мум.
   - Тогда окажется, что он зря суетился, - отрезала Виктория.
   - Безусловно, мэм. Но дело в том... - старпом умолк на полуслове,  не
в силах даже теперь открыть свои собственные противоречивые чувства.
   Алистер понимал, что Харрингтон должно уже просто тошнить от  страха,
но он также ни секунды не  сомневался:  эта  женщина  не  позволит  себя
запугать и заставить делать меньше, чем, по  ее  мнению,  требует  долг.
Возможные перспективы для корабля в целом и лично для Маккеона оптимизма
не  внушали,  но,  вопреки  застарелой  обиде,  он  чувствовал  странную
гордость за своего капитана. И  от  этого  становилось  еще  стыднее  за
неспособность подняться над эмоциями и стать  таким  первым  помощником,
какого она заслуживала.
   - Капитан, Клаус Гауптман известен  как  человек  крутой.  Он  упрям,
могуществен и высокомерен Если вы не  согласитесь  изменить  свой  образ
действий, он попытается всеми доступными ему способами... уговорить  вас
сделать это. - Старпом снова остановился, и Виктория  подняла  брови.  -
Мэм, мне кажется, вам не следует беседовать  с  ним  с  глазу  на  глаз.
Думаю, - закончил он торопливо, - вам стоит иметь свидетеля  всему,  что
он скажет
   Виктория чуть не поперхнулась от изумления. Лично Маккеону  в  данный
момент беспокоиться решительно не о чем,  даже  с  учетом  приписываемой
Гауптману слоновьей памяти и мстительности. Он -  старший  помощник.  Он
выполняет приказы капитана, но капитан-то она. Если Алистер сделает себя
свидетелем беседы с Гауптманом, особенно свидетелем  в  ее  пользу,  все
изменится, а ведь он на пять лет старше нее и на целый  ранг  младше  по
званию. Если он наживет себе врага в лице Гауптмана, его  карьеру  можно
считать законченной.
   Виктория  склонила  голову,  почти  физически   ощущая   скрытую   за
бесстрастной маской старпома подлинную тревогу.  Первым  ее  побуждением
было отклонить предложение Маккеона - потому что это ее битва, а не его,
да и не могла она так сразу забыть, что он упорно избегал общения с того
момента, как она ступила на борт. Но, заглянув ему в глаза, поняла,  что
- не может. Каковы бы ни были скрытые мотивы его поступка, она не  имеет
права  отвергнуть  эту  попытку  -  по-настоящему   стать   ее   старшим
помощником.
   - Спасибо, коммандер Маккеон, - сказала она наконец. -  Я  благодарна
вам за предложенную помощь и принимаю ее.
 
Глава 20 
 
   Виктория стояла перед створками шлюза и через мониторы наблюдала, как
швартуется  катер.  Маленькое  суденышко  двигалось  в  ярко  освещенном
вакууме трюма с подчеркнутой точностью, аккуратно вводя  свои  девяносто
пять тонн в парковочную люльку. Гидравлические домкраты выдвинули вперед
амортизаторы, подгоняя ворота шлюза к люку.  Зажегся  зеленый  индикатор
давления, и женщина тихонько вдохнула.
   Клаус Гауптман ступил на  борт  крейсера,  как  правящий  монарх.  Он
оказался невысок ростом, но  плотно  сбит.  Выразительности  его  облику
добавляли седые бакенбарды, хотя Виктория подозревала, что они крашеные.
Квадратное лицо и мощная челюсть явно были  произведением  косметической
хирургии - в природе не встречается настолько правильных черт, - но  при
этом странным образом  подчеркивалась  их  естественность.  В  его  лице
присутствовали сила и бескомпромиссная твердость, выходившие за  пределы
обычного высокомерия и упрямства; взгляд был прямым и жестким.
   - Коммандер Харрингтон...
   Глубокий голос звучал ровно  и  учтиво,  скрывая  малейшую  возможную
враждебность.
   Она пожала протянутую руку и ухмыльнулась про себя, почувствовав, как
пальцы гостя, сжавшиеся вокруг ее ладони, сложились в  костедробительную
хватку. Виктория и не  подозревала,  что  такой  могущественный  человек
может быть настолько мелочен. Наверное, ему просто необходимо утверждать
свое превосходство всеми доступными способами. А может, он забыл, откуда
родом стоящая перед ним дама, подумала сфинксианка  -  и  позволила  ему
жать в свое удовольствие. Ее кисть с длинными пальцами  была  великовата
для женщины, и  Харрингтон  позволила  наглецу  дойти  до  максимального
давления, а затем спокойно и мощно  сжала  руку  в  ответ.  На  лице  ее
по-прежнему играла приятная улыбка, ничем не выдающая молчаливой борьбы,
но хозяйка заметила, как вспыхнули глаза гостя от неожиданной  стали  ее
рукопожатия.
