чем следовало.
     Брентуорт умолк, стараясь разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он чувствовал себя польщенным, но дело обстояло не так просто, как, по всей видимости, представлялось ей. Она стала Землевладельцем, первой в тысячелетней истории Грейсона женщиной, получившей этот высокий титул, единственным здравствующим на данный момент лицом, награжденным Звездой Грейсона, и, наконец, всеми признанной спасительницей планеты. И кроме того, пусть это и не было самым главным, она поражала его загадочной, остро интригующей красотой.
     Красота эта мало соответствовала стандартам Грейсона. К тому же Хонор была старше Марка на десять земных лет, а он был уже взрослым - а стало быть, слишком старым, - чтобы подвергнуться действию пролонга в год, когда мантикорцы сделали это медицинское достижение доступным для его соотечественников. А она благодаря пролонгу выглядела на десять земных лет моложе, и гормоны Марка непочтительно реагировали на эту биологическую молодость.
     Ее суровое треугольное лицо с экзотически раскосыми глазами не имело ничего общего с классическими нормами красоты, но это не имело для него никакого значения. Равно как и тот факт, что ростом она превосходила большинство мужчин Грейсона сантиметров на пятнадцать. Некоторые иные особенности делали ее привлекательность еще более заметной. Она была... более раскованной и счастливой, чем он мог себе представить, и, казалось, куда сильнее, чем прежде, осознавала себя женщиной. Тогда, на Ельцине, Хонор даже до ранения пренебрегала косметикой, а теперь умело наложенный макияж подчеркивал прелесть ее лица, а прежде коротко остриженные волосы отросли почти до плеч.
     Поняв, что молчание затянулось, Брентуорт поднял глаза и встретился с ее спокойным, ожидающим взглядом. Электронный и настоящий - ее глаза совершенно одинаковы, подумалось ему ни с того ни с сего. А может быть, такое впечатление сложилось у него потому, что в обоих ее глазах ему виделось одиночество. То было привычное для нее одиночество, какое он сам еще только учился терпеть. Со временем оно приходило к каждому звездному капитану, но от этого не становилось менее тягостным. Брентуорт признал это чувство, и смятение его неожиданно улеглось.
     - Хорошо... Хонор,-выговорил он, коснувшись ее руки, чего никогда не позволил бы себе ни один воспитанный уроженец Грейсона. - Но только с глазу на глаз. Если я позволю себе такую фамильярность публично, Гранд-адмирал Мэтьюс снимет с меня голову.

***

     КФГ <Корабль флота Грейсона.> "Джейсон Альварес" лег на орбиту Грейсона, и Хонор откинулась в адмиральском кресле флагманской рубки. Самой ей казалось, что сидеть на месте флагмана - с ее стороны непростительная самонадеянность, однако Марк настоял, и она согласилась, возражая при этом не слишком уж рьяно.
     В рубке вместе с ней находился только неполный вахтенный состав, тогда как Марк осуществлял управление со своего мостика, однако дисплеи были включены, и Хонор собственными глазами видела, какие значительные перемены произошли на Грейсоне со времени ее последнего посещения. Планета, как всегда, выглядела прекрасной - и грозной. Ревностные приверженцы Церкви освобожденного человечества, некогда бежавшие в этот мир со Старой Земли, спасаясь от "совращающей души" технологической цивилизации, неожиданно обнаружили, что концентрация тяжелых металлов в их новообретенном раю превосходит таковую на любой свалке ядовитых отходов. Хонор на их месте отказалась бы от заселения поверхности в пользу орбитальных поселений, но упрямые колонисты не сдались. Им, конечно, все равно пришлось многое разместить на орбите, но они буквально цеплялись за почву, обжить которую им удалось лишь ценой титанических усилий. Ныне орбитальные сооружения вокруг Грейсона были еще более многочисленными, чем до присоединения планеты к Альянсу и получения грейсонцами доступа к современным промышленным технологиям. Именно там выращивалась практически вся сельскохозяйственная продукция.
