с собой, отчасти чтобы настоять на своем, но важнее была его эмпатия: Хонор давно научилась определять с его помощью настроение окружающих.
     Наконец ужин закончился. Слуги ушли, оставив семью Протектора наедине с гостьей и охраной. Мэйхью откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на нее.
     - Почему мне кажется, что ваши методы убеждения при организации этой встречи были слегка... чрезмерными, капитан Харрингтон?
     - Чрезмерными, сэр? - с невинным видом переспросила Хонор. - Ну, может быть. С другой стороны, я решила, что мне пригодится довод, который привлечет ваше внимание.
     У капитана Фокса было застывшее выражение лица человека, привыкшего слушать засекреченные беседы, которые его не касались, но уголок его рта дернулся.
     - Мое внимание вы, несомненно, привлекли, - сухо сказал Мэйхью. - И чего же вы от меня хотели?
     - Все очень просто, сэр, - сказала Хонор прямо. - Чтобы эффективно использовать мою эскадру для защиты вашей планеты, мне понадобится сотрудничество вашего командования. Какими бы талантливыми и знающими ни были ваши командиры, они попросту недостаточно знакомы с возможностями моих кораблей, чтобы использовать их наилучшим образом без тесного сотрудничества.
     - Понятно. - Какое-то время Мэйхью просто смотрел на нее, потом приподнял бровь. - И из ваших слов следует понимать, что в таком сотрудничестве вам было отказано.
     - Совершенно верно, - ответила Хонор. - Адмирал Гаррет выделил коммандера Брентуорта для встречи со мной, и он отличный офицер, но у меня весьма неполные данные о мощи оставшегося у вас флота, а он передал мне приказы по использованию моих судов, которые весьма слабо используют их возможности.
     - Приказы? - В голосе Мэйхью послышалась зловещая нотка, и Хонор не думала, что это притворство.
     - Да, сэр. Ради справедливости надо заметить, что когда я заявила через посла Лэнгтри о своем намерении помочь в обороне Грейсона, он, скорее всего, решил, что я намереваюсь передать свои корабли под его командование.
     - А вы намеревались?
     - До некоторой степени - в том плане, что их следовало включить в общий план обороны. План, который он разработал, однако, с моей точки зрения, далеко не идеален, а он отказывается даже обсуждать его со мной.
     - После всего, что адмирал Курвуазье и "Мадригал" уже для нас сделали? - не выдержал лорд Мэйхью. Он раздраженно посмотрел на брата. - Я же говорил тебе, Бен, что Гаррет ни черта не понимает! Он знает, как нам нужны корабли капитана Харрингтон, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, но он не собирается этого признавать, потому что придется подчиняться приказам какой-то там женщины. Кузен Берни всегда говорил...
     - Да, Майк, я знаю, - прервал его Мэйхью и серьезно взглянул на Хонор. - Значит, основная цель этой встречи - чтобы я приказал адмиралу Гаррету с вами сотрудничать, так, капитан?
     - Да, сэр, более или менее, - сказала она.
     - Скорее "более", чем "менее", я полагаю. - Протектор с удобством оперся о подлокотник своего кресла. - Если я прикажу ему сотрудничать, то он, полагаю, подчинится - по крайней мере, официально, - но он вряд ли забудет, что вы действовали через его голову, капитан.
     - Протектор Бенджамин, - спокойно ответила она, - что вы делаете со своим флотом, меня не касается. Меня заботит исключительно защита планеты согласно интересам моей королевы, как я их понимаю. Для достижения этой цели мне нужно сотрудничество. Если адмирал Гаррет будет со мной сотрудничать, то я вполне готова работать с ним.
     - Но вот он с вами работать не готов, на этот счет мой несдержанный брат, к сожалению, совершенно прав. А значит, мне придется его с этой должности снять.
     Хонор скрыла вздох облегчения и сказала только:
     - Вы знаете адмирала лучше, чем я, сэр.
     - Да, знаю, и мне жаль, что он так закоснел в своих представлениях. - Протектор потер щеку, потом кивнул. - Ладно, капитан. С адмиралом Гарретом проблем больше не будет. - Он посмотрел на брата. - Ты лучше разбираешься в делах флота, Майк. Кто там у нас остался следующий по старшинству?
     - С командным опытом или штабным?
     - Командным.
