опаданием выжигали кочевников десятками.
   Некоторые  мятежники,  видимо,  недостаточно   одурманенные   мексхе,
попытались спастись бегством, однако большинство с воем  устремились  на
своих врагов, с неестественной легкостью  взбегая  по  склонам  прямо  в
смертоносный огненный ливень. Они орали, бились, словно осы  в  пламени,
но не собирались поворачивать.
   Килгор опустошил магазин за двадцать секунд, заменил его новым, снова
опустошил, поставил третий и снова открыл огонь. Творилось  невероятное.
Ходульники лезли такой плотной массой, что оружие их  не  останавливало.
Голова  раскалывалась  от   ужасной   какофонии   криков   и   разрывов,
прорывавшейся сквозь наушники. Любой разумный противник  давно  ударился
бы в панику и побежал, но  эти  под  воздействием  наркотика  не  ведали
ничего, кроме жажды убийства. Они поднимались по собственным  мертвым  и
умирающим, выплескивались над краями долины, и все  попытки  разведчиков
удержать их оказались тщетны.
   - Сокол-три, на связи Сокол-главный! Отходите, Со-кол-три! Освободите
склоны для флота!
   - Есть, Сокол-главный!
   Килгор на фоне стрельбы и творящегося вокруг хаоса едва расслышал сам
себя. Голос его звучал плоско и бесцветно, все вытравил надвигающийся из
долины ужас. Отдав приказы своим разведчикам, лейтенант покинул укрытие,
чувствуя, как от панциря с визгом отскакивают пули - ходульники заметили
его. Ребята, переключив доспехи на прыжковый режим, перебрались выше  по
склону. Морпехи и солдаты АЗА над ними прекратили огонь, когда сквозь их
ряды внезапно поскакали разведчики. Лавина  смерти  пошла  на  убыль,  и
туземцы издали победный клич. Они бросились за отступающим врагом, в  то
время как их соплеменники в долине продолжали  корчиться  и  погибать  в
несущемся с ее южного конца гибельном урагане.  У  Килгора  зазвенело  в
ушах, когда о его шлем расплющилась шальная пуля.
   Но вот разведчики перегруппировались. Катера  скользнули  вниз,  и  в
дело вступили их орудия и лазеры. С каждым новым заходом они сметали  со
склонов  все,  вплоть  до  мха.  Вниз  сыпались  напалмовые  кассеты   и
кластерные  бомбы.  Импульсные  орудия  пропахивали   в   толпе   воющих
кочевников многометровые борозды.
   Катера заходили для атаки  снова  и  снова.  Снова  и  снова...  пока
мертвые не легли в пять-шесть  слоев  и  в  долине  не  осталось  ничего
живого.
   Сержант О'Брайен слышал  позади  отдаленный  гул  бойни,  но  у  него
хватало своих дел. Взвод  залег  на  огневой  позиции  вдоль  невысокого
острого гребня, а сам командир рассматривал в бинокль вход в  пещеру  по
ту сторону растянувшегося перед ними оврага.
   Из углубления  выглядывал  нос  аэрокара.  По  обе  стороны  аппарата
наподобие клыков торчали  стволы  импульсных  орудий.  Челюсти  сержанта
сжались. На вылизанной машине, насколько он  мог  видеть,  отсутствовали
опознавательные знаки. Впрочем, наличие тяжелого вооружения само по себе
ставило ее владельцев вне закона. Оставалось решить для себя, что же  со
всем этим делать.  Морпехи  -  не  полицейские.  Да  и  после  разбитого
скиммера имелся большой соблазн поубивать всех к чертовой матери.
   О'Брайен сел и нажатием клавиши убрал бинокль.
   - Ястреб-три, на связи Сокол-три-три, - сообщил  он  по  кому.  -  Вы
готовы прихватить их, если они попытаются сбежать?
   - Конечно,  Сокол-три-три,  -  ответил  пилот  катера,  -  только  не
хотелось бы особенно наследить при этом.
   - Понятно, Ястреб-три. Мы попытаемся взять их на земле, но все равно,
будьте наготове.
   - Будем, Сокол-три-три. Удачи.
   - Спасибо. - О'Брайен вернулся на частоту взвода. -  Стимсон,  видите
вон тот выступ, над аэрокаром?
   - Да, сержант.
   Ответ стрелка прозвучал лаконично, почти скучающе,  но  командира  не
проведешь.
