ался под руку.
     - Для этого старпомы и нужны, сэр, - улыбнулся Мэннинг, не добавляя, что редко какой капитан стал бы извиняться, использовав старпома для одной из предназначенных ему по должности функций.
     - Может быть. - Ю с трудом улыбнулся. - По крайней мере, это последний буксирный рейс.
     - Да, сэр. А коммандер Тейсман присмотрит за делами на Ельцине, пока мы не вернемся.
     - Лучше он, чем этот осел Фрэнкс, - прорычал Ю.

***

     Меч Истинных Мэтью Саймондс постучался в дверь и вошел в роскошно обставленную комнату. Его брат, Томас Саймондс, Глава Старейших Истинных Церкви Освобожденного Человечества, поднял на него взгляд. Выражение его сморщенного лица ободрения не внушало. Рядом с Томасом сидел Старейший Хаггинс, и выглядел он еще мрачнее.
     Напротив Хаггинса сидел дьякон Роналд Сэндс. Сэндс был одним из самых молодых дьяконов в истории, и он был куда менее мрачен, чем его начальство. Возможно, это потому, что он намного ниже по званию, но Меч Саймондс подозревал также, что глава разведки Масады просто был намного умнее обоих Старейших и знал это.
     Зашуршала ткань; он повернул голову и увидел младшую жену своего брата. Имени ее он не помнил, и на ней было традиционное для масадских женщин платье, полностью скрывающее фигуру, но лицо было открыто. Меч сдержал усмешку, сообразив, что как минимум доля гнева Хаггинса относится к этому шокирующему нарушению приличий. Томас всегда гордился своей мужской силой, и его себялюбию льстило иметь жену, которой едва исполнилось восемнадцать земных лет. У него уже было шесть других жен. Мэтью сомневался, что у него хватает сил взобраться хоть на одну, но Томас завел привычку демонстрировать красоту своего нового приобретения, когда товарищи собирались у него в доме.
     Эта привычка сводила Хаггинса с ума, и отчасти именно поэтому Томас упорствовал. Если бы девица принадлежала кому-то другому, консервативный до реакционности Старейший послал бы ее на публичную порку, а перед этим сказал бы пару ласковых мужу, который позволяет жене вести себя таким безбожным образом. Если этот муж был не очень важным лицом, то можно было даже потребовать побить его камнями. А тут ему приходилось делать вид, что он ничего не замечает.
     Меч прошел по ковру через комнату, игнорируя присутствие невестки, и сел в конце длинного стола. Он был уверен, что сходство присутствующих с трибуналом, а его самого с обвиняемым - совсем не случайно.
     - Так ты пришел, - голос Томаса Саймондса скрипел от старости. Он был старшим сыном первой жены Тобиаса Саймондса, а Мэтью - вторым сыном четвертой жены.
     - Конечно, пришел. - Мэтью прекрасно понимал, в какой опасности находится, но если бы он выказал хоть малейшую уязвимость, враги разорвали бы его на части, как охотничьи собаки масадскую антилопу.
     - Рад видеть, что вы хоть какие-то приказы в состоянии выполнять, - огрызнулся Хаггинс. Он считал себя главным соперником Меча за место Главы Старейших. Мэтью повернулся к нему и был уже готов к ответу, но Томас остановил Старейшего жестом. Ну что ж, по крайней мере брат еще не готов бросить его на растерзание.
     - Мир, брат мой, - сказал Глава Старейших Хаггинсу. - Мы все здесь делаем Божье дело. Не надо упреков.
     Его жена молча ходила вокруг стола, наполняя бокалы собравшихся, потом, по кивку мужа, исчезла на женской половине. Как только она исчезла, Хаггинс слегка расслабился и натянуто улыбнулся.
     - Виноват, Глава Старейших. Прошу прощения, Меч Саймондс. В нашем положении даже вера святого Остина подверглась бы испытанию.
     - Совершенно верно, Старейший Хаггинс, - сказал Меч с не меньшим притворным изяществом, чем Хаггинс, - и я не могу отрицать, что ответственность за исправление ситуации лежит на мне как на командующем нашей армией.
     - Возможно, - нетерпеливо перебил его брат, - но твоя вина тут никак не больше, чем наша, - разве что ты поддерживал планы этого неверного.
