Уэсли Мэтьюса, и Лафолле недоумевал, каким образом Верховный главнокомандующий ГКФ узнал, что она будет рада именно такому экстравагантному презенту. Как бы то ни было, адмирал оказался, конечно, прав. Не реже одного раза в неделю леди Харрингтон тренировалась с этим чудовищем, извергающим пороховое пламя и сокрушающим барабанные перепонки, - либо на борту ее флагманского супердредноута, либо здесь, в небольшом стрелковом тире охраны в поместье Харрингтон. Казалось, после каждого сеанса стрельбы она получает почти такое же удовольствие и от ритуала чистки оружия.
     Хонор сняла мишень и приложила к ней карманную линейку, с явным удовольствием измеряя диаметр дыры - три сантиметра. Несмотря на критические замечания Лафолле в адрес оглушительного старинного оружия, майора поражала и воодушевляла аккуратность Хонор в обращении с пистолетом. Любой, кто видел ее на дуэльном поле Лэндинга, знал, что каждый ее выстрел попадает в цель, но, неся ответственность за жизнь своего землевладельца, Лафолле всегда радовался, глядя, как она демонстрирует способность позаботиться о себе самостоятельно. При этой мысли он фыркнул и криво усмехнулся.
     Хонор стояла прямо, похожая на стройный факел, - в длинном зеленом платье, закрывавшем лодыжки, и жилете до бедер. Ее шелковистые каштановые волосы свободно рассыпались по плечам. При этом она была, вероятно, самым опасным человеком в тире... даже по сравнению с Эндрю Лафолле. Хонор продолжала регулярно тренировать своих телохранителей, и хотя они заметно продвинулись в ее любимом виде спорта - борьбе coup de vitesse, - она все еще с невероятной легкостью укладывала их на лопатки.
     Конечно, при росте более ста девяноста сантиметров она была выше любого из них, а привычка к силе тяжести родной планеты, которая превышала и без того высокую грейсонскую гравитацию еще на пятнадцать процентов, одарила ее впечатляющей физической силой, подвижностью и выносливостью. Она могла оставаться стройной, но за стройностью скрывались крепкие, хорошо тренированные мускулы. И все же не это объясняло ее безусловное физическое превосходство над гвардейцами. Истинная причина состояла в том, что, благодаря современным (уже третьего поколения!) методам пролонга - которому она подверглась еще ребенком, - Хонор сейчас выглядела, как юная девушка, а фактически была на тринадцать стандартных лет старше самого Лафолле и в течение тридцати шести лет своей жизни занималась coup de vitesse. Это означало, что она обучалась борьбе на протяжении всей жизни Лафолле, хотя даже он, глядя на ее молодое, экзотической красоты лицо, иногда сомневался в том, что такое возможно.
     Хонор закончила рассматривать мишень и, достав из кармана ручку, написала на ней дату, а затем уложила вместе с дюжиной похожих расстрелянных мишеней и пистолетом в переносной футляр. Там же разместила оба дополнительных магазина с патронами, закрыла футляр и взяла его под мышку, сунула в карман защитные очки для стрельбы и, захватив наушники, оглянулась на Лафолле, попытавшегося скрыть вздох облегчения. В полутьме блеснули ее миндалевидные глаза, унаследованные от матери-китаянки.
     - Ну вот и все, Эндрю, - улыбнулась она.
     Они вместе направились из тира ко входу во Дворец Харрингтон. Пушистый шестилапый сфинксианский древесный кот кремово-серого цвета поднялся с належанного места в ярком пятне солнечного света, лениво потянулся и, мягко ступая, пошел им навстречу. Лафолле тем временем на ходу снимал защитные наушники. Хонор рассмеялась.
     - Кажется, Нимиц разделяет твое предубеждение против шума, - заметила она и наклонилась, чтобы взять кота на руки.
     Нимиц в ответ на ее замечание согласно чирикнул, и она засмеялась снова, устраивая его у себя на плече. Кот занял обычную позицию: когти средних лап вонзились в ткань жилета на плече Хонор, а задние лапы уцепились за спину чуть ниже лопатки. Он помахал своим пушистым хвостом, когда Лафолле, улыбаясь, ответил:
     - Это не просто шум, миледи. Другой уровень энергии. Самое брутальное оружие из всех, которые я видел.
