, - что лучший путь заключается в усовершенствовании вашей производственной и технической базы. И я полагаю, что - по крайней мере, в обозримом будущем, - он позволил себе холодно улыбнуться, - вашим основным торговым партнером будет Мантикора, а не Масада.
     Грейсонская делегация ответила всплеском смеха с оттенком явного облегчения. На мгновение на лице Хаусмана мелькнула злоба, но она тут же сменилась профессиональным нейтральным выражением.
     - Да, на этот счет сомневаться трудно, - согласился Прествик.
     - Тогда мы будем исходить именно из этого предположения, - спокойно сказал Курвуазье. Он обернулся к своему экономическому советнику и с оттенком стали в голосе предложил: - Господин Хаусман?
     - Ну да, конечно, - сказал Хаусман. - Я просто... - Он прервался и вымученно улыбнулся. - В таком случае, господин канцлер, я полагаю, что мы должны сперва рассмотреть вопрос правительственных гарантий по займам, предоставляемым промышленным консорциумам Грейсона. После этого...
     Напряжение среди грейсонских делегатов окончательно исчезло, и Янаков со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла. Он встретился взглядом с Курвуазье и подмигнул ему.

***

     В шестидесяти пяти световых минутах от звезды Ельцина космос был глубоким, темным и пустым. Внезапно там появились два космических корабля, и их паруса Варшавской вспыхнули голубым великолепием гиперперехода в короткой ослепительной вспышке, не замеченной ни человеком, ни приборами. С минуту они оставались на месте, преобразуя паруса в импеллерные клинья, а потом начали двигаться, набирая ускорение чуть больше чем в полдюжины g по дуге, которая пересечет внешний край пояса астероидов. Их так никто и не увидел.

