жер Льюис тоже должна была улететь. Ее внесли в обязательный список на эвакуацию, но она понимала, что Гарольду Чу понадобятся все имеющиеся рабочие руки для того, чтобы попытаться открыть двери грузового отсека. Так что она игнорировала приказ отправиться на катер, передав свое место двадцатидвухлетнему компьютерному технику-первогодку, и с бледным спокойным лицом отправилась в центральный пост аварийного контроля.
     Иоширо Тацуми тоже отказался от шанса на спасение. Он был приписан для сопровождения доктора Холмса, но тихо поменялся местами с другим санитаром. Когда-то доктор Райдер помогла ему, теперь он был нужен ей.
     Еще несколько человек тоже приняли решение остаться на судне. В некоторых случаях причиной была храбрость, в других - вызов, но всех объединяло общее чувство - преданность. Преданность своему кораблю, своим товарищам по команде, своим офицерам и своему долгу и прежде всего - своему капитану. Хонор Харрингтон нуждалась в них, и они отказались бросить ее в беде.
     Клаус Гауптман сидел в каюте, неловко ссутулившись в уютном кресле и закрыв руками лицо. Его переполнял стыд. Не гнев, который так часто служил ему движущей силой, а стыд. Мучительный, горький стыд. Тот самый, который проникает в человека и разъедает его изнутри. Отчасти он понимал, что только безумный страх за дочь заставил его спорить с Хонор Харрингтон, бранить и проклинать ее, однако это не утешало и не помогало. Он помнил только, как в глазах Стейси вспыхнуло неожиданное страдание - из-за него. Единственный человек во вселенной, чье хорошее мнение действительно имело для него значение, его дочь, заглянула ему в душу и с ужасом отвернулась, и Гауптман чувствовал, как в его глазах закипают слезы, которых он не хотел проливать.
     А еще в глазах Стейси было то холодное презрение, которое он слышал в голосе Харрингтон. С ним уже говорили таким тоном, но на сей раз - заслуженно. Он сознавал это и не мог придумать ни другого названия своему поступку, ни извиняющего объяснения. И эта ядовито-горькая правда заставила его вспомнить давнюю стычку с Харрингтон. Ему пришлось признать - возможно, впервые в его взрослой жизни, - что он лгал сам себе. Он, который всегда думал, что может смело смотреть себе в глаза, теперь понимал истину лучше, чем когда-либо. Он с отчаянием думал о том, что Харрингтон и в тот, первый раз была права. Права, что не поддалась давлению, которое он пробовал пустить в ход, права, что испытывала к нему презрение, права даже в том, что угрожала человеку, который пал так низко, что использовал против нее угрозу ее родителям из-за одного только больно задетого самолюбия и оскорбленной гордости. Она угрожала человеку, который даже не понимал низости своих поступков, потому что мораль для него в тот момент ничего не значила.
     Он сидел в каюте наедине со своими мыслями о том, кем же он на самом деле стал, и ни богатство, ни власть, ни положение, ни успехи не могли защитить его от себя самого.

***

     Гарольд Суковский, одной рукой поддерживая Крис Хёрлман, вышел в стыковочный туннель пассажирского судна, снабженный генератором внутренней гравитации. За время пребывания на борту "Пилигрима" коммандер полностью излечилась от физических ранений и намного больше, чем он ожидал, оправилась от психических травм. Но она все еще была слаба, ее грубоватый бесшабашный юмор, казавшийся неотделимым от нее, так и не вернулся, и Гарольд прижимал ее к себе, ограждая от любого случайного контакта в царившем вокруг них хаосе. Маргарет Фушьен отрядила стюардов и некоторых членов команды, чтобы они направляли поток эвакуируемых. Важно было как можно быстрее освобождать коридор отсека малых летательных аппаратов, и персонал "Артемиды" старался изо всех сил. Но когда Суковский и Хёрлман вышли из туннеля следом за Шэннон Форейкер, в коридоре возник затор. Всех военнопленных с "Пилигрима" послали одной группой, с единственным морским пехотинцем для охраны, и Суковский, войдя в коридор, сразу увидел гнев на лицах встречавших их стюардов. Гнев моментально перерос в ненависть к людям, одетым в форму флота, который только что уничтожил "Ястребиное крыло" и убил тридцать их товарищей. Старший стюард, руководивший этой группой, с перекошенным от ярости лицом открыл рот, готовясь что-то сказать. Но Суковский быстро прошел вперед и встал во главе заключенных между Уорнером Кэслетом и Дени Журденом. Взгляд его был очень решительным.