   - Надо попробовать заткнуть  пещеру  вместе  с  аэрокаром.  Он  может
послужить уликой,  поэтому  нужен  мне  целым.  Как  вы  думаете,  можно
обрушить выступ ему на нос?
   - Вероятно, - осторожно ответил Стимсон, - но скала  может  оказаться
слишком толстой, и я не стал бы биться об заклад, что попаду  отсюда.  У
моей детки, - он любовно качнул плазменную винтовку, - не такая  большая
пробивная сила, да и угол здесь неудачный. Я бы спустился пониже.
   - А тебя не заметят из пещеры?
   - Он может попробовать  из-за  северного  конца  гребня,  сержант,  -
сказала Хилльярд. - Там сплошные валуны и  рытвины,  так  что  есть  где
укрыться.
   - Можно и так, сержант, - согласился Стимсон.
   - Тогда действуй.
   - Я пошел.
   Датчики скафандра О'Брайена засекли нарастающий шум турбин  и  другие
механические звуки, идущие из пещеры и откуда-то из-под земли прямо  под
ними. Поблизости могли  оказаться  и  другие  пещеры  с  аэрокарами  или
наземными машинами.
   - Хэдли, смотри за тылом, - приказал он. -  Что-нибудь  откуда-нибудь
полезет - стреляй, и черт с ними, с доказательствами!
   - С удовольствием, сэр.
   - Шэрон, когда Стимсон вырубит аэрокар, возьми своих - и  в  укрытие,
вон в ту маленькую пещерку слева. Билл, бери Паркера и Лавджоя - и в  ту
крайнюю, справа. Тернер и Франковски, вы со  мной  в  среднюю.  Хэдли  и
Стимсон нас прикрывают.
   Сержант набрался терпения и стал ждать, пока Стимсон займет  позицию.
Казалось, прошла целая вечность. На юге усилился  грохот  орудий,  и  по
мере роста интенсивности  пальбы  бойцы  взвода  делались  все  мрачнее.
Должно быть, мятежников оказалось слишком много. Перед глазами О'Брайена
снова всплыл недавний кошмар, и он старался не думать о возможной судьбе
своих товарищей.
   - Я на месте, - доложил Стимсон.
   - Действуй.
   Из-за гребня, ниже того места, где засел взвод,  вылетел  сияющий  до
боли в глазах сгусток пламени.
   Шаровая молния ударила  в  основание  каменного  выступа.  В  стороны
брызнули испаряющиеся на лету капли расплавленной земли и  камня.  Скала
устояла. В ее раскаленное основание ударила еще одна  молния.  Массивный
кусок камня отломился и упал поперек входа в пещеру.  Валун  врезался  в
аэрокар, перебив фюзеляж у самого носа и загородив собой выход.
   - Пошли!  -  заорал  О'Брайен,  вскакивая.  Его  вооруженная  команда
мгновенно сорвалась с места.
   Сержант менее чем за тридцать секунд покрыл расстояние до  намеченной
точки. Притаившись возле входа, он  бросил  взгляд  на  экран  наручного
кома. Все успели рассредоточиться по указанным  местам.  Теперь  кому-то
придется сунуться внутрь, а остальным молиться, чтобы из глубины  ничего
не прилетело.
   - Побереги мою задницу, Тернер, - проворчал  он  и  исчез  в  темноте
пещеры.
   Ведущий  вниз  узкий,  с  шероховатыми  стенами  коридор  имел   явно
искусственное  происхождение.  Морской  пехотинец  потихоньку   двинулся
вперед, держа ружье наготове. Датчики исправно сообщали о происходящем в
темноте, и он каждый  раз  затаивался,  когда  они  засекали  все  новые
источники энергии.
   Вот она, база, которую все  так  долго  искали.  И  где-то  там,  уже
недалеко, засели те самые мерзавцы, снабдившие ходульников их  гребаными
ружьями. Сержант оскалился в злобной усмешке,  но  свой  путь  продолжил
тихо, стараясь не делать лишних движений.
   Коридор свернул  влево  и  раздался  в  стороны,  сделалось  светлее.