   -  Добро  пожаловать  на  борт  "Бесстрашного",  мистер  Гауптман,  -
произнесла Харрингтон и позволила улыбке сделаться еще шире,  когда  тот
наконец сдался и ослабил хватку. Она кивнула  Маккеону,  который  шагнул
вперед из-за ее  плеча.  -  Мой  старший  помощник,  лейтенант-коммандер
Маккеон.
   - Коммандер Маккеон, - кивнул ему посетитель, но второй раз  руки  не
протянул. Виктория смотрела,  как  он  разминает  побелевшие  пальцы,  и
надеялась, что ему достаточно больно.
   - Не желаете ли экскурсию по кораблю, сэр? - учтиво осведомилась она.
- Боюсь, большая его часть закрыта для гражданских, но, уверена, капитан
Маккеон с удовольствием покажет вам все, что можно.
   - Благодарю вас, но нет, -  улыбнулся  Гауптман  Маккеону,  при  этом
глаза его не отрывались от Виктории. - Сожалею, но я  слишком  ограничен
во времени, коммандер. Курьер уходит обратно на  Мантикору,  как  только
закончит дела с комиссаром Мацуко,  и  если  я  не  отбуду  с  ним,  мне
придется специально организовывать возвращение домой.
   - Тогда могу ли я предложить вам гостеприимство нашей кают-компании?
   - И снова я вынужден отказаться, - опять улыбнулся Гауптман,  на  сей
раз чуть натянуто. - За что я был бы действительно благодарен, коммандер
Харрингтон, так это за несколько минут вашего внимания.
   - Разумеется. Не проследуете ли за мной в центральный пост?
   Она отступила в сторону,  пропуская  Гауптмана  к  лифту,  и  Маккеон
пристроился у нее за спиной. Они втроем вошли в кабину и  молча  доехали
до боевой рубки. Молчание не успокаивало. Под респектабельной внешностью
магната все явственнее  проступало  ужасное  существо,  вот-вот  готовое
вогнать в неугодных клыки и когти, и Виктория твердо приказала сердцу не
биться слишком часто. Она на своем корабле, и то, что картель  Гауптмана
способен купить "Бесстрашный" со всеми потрохами, ничего не меняет.
   Лифт остановился, распахнулась дверь,  ведущая  в  рубку.  Вахту  нес
заместитель  астронавигатора  лейтенант   Пановский.   Он   стремительно
поднялся из командирского кресла, когда в рубку вошла его капитан.
   - Продолжайте, лейтенант, - сказала  она  и  повела  своего  гостя  к
центральному посту.
   Пановский снова утонул в кресле.  Остальные  члены  экипажа  даже  не
подняли головы и не  оторвались  от  своих  дел.  Демонстративный  отказ
замечать присутствие Гауптмана и их  молчаливая  поддержка  представляли
для Виктории большую ценность. Особенно после равнодушной  подавленности
и скрытой враждебности, проявленных некогда теми же самыми людьми.
   Люк закрылся, и она жестом предложила Гауптману кресло. Магнат прошел
к нему, но садиться повременил и взглянул на Маккеона.
   - Если  не  возражаете,  коммандер  Харрингтон,  я  бы  действительно
предпочел поговорить с вами наедине, - сказал он.
   - Коммандер Маккеон - мой старший помощник, сэр, - ответила  Виктория
со спокойной учтивостью.
   - Понимаю, но я надеялся  обсудить  определенные...  конфиденциальные
вопросы. При всем  моем  уважении  к  коммандеру  Маккеону,  боюсь,  мне
действительно придется настаивать на беседе с глазу на глаз.
   - Сожалею, но это вряд  ли  возможно,  мистер  Гауптман.  -  Виктория
сохраняла доброжелательность, и одному богу  известно,  чего  ей  стоило
убрать из голоса оттенок раздражения. Она выдвинула собственное  кресло,
опустилась в него,  указав  Маккеону  место  справа  от  себя,  и  вновь
улыбнулась Гауптману.