     - Придержите язык, - велел он стюарду резким холодным тоном.
     Тот смутился, поскольку искалеченный человек с покрытым шрамами лицом и в простой робе говорил ледяным командным голосом. Суковский шагнул к нему, прежде чем стюард сообразил, что ответить.
     - Я капитан Гарольд Суковский, - произнес он тем же холодным тоном, и глаза стюардов вспыхнули, потому что они узнали четвертого по рангу капитана своей судоходной линии. - Эти люди спасли жизнь мне и моему старпому, уничтожили палачей, захвативших в Телемахе мою "Бонавентуру". Они казнили всех свиней, которые держали нас в заточении, а затем потеряли собственный корабль, пытаясь спасти мантикорское торговое судно. - Он не назвал судно. Да это и не имело значения: ни Кэслет, ни Журден не знали в тот момент, что пришли на помощь "Пилигриму". - И вы будете относиться к ним с должным уважением, старший стюард. Ясно?
     - М-м, так т-точно, сэр! - выпалил стюард. - Как прикажете, сэр!
     - Хорошо. Теперь проводите нас, чтобы освободить коридор.
     - Слушаюсь, сэр. Прошу капитана и... и его друзей следовать за мной.
     Стюард повел их дальше по коридору, а Суковский почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, он встретил пристальный взгляд Кэслета, и они обменялись суровыми улыбками, глядя в глаза друг другу. Улыбками понимания... и сочувствия.

***

     - Последняя шлюпка, шкипер, - объявил Кардонес.
     Старпом охрип, отдавая приказы, и Хонор кивнула ему, оторвавшись от разговора с Дженифер Хьюз. Улучив секунду, она бросила полный боли взгляд на спинку своего командирского кресла. Ей отчаянно хотелось отослать с корабля и Нимица. Но кот не мог ее оставить, так же как Саманта - Гарольда Чу. Возможно, Виктории следовало настоять на его перемещении на "Артемиду", но она не могла. Просто не могла. И ее кот был экипирован лучше Саманты. У него был скафандр, а Чу вынужденно пользовался стандартным модулем жизнеобеспечения. Вот хотя бы в этом Виктория могла им помочь - и предоставила улучшенный вариант. У нее в каюте стоял роскошный модуль, который она приобрела для Нимица еще до того, как Пол изготовил скафандр для кота. Модуль был построен из противорадиационной брони и снабжен дополнительными системами жизнеобеспечения, и Хонор настояла, чтобы Чу принес Саманту в ее каюту и поместил кошку в это более надежное укрытие.
     "Хотя в конечном счете это не будет иметь никакого значения", - мрачно подумала Хонор.
     - Когда мы можем отправляться? - спросила она.
     - В любой момент, шкип. - Кардонес улыбнулся, хотя оставался таким же мрачным, как и Хонор. - Те катера уже не вернутся. Нам остались только два бота... и, конечно, наши аварийные капсулы.
     - Конечно, - согласилась Хонор и нажала кнопку связи с центром аварийного контроля.
     - Аварийный контроль слушает. На связи главстаршина Льюис.
     - Льюис? Что вы там делаете? - в недоумении спросила Хонор.
     - Коммандер Чу отправил все имеющиеся в наличии души в первый грузовой отсек, мэм, включая лейтенанта Сильветти. Я у них про запас, - ответила Джинджер, делая вид, что не поняла вопроса, и Хонор сложила губы в легкую грустную улыбку.
     - Хорошо, старшина. Расскажите мне, как у них дела.
     - Двигатели правого борта совсем не работают, мэм, - решительно сказала Льюис. - Их разнесло взрывом, и понадобится полная замена. Два, а может, и три из двигателей левого борта еще действуют, но весь отрезок управляющего кабеля между шпангоутом семьсот девяносто два и кормой уничтожен взрывом. Они сейчас прокладывают новый кабель, а чтобы его подключить, им надо убрать обломки, и еще две кассеты сорвалось с направляющей номер четыре. Они должны поставить их на место, прежде чем смогут взяться за ремонт.