     Что, подумала Хонор, вообще-то не должно удивлять. Здешний народ в отличие от Истинных - нетерпимых религиозных экстремистов, населявших Масаду, родственный и враждебный Грейсону мир, обладал тем прочным внутренним стержнем, оценить который по достоинству могли, пожалуй, только уроженцы Сфинкса. А для культуры, порожденной отрицавшими технические достижения фундаменталистами-церковниками, здешняя цивилизация проявляла удивительную гибкость и изобретательность. В том числе и в инженерно-конструкторской сфере.
     Значительную часть орбитальных сооружений представляли собой оставшиеся со времен холодной войны между Грейсоном и Масадой крепости, небольшие, но переоснащенные благодаря недавно открывшимся возможностям. Однако помимо старых фортов уже появились новые, а иные, еще более мощные, находились в процессе строительства. Хонор не была знакома с проектами, но могла побиться об заклад, что они поражали оригинальностью и новизной. Грейсон не ограничивался покупкой готовых мантикорских технологий. Конечно, здешние инженеры еще нуждались в советах и техническом содействии, однако не бросались на готовое, стремясь самостоятельно усовершенствовать и довести до ума все что возможно. Так же они поступили и с самим "Альваресом".
     Тяжелый крейсер имел раза в два меньше энергетических орудий, чем мантикорский корабль того же класса, однако каждая установка имела мощность, сопоставимую с огневой мощью соответствующего боевого поста линейного крейсера. Такая схема вооружения не позволяла одновременно поражать большое число мишеней, но зато каждое попадание наносило противнику весьма ощутимый ущерб. Отметив это, Хонор невольно задумалась о том, сколько возможностей наверняка остались упущенными судостроителями Мантикоры из-за зашоренности и приверженности стереотипам.
     Но куда больше, чем сами нововведения, поражал их размах. Все население планеты едва достигало двух миллиардов человек, причем мужчины составляли не больше четверти этого числа. Хонор сомневалась в том, что даже к настоящему моменту женщины принимают сколько-нибудь заметное участие в производственном процессе, но на орбите вокруг Грейсона вращались уже не один и не два, а три, пусть построенных с мантикорской помощью, но современных судостроительных завода. Самый маленький из них имел в поперечнике не меньше восьми километров, и все три продолжали расти. И на них уже полным ходом велась сборка кораблей.
     Когда дисплей продемонстрировал квартет вращавшихся на орбите линейных крейсеров, Хонор лишь молча покачала головой, и на глаза ее навернулись слезы. То были суда нового класса, получившего название "Курвуазье". Флот Грейсона выбрал свой способ почтить память адмирала Курвуазье и других воинов Мантикоры, павших, защищая их родной мир. "Наверное, - подумалось ей, - сам адмирал счел бы это уместным... предварительно от души посмеявшись. Впрочем..."
     Ее размышления прервал шелест открывающегося люка. Хонор повернула голову и приветственно улыбнулась вошедшему во флагманскую рубку Марку Брентуорту.
     - Вижу, капитан, все аккуратно размещено на орбите, - сказала она, сознавая, что ее слова будут услышаны вахтенными.
     - Так точно, миледи, - столь же официально отозвался он и, подойдя к дисплею, указал на один из крейсеров. - Это сам "Курвуазье". Видите, центральная часть пока не заполнена, поскольку там предполагается смонтировать адмиральскую рубку и полномасштабный узел оперативного управления флотом. Остальные корабли названы "Юнц", "Янаков" и "Мадригал". Вместе они составят основу Первого и Второго дивизионов.
     - Они великолепны, - не покривив душой, восхитилась Хонор.
     Размером корабли не уступали ее "Нике", а возможно, чуточку превосходили ее. Внешне они напоминали "Альварес", но несли значительно более серьезное вооружение.
     - Мы тоже так думаем, - согласился Брентуорт. Потянувшись к пульту, он настроил дисплей на более дальний объект и увеличил масштаб. - А это, миледи, дар вашего Королевства Флоту Грейсона.