     Глава Старейших подвигал челюстью и, казалось, еще больше набычился.
     - Ради справедливости по отношению к Мечу должен заметить, - вставил Сэндс почтительным тоном, который он всегда использовал перед начальством, - аргументы Ю были убедительны. И, согласно моим источникам, они в общем и целом были правдивы. Мотивы у него, конечно, свои собственные, но он искренне верил, что обладает необходимыми возможностями.
     Хаггинс фыркнул, но с Сэндсом никто не спорил. Масадская теократия приложила массу усилий, чтобы не допустить своего "союзника" к участию в собственной тайной деятельности, и все присутствующие в комнате прекрасно знали, насколько широка сеть Сэндса.
     - Тем не менее у нас возникли серьезные проблемы, поскольку мы к нему прислушались. - Глава Старейших резко взглянул на своего брата. - Думаешь, он говорит правду насчет своей способности уничтожить то, что осталось от флота отступников?
     - Конечно, - ответил Меч. - Он переоценил первоначальную эффективность "Иерихона", но мои собственные сотрудники в тактической секции уверяют, что его базовые оценки верны. Если один мантикорский эсминец мог так сильно потрепать наш флот, то "Гнев" и "Владычество" вместе сделают из отступников котлету.
     Мэтью прекрасно понимал, что Хаггинс больше ни на йоту не поверит ни Ю, ни любому, кто с ним соглашается. Но то, что он сейчас сказал, было верно и самоочевидно - и он не упомянул, как именно эти его люди в тактическом отделе Ю оценили собственное решение Меча поддержать тактику Фрэнкса в Ельцине. Ему самому их слова очень не понравились, но если бы он их наказал, то они наверняка начали бы говорить то, что он хочет услышать, а не то, что они думают на самом деле.
     - Дьякон Сэндс? Вы согласны?
     - Я не военный, Глава Старейших, но да, согласен. Наши собственные источники уже показали, что мантикорские системы несколько лучше хевенитских, но их техническое превосходство не перекроет превосходства "Гнева" над всем флотом отступников.
     - Так что, если потребуется, мы можем позволить ему продолжить? - настойчиво спросил Глава Старейших.
     - Если Маккавей провалится, у нас не останется другого выхода, кроме как позволить Ю продолжать, - ровным тоном сказал Сэндс. - В таком случае нас спасет только военное решение. И, при всем моем уважении, время у нас на исходе. Маккавей не смог сообщить нам, вернется ли мантикорский эскорт, но мы должны исходить из предположения, что он вернется через несколько дней: Тем или иным способом мы должны к этому времени взять под контроль обе планеты.
     - Ключевой фигурой был Маккавей. - Хаггинс зло взглянул на Меча. - Ваши действия, Меч Саймондс, нужны были для его поддержки. Вам следовало только создать условия для его успешного выступления, а не захватывать планету самому!..
     - Со всем должным уважением, Старейший Хаггинс, - горячо начал Мэтью, - это...
     - Мир, братья! - Глава Старейших постучал по столу костлявым пальцем и смотрел на них, пока они не расселись по местам, после чего обратил взгляд василиска на Хаггинса. - Мы все знаем, что должно было случиться, брат. К несчастью, мы не можем объявить об этом хевенитам и не можем обойтись без их поддержки, если Маккавей потерпит неудачу. Бог пока еще не решил, что наши усилия заслуживают Его благословения, но Он и не обрек нас на поражение. В нашем луке две тетивы, и ни одна пока еще не лопнула.
     На мгновение на лице Хаггинса отразился гнев, потом он напряженно кивнул. На этот раз он даже не прикидывался, что извиняется перед Мечом.
     - Отлично. - Томас повернулся к брату. - Сколько еще времени ты можешь затягивать прямые военные действия, не вызывая подозрения хевенитов?
     - Не больше тридцати-сорока часов. Повреждения причального узла на "Гневе" дали нам немного времени, но как только все ЛАКи доставят в систему. Ельцина, нам придется либо нанести удар, либо признать, что мы не собираемся нападать.
     - А твой последний контакт с Маккавеем?
