олнять свой долг, несмотря ни
на что, но не мог. Не так, как следовало....
   Он подошел к столу и оперся на дальний его конец.
   - А потом это, - старпом обвел рукой помещение. - Станция "Василиск".
- Он уставился на свои руки. - Я говорил себе, что это  ваша  вина,  что
нас услали сюда из-за вас, - и снова лгал сам себе.  И  каждый  раз  для
оправдания  предыдущей  лжи  мне  приходилось  выдумывать  новую   ложь.
Убеждать себя, будто мое бездействие - ваша вина и  следование  долгу  -
чушь,  вздор,  розовые  сопли,  идеалистическая  кадетская  чушь,  а  не
реальный мир... - Маккеон снова поднял глаза на Викторию. - Но ведь  все
было не так, мэм? - спросил он тихо. - В смысле - для вас.  Я  не  знаю,
почему Юнг свалил это на вас. Неважно, почему он это сделал.  Важно  то,
что вы не стонали и не плакали, не опускали руки. Вы  просто  включились
и... Вы пинали нас, капитан. Вы теребили нас снова и снова, пока  мы  не
выползли из своих углов, где жалели себя, и не стали снова  действовать,
как офицеры Королевы. Я прекрасно видел  все  ваши  приемы  и  хитрости,
видел, что вы делали и почему  вы  это  делали,  -  все  время,  -  и  я
ненавидел это. Потому что каждый раз, когда вы делали что-то правильное,
это в очередной раз доказывало, что вы заслужили пост,  которого  жаждал
я.
   Он упал в кресло, глядя на нее через стол,  и  поднял  руку  в  почти
умоляющем жесте.
   - Капитан, вы были правы, а я нет. То, что происходит сейчас  в  этой
системе, доказывает вашу правоту, и если  вы  хотите,  чтобы  я  покинул
корабль, я не могу вас винить.
   Он наконец  умолк,  ссутулившись  в  отчаянии,  и  Виктория  подалась
вперед.
   - Я не хочу,  чтобы  вы  покидали  мой  корабль,  коммандер,  -  тихо
произнесла она. Он вздернул голову, но она жестом остановила его.  -  Вы
сказали всю правду. Вы свалили на меня дела. Я хотела,  чтобы  вы  пошли
мне навстречу, - я так нуждалась  в  этом!  -  а  вы  этого  не  делали.
Казалось, на меня ополчилась одновременно вся  галактика,  а  вы  просто
сидели в своей раковине, предоставив все мне. Да, коммандер. Бывали дни,
когда я с радостью отправила бы вас паковать  вещи,  с  характеристикой,
которая навеки приковала бы вас к земле, - если бы у меня не было  такой
острой нехватки рук и голов, чтобы заменить вас хоть кем-нибудь... - Она
выдержала паузу, затем чуть заметно кивнула. -  Но,  мистер  Маккеон,  я
оказалась бы не права, сделав это. - Он заморгал в изумлении, и она  еле
уловимо улыбнулась. - Порой мне хотелось вас ударить, или задушить,  или
откусить вам голову на глазах у всего экипажа, но затем я поняла, что вы
стараетесь. Я не знала, в чем ваша проблема, вы делали все не  по-моему,
но вы старались. Я наблюдала, как вы бились с Рафом над этой  программой
для модулей, - и вы все сделали прекрасно. Я видела, как вы  возитесь  с
Пановским, как вы вникаете и во все остальные дела корабля - пока это не
касается меня. И я кое-что поняла, мистер Маккеон. Кем бы вы ни были, вы
не ломовая лошадь. И не простой работяга...  Она  откинулась  на  спинку
кресла.
   - Вы  тогда  здорово  прокололись.  Вы  действительно  подвели  меня,
корабль, и это могло обернуться катастрофой для  всех  нас.  Но  у  всех
когда-нибудь бывают проколы, мистер Маккеон. Это еще не конец света.
   Маккеон долгое молчаливое  мгновение  смотрел  на  нее,  затем  шумно
выдохнул и покачал головой.
   - Я не могу... - Он остановился и откашлялся. - Вот  этого  я  всегда
боялся: я скажу вам, вы узнаете, что я чувствую, и  отреагируете  именно
так, - хрипло произнес он. - Не надерете мне уши, не плюнете в  лицо.  И
это... это пугало меня. Это было бы окончательным доказательством  того,
что вы по-настоящему заслужили этот пост, а я - нет. Вы понимаете, что я
хочу сказать, мэм?
   Виктория кивнула, и он кивнул в ответ.
