во  Мантикора  представляло  собой  систему  двойной  звезды
классов GО/G2, в своем роде уникальную в  исследованной  галактике.  Она
обладала сразу тремя планетами  земного  типа:  Мантикорой,  Сфинксом  и
Грифоном.  При  таком  количестве  пригодного  для  жизни   пространства
Королевство исторически не испытывало особой потребности  расширяться  в
другие системы - чем и не занималось пять земных столетий.
   Оно бы и сейчас не стало, если бы не давление Мантикорской туннельной
Сети - и хевенитской угрозы.
   Виктория слегка покачалась на стуле, прислушалась  к  ставшему  менее
тревожным урчанию Нимица и поджала губы.
   Мантикорская Сеть, в свою очередь не менее  уникальная,  нежели  сама
система, имела шесть дополнительных терминалов. Ни одна  известная  Сеть
не могла похвастаться таким их количеством,  а  астрофизики  утверждали,
что есть еще как минимум один неоткрытый.
   Сеть в немалой степени объясняла богатство Королевства. Относительная
скорость при полете через гиперпространство,  доступная  любым  торговым
судам, в тысячу двести раз  превышала  световую  -  но  даже  при  такой
очевидной  быстроте  на  путешествие  с  Мантикоры   до   Старой   Земли
потребуется  несколько  месяцев;  с  другой  стороны,  сетевой  терминал
"Беовульф" доставляет  корабль  на  Сигму  Дракона,  расположенную  чуть
больше чем в сорока световых годах от Солнца, за вообще неизмеримо малый
промежуток времени.
   Коммерческие преимущества очевидны,  и  разбросанные  в  пространстве
терминалы Сети, словно магниты, притягивают коммерсантов.  Все  торговые
пути  проходят  через   центральный   узел,   а   следовательно,   через
пространство Мантикоры, ставшей перевалочным пунктом  для  сотен  других
миров. Транзитные пошлины в Королевстве - самые низкие в  Галактике,  но
прибыль от них все равно гигантская.
   Однако неумолимые законы логистики  одновременно  превращали  Сеть  в
угрозу.  Там,  где  способны  пройти  муль-тимегатонные  грузовые  суда,
пройдут и супердредноуты,  а  экономическая  выгода  вполне  достаточна,
чтобы привлечь внимание жадных соседей. Жадных и сильных.
   У мантикорцев довольно долго не было  причин  беспокоиться  по  этому
поводу. Но причины все-таки появились. После почти двух веков бесплодных
попыток укрепить разваливающуюся  экономику  Народная  Республика  Хевен
пришла к  выводу,  что  у  нее  остался  единственный  выход:  сделаться
завоевателем. Ей требовались ресурсы для поддержания  привычного  образа
жизни жителей. Народный Флот Республики за  последние  пять  десятилетий
вполне  доказал  свою  состоятельность.  Хевениты   уже   двадцать   лет
контролировали звезду Тревора - один из терминалов Сети - и, вне всякого
сомнения, не собирались останавливаться на достигнутом.
   Особенно, подумала Виктория, они  желали  бы  заполучить  Центральный
Узел, поскольку без него остальные терминалы имели  весьма  ограниченную
полезность.
   В качестве меры предосторожности  Королевство  аннексировало  систему
звезды класса G5 Василиск. Поскольку в системе была лишь одна  пригодная
для  жизни  планета,  это  весьма  усложняло  задачу.  Планету,  еще  до
пришельцев-людей, населяла разумная раса. Либералы приходили в ужас  при
упоминании об "оккупации" аборигенов, а прогрессисты, со своей  стороны,
возражали против аннексии,  поскольку  уже  тогда  понимали,  что  Хевен
однажды обратит свои взоры к Силезской конфедерации,  и  путь  их  лежит
прямо через Василиск. Они опасались, как бы хевениты не  сочли  действия
мантикорцев провокацией, а вся их внешняя Политика сводилась к  попыткам
подкупить руководство Народной Республики, а не раздражать его.  Что  до
Ассоциации  консерваторов,  то  все,   что   угрожало   вовлечь   их   в
галактические дела за пределами безопасных  границ  системы,  непременно
подлежало анафеме.