   На лице посетителя появились первые признаки естественных  проявлений
чувств. Твердые скулы покрылись легким  румянцем,  ноздри  чуть  заметно
раздулись. Она отказалась выполнить его требования! Да,  Клаус  Гауптман
явно не привык к ситуациям, когда противятся его воле. Это очень  плохо,
но ничего, пусть понемногу привыкает.
   - Понимаю.
   Он тонко улыбнулся  и  сел  в  предложенное  кресло,  откинувшись  на
спинку, скрестив  ноги  с  элегантной  непринужденностью,  словно  ставя
печать персонального владения на  это  корабельное  помещение.  Виктория
просто сидела и  ждала,  чуть  наклонив  голову  и  надев  внимательную,
учтивую улыбку. Маккеон нацепил свое официальное выражение, делающее его
лицо похожим на маску, - такое знакомое и такое ненавистное, но  на  сей
раз адресованное не капитану.
   Харрингтон, продолжая улыбаться, изучала Гауптмана и ждала, когда  он
начнет, а в ее сознании прокручивалось все, что она знала  и  слышала  о
нем.
   Клан Гауптманов считался одним из богатейших в истории Мантикоры,  но
не  имел  ни   малейшего   отношения   к   аристократии.   Среди   самых
могущественных семей такое сочетание  встречалось  редко,  но,  судя  по
всему,  Клаус  Гауптман  испытывал  некоторую  извращенную   снобистскую
гордость от отсутствия в нем голубой крови.
   Как и предки Виктории, первый Гауптман  прибыл  на  Мантикору  только
после Чумы 22 года После  Прибытия  -  или  1454  После  Расселения,  по
стандартному  летоисчислению.  Исходная  "Мантикорская  Колония  Лтд.  "
немало заплатила за права на систему Мантикоры в 774 П. Р. именно  из-за
третьей планеты Альфы Мантикоры, также получившей имя  Мантикора  и  так
похожей на Старую Землю.
   Но даже самый  похожий  на  Землю  мир  для  поселения  в  нем  людей
нуждается  в  некотором  терраформировании.  В   случае   с   Мантикорой
потребовалось всего лишь завезти с Земли  основные  пищевые  культуры  и
тщательно выведенных представителей животного мира. Несмотря на  длинный
мантикорский год и растянутые сезоны, земные  формы  жизни  с  легкостью
приспособились к новой среде обитания.
   К сожалению, легкость  адаптации  оказалась  палкой  о  двух  концах.
Некоторые  мантикорские  организмы  сами  приспособились  к  присутствию
человека. Одному из  местных  грибков-сапрофитов  понадобилось  каких-то
сорок земных лет для трансформации в штамм опасной болезни.
   Туземная чума разразилась с силой атомного взрыва...
   Медики потратили целое десятилетие  на  борьбу  с  напастью.  Болезнь
унесла жизни шестидесяти процентов мантикорцев, а из тех, кто родился на
Старой Земле, уцелела едва ли одна  сотая.  Ряды  измученных  колонистов
поредели слишком сильно, подавляющее большинство подготовленных на Земле
специалистов погибло. Казалось, человеческие поселения обречены. Но тут,
словно в качестве  компенсации  за  пережитый  кошмар,  судьба  подарила
колонии возможность влить в жилы свежую кровь.
   Первые переселенцы отправились на Мантикору  до  изобретения  парусов
Варшавской  и  гравидетекторов,  которые  свели   риск   путешествий   в
гиперпространстве до уровня, приемлемого для пассажирских  судов.  Тогда
еще не было даже импеллерной тяги, и их путешествие  в  крио-камерах  на
борту субсветового корабля "Язон" заняло больше шестисот  сорока  земных
лет. За те века, что  они  проспали,  механика  межзвездных  путешествий
претерпела революционные изменения.
   Теперь  же  новые  технологии  позволяли   набирать   колонистов   во
внутренних мирах и не тратить многие годы на их доставку.
   Роджер Уинтон,  президент  и  исполнительный  директор  "Мантикорской
Колонии Лтд. ",  перед  отбытием  создал  Цюрихский  Трест  Мантикорской
Колонии и вложил туда каждый пенни, оставшийся после затрат на оснащение
экспедиции и покупку  прав  колонизации  у  первооткрывателя.  С  учетом
долгих лет пути, разделяющих  Солнце  и  новые  миры,  мало  у  кого  из
представителей других колониальных проектов  возникала  подобная  мысль.
