м  он
помрачнел. - В данный момент коммандер Харрингтон  является  исполняющим
обязанности старшего офицера пикета на станции "Василиск".
   - Она - что? Что, во имя господа, офицер, способный провернуть  такое
чудо, делает на станции "Василиск"?!
   - Это была не моя идея, - возразил  Вебстер.  -  Ее  спустили  сверху
после того, как Сонино детище закапризничало в ходе дальнейших маневров.
   - А-а, и она решила засунуть свою ошибку под ковер, чего  бы  это  ни
стоило офицеру, который в действительности выполнил за нее всю работу?
   Презрение Александера было явным, и Вебстер пожал плечами.
   - Я знаю, ты не любишь Соню, Хэмиш. В  данном  случае  я  тоже  не  в
восторге от нее, но на сей раз она ни при чем. Думаю, Яначек постарался.
Ты же знаешь, как этот старый упертый... - Вебстер помедлил.  -  Я  хочу
сказать, ты знаешь, как он печется о семейных интересах.
   - Угу, - кивнул Александер, и Джеймс снова пожал плечами.
   - Как бы то ни было, он выразил пожелание, а  я  был  слишком  занят,
торгуясь с ним относительно нового инженерного крыла для Саганами, чтобы
отказать.
   - Ладно, но что делает коммандер в должности начальника  пикета?  Это
должен быть, по меньшей мере, капитан.
   - Согласен. - Вебстер  поднял  спинку  кресла  обратно.  -  Что  тебе
известно о Павле Юнге?
   - О ком? - Александер прищурился, явно  с  трудом  припоминая.  -  Ты
имеешь в виду наследника Северной Пещеры?
   - Его.
   - Немного - и это немногое мне не нравится. А что?
   - А то, что де юре именно капитан лорд Павел Юнг является начальником
пикета на Василиске. К  сожалению,  его  кораблю  понадобилось  "срочное
переоборудование", и он счел предстоящий ремонт слишком  сложным,  чтобы
доверить его старшему помощнику. Так что  он  привел  его  домой  сам  -
оставив на посту Харрингтон с единственным легким крейсером.
   Александер уставился  на  него  округлившимися  глазами,  и  под  его
изумленным, недоверчивым взглядом Вебстер покраснел.
   -  Джим,  я  знаю  тебя  чертову  прорву  лет,  -  вымолвил   наконец
Александер. - Поэтому, надеюсь, ты скажешь мне,  почему  не  уволил  его
немедленно?
   - Политика, - вздохнул Вебстер. - Тебе ли не  знать!  Поэтому  мне  и
необходимо выяснить  твое  мнение  о  возможной  реакции  правительства.
Господи, Хэмиш! Проклятые хевениты жаждут крови. Полдюжины  картелей  во
главе с Гауптманом сходят с ума. Графиня Марица готовится драться против
бюджета Флота зубами и когтями, а чертовы "Новые Люди" у нее в  кармане.
Ты же знаешь, какой тяжелый танк представляет собой  Северная  Пещера  в
политическом раскладе! Все, что я мог сделать, это спихнуть Юнга с  глаз
подальше. Думаешь, герцог скажет мне  спасибо,  если  я  в  такое  время
раздразню Ассоциацию консерваторов, отстранив от  должности  ненаглядное
испорченное чадо первого заместителя самого барона Высокого Хребта?
   - Нет. Вероятно, нет, - согласился Александер, подумав, но  признание
оставило кислый привкус.
   Большинство мантикорских аристократов чтили традицию службы на  благо
общества,  подпитываемую  чувством  долга.  Те,  кто  не  разделял  этих
взглядов, относились к самым эгоистичным  и  невыносимым  экземплярам  в
известной   вселенной.   Своим   прибежищем   они   избрали   Ассоциацию
консерваторов барона Высокого Хребта Мишеля Жанвье.
   Ассоциация открыто исповедовала "восстановление исторического баланса
власти, созданного нашими Основателями" между дворянством  и  нахальными
плебеями. Упомянутого "баланса", как Александер прекрасно знал,  никогда
не существовало иначе, как в их личных мечтах. Он  с  минуту  размышлял,
затем нахмурился.
   - Каков этот Юнг?
   - Надменный, хорош собой, некомпетентен, нестерпимый хам, - отчеканил
Вебстер. - Достойный отпрыск клана Северной Пещеры.
   - В это я могу поверить, коль скоро он спихнул  свои  обязанности  на
младшего по званию и, задрав хвост, умчался обратно к цивилизации.