     - Во время четвертого рейда "Херувим" несколько поотстал, чтобы поговорить с его курьером. На тот момент Маккавей считал, что, несмотря на наши атаки, нынешний режим по-прежнему располагает слишком большой поддержкой. С тех пор мы, конечно, не могли с ним связаться, но он указывал, что будет готов нанести удар, если общественный дух начнет падать, а "Иерихон" наверняка его ослабил.
     - Вы согласны, дьякон Сэндс?
     - Согласен. Конечно, мы не можем знать, насколько упал дух грейсонцев. То, что у нас есть потери и что не все их корабли погибли, могло подействовать и в обратную сторону. С другой стороны, теперь они знают, что у нас есть кое-какое современное оружие, а у отступников нет Синода цензоров для средств массовой информации. Можно предположить, что некоторые отчеты о битве и о проблемах, которые перед ними стоят, уже появились в планетарной сети новостей.
     - А Маккавей знает, каковы наши силы? - поинтересовался Хаггинс.
     - Нет, - сказал Сэндс. - Он был полностью отделен от "Иерихона" в целях безопасности. Но, учитывая его положение при нынешнем режиме, он должен знать, что то, что у нас есть, превосходит все возможности флота отступников.
     - Это верно, - задумчиво сказал Старейший Саймондс, потом глубоко вздохнул. - С Богом, братья. Думаю, мы достигли решающего момента. Маккавей остается нашим лучшим шансом. Если он сумеет захватить контроль над Грейсоном внутренними средствами, нам будет куда проще предотвратить возможное вторжение Мантикоры. Вне всякого сомнения, они потребуют больших репараций, и я вполне готов склонить голову и публично извиниться за случайную атаку на корабль, который мы сочли одним из судов отступников. Но уничтожение местного правительства, готового поддерживать их в регионе, заставит мантикорцев списать потери. И, учитывая их традиционную внешнюю политику, вряд ли у них хватит решимости и мужества завоевать нас, чтобы получить требуемую базу. Что важнее всего, так это то, что если Маккавей победит, мы приобретем постепенный контроль над Грейсоном без дальнейших открытых военных действий. А значит, нам больше не понадобится Хевен. Следовательно, чтобы дать ему необходимое время, надо оттянуть возвращение "Гнева" в систему Ельцина еще по крайней мере на день. И все же мы должны учесть возможность провала Маккавея или возникновение ситуации, когда ему понадобится для достижения успеха усугубить безнадежность военного положения отступников.
     Он сделал паузу и посмотрел на своего брата.
     - Учитывая все это, Меч Саймондс, я приказываю вам начать военные действия для ослабления флота отступников, а дальше, если потребуется, нанести ядерные удары по их маловажным городам, чтобы создать условия для успеха Маккавея. Вы начнете эти операции в течение двенадцати часов с момента возвращения на Ельцин с остатками наших ЛАКов.
     Он оглядел собравшихся, и взгляд его слезящихся старческих глаз напоминал змеиный.
     - Есть несогласные с моими указаниями?

Глава 18

     Выйдя из катера, Хонор почувствовала окружавшую ее атмосферу паники. Кругом были вооруженные часовые. Она уже встречала приветствовавшего ее армейского капитана с напряженным лицом, и встреча была малоприятная, но сейчас другие проблемы заслонили местные предрассудки.
     Это единственное преимущество грандиозной военной катастрофы, подумала она с горечью, пока капитан вел ее к автомобилю. Как и перспектива повешения - это здорово помогает сосредоточиться.
     У нее на плече зашевелился Нимиц. Из-за окружавшей их атмосферы взвинченности, которую он воспринимал эмпатически, он прижал уши к голове, а передней лапой нервно трепал ее белый берет. Хонор подняла руку, чтобы его погладить. Она не собиралась брать кота с собой, но он ясно выразил свое неодобрение, и, честно говоря, Хонор даже обрадовалась. Никто толком не понимал, как работала эмпатическая связь древесного кота и человека, но Хонор - как и все другие люди, которых приняли коты, - была уверена, что он помогает ей сохранять равновесие.
     А сейчас пригодилась бы любая помощь.
     Автомобиль по пустынным улицам доставил ее к посольству. Немногие прохожие двигались быстро, то и дело украдкой поглядывая в небо. Замкнутая система кондиционирования машины делала воздух чистым и свежим, но Хонор снова почуяла панику.