     - Сколько на это уйдет времени?
     - Главный инженер полагает, девяносто минут как минимум, мэм.
     - Ясно. Пусть продолжает, передайте ему.
     - Слушаюсь, мэм.
     Хонор прервала связь и посмотрела на Дженифер Хьюз.
     - Сколько времени до встречи с неприятелем?
     - Через два часа и пять минут подойдем на расстояние ракетного выстрела.
     - Но они ведут нас только гравитационными датчиками?
     - На этом расстоянии и в таких условиях они ничего другого и не могут, мэм, - уверенно сказала Хьюз.
     - Очень хорошо. - Хонор повернулась к Кардонесу, который взял на себя сектор связи после эвакуации Казенса. - Раф, выведите на основной экран капитана Фушьен.
     - Слушаюсь, мэм.
     На передней переборке командирской рубки вспыхнул двухметровый экран связи. Лицо Фушъен было мрачным, глаза бегали по сторонам, но она вежливо поклонилась.
     - Время, капитан, - сказала ей Хонор, удивившись спокойствию своего голоса.
     Возможно, больше всех в рубке собственное спокойствие удивило именно ее.
     - Двигайтесь перед нами. Я хочу, чтобы вы были прикрыты нашим импеллером, когда выключите двигатель.
     - Слушаюсь, миледи, - негромко сказала Фушьен.
     Хонор оглянулась и посмотрела через плечо на Хьюз:
     - Запускайте имитатор, Дженни.
     - Есть, мэм.
     "Артемида" плавно пошла впереди "Пилигрима", следуя точно перед его носом, и Хонор повернулась к рулевому, главстаршине О'Халли.
     - Это надо будет очень ловко сделать, старшина, - спокойно сказала она ему, и тот понимающе кивнул.
     "Артемида" была очень близко от безопасной границы импеллерного клина "Пилигрима", едва ли не в шестидесяти километрах от него. Но ей приходилось держаться так близко, чтобы скрыться от хевенитского крейсера, держа собственные импеллеры в тени, а "Пилигрим" все еще шел с ускорением более ста g. Малейшая ошибка рулевого в тот момент, когда клин "Артемиды" опустится и Хонор выполнит маневр отрыва, могла привести к тому, что клин вспомогательного крейсера уткнется прямо в корпус лайнера и тотчас разнесет судно на части.
     - Ясно, мэм, - сказал О'Халли намного более спокойно, чем должен был в данный момент себя чувствовать.
     Хонор перевела глаза на голосферу, наблюдая, как "Артемида" точно занимает согласованную позицию и глубоко вздохнув, снова посмотрела на Фушьен.
     - Удачи, капитан, - сказала она.
     - Да поможет нам Бог, миледи, - тихо сказала Фушьен.
     Обе женщины, с глазами, полными страдания, коротко поклонились друг другу. Оба капитана понимали, чего требуют от них обязанности.
     - Очень хорошо, - решительно сказала Хонор Харрингтон, снова обращаясь к своей капитанской рубке. - За дело!

Глава 40

     Гражданин коммодор Абрахам Юргенс впился взглядом в две светлые точки на экране в рубке своего флагманского корабля. Он хорошо знал Марию Штеллингетти и Джона Эдвардса, знал, какие они опытные офицеры, но линейный крейсер "Керебин" был на гравитационных датчиках "Ахмеда" - и вдруг исчез. Насколько Юргенс мог судить, крейсер все делал правильно... однако был уничтожен, и коммодор понятия не имел, что за чертовщина там произошла. На таком расстоянии можно было засечь только импеллер звездного корабля: "Керебин" внезапно пошел на маневр уклонения, а потом исчез. И это было все, что знал Юргенс.
     "Что-то здесь не то", - в ярости подумал он. Как и многие офицеры Хевена, он ненавидел Королевский Флот Мантикоры за все поражения, которые он им нанес. В отличие от этого идиота Уотерса, он не считал тотальное уничтожение торговых астронавтов своей святой обязанностью на службе Республике, но и не проливал по ним слез, понимая значение набегов на мантикорское торговое судоходство. И он ожидал, что нынешняя операция будет относительно безопасной, однако половина его дивизиона линейных крейсеров была только что стерта с лица вселенной, а он даже не знал, как это произошло!
