вовсе не ощущала себя счастливой женщиной. Как правило, люди на борту "Артемиды" лезли вон из кожи, лишь бы не допустить, чтобы Фушьен чувствовала себя несчастной, поскольку на ее форме красовались четыре золотые полосы, а сама она была сугубо деловым, трезво мыслящим человеком, чего и следовало ожидать от шкипера первоклассного лайнера Звездного Королевства. Она была достойна каждого своего повышения по службе, которое когда-либо получала, и поэтому привыкла вести себя так, как считала нужным. Это была привилегия, которую она заслужила вместе с высоким рангом. Но мужчина и женщина на борту прибывающего шаттла были не простыми пассажирами, это были люди, которые выписывали - или подписывали - чеки на ее зарплату. Более того, они были владельцами ее корабля.
     Она вовсе не радовалась встрече, потому что уже более пяти стандартных лет водила "Артемиду" по силезским маршрутам, и ей не нужны были последние ориентировки Адмиралтейства, чтобы знать, что ситуация в Конфедерации неуклонно катится к чертям. И как раз сейчас она меньше всего нуждалась в ответственности за главу клана Гауптманов и его наследницу... но вряд ли ее интересы имели какое-то значение для ее работодателей. Когда стыковочный туннель открылся, она приклеила на лицо улыбку. Появился Клаус Гауптман. "Артемида" была пассажирским лайнером и, в отличие от военного корабля или грузового судна, ее огромные стыковочные туннели обладали собственным полем тяготения, так что магнат легко переступил через границу раздела в поле внутренней гравитации на борту корабля. Там он остановился и подождал, пока к нему присоединится дочь, а затем подошел к Фушьен.
     - Приветствую вас, капитан, - он протянул ей руку и Фушьен пожала ее.
     - Мистер Гауптман! Мисс Гауптман! Добро пожаловать на борт "Артемиды", - выговорила она, ухитрившись даже не стиснуть зубы.
     - Благодарю вас, - ответил Гауптман и оглянулся на женщину, только что появившуюся из туннеля.
     Фушьен и Людмила Адамс встречались во время одного из предыдущих рейсов мультимиллионера, сейчас они обменялись поклонами и краткими улыбками. Лицо Адамс было слишком хорошо тренированным, чтобы выразить то, чего она не желала показать, но Фушьен немного утешилась, заглянув в ее глаза. Ясно, что Адамс в таком же восторге от этой поездки, как и сама капитан.
     - Мы подготовили каюты владельцев для вас и мисс Гауптман, сэр, - сказала Фушьен. - Собственно, у нас на борту полно свободных мест.
     В ответ на скрытое предупреждение Гауптман коротко и напряженно улыбнулся. Вначале, когда он сообщил ей о своих планах, она бурно возражала и, несмотря на его прямой приказ закончить обсуждение, не собиралась сдаваться. Но он считал, что она не права. За последние пять или шесть месяцев пассажирские перевозки в Силезии резко снизились и дошли до того, что "Артемида" и "Афина" стали просто убыточными. Конечно, их эксплуатация никогда не была дешевой, учитывая многочисленность команды и вооружение. При массе около миллиона тонн "Артемида" не была намного больше линейного крейсера, но ее команда была в три раза больше, чем на таком грузовом судне, как "Бонавентура", и значительную часть экипажа составляли бывшие кадровые флотские, которые заботились о системах вооружения. Чтобы обеспечить прибыль, ей надо было курсировать практически с полной пассажирской загрузкой и обычно места расхватывали задолго до полета, зная про высокую скорость и безопасность полета. Теперь, однако, ситуация ухудшилась настолько, что даже такое судно не набирало нужного количества пассажиров, и капитан, некстати напомнив об этом, откровенно намекала, что хозяину следует остаться, к черту, дома и не подвергать себя опасности.
     Но не для того он сюда приехал... и Стейси не проявила ни малейшего желания прислушаться к его аргументам относительно того, как ей следует поступить. Он вздохнул, внутренне соглашаясь с капитаном, и подумал, догадывается ли Фушьен, насколько он ей сочувствует.
     - Хорошо, - сказал он, - по крайней мере, не будет слишком тесно в столовой первого класса.
     - Да, сэр, - ответила Фушьен и повела рукой в сторону лифта. - Позвольте, я провожу вас к вашим каютам, а потом снова вернусь на мостик.