     - Тогда коммодор Мэтьюс, если только не вытащить кого-нибудь из отставки, - не колеблясь сказал лорд Мэйхью, - и он молодец, Бен. - Младший Мэйхью почти застенчиво улыбнулся Хонор. - С ним у вас проблем не будет, мэм.
     - Ну, Мэтьюс так Мэтьюс, - сказал Протектор, и Хонор невольно вздохнула от облегчения.
     Мэйхью услышал и улыбнулся ей.
     - Не привыкли к серьезной дипломатии, капитан Харрингтон?
     - Это точно, сэр, - ответила она с чувством.
     - А получилось у вас неплохо, - сказал он ей. - Даже лучше, чем вы рассчитывали, если учесть внутреннюю ситуацию. - Капитан Фокс издал невольный протестующий звук, и Протектор улыбнулся ему. - Спокойнее, Фокс, - лукаво сказал он. - Тут у нас нет шпионов Совета.
     На мгновение Фокс утратил деревянное выражение лица и бросил многозначительный взгляд на Протектора, потом мрачный - на Хонор... и снова вытянулся в парадной стойке за стулом Мэйхью.
     - Скажите, капитан, - поинтересовался Мэйхью, - вы случайно не изучали историю Старой Земли?
     - Прошу прощения, сэр? - удивленно повернулась к нему Хонор, потом пожала плечами. - Я не гожусь в авторитеты в этой области.
     - И я не годился, пока отец не послал меня в Гарвард, но в настоящий момент вы мне сильно напоминаете коммодора Перри. Вам знакома его карьера?
     - Перри? - Хонор задумалась. - Командир американцев в битве на озере Шамплейн?
     - Озере Эри, вы хотите сказать, - поправил ее Мэйхью, - но то был Оливер Перри. Я имел в виду его брата Мэтью.
     - А-а. Тогда нет, сэр, я ничего о нем не знаю.
     - Жаль. Он, конечно, был слегка напыщенный господин, но зато он в четвертом веке до эры Расселения почти силой вытащил Японскую империю из изоляции. Вообще-то я именно из-за Японии заинтересовался Перри, хотя, конечно, прямую параллель между Грейсоном и Японией провести невозможно. Они хотели, чтобы их оставили в покое, а мы уже двести лет ждем, чтобы нас хоть кто-нибудь "вытащил" в настоящее. Но я подозреваю, что вы все равно окажете на нас не меньшее воздействие, чем Перри на японцев. - Он слегка улыбнулся. - Надеюсь, мы сумеем избежать хотя бы некоторых их ошибок - а они их порядком наделали, - но социальные и внутренние последствия вашего визита могут оказаться даже больше, чем военные и технологические.
     - Понятно, - ответила Хонор осторожно. - И вы не считаете, что последствия будут плохие, сэр?
     - Совсем наоборот, - сказал Мэйхью.
     В этот момент дверь столовой открылась, и два охранника в форме вошли в альков перед дверью, служивший передней. Протектор оглянулся на пришедших, а те подошли к капитану Фоксу. За ними зашла вторая пара.
     - Я полагаю, что они будут весьма благоприятными, хотя некоторым из нас придется...
     Фокс нахмурился, когда новые охранники подошли к нему, потом один из них протянул ему папку с документами, и Фокс расслабился. Он протянул руку, чтобы взять папку... и Нимиц внезапно с рычанием взлетел со своего табурета.
     Хонор развернулась и увидела, что кот вцепился в спину ближайшего к ней охранника. Тот взвыл, когда ему в плечи вонзились сантиметровые когти задних лап, а потом вой перешел в визг боли и ужаса, когда Нимиц обхватил верхними лапами его голову и вонзил передние когти ему в глаза.
     По щекам визжащего охранника потекла кровь, и он поднял руки, пытаясь отбросить кота. Но все звуки сменились жутким свистящим бульканьем, когда когти средних лап кота разорвали его горло до самого позвоночника.
     Мертвец упал, как подрубленное дерево, но кот уже спрыгнул с него. Он зарычал еще громче и вцепился во второго прибывшего, раздирая его всеми шестью наборами когтей. Фокс и его люди в ужасе уставились на кота. Их удивила длина его шестидесятисантиметрового тела, когда он развернулся. Кот был узким и гибким, как хорек, и охранники не осознавали, что его тело представляет собой девять килограммов костей и мускулов. Винить их было трудно: с годами Хонор так привыкла к весу кота, что он перестал доставлять ей неудобство, и они не учли, что носить его ей помогали мускулы уроженки Сфинкса.