Сержант осторожно высунулся из-за угла и  тотчас  подался  назад.  Между
грудами камня, штабелями канистр с инопланетной маркировкой  и  ворохами
бортового снаряжения укрылась примерно  дюжина  людей,  покашливающих  в
дыму и пыли, нанесенных сюда после выстрелов Стимсона. О'Брайена они  не
заметили. Видимо, кроме пыли и дыма, им помешал свет  в  зале.  Судя  по
всему, эти люди спешно грузили аэрокар,  собираясь  эвакуироваться,  но,
злорадно подумал О'Брайен, их планы резко изменились. Теперь  им  никуда
не деться.  Большинство  обитателей  базы  успели  облачиться  в  легкие
доспехи. У некоторых морпех заметил импульсные винтовки и силовые ружья.
Он уже собрался дать по ним очередь, но остановился. Пусть морпехи и  не
полицейские, только сведения все равно нужны, да и некоторые из людей  в
пещере смахивали на пленников.
   - Оружие на стрельбу одиночными, - передал сержант взводу. -  И  если
до них дойдет, постарайтесь не слишком портить клиентов -  пригодятся  в
качестве улик. Но глупостей им делать тоже не давайте.
   Он нажал мизинцем на клавишу, и в направляющую выдвинулся  магазин  с
неразрывными дротиками. О'Брайен, словно перед прыжком в холодную  воду,
вздохнул несколько раз и стал подбираться к импровизированной баррикаде.
Неожиданно из темноты справа от него вынырнула Тернер. Она двигалась так
же тихо и аккуратно, как и ее командир. Без  лишних  слов  капрал  взяла
оружие наизготовку, готовясь, если надо,  прикрыть  сержанта.  Мгновение
морпехи глядели друг на друга, и сержант махнул рукой.
   - Бросай оружие! - рыкнул он.
   Голос, усиленный динамиком скафандра, загромыхал по всей пещере. Люди
в ее глубине подскочили от неожиданности. Двое или трое,  бросив  ружья,
подняли руки.
   - Да нет же, черт возьми! - прокричал кто-то. Из черной ниши метрах в
трех справа в сторону морпеха метнулся сноп пламени. Сержант откатился в
сторону и трижды нажал на спусковой крючок.
   Дротики с визгом пронеслись  через  пещеру  на  скорости  две  тысячи
метров в секунду и вошли в живот стрелка. На  такой  короткой  дистанции
доспехи могли  замедлить,  но  не  остановить  их.  Сержант  был  метким
стрелком и  попал  именно  туда,  куда  целился,  -  полковнику  Брайану
Вестерфельдту на сантиметр ниже пояса.
   Командир взвода выпрямился и прислушался к лязгу падающего на  камень
оружия. Он посмотрел в глубь пещеры, и с холодной ненавистью понадеялся,
что души погибших в том трагически оборвавшемся  рейде  услышат  хриплый
вой ублюдка, подыхающего с простреленными потрохами.
 
Глава 29 
 
   КЕВ "Бесстрашный", преследовавший грузовик "Сириус", шел с постоянным
ускорением  в  пятьсот  двадцать  g.  Коммандер  Харрингтон  из   своего
капитанского кресла наблюдала за мониторами и  изо  всех  сил  старалась
побороть сомнения относительно правильности своего поступка.
   Если она ошиблась...  или  не  ошиблась,  но  погналась  не  затем...
если...
   Виктория прогнала прочь подобные мысли  и  окончательно  вернулась  к
мониторам.
   Время отправления "Сириуса" могло означать только одно (а  вычисления
Брайэм лишь подтверждали предположения капитана): грузовик,  несомненно,
направляется к волне Теллермана, относящейся к числу  "Ревущих  глубин",
наиболее мощных из известных гравитационных волн. И более того, его путь
лежит прямо в сторону Народной Республики  Хевен.  Если  там  и  вправду
находится боевая эскадра хевов,  волна  Теллермана  перебросит  "Сириус"
навстречу ей со скоростью в две с половиной или три тысячи световых.
   Прежде,  на  заре  освоения  гиперпространственных  полетов,   пилоты
избегали входа в гравитационную волну, полагая это самоубийством.  Любой
корабль, попавший в нее, обеспечивал себе стопроцентную гибель.
   Изначально   гиперперелет   для   человека   представлялся   довольно
рискованным. Шло время, люди вели  исследования.  Вычислить  и  избежать
некоторых опасностей оказалось легко, другие  распознавались  с  гораздо
большим трудом. Главным образом потому, что столкнувшиеся с ними уже  не
имели возможности поделиться опытом.
