ло видно.  Я  был
больше всадником-оборотнем, чем Красным Плащем, и меня отправили к Серым
Башням. Но я был все  же  полукровкой,  а  не  настоящим  всадником.  Со
временем мой отец стал для меня таким же чужим, как и мой клан в Кар  До
Пран. Я не мог ждать никакой помощи от клана Красных Плащей.
   - Но твоя мать...
   Он пожал плечами.
   - Я знаю ее имя - леди Элдрис, и это все. А мой отец... - Он поднялся
и, отвернувшись от меня, заглянул вдаль, - мой отец среди тех, кто лишил
тебя твоего второго "я". Его гордость уязвлена тем, что его сын -  всего
лишь полукровка.
   - Херрел... - Я подошла к нему и  положила  руку  ему  на  плечо,  но
выражение его лица все еще было отсутствующим.
   Херрел свистом подозвал своего жеребца  и  наконец  обратил  на  меня
внимание.
   - Пора ехать.
   Мы снова вернулись на дорогу и долго ехали молча.
   -  Разве  нет  никакой  другой  возможности,  кроме,   как   догонять
всадников? - спросила я наконец.
   - Мне кажется, у меня есть план или только намек на план,  -  ответил
он, и я не стала настаивать.
   Уже под вечер мы снова подъехали к месту,  где  дороги  разветвлялись
перед таким же земляным холмиком, как и на прошлой развилке. Но на  этом
холме стояла только одна колонна, в самом  его  центре.  Херрел  натянул
поводья.
   Он поднял меня, снял с седла и поставил на землю.
   - Заберись на холм и обещай мне, что останешься у  подножья  колонны,
пока я не вернусь. Там ты будешь в безопасности.
   Я схватила его за руку.
   - Куда ты идешь?
   - Я должен найти то, что нам должно сегодня помочь.  Подумай  о  том,
что у подножия колонны ты будешь в безопасности.  Там  может  находиться
только тот, у кого добрая душа и чистые помыслы.
   Я послушалась и вскарабкалась на площадку на вершине холма.  Я  снова
почувствовала себя такой слабой, что с готовностью опустилась на землю у
подножия колонны. Херелл съехал с дороги и поехал по равнине.  Временами
он слезал с лошади и, как мне показалось, рассматривал выступающие корни
самых высоких деревьев. Может быть, это все  еще  была  часть  леса,  но
деревья здесь стояли друг от друга на  значительном  расстоянии  и  были
довольно низкими. Херрел внимательно осматривал  их.  Наконец  он  начал
копать мечом землю под одним из деревьев. Он рубил корни и собирал их  в
пучок. Потом вернулся ко мне. Он бросил пук корней к подножью холма, и я
увидела, что это действительно были корни или  обрывки  корней.  Он  еще
трижды выкапывал, отсекал и приносил сюда обломки сухих корней, пока  их
не набралось достаточно для того,  чтобы  образовать  из  них  тщательно
выровненную кучу конусообразной формы.
   Потом он взобрался ко мне  наверх,  принес  свою  седельную  сумку  с
продуктами и фляжку, наполненную свежей водой из ручья.
   - Что ты хочешь делать со всем этим? - я указала на  кучу  корней.  И
когда он промолчал, спросила:
   - Скажи мне", что ты хочешь делать, Херрел? Может быть,  это  защита,
которая защитит нас от нападения врагов?

Глава 15

   Херрел улыбнулся.
   - Ты права, это действительно щит и меч для меня - самое лучшее,  что
только можно пожелать, Джиллан. Ладно, слушай, что я хочу сделать. Я  не
желаю ждать, пока они  назначат  время  и  место  сражения.  Потому  сам
вызываю их! Когда  взойдет  луна,  я  подожгу  эту  кучу  корней  и  это
привлечет их сюда...
   - Сложное колдовство? Теперь он рассмеялся.
   -  Сильное  колдовство.  И  при  этом  произойдет  вот  что:   пламя,
поднявшееся над кучей горящего дерева, которое так же старо, как  и  мы,
высветит их измененный облик. Никогда, за все тысячелетия  существования
Дэйла, никто не мог заставить всадника-оборотня отвечать,  когда  кто-то
обнаруживал его генеалогическое дерево. Не думаю,  что  они  ожидают  от
меня такого вызова. Они думают, что я всем доволен, ничем не возмущен  и
живу только одной надеждой. Поэтому, если я вызову их  сюда,  то  должен
быть готов встретиться со всем их могуществом.
   - И ты думаешь, что можно...
   - Будет ли счастье на  нашей  стороне,  это  решится  сегодня  ночью,
Джиллан. Я не знаю, в каком облике они появятся, но когда я  назову  имя
Хальзе и потребую права меча, они вынуждены будут признать мои права.  И
тогда я смогу действовать.
   Херрел знал свой отряд и страну. Он не  выбрал  бы  этот  рискованный
путь, если был другой. Наши шансы были весьма малы.
   - Херрел, когда мы  их  вызовем,  я  имею  право  потребовать  у  них
удовлетворения?