   - Глупо, правда? Мне бы и в голову не пришло... ну, я  же  знаю,  что
если пацан вроде Кардонеса или Тремэйна сделает ошибку, но осознает, что
это ошибка, исправит ее сам, спросит совета, -  что  он  в  этом  случае
молодец, а не дурак... Но я оказался  не  в  состоянии  признаться,  что
проблемы у меня самого. И кто я после этого?
   - Ну, мистер Маккеон... Это очень-очень по-человечески.
   - Может быть, - устало прошептал Маккеон и снова  уставился  на  свои
руки.
   Виктория  позволила  молчанию  повисеть   несколько   секунд,   затем
прочистила горло.
   - Что было, то прошло, - сказала она  более  твердо.  -  Не  так  ли,
мистер Маккеон?
   - Да, мэм. - Старший помощник выпрямился в своем кресле  и  кивнул  с
ответной твердостью. - Да, мэм, прошло.
   - Хорошо. - Виктория встала и улыбнулась ему через стол. - Потому что
коль скоро это так, мистер старпом, берегитесь! В следующий раз, когда я
решу, что вы сачкуете, я дам вам такого пенделя, что вы полетите  отсюда
до Контроля Василиска в брызгах и копоти! Это ясно, мистер Маккеон?
   - Да, мэм.
   Он поднялся из своего кресла с улыбкой. Она выглядела неестественно и
неуместно на лице, которое так долго было маской, но при  этом  казалась
совершенно правильной.
   - Хорошо, - повторила Виктория мягче. Она колебалась  всего  секунду,
потом протянула руку через стол. - В таком  случае,  коммандер  Маккеон,
добро пожаловать на борт. С возвращением.
   - Спасибо. -  Он  принял  руку  и  крепко  пожал  ее.  -  Как  хорошо
вернуться... шкипер.
 
Глава 22 
 
   За окном падали крупные пухлые снежинки - словно какие-то  молчаливые
пушистые призраки в  безветренной  приполярной  ночи.  Хэмиш  Александер
наблюдал за ними сквозь толстый пластик двойных рам и чувствовал  спиной
гостеприимное тепло камина. Его  кабинет  располагался  в  самой  старой
части  Белой  Гавани,  беспорядочно   разросшегося   фамильного   гнезда
Александеров, где сложенные из местного камня стены превышали в  толщину
два метра. В отличие от некоторых  других  богатств,  камня  во  времена
изначального строительства Белой Гавани хватало. А  толстый  слой  камня
служил  ничуть   не   хуже,   чем   какая-нибудь   хитрая   инопланетная
теплоизоляция.
   Хэмиш повернулся к огромному камину и подбросил еще  одно  полено  из
местного кедра, не имевшего  ничего  общего  с  одноименным  деревом  на
Старой Земле. Пошуровав  кочергой  уголья,  адмирал  вновь  взглянул  на
стенные часы. Прошло уже двенадцать минут компенсора  -  почти  половина
этого  двадцатисемиминутного  полуночного  "часа",  введенного  с  целью
приспособить мантикорские сутки, составлявшие двадцать  два  часа  сорок
пять минут, к  использованию  Стандартных,  то  есть  земных,  временных
единиц. Хемиш пребывал в некотором недоумении. Даже с учетом  разницы  в
часовых поясах - необычно для брата вызывать его так поздно,  и  уж  тем
более необычно оговорить точное время звонка.
   Словно в ответ на его мысли, на столе запищал ком. Адмирал  торопливо
уселся в  огромное,  обитое  кожей  кресло,  более  земного  века  назад
заказанное еще его прапрадедом у ремесленников  из  Системы  Сандалового
Дерева, - и включил связь.
   На экране возникло лицо младшего брата.
   - Привет, Хэмиш, - произнес Великолепный Вильям Мак-Лейш Александер.
   - Привет, Вилли. - Александер опустил спинку кресла и скрестил  ноги.
- Чему обязан таким удовольствием?
   - Твоей коммандерше Харрингтон, -  ответил  Вильям,  вопреки  обычной
своей манере сразу переходя к делу.
   - Моему коммандеру Харрингтон? - Александер изумленно поднял брови, и
Вильям на экране ухмыльнулся.
   -  Уж  мне-то  удивление   не   изображай,   Хэмиш!   Ты   достаточно
злорадствовал по поводу того, чем она занимается.
   - "Злорадство" - такое  грубое  слово,  -  запротестовал  Александер.
Затем тоже ухмыльнулся. - Однако, как мне  кажется,  я  вспоминал  о  ее
достижениях - раз или два.