     Но каковы бы ни были причины, они сочли его просто домашним любимцем и перестали обращать внимание, не догадываясь, насколько он силен и хорошо вооружен. Не подозревали они и о его разумности и неожиданное побоище их потрясло. Но они были тренированными охранниками, ответственными за безопасность главы государства, и при виде зверя, впавшего в бешенство, их руки дернулись к оружию.
     Капитан Фокс без всяких церемоний схватил Протектора, выдернул его из кресла и толкнул себе за спину, потянувшись за оружием. Лорд Мэйхью вздрогнул, когда кровь убитого пролилась на скатерть и брызнула на него, но он тоже среагировал отлично. Он схватил обеих своих невесток, толкнул их под стол и упал сверху, чтобы защитить своим телом.
     Все это Хонор увидела только краем глаза. Она всегда знала, что Нимиц чувствует ее эмоции, но никогда осознанно не чувствовала его.
     На этот раз она почувствовала - а через него восприняла и эмоции новых "охранников", и это заставило ее вскочить на ноги. Основанием ладони она ударила в лицо ближайшего к Протектору новоприбывшего и с отвратительным треском хряща вбила его нос прямо в мозги. В тот же момент его спутник бросил папку, поднял другую руку и в упор выстрелил в грудь капитану Фоксу.
     Его оружие пискнуло и издало звук топора, врезающегося в бревно. Капитан охраны отлетел назад, не успев вытащить пистолет. Его тело повалило Мэйхью на ковер. Хонор мысленно сморщилась, узнав звук соник-раптора.
     Одной рукой она схватила убийцу за шиворот, а второй потянулась к стволу, чтобы не дать выстрелить в Мэйхью. Мимо оружия она промахнулась, но схватила запястье, сжала пальцы, а другой рукой рванула убийцу вверх. Он уронил оружие с воплем боли, изумленно взглянул на нее и тут же оторвался от пола, а потом она ударила его о стол. Разлетелись тарелки, разбился хрусталь, и он выпучил глаза. Шок сменился агонией, когда ее локоть со всей силы врезался ему в солнечное сплетение. Хонор развернулась прочь, а он остался умирать, поскольку его легкие и сердце перестали действовать.
     Вторая жертва Нимица уже валялась на полу, с воем держась за то, что осталось от его лица, но в вестибюле загудели новые рапторы, лишь один раз перекрытые звуком обычного выстрела. В дверь ворвались еще "охранники", и все они были вооружены рапторами. Хонор схватила со стола тяжелый металлический поднос. Летел он не хуже летающей тарелочки Нимица, но был куда опаснее, и лицо первого из вбежавших залила кровь. Он упал, сбив с ног бежавшего за ним, и на мгновение все они застряли. А потом начался полный хаос - телохранители Протектора наконец поняли, кто здесь настоящий враг.
     В столовой началась перестрелка, и пули летели навстречу звуковым ударам рапторов. Со всех сторон были жертвы, и единственным способом для Хонор отличить врагов от друзей были рапторы в руках.
     Но у Нимица таких проблем не было. С пронзительным боевым воплем, зазвеневшим у нее в ушах, он прыгнул в лицо еще одного убийцы, будто пушистая шестиногая электропила. Его жертва с воплем упала, а соседний нападавший перевел оружие на кота, но к нему через весь ковер рванулась Хонор. Она врезала ботинком ему в плечо, немедленно сломав его, а второй удар раздавил его гортань.
     Все охранники Мэйхью были убиты, но погибли и многие нападавшие, а против остальных действовали Хонор и Нимиц. Она знала, что нападавших слишком много, но, кроме них с Нимицем, никого не осталось, а надо было как можно дольше задержать убийц в приемной, подальше от Протектора и его семьи.
     Убийцы знали, что она будет здесь, но она была "всего лишь" женщина. Они не были готовы к ее размерам, силе и подготовке, к вихрю насилия, который вовсе не был похож на кино. Настоящие боевые искусства совсем не такие. Первый же точный удар, который прорывался сквозь блок, заканчивался смертью или увечьем. Когда Хонор Харрингтон наносила удар, ее жертва падала.