   Василиск  сделался  яблоком   жестокого   раздора   между   основными
политическими партиями. Несмотря на широкую поддержку  Палаты  общин,  в
том числе и своих верных сторонников либералов, центристам и роялистам с
трудом  удалось  протащить  аннексию  через  Палату  лордов.  При   этом
правительство ввело массу ограничений.  По  одному  из  них  (по  мнению
Виктории,  невероятно  глупому),  на  Василиске  запрещалось   возводить
постоянные военные укрепления  и  флотские  базы,  а  мобильные  единицы
разрешалось содержать  лишь  в  минимальном  количестве.  В  сложившихся
обстоятельствах, особенно учитывая  растущий  скачками  объем  перевозок
через вновь открывшийся  терминал,  следовало  ожидать,  что  отправлять
будут самых лучших. Однако с  приходом  сэра  Эдварда  Яначека  на  пост
Первого лорда Адмиралтейства все получилось строго наоборот.
   Яначек,  к  сожалению,  был  далеко  не  единственным  из  тех,   кто
недооценивал значение Василиска,  но  его  предшественники,  по  крайней
мере,  основывали  свое  решение  не  только  на  личных  интригах.  Они
рассматривали  пикет  как  аванпост  -   этаких   впередсмотрящих,   чье
уничтожение станет сигналом для основного флота. Если  Правительство  не
позволяет разместить силы,  достаточные  для  удержания  системы,  зачем
жертвовать большим количеством кораблей только лишь ради чести флага?
   Первый лорд Адмиралтейства пошел еще  дальше.  Он  сократил  гарнизон
Василиска даже ниже оговоренного уровня, поскольку видел в нем угрозу  и
обузу, а не ключевой пост. Будь его воля, Яначек просто  игнорировал  бы
систему вообще, а поскольку на это он все-таки не  имел  права,  то,  по
крайней мере, пресек отправку на станцию кораблей, имевших хоть мачейшую
ценность.   Таким   образом,   станция   "Василиск"   превратилась   для
Королевского Флота Мантикоры в место отбывания наказания.  Свалку.  Сюда
посылали самых некомпетентных и тех, кто навлек на  себя  неудовольствие
Их лордств.
   Вроде капитана Виктории Харрингтон и экипажа КЕВ "Бесстрашный".
 
Глава 5 
 
   Пройдя  внутренний  периметр  защитных  сооружений   терминала,   КЕВ
"Бесстрашный" гладко затормозил  перед  стыковочным  терминалом.  За  их
спиной бледно светили основное и сопутствующее солнца системы Мантикоры,
GО и G2, уменьшившиеся до размеров самых обычных звезд,  поскольку  Узел
лежал почти в семи световых часах от них.
   Посторонний, оказавшись в центральном посту "Бесстрашного", мог и  не
распознать  атмосферу  уныния,  охватившую  корабль.   Но   посторонний,
подумала Виктория, машинально почесывая  Нимицу  подбородок,  не  жил  с
экипажем неделями.  Не  впитывал  унизительную  обреченность,  вызванную
приговором к станции  "Василиск".  Не  наблюдал,  как  люди  все  глубже
забиваются  в  свои  раковины,  пока  выполняемые  ими  обязанности   не
становятся единственной ниточкой, связывающей их с капитаном.
   Харрингтон откинулась на спинку кресла и  уставилась  на  тактический
монитор.  На  нем  отображался  предполагаемый  вектор   "Бесстрашного",
обрывающийся ровно в половине световой  секунды  за  порогом  исходящего
окна терминала. Зеленая бусина легкого крейсера плавно  скользила  вдоль
по тонкой линии, прокладывая  курс  через  ряды  циклопических  защитных
сооружений, и даже в своем унынии Виктория ощутила знакомый трепет перед
огневой мощью, окружающей невидимые межзвездные ворота.
   Самая маленькая крепость тянула на шестнадцать миллионов тонн,  вдвое
больше супердредноута, а соотношение военной мощи к  массе  у  нее  было
гораздо   выше,   поскольку   гипергенераторы   и   паруса    Варшавской
отсутствовали,  и   все   полезное   пространство   использовалось   для
дополнительного размещения оружия.
   Каждый  форт,  заключенный  в  "пузырь"  из  силовых  барьеров,   нес
круглосуточную  боевую  вахту.  Способа  заранее  известить  о  прибытии
корабля по Сети на другой терминал еще не придумали, а  поскольку  никто
не в состоянии оставаться бдительным вечно, внезапная атака, скажем,  со
стороны звезды  Тревора  очень  даже  не  исключалась.  Чтобы  правильно
отреагировать, защитники ведь должны  еще  сообразить,  что  перед  ними
агрессор,  а  не  мирный  торговец,  а  нападающий  прибудет  готовым  к
стрельбе, уже высматривая мишени для своих орудий.