   -  И  как  правило,  весьма  бестактно,  особенно  когда  в  пределах
досягаемости оказывался либерал или прогрессист, - согласился Вильям.
   - Фамильная черта. Но что ты мне хотел про нее рассказать?
   - На самом деле, я отчасти выступаю в роли эмиссара нашего уважаемого
премьер-министра, - непринужденно поведал Вильям.  -  Ты  в  курсе,  что
Клаус Гауптман отправился туда лично, собираясь угрозами вынудить  ее  к
отступлению?
   - Не в курсе. - Александр не потрудился скрыть отвращение. - Полагаю,
мне следовало  этого  ожидать.  Однако  в  успехе  его  затеи  я  сильно
сомневаюсь.
   - Правильно сомневаешься... Но мне  очень  хочется  выведать  причину
твоего сомнения.
   - Будь Харрингтон из тех, кто отступает, она бы отступила еще раньше.
Кроме того, я весьма регулярно заглядывал в доклады Джима Вебстера.  Она
бы не могла выполнять ту работу, которую делает, или заварить  ту  кашу,
которую заварила, будь она дурой или не продумай всю  операцию  заранее.
Значит, Харрингтон должна представлять, с какой реакцией  ей  непременно
придется столкнуться после того, как она решит идти вперед и ступить  на
минное поле.
   - "Минное поле" - чертовски удачный  образ,  -  согласился  Вильям  с
неожиданной серьезностью. - И если бы  коммандер  отступила,  на  воздух
могла бы взлететь не только ее карьера,
   Александер ничего не сказал, но посмотрел на брата  вопросительно,  и
тот пожал плечами.
   - Прежде чем отправиться на Медузу, Гауптман нажал на  все  возможные
кнопки,  до  которых  мог  добраться.  С  герцогом  у  него  ничего   не
получилось, но он определенно склонил на свою сторону Яначека,  а  также
кинул клич всем своим ребятам из "Новых Людей" графини Марицы и Шеридана
Уоллеса. Думаю, мы недооценили его вложения в  казну  некоторых  партий,
включая "Новых Людей". В  либеральную  он  запустил  когти  еще  глубже.
Марица официально не может уступить ни миллиметра, иначе  потеряет  пост
министра по делам Медузы. Но совершенно очевидно, что и  она,  и  Уоллес
получили  указания  максимально   раскритиковать   политику   Флота   на
Василиске. Если Харрингтон сломается, они заявят, что  Флот  в  ее  лице
свалял дурака  и  выставил  Королевство  посмешищем  на  всю  галактику,
сначала  создав  межзвездный  конфликт  с  нашими  соседями,   а   потом
продемонстрировав нерешительность  и  отказавшись  от  выполнения  своих
обязанностей.
   Александер  презрительно  фыркнул,  а  его  брат  мрачно  и   холодно
улыбнулся.
   - Разумеется, чистая риторика. Графиня с Уоллесом никогда  прежде  не
жаловались на ситуацию с Василиском, и  обрушиваться  на  Харрингтон  за
возвращение к исходному положению дел после того, как ее критиковали  за
изменение этого самого положения, с их стороны столь же глупо,  сколь  и
нелогично. Однако же либералы  никогда  не  страдали  наличием  здравого
смысла в своем подходе к Василиску, не так ли? И если они заголосят  как
можно  быстрее  и  громче,  то,  вероятно,  смогут  вызвать  достаточную
неразбериху  -  особенно  среди  неприсоединившихся   пэров   и   членов
Парламента, которые наверняка воспримут  любое  отступление  со  стороны
Харрингтон как пощечину престижу Королевства, - и снова поставят  вопрос
об отмене аннексии на повестку дня.
   - Сколько бы пользы им это принесло, - проворчал Александер.
   - Зависит от способа достижения, Хэмиш, - мрачно предупредил  Вильям.
- И от того, кого они найдут себе в помощники. Например, Высокий Хребет,
похоже, готов поддержать по крайней мере их начальные шаги.
   - Высокий Хребет связался с Марицей и Уоллесом? Вот  так  поворот,  -
заметил Александер.
   - Не из тех, что могут послужить хорошим предзнаменованием длительной
поддержки герцога Ассоциацией  консерваторов,  -  согласился  Вильям.  -
Полагаю,  в  большей  степени  постарались  Яначек  и  Северная  Пещера.
Харрингтон  с  каждым   днем   выставляет   этого   недоумка   Юнга,   а
следовательно, и самого Яначека, во все более и более неприглядном виде.