   Он вынул свой меч и провел кончиками пальцев по его лезвию.
   - Существует такой обычай, но...
   - Говори же!
   - Если ты в свете пламени костра сможешь назвать имя оборотня,  тогда
он снова примет человеческий облик. И тогда  ты  сможешь  потребовать  у
него права крови и попросить меня выступить в качестве  защитника  твоих
прав. Но если ты неправильно назовешь имя того, кого ты вызвала,  то  он
может потребовать удовлетворения от тебя.
   - А если нам удастся победить?
   - Ты получишь право требовать свое - другую Джиллан.  Но  если  брошу
вызов я, то возможно, они выступят против меня всем отрядом и у меня  не
будет другого выбора, кроме как между жизнью, позором и смертью.
   - Ты думаешь, я не смогу узнать Хальзе? Он - медведь.
   - Звери, которых ты видела - не единственные образы, которые мы можем
принимать,  а  только  наиболее  часто  употребляемые.  Но   при   таких
обстоятельствах, как эти, он не будет медведем.
   - Но ты можешь мне помочь...
   Херрел покачал головой.
   - Я не смогу сделать этого ни словом,  ни  жестом,  ни  даже  мыслью!
Назвать имя - это только твое дело, и только ты можешь в этом  преуспеть
или потерпеть поражение. Когда ты встанешь перед ним с мечом, ты  будешь
тем, кто бросает ему вызов.
   - У меня есть двойное зрение. Разве оно не поможет мне?
   - Как хорошо оно служит тебе теперь? - спросил  он.  Я  задумалась  о
туманных домах, которые я случайно заметила во второй половине дня и моя
уверенность исчезла.
   - Риск велик, -  продолжал  Херрел.  -  Я  сам  брошу  вызов  и  буду
действовать, как только смогу...
   Голос его звучал решительно, но я еще не сдалась.  Я  прислонилась  к
колонне и провела руками по древнему камню. Вот если бы ко мне вернулось
мое проникающее двойное зрение, хотя бы на несколько мгновений,  которое
необходимо для того, чтобы назвать настоящее имя! Я  лихорадочно  искала
пути разрешения этой проблемы. В моей сумке с  лекарствами  были  травы,
которые проясняли голову и обостряли разум, а около них были те, которые
излечивали многие болезни. Моя раненая рука больше не болела.  Наверное,
была возможность усилить мои способности настолько, насколько  это  было
необходимо.
   - Херрел... пожалуйста, подай мою сумку.
   Он изучающе поглядел на меня, словно попытался прочесть мои  мысли  и
понять мой план, но потом взял сумку и положил ее мне на колени.
   - Сколько времени у нас осталось до их прихода? - спросила я.
   - Не знаю. Я зажгу костер, когда  взойдет  луна,  а  потом  мы  будем
ждать.
   Это было слишком неопределенно. Я взяла сумку и нашла в ней маленький
флакончик, сделанный из кварца.
   - Что ты хочешь сделать?
   Я открыла руку. Кварц засветился в полутьме.
   - Мой лорд, ты когда-нибудь слышал о моли?
   Он посмотрел на меня.
   - Откуда это у тебя?
   - Из сада, где мы выращивали травы. Монахиня Алюзан  использует  это,
но не для колдовства, а потому что у  этих  настоев  целебные  свойства,
которые могут защитить от колдовства. Я  применяла  свои  знания  только
дважды;   в   последний   раз   на   воине,   который   утверждал,   что
всадник-оборотень взглянул на него дурным глазом и с тех пор его руки  и
ноги стали неподвижны. Была ли это болезнь, порожденная страхом, или это
было настоящее колдовство - не знаю, - я улыбнулась. -  Но  после  того,
как он в течение трех дней принимал по несколько капель в день настоя на
этой траве, он снова мог ходить и даже  бегать.  Это  значит,  что  моли
обладает и другими свойствами. Она может разрушать иллюзии.
   - Но ты же не знаешь, кто придет, и при ком надо это употребить...
   - Это не важно. Это ведь мои иллюзии, которые я должна разрушить.  Но
я не отваживалась сделать это раньше. И также не знаю,  сколько  времени
пройдет, пока настой окажет свое действие. Если я приму его не  вовремя,
настоящее зрение придет ко мне либо слишком рано, либо  слишком  поздно.
Ты не сможешь меня предупредить?
   - Это огромный риск...
   - Все, что нам предстоит сегодня сделать - к лучшему. Не лучше ли нам
так и поступить?
   - А если ты ошибешься?
   - Нужно верить в удачу. Ты сможешь меня предупредить?
   - Я могу сказать тебе, когда они будут приближаться, хотя их не будет
еще видно, потому что тоже буду следить за знаками в  пламени  и  узнаю,
насколько они сильны.
   Этим  я  и  удовольствовалась,  но   когда   мои   пальцы   обхватили
выдолбленный кусочек кварца, я поняла, как ничтожна была наша надежда.