     У Хонор вырвался восхищенный вздох: она воочию увидела то, о чем доселе ей доводилось лишь слышать. Когда адмиралы Александер и д'Орвилль, устроив засаду, захватили при Ельцине одиннадцать вражеских супердредноутов - получивших повреждения, но оставшихся боеспособными, хотя и подлежавших ремонту, - они передали эти суда Флоту Грейсона. То был удивительно щедрый жест, причем во многих отношениях. Если говорить о личной выгоде, оба адмирала отказались от почти немыслимой призовой суммы, а кроме того, некоторые королевские офицеры полагали, что корабли могли бы послужить и Мантикоре. Однако королева Елизавета утвердила решение графа Белой Гавани, ни колеблясь ни мгновения, и Хонор была совершенно согласна со своей государыней. При всей самоотверженности и отваге воинов Грейсона флот этой планеты был слишком слаб, чтобы сыграть заметную роль в разразившейся титанической схватке. Тем не менее Грейсон заслужил награду, и даже столь невосприимчивой к политике особе, как капитан Харрингтон, удалось понять, каким удачным дипломатическим ходом стал этот нежданный дар. Не только Грейсон, но и другие союзники Мантикоры почувствовали, как высоко ценит их Звездное Королевство.
     Но, даже зная предысторию, она не была психологически готова узреть раненых левиафанов, покоившихся под защитой орудий орбитальных фортов Грейсона. Рядом с чудовищными кораблями сами форты казались карликами, однако сам факт присутствия здесь супердредноутов доказывал, что флот, которому они принадлежали прежде, отнюдь не является непобедимым. Вокруг сновали ремонтные суденышки: работы не прекращались ни на минуту, и, судя по всему, дело шло к тому, что довольно скоро один из космических гигантов выйдет в рейс под флагом Грейсона.
     - Мы собираемся дать ему имя "Дар Мантикоры", - тихо сказал Брентуорт и пожал плечами, когда Хонор подняла на него взгляд. - Это название показалось нам подходящим, миледи. Какие имена получат остальные, я не знаю, но могу поручиться, что после окончания ремонта они не будут близнецами. Их электронику мы модернизируем согласно мантикорским стандартам и смонтируем на каждом наши инерционные компенсаторы, но все уцелевшее вооружение сохраняется. Со временем, надо полагать, они будут переоснащены должным образом, но сейчас упор делается на то, чтобы как можно скорее вернуть их в строй.
     - Если "Дар Мантикоры" и вправду столь близок к завершению ремонта, как это выглядит со стороны, вы бьете все мыслимые рекорды, - сказала Хонор.
     Брентуорт ответил ей благодарной улыбкой:
     - Мы стараемся, миледи. По правде сказать, главная проблема не в ремонте, а в укомплектовании кадрами. Вы ведь понимаете, что общий тоннаж нашего флота увеличился по сравнению со временем, предшествовавшим вступлению в Альянс, раз в сто пятьдесят - так что кадровый голод вполне объясним. Сейчас первая группа наших офицеров заканчивает обучение у вас, на острове Саганами. Хорошо еще, что масштаб наших орбитальных проектов всегда требовал от нас подготовки большего числа космонавтов, чем можно предположить исходя из численности населения, но сейчас нам приходится вербовать людей в торговом флоте Мантикоры. Признаюсь, дело не обходится без упреков в "сманивании", исходящих от вашей Академии, но что тут поделаешь. Мы обещали прекратить эту практику... при первой возможности.
     - Надеюсь, так оно и будет, - рассмеялась Хонор. - А как насчет смешанных команд? Вы их набираете?
     - Да, миледи. Набираем. Не скажу, что эта идея не встретила возражений, однако необходимость укомплектования личным составом супердредноутов поставила вопрос ребром. Правда, до сих пор местом службы "нашего" женского персонала мы определяем только самые тяжелые корабли.
     - Но почему?
     - Да потому, - ответил Брентуорт, слегка покраснев, - что Департамент судостроения настоял на выделении им особых помещений, а достаточное пространство для этого имеется лишь на тяжелых судах.
     Хонор изумленно заморгала, и его румянец стал еще гуще.