Все оппозиционные партии вздрючили свой рядовой состав и привели  его  в
боевую готовность для каких-то совместных действий. Судя по  всему,  они
только и ждут, когда Гауптман  угрозами  заставит  Харрингтон  пойти  на
попятную. Всю грязную работу взял на себя Уоллес. Он даже внес свое  имя
и отчет о положении дел  на  станции  "Василиск"  в  список  официальных
запросов на следующий месяц.
   - Ого!
   Александер, чуть улыбнувшись,  покачал  головой.  Список  официальных
запросов позволял оппозиции заставить правительство объявить открытое и,
как правило, пристрастное обсуждение вопросов, которых стараются так или
иначе избегать при обычных обстоятельствах. Премьер-министр  имел  право
отказаться отвечать на официальный запрос - но только если мог доказать,
с одобрения Короны и  Верховного  Суда  Королевской  Скамьи,  что  ответ
поставит под угрозу безопасность Королевства.  И  даже  тогда  отдельные
члены  Парламента  имели  право  обсудить  проблему  с   представителями
правительства на закрытой сессии. Потенциально это делало список  крайне
эффективным парламентским оружием, но он являлся палкой о  двух  концах.
Например, время могло быть выбрано неудачно.  Как  сейчас.  По  издревле
устоявшейся мантикорской конституционной  традиции  запрос,  попавший  в
список, не мог отозвать даже его автор.
   - Топорно, топорно, - задумчиво пробормотал адмирал.
   - Абсолютно. А раз назад они его уже не  выцарапают,  коммандер  дает
нам великолепный шанс протолкнуть поправки к изначальному Акту Аннексии.
Но у нас  что-либо  получится  только  в  том  случае,  если  на  момент
обсуждения Харрингтон все еще останется старшим офицером на Василиске.
   - Джим, как я знаю точно, не собирается ее отзывать. А  если  Джим  и
Люсьен Кортес упрутся, то и Яначек не сможет. Думаю, они так и сделают.
   - А если Юнг вернется на станцию?
   - Вот это-то, - признал Александер, - и есть самый щекотливый момент.
Джим и Люсьен не могут запретить ему возвращение так же, как  Яначек  не
может отозвать Харрингтон. Если, конечно,  у  них  не  возникло  желания
выступить в открытую и объявить войну консерваторам.  В  случае  прямого
столкновения между ними и Первым лордом -  они  проиграют.  Им  придется
отступить, иначе вся концепция гражданского контроля над военными пойдет
псу под хвост.
   - Этого-то я и боялся, - вздохнул Вильям. - Согласно донесениям наших
шпионов во вражеском лагере,  Северная  Пещера  под  давлением  Высокого
Хребта настоятельно "посоветовал" своему сыночку стиснуть зубы  и,  если
нужно, отправиться на Медузу без корабля.
   -  Не  выйдет,  -  твердо  произнес  Александер.  -  В  смысле,   без
"Чудотворца" он не сможет выполнять обязанности старшего офицера.
   - Что ты имеешь в виду?
   Вильям выглядел озадаченным,  и  его  брат  пояснил  с  самодовольной
улыбкой:
   - Одна из проблем тамошнего  пикета,  Вилли.  Видишь  ли,  официально
станции "Василиск"  не  существует  -  в  том  смысле,  что  система  не
относится  к  флотскому  округу  Мантикоры  или  Грифона.   Сам   Яначек
постарался со своим ненаглядным Актом об  Аннексии.  Положение  старшего
офицера пикета не равнозначно положению командира эскадры.  В  случае  с
эскадрой, официальной станцией или округом командующий ими  отвечает  за
все операции на подотчетной ему территории и за каждый приписанный к ней
корабль. Но благодаря путанице,  творящейся  у  нас  на  Василиске,  там
вообще нет официально оговоренной зоны  военного  присутствия.  Основной
обязанностью   Юнга   считается   осуществление   командования   тяжелым
крейсером, и поскольку  он  на  Василиске  имел  самое  высокое  звание,
считалось,  что  он  и  есть  командир  пикета.  Или,   иными   словами,
"Чудотворец" - его "установленная зона командования", и власть Павла  за
пределами  корабля  ограничивается  именно  физическим  местонахождением
этого самого корабля. Если бы он с самого начала  додумался  перейти  на
"Бесстрашный", Адмиралтейство не усмотрело бы ничего  предосудительного.