   - Гаже, Хэмиш. Гораздо гаже. - Александер заломил и вторую  бровь,  и
Вебстер расстроенно махнул рукой.  -  Если  не  ошибаюсь,  он  умышленно
подставил Харрингтон, назначив ее исполнять свои обязанности.
   - Почему ты так думаешь?
   - Они на ножах, еще с Академии. Подробностей я не  знаю.  Комендантом
тогда был Хартли, а ты  в  курсе,  как  трудно  вытянуть  из  него  хоть
что-нибудь.  Но  Юнг  схлопотал  официальный  выговор   за   недостойное
поведение.  Он  обращается  с  женщинами,  словно   большой   кодьяк   с
беовульфовским бизоном, - в точности как его отец и оба братца, - и явно
не понимает отказов. Я имею в виду, физически.
   - Ты хочешь сказать, он.. - Александер даже привстал со стола, причем
выражение его лица сделалось грозным, но Вебстер перебил его ухмылкой.
   - Думаю, он пытался, но Харрингтон родом  со  Сфинкса.  -  Александер
понимающе  кивнул.  -  И  на  старших  курсах  заняла  второе  место  по
рукопашному бою. Насколько я могу себе представить, он, может, и  начал,
но закончила явно она. - Его улыбка погасла. - Вот Юнг и навалил на  нее
станцию, надеясь выставить дурой.
   - Понятно. А о чем все эти протесты?
   - Похоже, никто не сказал коммандеру, что станция  "Василиск"  -  это
такое место, куда мы посылаем наших дураков и бездельников. Может, у нее
и  остался  всего  один  корабль,  но  она  действительно   обеспечивает
соблюдение Торгового Уложения в своем Узле. И если  бы  только  это!  За
последние  три  недели   Харрингтон,   разместив   в   ближнем   космосе
разведывательные зонды на несколько сот миллионов долларов, охватила всю
внутреннюю часть  системы,  установила  контроль  Флота  за  космическим
движением вокруг Медузы и переняла таможенные функции у  АЗА.  И  вообще
здорово там все перетряхнула. Адмирал Уорнер сказал мне по секрету,  что
Юнг разочаровался в радостях цивилизации и пытается  ускорить  ремонтные
работы. Видимо, хочет  вернуться  и  остановить  коммандера.  Думаю,  он
боится, что создал чудовище, которое  может  пожрать  его  самого.  Даже
протекция не спасет. К сожалению, в  данный  момент  Юнгов  "Чудотворец"
стоит у ребят  Уорнера  на  "Гефесте"  вскрытый  и  распотрошенный,  как
использованная консервная банка.  Я  не  уверен,  но  у  меня  сложилось
отчетливое   ощущение,   что   Уорнер   сознательно   тянет   резину   с
переоборудованием просто ради удовольствия наблюдать, как Юнг корежится.
А тот не может оставить корабль без уважительной  причины.  Так  что  он
сидит и не рыпается.
   - Боже правый, - тихо произнес Александер. - Ты хочешь  мне  сказать,
что у нас на Василиске наконец-то появился старший  офицер,  выполняющий
свою работу? Замечательно!
   - Да,  она  выполняет  свою  работу,  и,  насколько  я  могу  судить,
чертовски хорошо, но об этом-то, - Вебстер помахал дисками, - и речь  во
всех жалобах. У нее разбросаны бригады по  всей  системе,  а  с  парнем,
которого она поставила разбираться с инспекцией на  терминале,  и  вовсе
тяжелый случай. Он вколачивает Торговое Уложение в глотку каждому, слово
в слово, с указанием параграфов и  пунктов.  Полагаю,  не  обошлось  без
четких указаний Харрингтон. Конечно, хевениты  взвыли,  но  этот  маньяк
потрошит и наши корабли. Раньше все торговые дома Королевства  проходили
через Василиск практически без досмотра, и теперь они  вне  себя.  Ну  и
самое худшее: помнишь слухи о контрабанде  через  Медузу?  -  Александер
кивнул, и Вебстер кисло улыбнулся. - На нынешний момент харрингтоновские
группы  орбитальной  проверки  захватили  контрабанды  больше   чем   на
девятьсот миллионов долларов и послали образцы  на  экспертизу.  В  ходе
инспекций они поймали за шкирку картель Гауптмана на  попытке  протащить
через Медузу шкурки большого  кодьяка  и  официально  заявили  об  этом.
Коммандер  захватила  грузовик  в  четыре  с  половиной  миллиона  тонн,
зафрахтованный Гауптманом, - "Мондрагон" - и арестовала его!