   По этой причине никто из  проектировщиков  оборонительных  сооружений
никогда не размещал их ближе чем в полумиллионе километров от терминала.
Если предоставить враждебным силам возможность оказаться сразу в радиусе
действия энергетического оружия,  большинство  укреплений  погибнет,  не
успев сделать ни единого выстрела. С другой стороны,  проходящему  через
сетевую станцию  кораблю  не  разогнаться  более  чем  на  дюжину-другую
километров в секунду - слишком  мало  для  высокоскоростной  атаки.  При
достаточной удаленности фортов нападающим придется полагаться на ракеты,
а даже снаряды на им-пеллерной тяге не могут достичь цели  быстрее,  чем
за тридцать пять секунд. Таким образом, гарнизоны получают шанс привести
цитадели в полную боевую готовность. На практике, подозревала  Виктория,
защитники, скорее всего, не успеют управиться в установленное  время,  и
ракеты их опередят. Возможно, именно  поэтому  защитные  системы  фортов
даже в мирное время, в отличие  от  наступательного  оружия,  оставались
настроенными на перехват управления аварийными компьютерами.
   В случае войны крепости усиливались за счет густо засеявших окрестное
пространство боевых платформ - старомодных, напичканных бомбами лазерных
спутников с дистанционным управлением, - расположенных гораздо  ближе  к
станции  и  запрограммированных  автоматически  атаковать  все,  что  не
идентифицируется  однозначно  как  дружественное.  Противник,  используя
фактор  внезапности  и  пустив  в  ход   энергетическое   оружие,   имел
возможность уничтожить  часть  платформ,  но  их  все  равно  оставалось
достаточно, чтобы причинить врагу максимум неприятностей. В мирное время
такие меры никогда не  использовались.  Никому  не  хотелось  попасть  в
неловкое, мягко говоря,  положение,  угробив  пассажирский  лайнер,  чьи
сигнатуры случайно оказались нераспознанными.
   Чтобы иметь возможность заполнять образующиеся в ходе сражения бреши,
форты внешних колец обладали способностью  передвигаться.  Низкий  порог
максимального  ускорения,  гораздо  меньше  сотни   g,   компенсировался
точнейшими  расчетами.  Цитадели  успевали  перехватить   направляющиеся
внутрь системы силы врага, а их двигатели  имели  мощность,  достаточную
для генерации импеллерных клиньев и силовых барьеров.
   Однако всей многочисленности, огневой мощи  и  мобильности  крепостей
вряд ли хватило бы, случись  наихудшее.  Такой  мощный  противник,  как,
например, Народный Флот хевенитов, мог применить многостороннюю атаку.
   Корабли  через  Центральный  Узел   могли   попасть   на   любой   из
второстепенных  терминалов  и  с  любого  второстепенного  терминала  на
Центральный Узел, но  не  имели  возможности  напрямую  перемещаться  от
одного второстепенного терминала к другому. С экономической точки зрения
это давало Мантикоре огромное преимущество, с военной - наоборот.
   Каждая станция имела максимальный порог тоннажа на одно  перемещение.
В случае Мантикоры он лежал в районе двух сотен  миллионов  тонн.  Любой
противник,  решивший  воспользоваться  терминалом,  мог  перебросить  на
Центральный Узел лишь ограниченное число кораблей. Каждое  использование
пути между  станциями  создавало  так  называемое  "транзитное  окно"  -
временную  дестабилизацию  пространственного  туннеля,  пропорциональную
квадрату массы тела, совершающего переход. "Транзитное окно"  одиночного
четырехмиллионотонного грузового  судна  едва  достигало  двадцати  пяти
секунд. Армада в двести миллионов тонн закрыла бы данный путь больше чем
на  семнадцать  часов,  во  время  которых  она  не  могла  ни  получить
подкрепление,  ни,  в  случае  чего,  отступить.   Атакующему   придется
полагаться только на себя.
   Но если противник контролирует не один  терминал,  он  может  послать
максимальный тоннаж с каждого из них, не заботясь о "транзитных  окнах".