Так  Юнгу  и  полагалось  поступить.  Но  когда  он  официально  передал
полномочия старшего офицера коммандеру Харрингтон, а сам  вывел  корабль
из пикета, то в  одностороннем  порядке  освободил  себя  не  только  от
ответственности, но и от власти на станции  "Василиск".  По  закону  сын
Пещеры  не  может  теперь  отправиться  назад   без   "Чудотворца",   не
записавшись в дезертиры. Разве только Люсьен отдаст ему  соответствующий
приказ, чего я себе представить не могу. Зато я легко  могу  представить
себе Джима, который внезапно начал строго придерживаться буквы устава.
   - Но насколько  Юнг  близок  к  получению  "Чудотворца"  с  верфи?  -
встревоженно спросил Вилли. - Может ли он вернуться на станцию вместе  с
кораблем до того, как будет рассмотрен запрос Уоллеса?
   - Может. -  Александер  откинулся  на  спинку  кресла  и  забарабанил
пальцами по столу. Несколько секунд он думал, потом покачал  головой.  -
Вполне.
   - Хорошо. - Вильям глубоко вдохнул. - Ты, разумеется, понимаешь,  что
весь дальнейший разговор строго неофициален, Хэмиш?
   Александер кивнул, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
   - Герцог  просил  меня  передать  тебе  следующее:  Правительство  Ее
Величества вполне устроит, если лорд  Павел  Юнг  будет  занят  ремонтом
тяжелого крейсера КФМ "Чудотворец" весь следующий месяц.
   - Я понял, Вилли. - Александер несколько секунд пристально смотрел на
брата,  потом  пожал  плечами.  -  Посмотрю,  что   можно   сделать,   -
неофициально, разумеется.
   - Спасибо, Хэмиш. Мы надеемся на тебя.
   - Ради правого дела, Вилли... До встречи.
   Брат кивнул, и адмирал отключился. Секунду  он  сидел  в  напряженном
раздумье, затем набрал на коме шифрованный номер. На  экране  загорелась
надпись "ждите", а затем возникло заспанное лицо Джеймса Вебстера.
   - Какая?.. О, боже  ты  мой,  Хэмиш!  Неужели  нельзя  дать  честному
человеку поспать?
   - Боюсь, что нет. Я только что говорил по интеркому с Вилли,  у  него
есть для нас небольшая работенка.
   Александер в нескольких коротких  фразах  пересказал  свою  беседу  с
братом.  Глаза  Вебстера  округлялись,  по  мере  того   как   из   него
выветривались остатки сна.
   - Не  много  они  хотят,  а?  -  сардонически  воскликнул  он,  когда
Александер закончил.
   - Не больше нашего. Звучит, как заманчивый шанс поймать оппозицию  со
спущенными штанами, Джим. Судя по тому, что Вилли  говорил  мне  раньше,
подавляющее большинство в Палате лордов пребывает  под  впечатлением  от
достижений Харрингтон и готово встать на сторону  правительства.  У  нас
уже есть сильное большинство в Палате Общин. Если Уоллес  поднимет  свой
запрос,  пока  коммандер  является  старшим   офицером   на   Василиске,
правительство может подготовить ответ, опираясь на ее деятельность, а не
на  бездействие  Юнга,  -  и  таким   образом   представить   Харрингтон
решительным  офицером,  впервые  за  двадцать  лет  взявшимся  полностью
исполнять обязанности  Флота.  Собственно,  так  оно  и  есть.  Появится
возможность убедить Парламент в  необходимости  требовать  и  от  других
офицеров,   оказавшихся   на   станции,   такой   же   добросовестности.
Представляешь, мы действительно сможем превратить  Василиск  из  ночного
кошмара в нечто осмысленное. Харрингтон сделала  за  нас  большую  часть
работы. Нам остается  только  прикрыть  ей  задницу,  как  можно  дольше
продержав Юнга здесь, на Мантикоре.
   - Хэмиш, признаю, я  мечтал  о  подобном  шансе,  но  как  именно  ты
предлагаешь все провернуть? Могу гарантировать, что Люсьен не  даст  ему
разрешения бросить корабль, а я не позволю Павлу вернуться  на  Василиск
без него... но "Чудотворец" слишком близок к окончанию ремонта - и мы не
можем тянуть с ним до бесконечности.
   - Я знаю, Джим. Но даже лучшим ремонтным бригадам случается время  от
времени выбиваться из графика.
   - Не думаю, что Космос-лорду первого  ранга  следует  знать  о  таких
вещах, - Вебстер скроил чопорную мину.
   - Так не говори ему, - Александер стал похож на  мальчишку.  -  И  не
рассказывай мне, будто ты никогда  не  забывал  упомянуть  о  чем-нибудь
под