     "Но неужели ты не догадываешься? - спрашивал он сам себя. - Ну, по крайней мере, ты знаешь, кто это мог сделать. То самое лишнее "грузовое судно" - скорее всего, рейдер монти. Только бог знает что он здесь делает, и только бог знает, чем, черт возьми, этот корабль вооружен, чтобы так ударить по "Керебину" но уж ты-то понимаешь, что это значит?"
     Из информации от "Дюрандаля" он знал, что вовсе не "Цель-Один" Штеллингетти сделала это черное дело: если бы у нее была такая огневая мощь, она использовала бы ее прежде, чем "Керебин" уничтожил эсминец сопровождения. Нет, вероятнее всего, это сделало второе судно, и у него был компенсатор гражданского образца, иначе оно двигалось бы гораздо быстрее. И оно, скорее всего, одно из тех самых "вспомогательных крейсеров" монти, а значит, намного более хрупкое, чем флагманское судно Юргенса. Но оно, очевидно, обладало каким-то необычайно мощным вооружением, раз смогло угробить "Керебина" на расстоянии восьмисот тысяч километров, далеко за пределами радиуса действия энергетического оружия.
     "Более мощное, чем их проклятые ракетные подвески? - недоумевал про себя Юргенс. - Допустим. Но как могло жалкое торговое судно тащить на себе такое количество подвесок? Даже их супердредноуты ограничиваются десятком, не больше, а этого не хватило бы, чтобы так мощно атаковать "Керебина". Но даже если оно и применило их в данном случае, оно не снизило скорость, чтобы развернуть другие подвески, так что оно не сможет сделать со мной то же самое".
     Это была не только его оценка. Гражданин капитан Хольц, командир "Ахмеда", и его собственный начальник штаба тоже так считали. Однако Юргенс не имел никакого намерения влипнуть в неприятности. Он собирался аккуратно приблизиться к неизвестному судну, держа противоракетную защиту наготове, и относиться к нему со всей осторожностью, как если бы это был линейный крейсер, или даже линкор, до тех пор пока не удостоверится, что оно не поступит с ним, как с "Керебином". Но как только удостоверится...
     - Цель-Один не должна была снижать ускорение, - спокойно сказал народный комиссар Астон.
     Юргенс повернул голову и посмотрел на полного человека в униформе без всяких знаков различия. Вообще говоря, оперативной группе повезло с народными комиссарами. Элоизе Причарт предоставили свободу выбора, и, кроме одного или двух дураков, которые были навязаны ей их покровителями (как Франк Райдель, единственный оставшийся в живых из всей команды "Керебина"), большинство комиссаров группы было удивительно компетентными и душевными людьми. Сказанное в полной мере относилось и к Кеннету Астону. Юргенс ответил ему:
     - Вы правы. У рейдера гражданский компенсатор, так что он вышел на свое максимальное ускорение, и антирадиационный экран у него гражданского образца. А Цель-Один... - Он покачал головой. - Это, должно быть, пассажирский лайнер, раз он развивал такое ускорение, когда мы заметили его, и они должны были позволить ему убежать. Ему несомненно удалось бы унести ноги, особенно если учесть, что этот рейдер смог бы нас задержать, а мы единственный корабль, который находится к ним достаточно близко для обнаружения и перехвата. Если бы они разошлись, мы бы ни за что не догнали лайнер.
     - Если только не существует причины, по которой они не могут разделиться, - предположил Астон.
     - Не исключено, что и не могут, - подтвердил Юргенс. - Я полагаю, что "Керебин" повредил ему двигатели, но ускорение лайнера было намного выше до того, как к нему присоединился вооруженный транспорт. Нет, - покачал он головой, - тот, кто командует рейдером, здорово облажался. Он постарается держать его поближе к себе, чтобы "защитить" лайнер.
     - Согласен... - Астон кивнул, но глубокомысленно потер свой двойной подбородок. - В то же время он с невероятной скоростью разрушил корабль гражданки капитана Штеллингетти, и если у него есть датчики военного образца, он почти наверняка знает, что мы единственный борт, у которого он все еще высвечивается на детекторах. А может, он и с нами хочет поступить так же, как с "Керебином"?