***

     - Адмирал Курвуазье, я протестую против того, как вы унизили меня перед делегацией Грейсона!
     Рауль Курвуазье развалился за своим столом в посольстве Мантикоры. Поколения провинившихся гардемаринов сразу узнали бы взгляд, который он устремил на Реджинальда Хаусмана.
     - Вам вовсе необязательно было так резко подрывать доверие ко мне и к моему положению! Любой настоящий дипломат знает, что нужно исследовать все возможности, а снижение напряженности в этом регионе было бы достигнуто неизмеримо проще, если бы Грейсон хотя бы задумался о возможностях мирной торговли с Масадой!
     - Может, я и не дипломат, - сказал Курвуазье, - но я кое-что знаю о командовании. Я велел вам не затрагивать этот вопрос, и вы дали мне слово, что не будете этого делать. Кратко говоря, вы мне солгали, и любое последовавшее за этим ваше унижение ничуть меня не трогает.
     Хаусман побледнел, потом покраснел от ярости. Он не привык сносить такое холодное презрение ни от кого, а уж тем более - от невежественных неандертальцев в военной форме. Он был специалистом в своей области, и это подтверждалось званиями и почестями. Как смел этот проклятый милитарист так с ним разговаривать!
     - Мой долг в том, чтобы представить истину, нравится вам она или нет!
     - Ваш долг был в том, чтобы либо подчиниться моим указаниям, либо честно сказать мне, что вы не можете этого сделать из-за ваших убеждений. А тот факт, что вы прибыли в систему Ельцина с собственными предубеждениями и не озаботились с тех пор хоть что-то узнать, делает вас настолько же глупым, насколько и нечестным.
     Хаусман разинул рот, но ярость помешала ему произнести хоть слово. Адмирал продолжил ровным холодным тоном:
     - Эти люди наращивают население после столетий драконовского демографического контроля и строят орбитальные фермы потому, что Масада готовится стереть их с лица земли, - и им нужны человеческие ресурсы, чтобы сопротивляться. Я готов был предположить, что их страхи преувеличены, но после изучения открытых документов и рапортов их разведки я понял, что они, наоборот, недооценили ситуацию. Да, их производственная база сильнее, но другая сторона превышает их по численности втрое, а ведь большая часть этой промышленности нужна им просто для того, чтобы выжить на планете! Если бы вы потрудились изучить их библиотеки данных или хотя бы досье, составленное сотрудниками посла Лэнгтри, вы бы это знали. Вы палец о палец не ударили, и я вовсе не собираюсь позволить вашему невежеству влиять на официальную позицию нашей делегации.
     - Это просто нелепо! - выпалил Хаусман. - У Масады и в помине нет возможностей направить такие военные силы на Грейсон!
     - Я думал, что военные вопросы относятся к моей компетенции, - сказал Курвуазье ледяным тоном.
     - Тут не нужен гений - просто кто-то со свежим взглядом! Посмотрите на их уровень дохода на душу населения, черт возьми! Они сами себя уничтожат, если возьмутся за это!
     - Даже если вы правы, это не значит, что они не попробуют. Вы никак не хотите - или не можете - понять, что разум не является их основным двигателем. Они полностью охвачены идеей уничтожения правительства Грейсона и насильственного внедрения своего образа жизни в обеих системах, потому что верят, что это их религиозный долг.
     - Чепуха! - фыркнул Хаусман. - Меня не интересует мистический бред! Факт тот, что экономика Масады не выдержит такого сверхусилия - особенно при завоевании планеты с настолько враждебной средой!
     - Может, вам лучше сказать это им, а не их будущим жертвам? Флот Масады на двадцать процентов сильнее грейсонского в целом и в два раза сильнее, если считать только корабли с гипердвигателями. У них пять крейсеров и восемь эсминцев, а у Грейсона три крейсера и четыре эсминца. Так кто намерен обороняться и кто - нападать? Основной флот Масады предназначен для действий в чужой звездной системе, тогда как грейсонский состоит, главным образом, из досветовых ЛАКов. А ЛАКи, господин Хаусман, для боя годятся даже меньше, чем можно предположить по их тоннажу, потому что их корпус куда тоньше, чем у межзвездных кораблей. Местные орбитальные укрепления просто смехотворны: у Грейсона нет генераторов сферических стен, так что их форты вообще лишены пассивной противоракетной защиты. И, наконец, правительство Масады неоднократно заявляло о своей готовности уничтожить "безбожных отступников" на Грейсоне, если это окажется единственным способом "очистить" и "освободить" планету, - а в прошлой войне они уже наносили ядерные удары по планете!
     Адмирал выпрямился во весь рост, гневно глядя на сидевшего напротив дипломата.
     - Вся эта информация, господин Хаусман, вполне доступна, и ее подтверждают данные нашего собственного посольства. Они также подтверждают, что промышленно отсталая Масада последние двадцать лет направляла более трети валового продукта своей системы непосредственно на военные цели. Грейсон на это не способен, у них слишком много сил уходит на выживание. До сих пор они могли поддерживать относительный паритет только потому, что имели больший валовой продукт. Только идиот может предложить, чтобы грейсонцы помогали своим врагам накачивать экономические мышцы - чтобы те забили их до смерти.
     - Это вы так считаете, - пробормотал Хаусман. Он побелел от смешанных ярости и потрясения, потому что когда мимоходом проглядывал сравнительные мощности флотов, то посмотрел только на общий тоннаж. Разбираться в типах кораблей даже не пришло ему в голову.
     - Да, я так считаю, - сказал Курвуазье уже спокойнее, но по-прежнему непреклонно. - А отсюда следует, что таково мнение правительства Ее Величества и его дипломатического представительства в этом регионе. Если вы не согласны, то у вас будет прекрасная возможность сообщить об этом премьер-министру и Парламенту, как только мы вернемся домой. А пока мы здесь, вы воздержитесь от постоянного принижения умственных способностей людей, которые прожили всю жизнь один на один с этой угрозой, или я удалю вас из состава делегации. Вам все ясно, господин Хаусман?
     Экономист еще раз зло взглянул на своего начальника, потом коротко кивнул и пулей вылетел из кабинета, хлопнув дверью.