     - Я понимаю, миледи, для вас это звучит глупо. Сам Верховный адмирал Мэтьюс спорил с ними до посинения, однако сама концепция совместной службы для нас еще слишком нова. Боюсь, что мы не скоро перестанем цепляться за предрассудки.
     - Не переживайте, Марк, - сказала Хонор после недолгого раздумья. - Во-первых, я не вижу веских доказательств того, что Грейсону так уж необходимо копировать решительно все стороны жизни Мантикоры, а во-вторых, даже необходимые реформы желательно проводить без излишней торопливости, от которой не приходится ждать ничего, кроме вреда.
     Брентуорт, словно удивившись ее словам, склонил голову набок, и Хонор хихикнула.
     - О, ваше отношение к женскому персоналу действительно рассердило меня, когда я впервые сюда попала, но теперь мне понятно, какую колоссальную работу вы проделали и каких усилий вам это стоило. Могу вас заверить, что никто во всем Звездном Королевстве - ну, кроме разве что нескольких идиотов из Либеральной партии - не ведет счет вашим преобразованиям, выставляя оценки. А если кто этим и займется, то уж точно не я. Меня связывает с вашим флотом боевая дружба, и мне не к лицу заниматься подобным вздором.
     Брентуорт хотел что-то ответить - он даже открыл рот, - но передумал и с улыбкой поклонился. После чего отступил на шаг и, сделав церемонный жест в направлении люка, произнес:
     - В таком случае, леди Харрингтон, позвольте пригласить вас проследовать со мной. Некоторые командиры нашего флота, включая Гранд-адмирала Мэтьюса, адмирала Гаррета и моего отца, минут через пятнадцать прибудут во Второй шлюпочный отсек, чтобы иметь честь поздравить вас с возвращением.

Глава 15

     В баре Демпси никаких терминалов не было и в помине Клиентов здесь обслуживали самые настоящие официанты, что, учитывая зарплаты гражданской рабочей силы на самой оживленной верфи, вполне объясняло заоблачный уровень цен в этом заведении. А вот почему завсегдатаи соглашались выкладывать такие деньги, присутствие "живых официантов" объясняло только отчасти.
     Бар и примыкающий к нему ресторан для многих и многих являлись излюбленным местом встреч, и на то имелись веские причины. У Демпси посетители чувствовали себя как дома, поскольку подобные заведения, являвшиеся своего рода визитной карточкой картеля Демпси, уступавшего могуществом и богатством разве что картелю Гауптмана, имелись практически в каждом городе Королевства и всюду были одинаковы. Фирму знали все, и хотя эти заведения не могли соперничать по изысканности и роскоши с "Космо" и не предоставляли таких пикантных развлечений, как некоторые ночные клубы, менеджеров компании сложившееся положение вполне устраивало Удобство, безукоризненное обслуживание и прекрасная кухня обеспечивали наличие постоянной и солидной клиентуры, которую не отпугивали даже высокие цены Чего и добивались владельцы.
     Данное заведение располагалось чуть ли не в самой сердцевине "Гефеста", однако проектировщики приложили максимум усилий для того, чтобы сымитировать естественную окружающую среду. Разумеется, им пришлось выполнить все предписанные законом требования по оборудованию ресторана системами жизнеобеспечения и безопасности и установке необходимых указателей, однако, выложив огромные деньги, они получили в свое распоряжение отсек двойной высоты. Это позволило, смонтировав ложные потолки, скрыть от взора посетителей хитросплетение змеящихся кабелей и трубопроводов. За переплетами окон менялись голографические панорамы разных планет, причем каждому дню недели соответствовал свой вид. Сегодня, в понедельник, перед посетителями представал Сфинкс; над Явата-Кроссинг, вторым по величине городом планеты, синело холодное осеннее небо, и снаружи в зал заведения доносились уличные шумы. Ветерок даже доносил запахи зелени и уличной стряпни. Голограммы Демпси никогда не повторялись. В отличие от компьютерных моделей, используемых менее щепетильными рестораторами, здешние хозяева требовали производить записи на месте, возле таких же заведений на Мантикоре, Сфинксе или Грифоне, что придавало пейзажам особую прелесть. Многие посетители часами любовались знакомыми им видами, тем более что Мантикора и Сфинкс находились не так уж далеко от "Гефеста", что делало возможной трансляцию почти в режиме реального времени.