     Причины были ясны. Сотрудники Лэнгтри сделали даже больше, чем она просила. Они прислали ей затребованное досье за час до прибытия на орбиту Грейсона, и его мрачное содержание подробно показало Хонор вставшие перед Грейсоном опасности. Шесть столетий смертельные враги ее возможных союзников обещали уничтожить их. Теперь у них появилась возможность сделать это, и единственной надеждой Грейсона была иностранная эскадра, которая, возможно, заслонит их от Масады. Эскадра, которой командовала женщина.
     О да, она их понимала, и понимание пробудило в ней симпатию, несмотря на то, как с ней обошлись.
     Машина прибыла в посольство, и она подавила новый всплеск тоски, увидев сэра Энтони Лэнгтри, ожидавшего ее в одиночестве. Рядом с высоким широкоплечим послом должна была находиться еще одна фигура - невысокий человек с лицом эльфа и улыбкой, предназначенной специально для нее.
     Она поднялась по ступенькам мимо морского пехотинца на посту, отметив заряженный пульсер и броню, а посол спустился, встретив ее на полпути.
     - Сэр Энтони. - Она пожала ему руку, стараясь не выдать свою боль голосом или выражением лица.
     - Капитан. Слава богу, что вы прибыли. - Лэнгтри был когда-то полковником морской пехоты. Он понимал тяжесть их положения, и Хонор показалось, пока они шли сквозь посольство, что в его глубоко посаженных глазах мелькала тень традиционного уважения морских пехотинцев к капитану корабля Ее Величества. Посол был высок, но большая часть его роста приходилась на туловище, так что ему приходилось ускорять шаг, чтобы поспевать за длинноногой Хонор по главному холлу.
     - Старший офицер Грейсона уже прибыл?
     - Ну, нет. Нет, не прибыл. - Она резко оглянулась, и он начал было объяснять что-то еще, потом закрыл рот, нажал на кнопку и пропустил капитана перед собой в открывшуюся дверь конференц-зала. Там ее ждали двое - коммандер в голубой форме грейсонского флота и достопочтенный Реджинальд Хаусман.
     - Капитан Харрингтон, это коммандер Марк Брентуорт, - представил грейсонца Лэнгтри. - Господина Хаусмана вы, конечно, знаете.
     Хонор кивнула Хаусману и протянула руку коммандеру. Она решила, что имеет смысл немедленно проверить его реакцию, - и слегка удивилась, когда он без колебаний ее руку пожал. В его взгляде чувствовалась неловкость, но, для разнообразия, она была направлена не на нее. Во всяком случае, не прямо на нее.
     - Коммандер Брентуорт будет осуществлять связь с флотом Грейсона, - продолжил Лэнгтри, и в его голосе чувствовался странный оттенок.
     - Добро пожаловать на борт, коммандер. - Брентуорт кивнул, но его неловкость, казалось, только возросла. - Я надеялась, что ваш старший офицер уже прибыл, - продолжила Хонор. - Боюсь, что мы немногого сможем достичь, пока я не поговорю с ним и мы не скоординируем наши планы.
     Брентуорт начал было говорить, но Лэнгтри прервал его на удивление сочувственным жестом.
     - Боюсь, что адмирал Гаррет не придет, капитан, - ответил он за Брентуорта ровным тоном. - Он считает, что ему полезнее наблюдать за ситуацией из командного центра. Адмирал поручил коммандеру Брентуорту передать вам ваши инструкции в соответствии с разработанными им планами.
     Хонор уставилась на него, потом перевела взгляд на Брентуорта. Грейсонец был красен как рак, и теперь она узнала причину смятения в его глазах. Это был стыд.
     - Боюсь, что это неприемлемо, сэр Энтони. - Хонор сама была удивлена сталью в собственном голосе. - Адмирал Гаррет, возможно, прекрасный офицер, но он не может полностью понимать возможности моих кораблей и поэтому не знает, как добиться от них наибольшего эффекта. - Она посмотрела на Брентуорта. - Со всем должным уважением, коммандер, по моей оценке, мощностей вашего флота и близко не хватит, чтобы справиться с этой угрозой.
     - Капитан, я... - начал Брентуорт, потом остановился и покраснел еще сильнее.