Такая операция, конечно, потребует тщательного планирования.  Синхронные
действия - непростая задача для флотов,  разделенных  тысячами  световых
лет. Однако перед тем, кто сумеет провернуть нечто подобное,  не  устоят
никакие укрепления.
   Даже  мантикорские,  подумала  Виктория.  Даже  при   том,   что   на
пристанционные крепости  уходило  до  тридцати  процентов  бюджета  КФМ,
гарантировать  безопасность  -  или  по  крайней  мере   нейтралитет   -
второстепенных терминалов просто необходимо.
   "Бесстрашный", подтормаживая маневровыми двигателями, завис, сохраняя
неподвижность относительно Узла.
   - С Центрального получено разрешение на готовность,  мэм,  -  объявил
лейтенант Вебстер. - Мы восьмые в очереди на переход...
   - Спасибо, связь. - Рядом  с  курсором,  обозначавшим  "Бесстрашный",
появилась алая цифра 8. Капитан бросила взгляд  на  маневровый  дисплей,
затем на дежурного рулевого. Маккеон молча застыл  рядом  с  Веницелосом
перед тактическим монитором, но Виктория, казалось, даже не заметила его
присутствия. - Поставьте нас в исходящую очередь, чиф Киллиан.
   - Есть, мэм. Переходим на исходящий курс. - Рулевой на секунду  умолк
и затем доложил:
   - Мы в очереди, капитан.
   Виктория  удовлетворенно  кивнула  и  перевела  взгляд   на   дисплей
визуального наблюдения как раз в тот момент, когда из  туннеля  вынырнул
колоссальный  сухогруз.  Подобные   невероятные   зрелища   никогда   не
надоедали, а увеличение на мониторе придвигало изображение на расстояние
вытянутой руки.
   Судно  весило,  должно  быть,  больше  пяти  миллионов  тонн,  однако
возникло в поле зрения, словно бесплотный призрак, мыльный пузырь, но  в
мгновение ока обрело плотность легированной стали. Его  огромные  паруса
Варшавской всего на  миг  полыхнули  яркими  ажурными  зеркалами,  затем
лучистая энергия стекла в пустоту и  корабль  сложил  крылья.  Невидимые
паруса  сменились  импеллерными  лентами,  и  грузовик  медленно  пополз
вперед,  выбираясь  из  терминала  и  попутно   запрашивая   "добро"   у
центральной диспетчерской на отправку к своему конечному пункту и  номер
новой очереди.
   "Бесстрашный"  постепенно  продвигался  вперед  вместе  с  остальными
уходящими судами. В мирное время он имел приоритет не больше, чем  любой
гаргантюанский  торговец,  по  сравнению  с  которыми  крейсер   казался
ничтожным корытцем. Виктория, откинувшись на  спинку  кресла,  созерцала
целеустремленную и суетливую деятельность терминала.
   В нормальных условиях  он  пропускал  исходящие  и  входящие  суда  в
среднем по одному каждые  три  минуты,  круглые  сутки,  год  за  годом.
Грузовики, исследовательские корабли, пассажирские  лайнеры,  транспорты
колоний внутренних миров, частные курьеры и почтовые контейнеры, военные
транспорты дружественных держав -  объем  движения  был  невероятный,  и
угроза столкновений  в  нормальном  пространстве  требовала  неослабного
внимания диспетчеров. Весь Узел представлял собой сферу диаметром  почти
в световую секунду, а каждый терминал, также охватывавший огромный объем
пространства, имел собственный входящий и исходящий векторы.  Переход  к
соответствующему пункту назначения требовал совмещения этих  векторов  с
большой точностью, поскольку на центральном пульте не знали, кто, откуда
и когда появится, и всякое передвижение ограничивалось жесткими  рамками
зон вместимости Узла.
   Чиф  Киллиан  без  дальнейших  указаний  удерживал  "Бесстрашный"   в
исходящей очереди. Когда они приблизились к стартовому бакену,  Виктория
вызвала технический отсек.
   На маленьком экране кома возникло лицо лейтенант-коммандера Сантос.
   - Капитан, приготовьтесь к переключению на паруса Варшавской.
   - Есть приготовиться к переключению, мэм.
   Харрингтон кивнула.  Грузовик  перед  ними  проплыл  дальше,  секунду
померцал и исчез. Цифра на  маневровом  дисплее  поменялась  на  "1",  и
капитан, выжидательно изогнув бровь, повернулась к Вебстеру.