   Самым высоким порогом  скорости  для  входа  в  наименее  интенсивную
волну, или, по-другому, в  альфа-полосу,  считались  тридцать  процентов
световой. Тем не менее многие шли  на  риск  и  пытались  придать  своим
кораблям большее ускорение. Не из-за склонности к  самоубийству.  Просто
низкая скорость сильно ограничивала пользу от гиперперелетов.
   Переход в  любую  из  полос  гиперпространства  или  из  нее  являлся
комплексным переносом энергии, стоившим судну большей части  изначальной
скорости; например, в случае с  альфа-полосой  -  целых  девяноста  двух
процентов. С каждой  следующей  гиперполосой  потеря  энергии  несколько
падала, но избежать ее до конца так и не удалось. По  этой  причине  вот
уже  больше  пяти  земных  столетий  все  гиперпространственные  корабли
работали на мощных реакторах.
   Существовали ограничения на  количество  реагирующей  массы,  которое
могло  нести  судно,  а  водород-связующие   поля   не   действовали   в
экстремальных условиях гиперпространства. Это надежно удерживало корабли
на самых низких и "тихоходных" гиперполосах, поскольку ни один из них не
мог  нести  достаточно  водорода,  чтобы  восстановить  скорость   после
множественных  переходов.  Упрямые  ученые  продолжали  искать   способы
создать высокий стартовый разгон в  гиперпространстве  и  не  прекращали
дорогостоящих  исследований,  даже  когда   космическое   сообщество   в
большинстве своем смирилось с ограничением в 0, 3 световой.
   Кроме  ограничения  скорости  оставался  открытым  вопрос  навигации.
Гиперпространство не похоже на обычное.  Законы  релятивистской  физики,
приложенные к любому данному участку гиперпространства, давали, с  точки
зрения  гипотетического  внешнего   наблюдателя,   быстро   возрастающую
дисторсию. Максимальный  диапазон  наблюдения  составлял  лишь  двадцать
световых  секунд.  За  их   пределами   хаос   искривленной   гравитации
гиперпространства, частицы высокой энергии  и  мощная  фоновая  радиация
делали приборы крайне ненадежными. Это, конечно, означало  невозможность
привязки в астрогации, а экипаж, не знающий,  куда  угодило  его  судно,
едва ли вернется домой.
   Частичным решением  проблемы  послужила  гипердиаграмма,  межзвездный
аналог древней инерционной системы управления, разработанной  на  Старой
Земле задолго до Расселения.  Ее  ранние  версии  не  отличались  особой
точностью, но хотя бы давали астрогаторам приблизительное  представление
о месте их нахождения. Как бы то ни было, даже с гипердиаграммами  гибло
очень  много  кораблей,  и  в  гиперпространство  уходили   в   основном
исследовательские суда. Их малочисленные  экипажи  имели  фантастические
оклады и, видимо,  не  совсем  здоровый  рассудок.  Выжившие  постепенно
накапливали нужные знания.
   Гиперпространство представлялось как сжатое обычное  пространство,  и
расстояние в нем между двумя точками за счет увеличения расхода  энергии
"сокращалось" для прохождения. Существуют "полосы" разной интенсивности.
В самой мощной из них "расстояния" приближаются к нулю.
   Позже    выяснилось,    что     гиперпространство,     сформированное
комбинированным гравитационным искривлением целостной массы Вселенной, в
свою  очередь  крест-накрест  пересекается  постоянными   волнами,   или
потоками, фокусированной гравитации. Они, будучи широко  распространены,
могли достигать десятков световых лет в ширину  и  глубину.  Формируемый
ими на корпусе  звездолета  гравитационный  сдвиг  разносил  злополучное
судно на куски задолго до того, как разрушительное действие  могло  быть
замечено, - если только кораблю не посчастливилось войти под  правильным
углом и по нужному вектору, а его находчивая команда не обладала  чутьем
и реакцией для своевременного рывка.
   Со временем оставшиеся в живых исследователи составили схему наиболее
надежных маршрутов. К сожалению, гравитационные волны время  от  времени
меняли свое  положение,  и  привязка  к  безопасным  линиям  между  ними
требовала смены направления, чего  на  реактивной  тяге  так  просто  не
проделать.  Приходилось  вновь  прокладывать   маршрут   или   двигаться
обходными путями, но процент выживших неизменно рос. По мере этого роста
и по мере продвижения физиков в исследовании гравитации, в деле освоения
гиперперхода становилось все меньше и меньше белых пятен.