   -  О  боже!  -  Александер,  представив  себе,  какую  кашу  заварила
неведомая ему Харрингтон, прижал руку к  ребрам,  тщетно  пытаясь  унять
смех.
   - Тебе смешно, - проворчал Вебстер, - а ко  мне  тут  ворвался  Клаус
Гауптман собственной персоной и клялся всем святым, что его люди  чисты,
как первый снег, и что  во  всем  виноват  хозяин  "Мондрагона",  и  что
Харрингтон тормозит его другие, законные, грузы. Он требует ее головы, а
хевениты изъявляют готовность наточить ему топор! То, что  происходит  с
их транзитом через Сеть, само по  себе  достаточно  плохо,  но  тебе  же
известна их официальная позиция относительно наших притязаний на Медузу.
Их консул буквально грыжу наорал насчет ее "заведомо незаконных  обысков
законных торговых судов  в  ходе  их  законной  торговли  с  независимой
планетой". Налицо все признаки первоклассного дипломатического скандала,
и положение лучше не становится.
   - Трахал я хевенитов! - рыкнул Александер. - И в  задницу  Гауптмана!
Как я понимаю, она выполняет именно то, что полагалось делать уже  много
лет, Джим!
   - Да? И ты думаешь, сэр Эдвард Яначек разделяет твои взгляды?
   - Нет, но это не повод  отыгрываться  на  Харрингтон.  Проклятье,  из
того, что ты говоришь, следует, что Юнг  самым  подлым  образом  пытался
воткнуть ей нож в спину! Хочешь ему помочь?
   - Ты же знаешь, что нет! - Вебстер снова запустил руки  в  волосы.  -
Черт, Хэмиш, на "Бесстрашном" служит  мой  внучатый  племянник.  Если  я
отзову  Харрингтон,  я  преподам  ему  совершенно  не  правильный   урок
выполнения офицерских обязанностей. В  подобном  случае  любой  флотский
офицер придет к такому же выводу!
   - Именно.
   - Черт подери, - вздохнул Вебстер. - Я - Космос-лорд  первого  ранга.
Не моя забота решать судьбу какого-то коммандера.
   Александер нахмурился и вернулся к изучению носков своих  ботинок,  а
Вебстер еще больше опустил спинку кресла. Он знал это выражение лица.
   - Послушай, Джим, - произнес, наконец, адмирал Александер, - знаю,  я
младше тебя, но мне кажется, мы должны благодарить эту Харрингтон, а  не
наказывать. Впервые у нас на Василиске офицер, который готов  вкалывать.
Мне это нравится. Мне это нравится гораздо больше, чем то, что у нас там
было. И тебе тоже. Хорошо, она поднимает волну  и  кое-кого  выводит  из
себя. Прекрасно. Пусть. Даже Яначек не может изменить  миссию  Флота  на
Василиске - и слава богу, а то он давно уже убрал бы нас оттуда. Но если
мы собираемся приказывать ей, что делать, мы не вправе выбивать почву  у
нее из-под ног в тот же момент, когда она начнет это делать. - Он сделал
паузу. - Ты мне много рассказал про тех, кто на  нее  жалуется,  но  что
говорят люди с Василиска?
   - Мишель Рено из команды АКС просто в восторге. Я получил от него два
или  три  блестящих  рапорта  о  деятельности   лейтенанта   Веницелоса,
откомандированного с крейсера. Заметь, если хотя бы половина  того,  что
говорят хевениты, правда, - Веницелос, должно быть, своего рода псих, но
Рено он нравится. Эстель Мацуко, похоже, убеждена, что Харрингтон может,
не замочив ног, перейти залив  Язона.  На  предыдущих  старших  офицеров
пикета она даже жаловаться  перестала,  настолько  они  ей  освинели.  А
теперь  я  получаю  письма   с   благодарностями   за   наше   "отменное
сотрудничество"!
   - Ну, по-моему, все ясно, не так ли?
   - Стало быть, ты думаешь, мне просто не следует вмешиваться.
   - Ты совершенно прав. Василиск столько лет был позором Флота. Наконец
нашелся хоть кто-то, способный действовать. Такое событие может  вызвать
переосмысление проблемы в целом.
   - А что, пора?
   Голос Вебстера звучал встревоженно, и Александер пожал плечами.