     Хонор стало его жалко.
     - Я понимаю ваше положение, коммандер Брентуорт, - сказала она уже тише. - Ничто из того, что я сказала, не является критикой в ваш адрес.
     От ее понимающего тона грейсонский офицер почувствовал еще больший стыд, однако на его лице читалась и благодарность.
     - Ну что ж, сэр Энтони, - Хонор повернулась к Лэнгтри, - нам просто придется заставить адмирала Гаррета передумать. Чтобы защищать эту планету, мне нужен полный доступ к информации и сотрудничество, и...
     - Минутку, капитан! - прервал ее Хаусман напряженным голосом, не похожим на отполированные интонации с оттенком самодовольного превосходства, которые так запомнились Хонор.
     Хаусман наклонился вперед через стол для совещаний.
     - По-моему, вы не вполне понимаете ситуацию, капитан Харрингтон. Ваша основная ответственность - перед королевством Мантикора, а не перед этой планетой, и как представитель Ее Величества я должен указать, что прежде всего вы обязаны обеспечить защиту ее подданных.
     - Я и намерена защищать подданных Ее Величества, господин Хаусман. - Хонор понимала, что ее голос выдает личную неприязнь, но она ничего не могла поделать. - Однако лучший способ этого добиться - это защитить всю планету, а не тот ее кусочек, на котором в данный момент стоят мантикорцы.
     - Не смейте со мной разговаривать таким тоном, капитан! После смерти адмирала Курвуазье именно я старший член делегации на Грейсоне. Потрудитесь не забывать об этом и выполнять мои инструкции.
     - Понятно. -Глаза Хонор стали жесткими. - И каковы же ваши инструкции, господин Хаусман?
     - Эвакуироваться, разумеется! - Хаусман посмотрел на нее так, будто она была одним из его туго соображавших студентов в университете Манхейма. - Я хочу, чтобы вы немедленно начали планировать организованную срочную эвакуацию всех подданных Мантикоры на ваших кораблях и еще не ушедших грузовиках.
     - А как насчет остального населения Грейсона, господин Хаусман? - негромко поинтересовалась Хонор. - Их мне тоже эвакуировать?
     - Конечно нет! - У Хаусмана покраснели щеки. - И я последний раз спускаю вам дерзость, капитан Харрингтон! Население Грейсона не ваша забота, в отличие от наших подданных!
     - Так что мои инструкции - бросить их, - подытожила Хонор ровным голосом без всякого выражения.
     - Мне очень жаль, что они оказались в такой ситуации. - Под давлением ее жесткого взгляда Хаусман опустил глаза, но упрямо продолжил: - Мне очень жаль, но в сложившейся ситуации мы не виноваты. В данных обстоятельствах нас прежде всего должна заботить безопасность наших собственных людей.
     - Включая вас.
     Хаусман дернулся от бездонного ледяного презрения в негромком голосе. На секунду он отдернулся, потом выпрямился и ударил кулаком по столу.
     - Это последнее предупреждение, капитан! Следите за своим языком, когда разговариваете со мной, или я вас уничтожу! Меня волнует прежде всего моя ответственность - ответственность, которую я, в отличие от вас, сознаю, - как представителя интересов Ее Величества на Грейсоне!
     - Мне почему-то казалось, что интересы Ее Величества представляет наш посол, - отозвалась Хонор, и Лэнгтри шагнул ближе к ней.
     - Так оно и есть, капитан. - Тон его был холодным, и он посмотрел на Хаусмана скорее как полковник, чем как посол. - Возможно, господин Хаусман и представляет интересы правительства Ее Величества в рамках миссии адмирала Курвуазье, но постоянным представителем интересов Ее Величества являюсь я.
     - Как вы считаете, сэр, следует мне использовать мою эскадру для эвакуации подданных Мантикоры с линий огня? - спросила Хонор, не сводя глаз с Хаусмана, и лицо экономиста исказил гнев, когда он услышал ответ Лэнгтри.
     - Нет, я так не считаю. Ясно, что разумно эвакуировать как можно больше членов семей и гражданских лиц на тех грузовиках, которые еще здесь, но, по моему мнению, вашу эскадру лучше использовать для обороны Грейсона. Если хо