Глава 12

     Рауля Курвуазье разбудил гудок терминала. Он быстро сел в постели, протирая заспанные глаза, нажал кнопку ответа и выпрямился, узнав Янакова. Грейсонский адмирал был в одном халате, его припухшие со сна глаза ярко блестели.
     - Извини, что разбудил, Рауль. - Мягкие интонации грейсонского акцента на этот раз звучали отрывисто. - Станции слежения только что зарегистрировали гиперслед в тридцати световых минутах от Грейсона. Довольно громкий.
     - Масада? - отрывисто спросил Курвуазье.
     - Пока не знаем, но они заходят с ноль-ноль-три ноль-девять-два. Это соответствует прямому курсу с Эндикотта.
     - Что у вас по почерку импеллеров?
     - Для нас они слишком далеко, - ответил Янаков с некоторым смущением. - Мы пытаемся обработать данные, но...
     - Передайте информацию коммандеру Альваресу, - перебил Курвуазье. - Приборы "Мадригала" куда лучше ваших. Может, он чего-нибудь добьется.
     - Спасибо. Я надеялся, что ты это предложишь, - сказал Янаков с такой благодарностью, что Курвуазье удивленно нахмурился.
     - Ты что, из-за этого идиота Хаусмана решил, что я этого не сделаю?
     - Да нет, но мы официально не союзники, так что...
     - То, что у нас нет кусочка бумаги, не значит, что мы с тобой не знаем, чего хотят наши главы государств, а преимущество военных перед дипломатами, - Курвуазье произнес это слово, словно ругательство, - в том, что мы можем при необходимости послать подальше всю эту ерунду. А теперь передайте информацию "Мадригалу". - Он хотел уже прервать связь, но вспомнил еще кое-что. - Могу я считать, что имею право доступа в командный центр?
     - Для нас это честь! - искренне и не задумываясь ответил Янаков.
     - Спасибо. Да, когда будете связываться с Альваресом, спросите, как там у него идут исследования, о которых я говорил ему в понедельник. - Курвуазье усмехнулся. - Мы проводили мониторинг ваших систем слежения, и он, наверное, сумеет подсоединить датчики "Мадригала" прямо к сети командного центра.
     - Это замечательно, - с энтузиазмом сказал Янаков. - Я прямо сейчас этим займусь, а через пятнадцать минут подберу тебя на своей машине.

***

     Когда адмиралы прибыли в командный центр, там стоял слитный шум бешено работающих принтеров. На главном экране почти незаметно ползла световая точка. Это была особенность экранного масштаба - любой экран, способный показать радиус в половину светового часа, должен был сжимать объекты, - но гравитационные детекторы передавали информацию быстрее скорости света, так что офицеры могли наблюдать за происходящим в режиме реального времени. Толку от этого, впрочем, было мало.
     "Мадригал" сумел-таки подключить свой информационный центр к сети. На таком большом расстоянии панель не могла показывать отдельные импеллерные источники, но данные, сопровождавшие световую точку, были слишком подробными для грейсонских приборов. Это было первое, что пришло в голову Курвуазье. Потом его кольнуло отчаяние, и он молча сжал губы. Там было десять кораблей, и они набирали скорость после перехода в нормальное пространство. Даже "Мадригал" на таком расстоянии не мог разглядеть их достаточно хорошо, чтобы распознать отдельные корабли, но мощность импеллеров позволяла приблизительно определить их класс. И если сидевшие на приборах техники коммандера Альвареса все сделали правильно, то в систему вторглись четыре легких крейсера и шесть эсминцев - суммарный тоннаж больше, чем у всего грейсонского флота.
     Внезапно по экрану дугой протянулся наиболее вероятный курс, и стоявший рядом Янаков отчаянно выругался.
     - В чем дело? - тихо спросил Курвуазье.
     - Они идут прямо к Орбите-Четыре, к одной из крупнейших станций переработки полезных ископаемых. Черт!
     - Что у вас есть для перехвата?
     - Почти ничего, - мрачно сказал Янаков. Он взглянул вверх. - Погодите! Сколько осталось до момента удара по Орбите-Четыре?
     - Примерно шестьдесят восемь минут, - ответил коммодор Брентуорт.
     - Есть чем их перехватить?
     - "Иуда" может нагнать их у самых заводов, - ровным тоном сказал Брентуорт. - А больше никто - там нет даже ЛАКов.
     - Я так и думал. - Янаков поник, и Курвуазье прекрасно его понял. Посылать один эсминец навстречу настолько превосходящим силам было бесцельно и самоубийственно. - Скомандуйте "Иуде" отступить, - вздохнул грейсонский адмирал, - потом дайте мне микрофон. Орбите-Четыре придется справляться в одиночку. - Он сжал зубы. - Я хотя бы сам скажу им об этом.