     В коридорах послышались шаги, потом выстрелы - дворцовая служба безопасности наконец среагировала на происходящее. Но оставшиеся убийцы находились между Хонор и подкреплениями. Она перекатилась, сбив с ног еще двоих, потом вскочила и ногой ударила в незащищенное лицо третьего. Выстрел раптора прожужжал мимо, и Хонор ударила кулаком в горло стрелявшего. За ее спиной взвыл Нимиц, сбивая с ног очередную жертву, и она ударом сбоку разбила кому-то колено. Падая, тот невольно выстрелил и убил одного из своих товарищей, а Хонор каблуком раздавила его руку и развернулась к новому нападавшему. Она обхватила его рукой за шею, раскрутилась вокруг собственной оси и нагнулась, и он полетел в сторону, сопровождаемый треском сломанных позвонков, напоминавшим выстрел.
     Из коридора доносились крики, выстрелы и снова крики, и убийцы в панической ярости сплотились против Хонор, пока задние их ряды развернулись, чтобы разобраться с подкреплением. Кто-то лихорадочно навел на нее раптор, но Хонор ударом одной руки выбила оружие, второй схватила нападавшего за голову и ткнула его лицом вниз навстречу удару колена. Послышался треск разбитой кости, ее колено залила кровь, и Хонор повернулась к новому врагу, а в дверь наконец ворвалась настоящая охрана.
     В лицо ей будто бы врезалась кувалда. Хонор отбросило в сторону, развернув в воздухе, как куклу, и она услышала гневный вопль Нимица, но сама она чувствовала только боль, боль, боль и наконец упала на бок и беспомощно перекатилась на спину.
     Боль исчезла, осталась только память о ней и оцепенение, но левый глаз Хонор ослеп. А правым она беспомощно глядела, как выстреливший в нее человек с яростью в лице поднял раптор. С ужасной неторопливостью ствол поднялся для последнего выстрела в упор - а потом грудь ее убийцы взорвалась.
     Он упал поверх нее, залив ее кровью, и Хонор, теряя сознание, сумела повернуть голову. Последнее, что она увидела, был Бенджамин Мэйхью и дымящийся у него в руке пистолет капитана Фокса.

Глава 21

     - Капитан? Вы меня слышите, мэм?
     Голос пробился в ее сознание, и она открыла глаза. Или, скорее, глаз. Она с трудом сосредоточилась и взглянула, моргая, в лицо склонившегося над ней человека.
     В правое плечо ей уперлась знакомая треугольная голова, и она повернулась навстречу встревоженным зеленым глазам Нимица. Кот лежал рядом с ней, а не свернулся у нее на груди в своей любимой позе, и он так громко мурлыкал, что кровать дрожала. Рука показалась ей необычно тяжелой, но Хонор все же подняла ее, чтобы потрепать кота за уши, и нервное мурлыканье слегка утихло. Она снова погладила его, потом услышала тихий звук и обернулась. Рядом с коммандером Монтойей, врачом, стоял Андреас Веницелос. Щеголеватый старпом казался не менее обеспокоенным, чем Нимиц.
     - Как у меня дела? - попыталась она спросить, но слова вышли смазано и неразборчиво, потому что шевелилась только правая сторона рта.
     - Могли быть и получше, мэм. - Глаза Монтойи гневно заблестели. - Шкипер, эти подонки вас чуть не прикончили.
     - Очень плохо? - Она проговорила медленно, стараясь справиться с каждым звуком по очереди, но результат особо лучше не стал.
     - Не так плохо, как могло быть. Вам повезло, мэм. Его выстрел задел вас только краем, но если бы он целил на пару сантиметров вправо или чуть-чуть повыше... - Доктор помедлил и прокашлялся. - Основные повреждения на левой щеке, шкипер. Повреждения мышц не такие сильные, как я боялся, но мягкие ткани очень пострадали. А у вас еще сломана зигоматическая дуга - скула как раз под глазом, - и нос вы сломали, когда падали. Что серьезнее, нервы от глаза к подбородку и примерно на сантиметр перед ухом почти полностью мертвы. Ушную раковину и слуховые нервы, к счастью, не задело, и вы должны хотя бы отчасти контролировать челюстные мышцы с этой стороны.