Роджер Уинтон оказался человеком дальновидным, и проценты, набежавшие за
без малого семьсот лет, обеспечили мантикорцам завидный кредитный баланс
на Старой Земле.
   Уинтон и его сподвижники оказались в состоянии не только  завербовать
необходимые подкрепления, но и, в случае нужды, оплатить этим колонистам
проезд к их новому и далекому  дому.  Однако,  озаботившись  сохранением
политического контроля в свете такого  наплыва  новичков,  оставшиеся  в
живых представители первой волны переселения и  их  дети  приняли  новую
конституцию,  превратив  колонию   из   управляемой   выборным   советом
директоров в Звездное Королевство Мантикора во главе с королем  Роджером
Первым - первым монархом из Дома Уинтонов.
   Акционеры "Мантикорской Колонии  Лтд.  "  получили  обширные  участки
земли и право на  разработку  полезных  ископаемых  на  других  планетах
системы в  прямой  пропорции  к  их  исходным  капиталовложениям.  Новая
конституция превратила их в наследственную аристократию, но не  выделила
в закрытую касту. Обширные пространства на планете оставались ничейными,
и те новые колонисты, кто мог  оплатить  проезд,  по  прибытии  получали
земельные наделы, эквивалентные его стоимости. Тем же, кто  мог  вложить
больше стоимости проезда, гарантировалось право  покупки  дополнительных
участков.  Возможность  сделаться  полноправными   дворянами   привлекла
интерес  исключительно  высокого  процента   молодых,   умелых,   хорошо
оплачиваемых  профессионалов:  врачей,  инженеров,  педагогов,  химиков,
физиков  и  биологов  -  именно  тех  людей,  которые  требовались   для
поддержания пошатнувшейся колонии и которых могли привлечь только  очень
немногие миры. Они приезжали получать и расширять  свой  гарантированный
кредит, и многие из  так  называемых  "вторичных  акционеров"  сделались
полноправными графами и даже герцогами.
   Те,   кто   мог   оплатить   большую   часть    переезда,    получали
пропорциональные внесенной плате земельные наделы, небольшие по  местным
стандартам, но  по  меркам  внутренних  миров  -  огромные.  Такие  люди
пополнили  ряды  мантикорских  свободных   землевладельцев.   Их   семьи
сохранили стойкое чувство независимости и до сих  пор.  Предки  Виктории
вышли как раз из них.
   При всем при  том  большинство  новичков  составляли  так  называемые
"нулевики". Порой все их имущество умещалось  в  заплечном  мешке.  Как,
например, у Хейнрика Гауптмана.
   Традиционные  формы   обращения,   принятые   потомками   йоменов   и
"нулевиков", дожили до нынешнего момента. Они используются все реже,  но
воспоминания о социальных  различиях  берегут  и  те  и  другие.  Первые
гордятся древностью и размерами земель, вторые  -  тем,  что  их  предки
сумели подняться из самых низов. Клан Гауптманов никогда  не  забывал  о
своих бедняцких корнях. Восхождение семьи к нынешнему  величию  началось
два ман-тикорских столетия назад с праправнука  Хейнрика,  однако  Клаус
Гауптман, способный на оставленное ему наследство  купить  и  продать  с
десяток герцогств, по-прежнему предпочитал говорить о себе - по  крайней
мере публично - как о  выходце  из  "маленьких  людей".  Это  не  мешало
магнату крепить деловые связи с аристократией и наслаждаться  властью  и
роскошью положения князя торговцев  или  принимать  активное  участие  в
мантикорской  политике,  но  в  основе  его  имиджа  лежало   "бедняцкое
наследие".  Он  говорил  о  себе  как  о  личности,   добившейся   всего
самостоятельно, и предпочитал не упоминать о богатстве,  окружавшем  его
при рождении.
   Именно это представление о себе привело  его  сегодня  сюда,  сказала
себе Виктория. Она задела его.  Она  поймала  его  -  или  хотя  бы  его
служащих  -  на  нелегальной  торговле,  а  для  человека,  исполненного
гордости и сознания собственной важности, это истолковывалось не  иначе,
как прямое нападение на него лично. В собственных глазах Клаус  Гауптман
единолично  олицетворял  картель  Гауптмана,   любое   действие   против
организации превращалось в личное оскорбление  -  а  он  оскорблений  не
прощал.
   - Очень хорошо, коммандер Харрингтон, - произнес наконец магнат. -  Я
перейду прямо к делу. По каким-то своим соображениям вы  сочли  уместным
ущемить мои интересы на Василиске. Я хочу, чтобы это прекратилось.