     - Правда. Но он приятнее, чем импульсное оружие, - ответила Хонор. - Скажем так: в бою я предпочла бы что-нибудь более современное, но этот... он звучит авторитетно, правда?
     - Не стану спорить, миледи, - признал Лафолле, автоматически оглядываясь вокруг и проверяя, нет ли потенциальной угрозы. Даже здесь, во Дворце Харрингтон, совершенно безопасном месте, он не забывал про свои обязанности. - Но и в бою он, по-моему, не совсем бесполезен. Помимо прочего, его грохот должен потрясать противников.
     - Наверное, ты прав, - согласилась Хонор. Искусственные мускулы в восстановленной левой половине лица делали ее улыбку слегка кривоватой, но в глазах заплясали чертики. - Может, мне стоит отобрать у гвардейцев пульсеры и выяснить, не сможет ли Верховный адмирал достать мне столько кольтов, чтобы хватило и для всех вас?
     - Спасибо, миледи, но пульсер меня вполне устраивает, - подчеркнуто вежливо ответил Лафолле. - Я ведь таскал свой, такой же как у вас, с пороховыми патронами... эх, и не такой, а огромный, - десять лет таскал, пока вы не модернизировали наше вооружение. Теперь я уже избаловался.
     - Только не говори потом, что я не предлагала, -поддразнила она и кивнула часовому, который открыл перед ними дверь служебного подъезда Дворца Харрингтон.
     - Не буду, - заверил ее Лафолле, когда дверь за ними закрылась, отрезав звук выстрелов, доносившихся из тира. - Знаете, миледи, я хотел кое о чем спросить, - добавил он.
     Хонор удивленно подняла бровь и кивком разрешила ему продолжить.
     - Тогда, на Мантикоре, перед вашим поединком с Саммервалем, полковник Рамирес изо всех сил пытался скрыть свою тревогу. Чтобы его успокоить, я сказал ему, что видел, как вы тренировались, и что вы не новичок в стрельбе из пистолета, но сам я всегда удивлялся тому, насколько хорошо вы им владеете.
     - Я выросла на Сфинксе, - ответила Хонор, и теперь уже Лафолле удивленно поднял брови. - Сфинкс осваивали в течение почти шестисот стандартных лет, -продолжала она объяснять, - но треть планеты все еще остается коронной землей, а это значит - нетронутой, дикой местностью, и владения Харрингтонов примыкают к заповеднику Медных гор. Многие дикие звери на Сфинксе не прочь отведать, каковы люди на вкус, поэтому в необжитой местности большинство взрослых и дети постарше носят с собой оружие как предмет первейшей необходимости.
     - Но, держу пари, не такое древнее, как это, - Лафолле показал на ящик с пистолетом у нее под мышкой.
     - Правда, - призналась она. - Это причуда дяди Жака.
     - Дяди Жака?
     - Старшего брата моей мамы. Он приехал с Беовульфа и гостил у нас примерно около года. Мне было тогда двенадцать стандартных лет. Он был членом Общества любителей старины, чудаков, которым нравилось реставрировать прошлое и все, что с ним связано. Любимым периодом истории у дяди Жака было второе столетие до Расселения - это значит... м-м, двадцатое столетие, - пересчитала она: на Грейсоне до сих пор использовали древний Григорианский календарь. - В год приезда он стал чемпионом Планетарных соревнований резервистов по стрельбе из пистолета. Он был так же красив, как мама, и я обожала его... - она с усмешкой отвела глаза. - Я таскалась за ним повсюду, как преданный щенок, что, должно быть, раздражало его, но он никогда не подавал виду. Более того, он научил меня стрелять из этого, как он сам говорил, настоящего оружия, и... - она рассмеялась, - Нимицу и тогда не понравился звук выстрелов.
     - Это потому, что Нимиц - культурное и цивилизованное создание, миледи.
     - Ха! Тем не менее я занималась стрельбой довольно регулярно, пока не уехала в Академию, и хотела тогда вступить в команду по стрельбе из пистолета. Но я уже довольно хорошо освоила стрелковое оружие, зато только-только начала заниматься coup de vitesse - года за четыре до того, как сдала вступительные экзамены. Поэтому я решила завязать со стрельбой и войти в команду рукопашников.