     У Монтойи было лицо врача; оно говорило пациентам только то, что он хотел им сказать. Веницелоса читать было легче, и его понятия о "везении" явно не совпадали с мнением Монтойи. Хонор сглотнула и подняла левую руку. Она почувствовала под пальцами свою кожу, но ощущение было такое, будто трогаешь кого-то другого. Ее лицо не чувствовало ничего, даже давления или онемения.
     - В общем и целом, я думаю, что с вами все будет в порядке, мэм, - поспешно добавил Монтойя. - Потребуется обширная пересадка нервов, но повреждения локализованы, так что сама пересадка будет несложной. Она займет время, и я бы за нее не взялся, но для кого-нибудь вроде вашего отца тут проблемы не будет. А я пока что могу залечить сломанные кости и тканевые повреждения.
     - А глаз?
     - Тут дело плохо, - сказал врач прямо. - В глазу множество кровяных сосудов, и большая их часть порвана. Поскольку отсутствовал мышечный контроль, ваш глаз не мог закрыться, когда вы упали. Роговая оболочка довольно сильно повреждена, и в нее попали осколки стекла и фарфора и прошли до самого глазного яблока. - Она уставилась на него здоровым глазом, и он спокойно посмотрел на нее в ответ. - Не думаю, что его можно восстановить, мэм. Во всяком случае, не больше, чем чтобы позволить различать свет и тьму. Понадобится пересадка, регенерация или протез.
     - Я не регенерирую. - Она сжала кулаки от злости, что не может контролировать свой голос. - Мама проверила это давным-давно.
     - Ну, тогда пересадки, шкипер, - сказал Монтойя, и она заставила себя кивнуть.
     Большая часть человечества могла воспользоваться благами новой технологии регенерации; Хонор относилась к тем тридцати процентам, которым это было недоступно.
     - А как остальное лицо? - спросила она.
     - Ужасно, - честно сказал ей Монтойя. - Правая сторона в порядке, но левая - просто кошмар, и у вас продолжается потеря крови. Основные вздутия я снял, и коагулянты должны вскоре остановить кровь, но, честно говоря, шкипер, это даже хорошо, что вы ничего не чувствуете.
     Она снова кивнула, зная, что он прав, потом с усилием села. Монтойя и Веницелос посмотрели друг на друга, и по лицу врача было похоже, что он вот-вот возразит. Потом он пожал плечами и отошел, давая ей посмотреть в зеркало на стене.
     Несмотря на предупреждения, увиденное потрясло Хонор. На фоне ее бледного лица и ослепительно белой повязки на глазу сине-черные синяки и алые раны казались еще ужаснее. Выглядела она так, будто ее били дубинкой - в каком-то смысле так оно и было, - но больше всего Хонор потрясла мертвенная неподвижность левой половины лица. Сломанный нос отдавал тупой болью, а правая щека была напряжена, но слева боль словно обрывалась. Не уменьшалась, просто прекращалась, и уголок губ был слегка приоткрыт. Она попыталась закрыть его, попыталась напрячь мышцы щеки, но ничего не получилось.
     Она посмотрела в зеркало, заставляя себя принять это, повторяя, что Монтойя прав и все можно поправить, не важно, как она выглядит... Все эти уверения слабо помогали справиться с отвращением при взгляде в зеркало.
     - Не лучшим образом выгляжу, - сказала она и с тупым ужасом увидела, что только нетронутая правая сторона ее лица и рта двигаются нормально. Она глубоко вздохнула и попробовала еще раз. - Не лучшим образом выгляжу, - выговорила она. Получилось все равно странно и неуверенно, но это было уже больше похоже на членораздельную речь.
     - Верно, мэм, - согласился Монтойя.
     - Ну что ж. - Она отвела глаз от зеркала и взглянула на Веницелоса. - Можно и вставать.
     Эта фраза получилась почти совсем чисто. Может быть, если она сосредоточится на том, чтобы говорить медленно и четко, то все будет не так уж плохо.
     - Не думаю, что это... - начал Монтойя.
     - Шкипер, я справлюсь... - одновременно начал Веницелос, но оба они замолчали, когда она перекинула ноги через край кровати. Она опустила их на пол, и Монтойя шагнул вперед.
     - Капитан, может, вы этого и не чувствуете, но вам здорово досталось! Коммандер Веницелос со всем тут справляется, а коммандер Трумэн разбирается с эска