   - Переход разрешен, мэм, - доложил тот.
   - Очень хорошо. Передайте мою благодарность центральному пульту Узла.
- Женщина снова перевела взгляд на Киллиана:
   - Вперед, рулевой.
   - Есть, мэм.
   "Бесстрашный" двинулся  вперед  с  ускорением  всего  в  двадцать  g,
безупречно  нацелившись  на  невидимые   рельсы.   Виктория   напряженно
всматривалась в дисплей. Слава богу, на свете есть компьютеры.  Если  бы
ей пришлось самостоятельно производить расчеты  для  чего-то  подобного,
она бы, скорее всего, удавилась еще много лет назад, но компьютерам  все
равно, даже если пользующийся ими человек - математический  идиот.  Все,
что им нужно, это правильные исходные данные, но, в отличие от некоторых
инструкторов в Академии, они  не  ожидают  их  с  таким  демонстративным
терпением.
   Световой код "Бесстрашного" вспыхнул ярко -  зеленым,  крейсер  занял
точную позицию, и Виктория дала сигнал Сантос.
   - Приготовить основной парус к переходу.
   - Есть, мэм. Основной парус пошел.
   Никаких видимых изменений на корабле не произошло, но  приборы  четко
зарегистрировали момент, когда  импеллерный  клин  "Бесстрашного"  резко
сбросил мощность наполовину. Его передние узлы больше не  участвовали  в
генерации лент напряжения. Вместо  этого  они  перестроились,  образовав
диск  концентрированной  гравитации,   развернувшийся   на   три   сотни
километров во всех направлениях от корпуса крейсера.  Парус  Варшавской,
бесполезный    в    нормальном    пространстве,    и    был     секретом
гиперпространственных путешествий,  а  Сеть  представляла  собой  просто
переплетение  туннелей  фокусированного  гиперпространства,  похожих  на
застывшие навек "глаза циклона", если говорить  категориями  нормального
пространства.
   -  Приготовить  задний  парус,  -   негромко   произнесла   Виктория.
"Бесстрашный" продолжал ползти вперед на одних лишь кормовых импеллерах.
Замигали новые блоки данных. Танцующие ряды  цифр  постепенно  смещались
вверх по экрану, по мере того как основной парус все глубже погружался в
Сеть.  В  обоих  направлениях  имелась  полоса  безопасности   почти   в
пятнадцать секунд, но ни один капитан не пожелает выглядеть небрежным  в
таком маневре, и...
   Мерцающие цифры пересекли порог. Передний  парус  набрал  достаточную
мощь из мечущихся гравитационных волн, постоянно прогоняемых через Узел,
и Виктория резко кивнула Сантос.
   - Задействовать задний парус.
   -  Есть  задний  парус,  -  откликнулась  стармех,  и   "Бесстрашный"
передернуло. Импеллерный клин исчез совсем, а на дальнем  конце  корабля
взметнулся второй парус Варшавской.
   Виктория  внимательно  наблюдала  за  рулевым  Киллианом,   поскольку
переход с импеллера на парус представлял собой  один  из  самых  сложных
маневров, но маленький хрупкий пилот даже не моргнул. Его руки и пальцы,
приручившие  крейсер,  двигались  с  полной  уверенностью.  Капитан,   с
удовлетворением  отметив  профессионализм  подчиненного,   вернулась   к
маневровому дисплею. "Бесстрашный" мчался вперед.
   Киллиан твердо удерживал курс, и  Виктория  моргнула,  когда  на  нее
накатила первая знакомая волна тошноты. На  самом  деле  очень  немногие
привыкали  к  неописуемо  гадкому  ощущению  пересечения  порога   между
нормальным и гиперпространством, а в туннельном переходе  дело  обстояло
еще хуже из-за более крутого входа. Однако по той же причине  переход  и
заканчивался быстрее, напомнила себе Виктория и сосредоточилась на  том,
чтобы выглядеть безмятежно, в то время как знобкая тошнота усиливалась.
   Маневровый дисплей снова мигнул и затем на мгновение, которое не смог
бы измерить ни один таймер или человеческое чувство,  КЕВ  "Бесстрашный"
перестал  существовать.  Только  что  он  был  здесь,   в   пространстве
Мантикоры, а в следующую секунду он оказался там, в  шестистах  световых
минутах от звезды по имени  Василиск,  в  один  миг  покрыв  расстояние,
превышающее