     - Ясно... - Лафолле сделал пару шагов и криво усмехнулся. - В таком случае, миледи, если я никогда не говорил этого прежде, вы не слишком похожи на истинную грейсонскую леди. Пистолеты, рукопашный бой... Может быть, в следующий раз, если возникнет опасность, вы будете защищать меня?
     - Ну ты даешь, Эндрю! Как ты можешь говорить такие вещи своему землевладельцу!
     Лафолле рассмеялся в ответ, однако мысленно признался, что ее шутливый упрек совершенно справедлив. Ни одному порядочному грейсонскому мужчине даже в голову не пришло бы обсуждать такие ужасные вещи с благовоспитанной дамой. Но леди Харрингтон воспитывалась не на Грейсоне, да и местные правила поведения изменялись. Изменения, должно быть, стороннему наблюдателю казались медленными, но для грейсонца, вся жизнь которого была построена на традиции, в течение последних шести стандартных лет они шли с изумительной скоростью, и причиной тому была женщина, которую Эндрю Лафолле охранял, рискуя собственной жизнью.
     Странно, но она, вероятно, менее других на планете отдавала себе отчет в этих изменениях, поскольку прибыла из общества, которое отрицает саму идею неравенства мужчин и женщин. Но на редкость приверженное традициям патриархальное общество и религия Грейсона уже тысячу лет изолированно развивались в мире, в котором смертельные концентрации тяжелых металлов сделали планету худшим врагом собственного народа. Основные принципы, сформировавшие эти традиции, подразумевали, что любое изменение должно происходить постепенно, точнее очень постепенно, но Лафолле все время замечал, как вокруг него постоянно и почти незаметно что-то меняется. Он полагал, что в основном это хорошие изменения, не всегда и не для всех удобные, как выяснилось чуть менее года назад, когда группа религиозных фанатиков пыталась убить его землевладельца, - но хорошие. Однако он был практически уверен, что леди Харрингтон все еще не понимает, насколько решительно молодые женщины Грейсона начали изменять свою жизнь по примеру, который подавали она сама и другие мантикорианки, служившие в грейсонских военно-космических силах. Не то чтобы Грейсон обнаруживал какие-то особые признаки превращения в зеркальное отражение Звездного Королевства. Наоборот, грейсонцы развивали новую модель жизни по собственному образцу, и Эндрю часто задавался вопросом, к чему это может привести...
     Они прошли коротким коридором и поднялись на лифте на второй этаж дворца, где были расположены личные апартаменты Хонор. Двери лифта открылись, и Лафолле увидел поджидавшего их пожилого мужчину с серыми глазами и редеющими рыжеватыми волосами. Хонор, склонив голову набок, обратилась к встречавшему:
     - Привет, Мак. Что случилось?
     - Мы только что получили сообщение с космодрома, мэм.
     Подобно Хонор, Джеймс МакГиннес носил гражданскую одежду - как и подобало мажордому поместья Харрингтон. Он был единственным из всех ее подданных, кто обращался к ней каким-либо отличным от "миледи" образом. Объяснялось это очень просто: старший стюард МакГиннес был ее личным стюардом, или, как она любила говорить - главным хранителем, - вот уже более восьми лет. Он единственный из всех здешних слуг знал ее еще до того, как она была возведена в рыцарское достоинство, а позднее стала графиней и землевладельцем. В присутствии посторонних он обычно называл ее "миледи", но в личном общении всегда возвращался к прежнему воинскому этикету.
     - Какое сообщение? - спросила Хонор, и он широко улыбнулся в ответ.
     - От капитана Хенке, мэм. Три часа назад ее "Агни" совершил альфа-переход.
     - Мика здесь? - радостно переспросила Хонор. -Отлично! И когда же нам ее ждать?
     - Она зайдет на посадку через час-другой, мэм.
     Что-то странное послышалось в тоне МакГиннеса, и Хонор посмотрела вопросительно.
     - Она не одна, мэм, - доложил стюард, - с нею адмирал Белая Гавань. Он спрашивает, можно ли ему сопровождать капитана Хенке во Дворец Харрингтон.
     - Граф Белой Гавани здесь? - заморгала Хонор, и МакГиннес кивнул. - Он говорил что-нибудь о причине визита?