   - Сожалею, если вы рассматриваете выполнение  моих  обязанностей  как
"ущемление",  мистер  Гауптман,  -  спокойно  сказала  Виктория.   -   К
сожалению, моя присяга Короне требует  от  меня  исполнять  и  применять
правила, установленные Парламентом.
   - Ваша присяга  не  обязывает  вас  оттягиваться  именно  на  картеле
Гауптмана, коммандер. - Гауптман не повысил голоса, но в нем послышалось
злоба.
   - Мистер Гауптман, - Виктория крепко сжала  руки  под  столом,  -  мы
проверяем всех коммерсантов, осуществляющих деятельность на  поверхности
Медузы или орбитальных складах Василиска,  а  не  только  представителей
вашей фирмы.
   - Чушь! - фыркнул магнат.  -  Никто  из  старших  офицеров  здесь  на
Василиске никогда так беспардонно не  вмешивался  в  движение  законного
торгового транспорта. Более того, у меня имеются многочисленные  доклады
от моих здешних агентов касательно того, что  ваши  "таможенные"  группы
посвящают  гораздо  больше  времени  "проверкам"  моих  грузов,   нежели
чьих-либо других. Если это не ущемление, я бы очень хотел  узнать,  что,
по-вашему, является им, коммандер!
   - Действия или  бездействие  предыдущих  старших  офицеров  не  имеют
никакого отношения к моим обязанностям и моему долгу, мистер Гауптман, -
четко и спокойно произнесла Виктория. - И если мои инспекционные  группы
действительно  тратили  больше  времени  на  проверку   грузов   картеля
Гауптмана, то исключительно руководствуясь предыдущим опытом.  На  ваших
судах случаи контрабанды,  как  правило,  встречаются  гораздо  чаще  по
сравнению с другими кораблями.
   Лицо  Гауптмана  опасно  потемнело,  но  Харрингтон  заставила   себя
смотреть ему в глаза, не выдавая и тени своего внутреннего напряжения.
   - Вы обвиняете меня в контрабанде, коммандер  Харрингтон?  -  баритон
сделался глубже и сочнее, почти шелковым.
   - Я лишь  констатирую:  случаев  обнаружения  контрабанды  в  грузах,
принадлежащих вашей фирме, на тридцать  пять  процентов  больше,  чем  у
любой другой компании,  торгующей  на  Медузе.  Разумеется,  я  не  могу
сказать, участвуете вы лично в противозаконной деятельности или нет. Мне
подобное  кажется  сомнительным.  Однако  до  тех  пор,   пока   мы   не
удостоверимся,  что  под  прикрытием  деклараций  картеля  Гауптмана  не
проходит никакой контрабанды, мои таможенные офицеры, по моему  приказу,
будут уделять особое внимание вашим грузам.
   Лицо  Гауптмана  продолжало  мрачнеть,  и  Виктория  приостановилась,
спокойно глядя на него.
   - Если вы желаете положить конец  тому,  что  вы  рассматриваете  как
"ущемление", сэр, я бы предложила вам  настоять  на  более  внимательном
отношении ваших управляющих к своим обязанностям.
   - Как вы смеете?! - Гауптман подался вперед. Руки Виктории под столом
сжались еще сильнее, но она продолжила сидеть неподвижно.
   - Не знаю, кем вы себя воображаете, но я отказываюсь находиться здесь
и выслушивать подобные оскорбления! Советую вам следить за своими дикими
заявлениями, коммандер!
   - Я привожу только  факты,  а  не  делаю  "дикие  заявления",  мистер
Гауптман. Если вы предпочитаете их не слышать, предлагаю вам удалиться.
   - Удалиться? Удалиться?! - Гауптман вскочил, навалившись  всем  весом
на стол, и его голос заполнил центральный пост громовыми раскатами. -  Я
прибыл сюда дать вам шанс исправить ваше в корне  неверное  поведение  в
данной ситуации! Если вы предпочитаете, я  могу  решить  этот  вопрос  с
Адмиралтейством или в  правительстве,  вместо  того  чтобы  нянчиться  с
беспардонной выскочкой-коммандером, имеющей наглость оскорблять  меня  в
лицо и обвинять в противозаконной деятельности!
   - Это, конечно, ваше  право.  -  Виктории  передалось  натянутое  как
струна напряжение сидящего рядом Макке-она, но  ее  собственная  тревога
уходила, смываемая волн