     - Все может быть, - мрачно сказал Юргенс. - Если он уничтожит нас, они оба затаятся, и нашим кораблям ни за что не отыскать их снова в этом бардаке. - Он махнул рукой в сторону мерцающего буйства энергии гиперпространства на экранах рубки его флагмана. - Мы теперь не видим даже "Дюрандаля", а остальные корабли пикета, которые достаточно близко, чтобы отозваться, в этой погоне вообще бесполезны. Но если он думает, что сможет взять мое флагманское судно, не потеряв при этом собственной головы, он фатально ошибается!

***

     - Он прибавил еще несколько g ускорения, шкипер, -сказала Дженифер Хьюз. - Скорректированное время до дистанции ракетного выстрела теперь один час семнадцать минут.
     Хонор просто кивнула в подтверждение. Она сделала все, что смогла. Чу вкалывал в первом грузовом отсеке, но повреждение оказалось серьезнее, чем он думал сначала, и он уже потерял шесть своих сотрудников: одна из сорвавшихся кассет раздавила насмерть двоих и искалечила четверых, прежде чем ее снова установили на место. Первоначально запланированное время ремонта увеличилось вдвое. Хонор очень хотелось связаться с Чу и поторопить его, но она понимала, что ничего этим не добьется, разве только отвлечет Гарольда, заставит нервничать и еще больше задержит. Он сам свяжется с ней, когда ему будет о чем доложить.
     Другая бригада сумела снова подключить седьмую ракетную пусковую к главной сети контроля ведения огня, а Джинджер Льюис отлично работала в центральном посту аварийного контроля. Не каждый старшина мог справиться с такой работой, как бы опытен он ни был, но все здоровые люди нужны были Чу для других рабочих мест, а голос Льюис, когда она звонила в рубку и докладывала обстановку, звучал уверенно. "Гарри был, конечно, прав относительно ее способностей", - подумала Виктория, слегка улыбнувшись, и снова посмотрела на схему на своем мониторе.
     Они запустили уже второй имитатор, и скоро мог понадобиться третий. Электроника имитатора пожирала огромное количество энергии, воспроизводя характеристики двигателя лайнера класса "Атлас", и ни один модуль не мог долго работать в таком режиме. Но именно поэтому Хонор и держала их так близко. Она приказала Кэролин Уолкотт вводить их в гравитационную "тень" "Пилигрима" и выводить из нее с интервалами, выбранными наугад. Это должно было выглядеть для хевов как проблемы с управлением у "Артемиды" идущей впереди рейдера и давало Хонор возможность проводить замену имитаторов вне видимости хевов. К настоящему моменту, вероятно, имитаторы были уже не нужны, хевениты, судя по всему, уверились, что преследуют два судна, но нельзя было допустить ни одной оплошности.
     Особенно теперь. "Артемида" отключила свой двигатель, но все еще летела вперед с набранной к этому моменту скоростью 0,39 с и теперь отставала от "Пилигрима" на тридцать тысяч километров в секунду. Хевениты прошли мимо ее позиции менее десяти минут назад, и если бы они поняли, что случилось, притормозили и занялись поисками, они все-таки смогли бы ее найти.
     Риск был минимальным, но все-таки существовал, и Хонор не могла допустить прокола. Особенно теперь, когда она уже решила пожертвовать собственным судном для спасения лайнера капитана Фушьен.
     Она заставила себя посмотреть правде в глаза и признаться самой себе в том, что сознательно приговорила собственную команду к смерти, зная, что они не могут нанести поражение врагу. Командир корабля Народного Флота, находившегося за кормой "Пилигрима", должно быть, знал, что это она своими ракетами уничтожила его товарища. И он не захочет подойти ближе, чем надо, так что он развернется бортом и выпустит залп на максимально возможном расстоянии, чтобы посмотреть, чем она ему ответит. И если она не сможет ответить ему адекватно, он, не сходя с места, будет наносить "Пилигриму" смертельный удар за ударом, даже не приблизившись на радиус действия ее энергетического оружия.
     Хонор понимал