***

     - Вы шутите! - воскликнул сэр Томас Капарелли.
     - Боюсь, что нет, - ответила Патриция Гивенс. - Я узнала об этом сегодня утром, только что.
     - Боже! - Капарелли судорожным жестом пригладил волосы.
     В присутствии очень немногих людей он позволял себе такой жест отчаяния. Последние сведения Разведуправления Флота о потерях в Силезии поступили всего два дня назад, и потери оказались значительно выше, чем были тогда, когда уходила на операцию оперативная группа 1037. Определенно только одного не хватало сейчас Первому Космос-лорду - чтобы самый богатый человек в Звездном Королевстве и его единственный ребенок спешно отправились в самый центр этой заварухи.
     - Мы никак не можем остановить их, - тихо сказала Гивенс, будто прочитав его мысли. А это было совсем не сложно. - Если частные граждане хотят пересечь территорию, которая фактически является военной зоной, это их личное дело. Если, конечно, мы не собираемся издать приказ задержать "Артемиду".
     - Нельзя, - вздохнул Капарелли. - Если мы начнем задерживать лайнеры, люди будут спрашивать, почему мы не задерживаем и грузовые суда тоже. Или, хуже того, торговые суда сами начнут задерживаться. И мы не сможем сознаться в том, что волнуемся только о двух пассажирах, как вы считаете?
     - Не сможем, сэр.
     - Проклятье!
     Капарелли долго смотрел в планшет, затем нажал кнопку на терминале. Не прошло и нескольких секунд, как на экране появилось лицо лейтенанта КФМ.
     - Центральный командный пункт, лейтенант Вейл.
     - Это адмирал Капарелли, лейтенант, - рявкнул Первый Космос-лорд. - Пожалуйста, соедините меня с капитаном Хелперном.
     - Слушаюсь, сэр.
     Лейтенант исчез, и вместо него на экране возник высокий коренастый офицер с четырьмя нашивками.
     - Чем могу быть полезен, сэр? - вежливо спросил он.
     - Корабль "Артемида" через одиннадцать часов отправляется в Силезию, - сказал Капарелли, сразу приступая к главному, - с Клаусом и Стейси Гауптман на борту. - Глаза Хелперна расширились, а Капарелли мрачно кивнул. - Вот именно. Мы не можем остановить их, но мне не надо говорить вам, каким боком нам с вами выйдет, если с этой парочкой что-нибудь случится. - Хелперн покачал головой, и Капарелли вздохнул. - Так как мы не можем остановить их, нам лучше послать с ними эскорт с опытным экипажем. Вы можете там найти свободный эсминец или легкий крейсер?
     - Секунду, сэр.
     Хелперн опустил глаза, и Капарелли услышал, как он набирает запрос на клавиатуре информационного терминала. Прошло, может быть, секунд тридцать, и Хелперн снова посмотрел на Первого Космос-лорда.
     - Сейчас у меня нет в наличии ни одного крейсера, сэр. Однако если вы сможете задержать их примерно на четырнадцать часов, я мог бы подтянуть "Аматэрасу".
     - Гм. - Капарелли потер подбородок и отрицательно покачал головой. - Нет. Нам нужно, чтобы все выглядело случайным совпадением. Если поднимется много шума, люди начнут спрашивать, с чего это вдруг мы решили выделить специальный эскорт для отдельного судна, а не для всех, и мне бы очень не хотелось объяснять, почему некоторые подданные ее величества более значимы, чем другие.
     - Понятно, сэр. В таком случае лучшее, что я могу предложить, это эсминец "Ястребиное крыло", он как раз сейчас загружает припасы на "Гефесте". Через тринадцать часов он должен отдать швартовы и отправиться на "Василиск". Если я прикажу коммандеру Ашеру поторопиться, он управится к намеченному времени отхода "Артемиды".
     - Выполняйте, - разрешил Капарелли. - И попросите одного из ваших людей, кого-нибудь помоложе, связаться с капитаном Фушьен. Сообщите ей, что "Ястребиное крыло" отправляется на задание в Силезию, и что совершенно случайно он готов отправиться именно сейчас. А потом спросите ее, не нужна ли "Артемиде" небольшая приятная компания.
     - Есть, сэр. Я немедленно займусь этим.

***

     Коммандер Джин Ашер, командир корабля Ее Величества "Ястребиное крыло", прочитав послание, тихо выругался. "Ястребиное крыло" не принадлежал к поколению самых современных эсминцев КФМ, но для свежеиспеченного коммандера это было самое подходящее назначение, и Ашер им гордился. Нельзя сказать, что он с нетерпением ждал шестимесячного дежурства на "Василиске", даже учитывая, что станция "Василиск" больше не считалась местом ссылки, как прежде, но он уже настроился на него... и ему очень не понравился пришедший в последнюю минуту приказ об изменении задания.
     Он еще раз перечитал послание и выругался чуть громче. "Артемида". По крайней мере, нянчиться с одним кораблем легче, чем пасти целый караван судов, а лайнеры класса "Атлас" были, к счастью, достаточно быстроходны, чтобы сделать переход коротким. Но Ашер был опытным офицером. Он умел читать между строк и видел только одну причину, по которой штаб добавил к приказу копию пассажирской декларации "Артемиды". Два имени на экране сразу бросались в глаза, и жгучей мысли о том, что у такого мстительного старого ублюдка, как Клаус Гауптман, хватило влияния, чтобы вытребовать крайне необходимый на фронте эсминец только для того, чтобы сторожить свою задницу, было достаточно для расстройства.
     Он вздохнул и, возвратив планшет с сообщением офицеру связи, посмотрел на астрогатора.
     - Изменение в приказе, Джимми. Мы идем в Силезию.
     - Как в Силезию, сэр? - удивленно нахмурился лейтенант Джеймс Сарджент. - Шкипер, у меня даже нет самых последних данных по судоходным путям в Силезии, вся моя картография загружена программами для"Василиска" и Народной Республики.
     - Тогда возьмите в центральном штабе "Гефеста". Скачайте программы из центрального поста как можно скорее, затем пошлите запрос на "Артемиду" - офицер связи станции знает, где она. Поговорите с астрогатором "Артемиды" и согласуйте все с ней. Мы будем играть в няньки.
     - Всю дорогу до Силезии?
     - Всю дорогу туда,