***

     Мэтью Саймондс стоял в боевом информационном центре "Гнева Господня", наблюдая за тем, как голографическая сфера поблескивает огоньками и меняющимися узорами. За ним стоял капитан Ю, лицо его было расслаблено и спокойно. Саймондс подавил вспышку разочарования. Он должен был находиться на мостике "Авраама", а не стоять здесь и не смотреть, как один из его подчиненных руководит самой мощной атакой, какую Масада когда-либо обрушивала на звезду Ельцина!
     Но это было невозможно. И как ни мощна была эта атака, она была лишь частью общего плана - плана, которого целиком и полностью не знал даже капитан Ю.

***

     Командир Орбиты-Четыре смотрел на свой коммуникатор, и по лицу его стекал пот. Этот информационный пакет добирался сюда почти полчаса, но капитан уже больше двадцати минут знал, что он услышит.
     - Мне очень жаль, капитан Хилл, но вам придется справляться самостоятельно, - сказал гранд-адмирал Янаков ровным голосом, сохраняя каменное выражение лица. - Кроме "Иуды", нам больше некого послать на перехват, а посылать его в одиночку - это самоубийство.
     Хилл молча кивнул в знак согласия. Его самого удивило отсутствие разочарования, но незачем было заставлять "Иуду" гибнуть вместе с ним и его станцией. Он и сам первым делом отослал корабли-разработчики. Три из них стояли на ремонте, но остальные ушли, забрав членов семей экипажа. Он уже заметил на экранах гравитационных датчиков идущую к ним навстречу эскадру с Грейсона. Если масадцы в ближайшие пять минут не отвернут от Орбиты-Четыре в погоне за беглецами, их ни за что не перехватят до встречи с подмогой. Хотя бы его жены и дети останутся жить.
     - Сделайте что сможете, капитан, - тихо сказал Янаков. - Благослови вас бог.
     - Включите запись, - сказал Хилл побелевшему офицеру-связисту, и лейтенант нервно клацнул рычажком.
     - Идет запись, сэр.
     - Сообщение понято и принято, адмирал Янаков, - сказал Хилл так спокойно, как только мог. - Мы сделаем все, что в наших силах. Для протокола: я полностью поддерживаю ваше решение не посылать "Иуду". - Он с секунду поколебался, думая, не добавить ли какие-нибудь драматические последние слова, потом пожал плечами. - Благослови и тебя бог, Берни, - закончил он тихо.

***

     Капитан Ю слегка нахмурился. Он наклонился, проверяя данные приборов, потом выпрямился и пожал плечами. Он перестал хмуриться, но в глазах у него появилось новое выражение. Оно почти напоминает разочарование, решил Саймондс. Или неодобрение.
     Он хотел спросить, чем Ю недоволен, но расстояние сократилось до трех с половиной миллионов километров, и он не мог оторвать глаз от сферы.

***

     - Они медлят, - чуть слышно прошептал адмирал Курвуазье, но Янаков услышал его и коротко кивнул.
     Командир масадских сил уже упустил шанс уничтожить Орбиту-Четыре, не входя в радиус действия ее обороны... Для людей капитана Хилла, впрочем, результат в конце концов будет тот же.

***

     Скорость масадских кораблей непрерывно росла. По мере того как расстояние сокращалось, орудийные расчеты согнулись над своими консолями. В лицах чувствовалось напряжение, но не страх. Их защищали импеллерные клинья и боковые гравистены, а установки, охранявшие Орбиту-Четыре, были практически открыты огню - их прикрывала только активная защита.
     - У нас хорошее огневое решение, сэр! - На легком крейсере "Авраам", флагмане флота Масады, адмирал Янсен принял рапорт своего начальника штаба.
     - Расстояние?
     - Приближаемся к трем миллионам километров.
     Янсен кивнул. Ракеты масадского производства были медленнее, чем ракеты "Гнева Господня". Их двигатели сгорали меньше чем за минуту, а максимальное ускорение едва дотягивало до тридцати тысяч g - но его флот приближался к цели со скоростью больше двадцати семи тысяч километров в секунду. Скорости складываются, а значит, корабельным ракетам понадобится семьдесят восемь секунд, чтобы достичь цели, а ракетам Орбиты-Четыре - полторы минуты, чтобы долететь до него. Всего двенадцать секунд разницы - но, в отличие от астероидов, корабли могли маневрировать.
     - Огонь, - резко скомандовал он.