   Наконец в 1246 г. после Расселения ученые накопили достаточно  знаний
и опыта, и на планете Беовульф был создан центробежный, или импеллерный,
двигатель, использовавший для всевозможных  целей  и  задач  "банальные"
гравитационные  волны  в  обычном  пространстве.  Но  насколько  полезен
импеллер  в  обычном  пространстве,  настолько  он  оказался  опасен   в
гиперпространстве. При столкновении с  аномально  мощными  естественными
гравитационными волнами двигатель мог обратить в пар весь корабль.
   Прошло больше тридцати лет, прежде чем доктор Адриана  Варшавская  со
Старой  Земли  не  нашла  способ  обойти  эту  опасность.   Именно   она
окончательно   усовершенствовала    детектор,    способный    обнаружить
гравитационную волну по крайней мере за пять световых секунд.  Бесценное
достижение  позволило  с  гораздо   большей   надежностью   использовать
импеллерный  двигатель  среди  гравитационных  волн.  И  по   сей   день
гравидетекторы называются детекторами Варшавской. Сама  доктор  этим  не
довольствовалась. Проникнув  в  суть  явления  целостной  гравитационной
волны глубже, нежели  кто-либо  до  нее,  она  вдруг  поняла,  что  есть
возможность использовать ее для движения. Модифицированный  ею  импеллер
создавал не наклонную полосу напряжения над и под кораблем, а две плавно
закругленные плоскости  под  прямым  углом  к  его  корпусу.  Получились
своеобразные   гигантские    нематериальные    "паруса",    улавливающие
сфокусированную продольную гравитацию вдоль волны. Более того,  давление
на них создавало завихрение аномально  высоких  энергетических  уровней,
пригодных для  перекачки  в  корабль.  Поставив  "паруса",  судно  могло
практически полностью выключить собственный генератор.
   Так  гравитационные  волны,  некогда  сулившие   неизбежную   гибель,
позволили совершать быстрые,  надежные  и  дешевые  перелеты.  Капитаны,
прежде бежавшие от них, как от чумы, теперь активно их  искали  и,  если
надо, перелетали между ними на импеллерных двигателях. Постепенно  росла
сеть разведанных природных трасс.
   Но кое-какие проблемы сохранялись. Основная сложность  заключалась  в
том,  что  гравитационные  волны  представляли   собой   как   бы   слои
направленной гравитации,  плотность  и  структура  которых  зависели  от
интенсивности   встречных   излучений    и    непредсказуемых    вспышек
турбулентности вдоль поверхности самой волны или при столкновении  ее  с
другими волнами. Любой  из  этих  факторов  мог  стать  причиной  гибели
корабля, а главное, никак не удавалось полностью овладеть  потенциальным
преимуществом паруса Варшавской, так как ни одно  человеческое  существо
не смогло бы пережить теоретически возможное ускорение.
   Последователи Варшавской  стремились  обойти  этот  момент,  расширяя
радиус  действия  детекторов  и  предупреждая  корабли  о   турбулентных
потоках. Если  позаботиться  об  этом  заранее,  корабль,  как  правило,
успевал привести свои паруса  в  состояние  готовности  для  преодоления
турбулентной полосы, используя собственную плотность и "фактор захвата".
Однако смертельная опасность  никуда  не  делась.  Потому-то  требование
"Сириуса" о замене тюнеров ввиду избыточной вибрации воспринималось  так
серьезно. Капитанам все еще приходилось следить за  этим,  но  последнее
поколение детекторов  уже  ловило  гравитационную  волну  на  расстоянии
минимум восьми световых минут и засекало точечную турбулентность  внутри
волны на вдвое меньшей  дистанции.  Проблема  устойчивости  к  ускорению
оставалась  неразрешимой  в  течение  стандартного  века,  пока   доктор
Шигемацу  Радхакришнан,  возможно  величайший  гиперфизик  после   самой
Варшавской, не изобрел инерционный компенсатор.
   Радхакришнан  также  первым   выдвинул   гипотезу   о   существовании
"проколов" в пространстве, но в первую очередь неоценимым  подарком  для
человеческого рода явился компенсатор. Внутри создаваемой им  безопасной
зоны любой ускоряющийся или замедляющийся корабль внутренне  пребывал  в
состоянии свободного падения, пока не начинал  генерировать  собственное
гравитационное  поле,  что  позволяло  гасить  инерцию   внешних   волн.
Эффективность компенсатора зависела от двух факторов: радиуса действия и
силы гравитационной волны, служащей основ