   - Если хочешь, я прощупаю Вилли на этот счет и передам  тебе.  Думаю,
Кромарти сказал бы "да". Мы  годами  выплясывали  вокруг  вопроса  из-за
"политической ситуации", а проблема только усугублялась. Не  сомневаюсь,
консерваторы примутся стенать и плакать, равно как и либералы, но им  не
победить. Консерваторы не смогут сохранить любезную их сердцу безопасную
изоляцию, если мы не вцепимся в терминал обеими руками,  а  либералы  не
смогут защищать медузиан от инопланетной заразы без нашего контроля  над
транспортным сообщением между космосом и  планетой.  Впервые  у  нас  на
Василиске офицер, которому хватает духу привлечь их внимание к  вопросу,
и если они попытаются что-нибудь с этим  сделать,  Общины  их  остановят
намертво. Я говорю "пусть", и, думаю, Вилли скажет то же самое.
   - Надеюсь, ты прав. - Вебстер встал и смахнул диски  обратно  в  ящик
стола, затем хлопнул Александера по плечу. - Я искренне надеюсь, что  ты
прав, Хэмиш, поскольку, вне зависимости от политики, ты блюдешь интересы
службы. - Он взглянул на стенной таймер и улыбнулся. - Смотрю,  время  к
обеду. Присоединишься ко мне в адмиральской столовой? Думаю, пара-тройка
стекляшек чего покрепче отвлечет нас от забот о судьбах мира.
 
Глава 13 
 
   - Я выхожу на конечную отметку. К стрельбе готов.
   Голос младшего  лейтенанта  Рафаэля  Кардонеса  звучал  тихо,  взгляд
сузившихся глаз не  отрывался  от  тактического  монитора.  Указательный
палец  правой  руки  навис  над  большой  квадратной  кнопкой  в  центре
орудийного пульта; дублировавший его  артиллерийский  пти-офицер  застыл
над панелью записи.
   - Приготовиться... Огонь!
   Палец Кардонеса устремился вниз, и дисплей  расцвел  яркой  вспышкой.
Прошла секунда, и экран засветился снова, на этот раз показав  параметры
поражения цели.
   Лейтенант наклонился вперед и  утер  пот  со  лба.  Плечи  болели  от
напряжения последних сорока пяти минут тактических упражнений. Он  почти
боялся проверить результаты, но, увидев колонки цифр и значков, заморгал
от удивления. Энергетические орудия - восемьдесят три процента! И  почти
так же хорошо ракеты - три попадания из пяти!
   -  Славно  сработано,  -  прозвучало  сопрано  за  его   спиной,   и,
развернувшись  вместе  с  креслом,  Кардонес  оказался  нос  к  носу   с
капитаном. Он до сих пор не привык к ее манере передвигаться беззвучно.
   Харрингтон нажала кнопку на следящей  панели.  Прокрутив  на  высокой
скорости  сложно  закрученные  векторы  кропотливой  работы   Кардонеса,
капитан кивнула:
   - Действительно очень хорошо, канонир.
   Кардонес едва не лопнул от гордости. Капитан впервые использовала  по
отношению к нему старинное традиционное обращение, и это  стоило  каждой
минуты сосредоточения, каждого изматывающего часа практики. И ни в какое
сравнение не шло с тем ужасным днем,  когда  ему  пришлось  краснеть  за
ошибки в программе.
   - Однако, - продолжала  капитан,  прокручивая  запись  назад,  -  как
насчет этого маневра? - Она остановила изображение и  постучала  пальцем
по экрану.
   Древесный кот внимательно  изучил  ломаные  линии  и  с  любопытством
посмотрел на Кардонеса.
   - Мэм? - осторожно переспросил лейтенант.
   - Здесь вы изменили курс выравнивания на 0, 35 при ускорении в триста
g, - пояснила она.
   Кардонес  слегка  расслабился.  В  ее  голосе  не  звучало  насмешки;
напротив, она говорила точь-в-точь, как один преподаватель в Академии.
   - Это вывело вас на требуемый курс, но посмотрите сюда,  -  ее  палец
переместился на цифры вверху дисплея. - Видите, куда целила его  главная
батарея?
   Лейтенант посмотрел, затем сглотнул и порозовел.
   - Как раз в торец моего клина, мэм, - признал он.
   - Согласна. Вам следовало  развернуться  по  косой  и  прикрыть  себя
нижними полосами, не так ли?
   - Да, мэм.
   Эйфория подтаяла, но капитан коснулась его плеча и улыбнулась.
   - Не расстраивайтесь. Лучше объясните,  почему  компьютер  не  прижал
вас?
   - Мэм? - Кардонес уставился обратно на дисплей  и  нахмурился.  -  Не
знаю, мэм. Окно луча выглядит достаточно широким.
   - Может, так, а может, и нет. - Капитан снова постучала по цифрам.  -
Человеческий фактор, лейтенант. Всегда помните о  человеческом  факторе.