     - Нет, мэм. Он только спросил, согласитесь ли вы принять его.
     - Конечно соглашусь! - Она задумалась на несколько секунд, затем встряхнула головой и вручила МакГиннесу футляр с пистолетом. - Ну вот, теперь придется наряжаться... Проследи, чтобы его почистили, Мак.
     - Конечно, мэм.
     - Благодарю. Думаю, надо послать за Мирандой, она мне нужна.
     - Я уже позаботился, мэм. Она сказала, что будет в гардеробной.
     - Тогда я не должна заставлять ее ждать, - подытожила Хонор и помчалась по коридору к ожидающей ее служанке, ломая голову, почему с ней захотел встретиться сам граф Белой Гавани.

***

     Стук по косяку открытой двери послужил Хонор предупреждением, и она с улыбкой посмотрела на гостей, которых МакГиннес провел в ее просторный, залитый солнцем кабинет. Она была одна, если не считать Лафолле, чье постоянное присутствие, согласно законам Грейсона, было обязательным, и Нимица. Говард Клинкскейлс, ее управляющий, в этот день находился в Остин-Сити на переговорах с канцлером Прествиком. Хонор встала и вышла из-за стола, чтобы протянуть руку стройной женщине, чья кожа была разве что чуть светлее, чем иссиня-черная, как космос, форма КФМ.
     - Мика! Почему ты не предупредила меня о своем прибытии? - воскликнула Хонор.
     Вошедшая женщина крепко пожала ей руку.
     - Потому что я не знала, что прибуду.
     Сильное мягкое контральто капитана второго ранга Мишель Хенке звучало насмешливо, гостья широко улыбнулась хозяйке дома. Мика Хенке была двоюродной сестрой королевы Елизаветы, и в ее внешности отражались характерные черты представителей дома Винтонов. Когда-то она была соседкой Хонор по комнате и ее "общественным наставником" в общежитии Академии на острове Саганами. Несмотря на огромное социальное неравенство между ними, она стала самым близким другом Хонор, и сейчас глаза ее светились от радости встречи.
     - "Агни" совсем недавно снова перевели в Шестой флот, и адмирал Александер выбрал нас в качестве такси.
     - Ясно.
     Хонор снова пожала руку Хенке и повернулась к ее спутнику - высокому, широкоплечему адмиралу.
     - Милорд, - произнесла она более официально и подала руку и ему. - Рада видеть вас снова.
     - Я тоже, миледи, - ответил он столь же официально и...
     Ее скулы вспыхнули румянцем, когда он нагнулся, чтобы вместо рукопожатия поцеловать ей руку. Это был обычный для Грейсона способ приветствовать женщину, и, живя здесь, она уже привыкла к нему, но смутилась, когда этот фокус выкинул адмирал Александер. Разумом она понимала, что ее титул выше чем его и, безусловно, дает ей право на подобное приветствие, но она носила свой титул всего шесть лет, тогда как род графов Белой Гавани возник одновременно со Звездным Королевством. К тому же граф был одним из самых уважаемых адмиралов флота, в котором она служила в течение более тридцати лет.
     Белая Гавань выпрямился, в синих глазах вспыхнул огонек - будто он отгадал ее чувства и мысленно упрекнул за них. Они не виделись почти три стандартных года, фактически с того дня, когда Хонор отправили в отставку, и она лишь улыбнулась в ответ, отметив про себя новые глубокие морщины вокруг его заблестевших глаз.
     - Присаживайтесь, пожалуйста, - пригласила она, жестом указывая на стулья, расставленные вокруг журнального столика.
     Пока все рассаживались, со своего насеста на стене спрыгнул Нимиц, мягко ступая, обошел вокруг стола и протянул Мике сильную, крепкую переднюю лапу. Хенке рассмеялась.
     - И я тебя очень рада видеть, паршивец, - приветствовала кота капитан, пожимая протянутую лапу. - Ну, как, удалось стащить приличный пучок сельдерея?
     Нимиц фыркнул, выражая тем самым мнение о ее чувстве юмора, но Хонор благодаря взаимной эмпатической связи ощутила, что он очень доволен. Люди с Мантикоры и Грифона - двух других обитаемых планет Звездного Королевства - склонны недооценивать интеллект древесных котов с планеты Сфинкс, но Мика и Нимиц были старыми друзьями. Как и Хонор, Хенке знала, что шестилапые коты умнее очень многих двуногих людей и, несмотря на неспособность говорить, лучше понимают обычный человеческий язык, чем большинство мантикорских подростков.