     Многим могло показаться, что имитация планетарного пейзажа на станции, от которой до Мантикоры всего двадцать минут лету рейсовым челноком, не имеет особого смысла и представляет собой лишь свидетельство упорного следования традиции, но в действительности это играло свою роль. Персонал станции работал в особом режиме, графики дежурств и рабочих смен зачастую перекрывались, и для многих скоординировать свободное время с друзьями и возлюбленной, чтобы отдохнуть на поверхности планеты, было весьма затруднительно. Зато Демпси предоставлял им возможность встретиться и отдохнуть с комфортом, доставив планету прямо на орбиту. Прямо к столику.
     Обнаружив, что его бокал пуст, полковник Сантьяго Рамирес прервал разговор с Полом Тэнкерсли и поднял руку, подзывая официанта. Стул под ним заскрипел, и офицер поморщился, хотя проектировщиков мебели винить не приходилось. Стулья не были рассчитаны на таких гигантов.
     Приметив гримасу полковника, Пол спрятал сочувственную улыбку. У них с Рамиресом с самого начала обнаружилось много общего, и их знакомство быстро переросло в дружбу. Полковник оказался человеком чрезвычайно начитанным, разносторонним и наделенным чрезвычайно своеобразным чувством юмора, обнаруживать каковое он предпочитал как можно реже. Держался Рамирес несколько отчужденно, однако, когда сходился с кем-то поближе, ледок таял, так что они с Полом быстро обзавелись привычкой проводить свободное время в беседах на самые разнообразные темы, основательно подпитываемых превосходным пивом. Будучи иммигрантом, Рамирес умел видеть вещи, казавшиеся уроженцу Мантикоры очевидными, в совершенно неожиданном ракурсе, и Пол с интересом выслушивал его мнение. Тот факт, что полковник был предан Хонор, нисколько его не задевал: Пол полагал, что они подружились бы в любом случае.
     Внешне суровый, подстать могучему сложению, Рамирес был одним из деликатнейших и воспитаннейших людей, каких только Тэнкерсли доводилось знать... но лишь до тех пор, пока речь не заходила о Народной Республике Хевен. Этот человек смертельно ненавидел Народную Республику и все с ней связанное. Уничтожение этой империи зла он считал целью своей жизни. Возможно, назвать его ненависть маниакальной было бы преувеличением, но не слишком большим.
     Первый помощник Рамиреса Сьюзен Хибсон по отношению к Народной Республике была настроена отнюдь не столь непримиримо, как ее командир, зато лишь круглый дурак мог допустить по отношению к ней вольность. Причем никто не пошел бы на это дважды. Она не отличалась избыточной строгостью, и ее подчиненные были к ней привязаны, однако в какой-то мере и они ее побаивались. Помимо нахалов, она терпеть не могла дураков, а хуже всего пришлось бы недоумку, осмелившемуся предположить, будто для нее и ее бойцов бывает что-то невозможное.
     Пол полагал, что различия между Хибсон и Рамиресом в известном смысле объясняются их физическими параметрами. Майор была ниже своего начальника на тридцать пять сантиметров и едва-едва дотянула до минимального роста, позволявшего зачисление в морскую пехоту. Однако нехватку силы она с лихвой искупала быстротой. Полковник вполне мог позволить себе роскошь добродушия, поскольку гигант со стальной мускулатурой просто не испытывал необходимости доказывать кому бы то ни было свою пригодность к солдатской профессии - в отличие от изящной и хрупкой с виду Хибсон. Служба в морской пехоте не сахар даже в сравнении с флотской - крови и грязи бойцам хватает с избытком. Пол не сомневался, что Сьюзен далеко не сразу удалось убедить всех, и не в последнюю очередь себя, что жизненная стезя избрана ею верно.
     У столика появился подозванный Рамиресом официант, и полковник, улыбнувшись собеседникам, спросил:
     - То же самое для всех?
     Голос его был низким, но удивительно текучее произношение с