***

     Капитан Хилл нахмурился, когда гравитационные сенсоры заметили вражеские ракеты. Рановато... На таком расстоянии выгорание двигателей лишит его ракеты способности маневрировать за восемьсот тысяч километров до цели. Поэтому он пока воздерживался от ответного огня, сохраняя бессмысленную надежду, что противник продолжит приближаться и войдет в зону эффективного огня защитников Орбиты Четыре. Не то чтобы он этого и вправду ждал от своих противников, но помолиться за это стоило. Бессмысленно было посылать ракеты, которые не смогли бы маневрировать при встрече с врагом - корабли с импеллерными двигателями легко могли уклониться или сбить их. Но теперь уже нельзя было тянуть, и даже неуправляемая ракета лучше, чем никакая...
     У его людей оставалось времени только на три залпа до удара масадских ракет.
     - Огонь, - скомандовал он. И добавил, уже тише: - Противоракетам - готовность.

***

     На таком расстоянии даже "Мадригал" не мог различить отдельные ракеты, но экран замигал, когда датчики эсминца отметили возникновение фонового каскада импеллерных источников. Курвуазье молча стоял рядом с Янаковым, глядя на посеревшее усталое лицо грейсонского адмирала. Он понимал, что сказать ему нечего.

***

     Меч Саймондс вздрогнул, наблюдая за ракетами на экранах "Гнева Господня". Они вылетали от обеих сражающихся сторон, как крошечные капельки крови, в них было что-то прекрасное и в то же время непристойно умиротворяющее. Здесь должны были царить гром и ярость, картины, звуки и запахи битвы. А вместо этого гудели вентиляционные системы и тихо переговаривались техники.
     Крошечные точки с мучительной неторопливостью двигались через огромное пространство голографической сферы, и само время будто затаило дыхание. Через тридцать пять секунд последовал еще один залп, и еще один, а грейсонцы ответили на них собственным огнем. Потом точки первого залпа погасли, когда отработали их двигатели, и адмирал Янсен изменил курс, уклоняясь от потерявших маневренность грейсонских ракет. Саймондс представил, как ракеты Янсена летят через Господню пустоту, на таком расстоянии невидимые для пассивных датчиков, и теперь в их полете воплотилась неизбежность.

***

     Оборона Орбиты-Четыре не была рассчитана на то, чтобы в одиночку противостоять восьмидесяти процентам флота Масады. Стационарные укрепления были как на ладони; любой выстрел, направленный в них, попадал в цель, если его не останавливала внешняя оборона, а ее возможностей просто не хватало на все идущие на комплекс ракеты.
     Радар находил приближающиеся ракеты, и им навстречу вылетали противоракетные снаряды. Шансы на перехват были куда меньше, чем у современных систем обороны, но люди капитана Хилла поработали хорошо. Они подбили почти треть, об оставшихся предстояло беспокоиться лазерам и автоматическим пушкам на последнем рубеже обороны.

***

     Адмирал Янсен уставился на экран, игнорируя летящие на него ракеты грейсонцев. Первый залп в любом случае не имел значения - ракеты потеряют управление задолго до того, как долетят до цели, и не причинят никакого вреда. У второй волны будет несколько секунд контакта при работающих двигателях, но этого хватит только на прямые атаки без всяких обходных маневров. Только третий залп представлял собой реальную угрозу, и адмирал по-акульи улыбнулся, глядя на громадные шары огня, от которых, несмотря на фильтры экрана, болели глаза даже на расстоянии в десять световых секунд.

***

     Меч Саймондс наклонился ближе к топографи