Тактический компьютер запрограммирован реагировать с такой скоростью,  с
какой отреагировало бы существо из плоти и крови, и на сей раз - на  сей
раз, канонир! - вам повезло. Дальность ваших орудий достаточно велика, и
у  вашего  противника  было  всего  три  секунды,  чтобы  оценить   вашу
открытость и вовремя выстрелить. Он не успел.  Так  решил  компьютер.  В
настоящем бою вы можете встретить человека с гораздо большим опытом.
   - Я понял, шкипер! - Кардонес снова улыбнулся, и  Виктория  похлопала
его по плечу, прежде чем вернуться в командирское кресло.
   Честно говоря, она прокручивала  ту  же  задачу  на  своем  командном
пульте и сама точно так же прозевала залп. За последние несколько недель
юноша сделал огромные успехи и по праву заслужил свою радость.
   Нимиц сполз на любимое место у нее на коленях,  а  Виктория  оглядела
тактическую  рубку.   Лейтенант   Пановский   потел   над   собственными
астронавигационными  упражнениями,  и,  судя   по   взглядам,   которыми
обменивались лейтенант Брайэм и дублер Пановского, дела у  него  шли  не
очень хорошо. Маккеон не зря предупреждал, что  свежеиспеченный  старший
астронавигатор склонен филонить. Услышав приказ капитана  о  продолжении
тренировок в  полном  объеме,  несмотря  на  нехватку  личного  состава,
лейтенант выглядел так, словно его предали.
   Главный маневровый дисплей показывал изображения  судов,  висящих  на
орбите Медузы. За почти целый мантикорский месяц их заметно  поубавилось
по сравнению с первыми днями пребывания "Бесстрашного" на  своем  посту.
Пожалуй, сказывались результаты деятельности Тремэйна. Медуза  перестала
быть удобной гаванью для перегрузки запрещенных товаров. Виктория  и  не
представляла, каким  наказанием  божьим  станет  лейтенант-коммандер.  У
него, похоже, развивался психоз на почве контрабанды. Стромболи  орлиным
глазом  отслеживал  любые  перемещения  между  кораблями,   а   Тремэйн,
пользуясь результатами его наблюдений, уже три недели летал  в  открытом
космосе и выловил контрабанды более чем на полмиллиарда.
   Оба получали  от  капитана  официальные  благодарности  "за  отличную
работу". У лейтенанта Веницелоса  их  тоже  набралось  немало.  Судя  по
ярости  и  количеству  протестов,  офицеры  чинили  достаточно  ощутимые
препятствия на пути чьих-то прибыльных махинаций.
   И  наконец,  команда  чувствовала  одобрение  не  только  со  стороны
Виктории, но и со стороны дамы Эстель, АЗА и АКС, - что коренным образом
изменило положение вещей. Харрингтон больше не  приходилось  дразнить  и
пинать собственный экипаж. Сознание того, что они,  в  отличие  от  всех
перебывавших  на  Василиске  прежде,  способны   влиять   на   ситуацию,
сплачивало их. Перегруженные, измотанные, люди прекрасно  понимали:  они
добиваются успеха вопреки системе, а не благодаря  ей  -  и  это  только
заставляло их еще больше гордиться собой.
   Премии тоже никогда  никому  не  вредили.  Традиционно  приз  экипажа
составлял полпроцента от всей стоимости захваченной контрабанды. На слух
вроде бы и немного,  но  они  задержали  товаров  на  полтора  с  лишним
миллиарда долларов. Если, как и надеялась Виктория,  Суд  Адмиралтейства
сочтет нужным конфисковать добычу и оштрафовать владельцев "Мондрагона",
набежит более семи с половиной миллионов на  всю  команду.  Ну,  а  коль
скоро конфискуют  и  само  судно,  соответствующая  доля  его  оценочной
стоимости  также  пойдет  в  общий  котел.  Капитану  полагалось   шесть
процентов  от   общей   суммы.   Получались   славненькие,   кругленькие
полмиллиона,  или  восьмилетнее  жалование  коммандера   КОМ.   Офицерам
причиталось еще двадцать четыре процента, а остальные  семьдесят  должны
поделить между собой сержанты и  рядовые.  Даже  самый  младший  получит
почти двенадцать тысяч, а по давней традиции -  и  несмотря  на  нападки
Казначейства - премии налогом не облагаются. Неудивительно,  что  мичман
Тремэйн и лейтенант Веницелос стали популярными у сослуживцев. Сами  они
отработали свои премии до последнего пенни, но гордость  ценили  гораздо
выше. Призовые деньги были для них  скор