     Она также знала о слабости всех древесных котов и, снова усмехнувшись, достала из кармана стебель сельдерея и протянула коту. Нимиц с радостью схватил его и принялся чавкать, прежде чем его человек успел запротестовать или вообще хоть что-то сказать.
     Хонор вздохнула.
     - Не прошло и пяти минут, как ты здесь, а уже балуешь его! Ты коварное существо, Мика!
     - С кем поведешься, от того и наберешься! - быстро подхватила Хенке, и тут уж настал черед Хонор рассмеяться.
     Хэмиш Александер, откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдал за происходящим. Последний раз он видел Хонор Харрингтон после поединка, в котором она убила Павла Юнга, графа Северной Пещеры. Поединка, который стоил ей карьеры и едва не стоил жизни, ибо Северная Пещера открыл огонь до сигнала и стрелял ей в спину. При той последней встрече ее прооперированная после ранения левая рука и плечо были еще неподвижны, но физические раны не шли ни в какое сравнение с теми, что глубоко поразили ее сердце.
     Глаза Александера потемнели, когда он вспомнил подробности трагедии. Убив на дуэли Северную Пещеру, она, конечно, отомстила за смерть человека, которого очень любила, но это не могло вернуть Пола Тэнкерсли к жизни, а лишь позволило пережить потерю. Белая Гавань пытался предотвратить тот поединок, поскольку знал, чем он обернется для ее карьеры, но попытка была напрасной. Она считала, что обязана совершить акт правосудия, и при ее характере любой другой исход дела был неприемлем. Он смирился с этим, хотя бесконечно сожалел о последствиях. А еще он задавался вопросом: понимает ли она, как сходны чувства, которые довелось пережить им обоим, как много знает он о боли и печали потерь? Вот уже пятьдесят стандартных лет его жена была полным инвалидом. До нелепой воздушной катастрофы Эмили Александер была популярнейшей актрисой Звездного Королевства - и, в течение долгих мучительных лет видя ее чудесную отважную душу заключенной в тюрьме немощной плоти, Хэмиш Александер познал полную меру страдания, которое может причинить любовь.
     Но сидящая перед ним женщина уже не была похожа на ту, с почерневшим от горя лицом, какой он помнил ее со дня последней встречи на борту линейного крейсера "Ника". А еще, в первый раз увидев ее не в военной форме, он удивился тому, как прекрасно выглядит она в грейсонском платье. И как достойно держится. Понимает ли она сама, как сильно изменилась и какой характер носят эти изменения? Она всегда была отличным офицером, но здесь, на Грейсоне, в ней появилось что-то еще. Хонор была вдвое моложе его, однако он отчетливо ощущал ее скрытую внутреннюю силу, когда она обменивалась шутками с капитаном Хенке. Ее улыбка скрывала такую невыносимую печаль, такую боль утраты, такие глубокие незаживающие раны, что Александеру становилось страшно - но и радостно, потому что он чувствовал, как в этих муках укреплялась несокрушимая воля Хонор, ее стальной каркас, - радостно за нее и за Королевский флот Мантикоры. Офицеров ее калибра на королевской службе было не так уж много, и он очень хотел снова увидеть ее в мантикорской военной форме... даже если это означало отправку Хонор в сектор Бреслау.
     Хонор перестала смеяться и посмотрела на графа.
     - Прошу прощения, милорд. Капитан Хенке с Нимицем - старые друзья, но я не должна позволять им отвлекать меня. Чем могу служить, сэр?
     - Я прибыл сюда в качестве посланника, дама Виктория, - ответил он. - Ее величество просила меня встретиться с вами.
     - Ее величество?
     Хонор выпрямилась на стуле, а граф кивнул.
     - Мне поручено попросить вас вернуться на действительную военную службу, миледи, - спокойно сказал он.
     И был поражен внезапным, ярко вспыхнувшим светом в ее темных, шоколадного цвета глазах. Она хотела что-то сказать, но затем, передумав, глубоко вздохнула, и о