   Пока мы ждали восхода луны, я попросила  Херрела  рассказать  мне  об
Арзене и тех, кто живет в этой местности. Оказалось, что все, кто  живет
в Арзене, сведущи в магии, но только в различных ее видах и в  различной
степени. Имелись адепты,  которые  жили  в  одиночестве,  погруженные  в
изучение нашего  мира  и  времени  и  они  почти  никогда  не  принимали
человеческий облик. Зато народ, который жил в  замках  -  четыре  клана:
Красные Плащи, Золотые Накидки, Синие накидки и  Серебристые  Накидки  -
очень мало пользовались магией и поэтому очень много времени пребывали в
человеческом  облике.  Между  этими  двумя  крайностями  было  множество
других, чуждых обыкновенным людям  форм  жизни:  всадники-оборотни,  те,
которые отдавали свою силу и могущество на службу кланам; раса,  живущая
в реках и морях и раса, представители которой никогда не отходили далеко
от лесов, и еще другие расы, которые никогда не  меняли  свою  внешность
животных, но все же были разумными  и  сильно  отличались  от  настоящих
животных, живших в этой стране.
   - Я почти уже поверила, что в этом  твоем  Арзене  имеется  множество
чудес, - сказала я  наконец.  -  Что  можно  вечно  скитаться  по  нему,
смотреть и слушать, и все же ничего не понимать.
   Херрел встал и соскользнул по склону  холма  к  куче  корней.  Тут  я
увидала, что на небе появилась серебристая луна. Херрел ударил  мечом  в
середину кучи сухих корней и высек сноп зеленоватых искр.
   Дерево загорелось, но не ярким пламенем, а, скорее,  затлело.  Херрел
трижды ударил мечом, и каждый раз его острие глубоко погружалось в  кучу
корней. И, наконец, вверх поднялся маленький язычок  пламени  и  в  небо
потянулся серовато-белый столбик дыма.
   Херрел поднял голову. Глаза его блестели зеленым и тени скользили  по
лицу. Но перед нами никого не было, а он все стоял с обнаженным мечом  в
руке. Наконец он повернул ко мне голову и сказал:
   - Их влечет сюда...
   Я встала. Он не пошевелился, чтобы помочь мне спуститься с  земляного
холма. Казалось, он был прикован к своему месту.  Я  подошла  к  нему  и
протянула ему свою  правую  руку.  В  левой  руке  я  сжимала  кварцевый
флакончик.
   - Твой меч, воин.
   Херрел с трудом пошевелился, словно борясь с чем-то, чтобы  протянуть
мне меч. И мы стали ждать, стоя возле костра. Луна освещала  дорогу,  но
там ничего и  нигде  не  двигалось,  насколько  я  могла  видеть.  Через
некоторое время Херрел заговорил, и его голос прозвучал так,  словно  он
находился далеко от меня.
   - Они идут.
   Как близко были они или как далеко? Когда я должна была  использовать
защиту, которую давали  мне  несколько  капель  золотистой  жидкости?  Я
вытащила пробку и приложила флакончик к губам.
   - Они скоро...
   Я выпила. Жидкость была острой и  неприятно  щипала  язык.  Я  быстро
проглотила ее. Дорога недолго оставалась пустой. Это  были  не  звери  и
птицы, как я ожидала, несмотря на предупреждение  Херрела,  а  множество
изменяющихся форм  и  фигур:  от  воина  к  лошади,  которая  оседала  и
превращалась в ползущее чудовище; чешуйчатый дракон, вставший на дыбы  и
превратившийся в человека, но в человека с крыльями на  плечах  и  лицом
демона. Все беспрерывно изменялось, и мне стало ясно, что я была слишком
самоуверенна. Как я могла среди такого множества издевающихся надо  мной
масок найти Хальзе? Если моли не поможет моему двойному зрению,  я  буду
побеждена прежде, чем начнется борьба. Я постараюсь  сосредоточить  свое
внимание на одной какой-нибудь фигуре  в  этом  хаосе  растворяющихся  и
снова меняющихся существ. А потом...
   Из моей руки, сжимающей рукоятку меча Херрела, вылетело голубое пламя
и окутало клинок. И я увидела...
   За сетью изменяющихся форм я увидела группу человекообразных существ,
которые  сконцентрировались  на  том,  чтобы  сохранять  эту  колдовскую
картину, которую они сплели.
   - Я вызываю вас! - громко сказала я.
   - Всех или одного?
   В действительности ли я услышала это, или это  был  только  мысленный
ответ, который я восприняла?
   - Одного, от которого зависит все.
   - И что это за "все"?
   - Мое другое "я"!
   Я изо всех сил удерживала свое двойное зрение. Хальзе,  да,  я  нашла
его, был слева от того места, где я стояла.
   - Ты назовешь имя, колдунья?
   - Я назову имя.
   - Согласны.
   - Согласны во всем? - продолжала настаивать я.
   - Во всем.
   - Тогда... - я указала мечом на Хальзе - я называю среди вас Хальзе!
   Тени забурлили и забушевали еще сильнее, затем они слились и исчезли.
Перед нами стояли люди.
   Хирон вышел вперед.
   - Ты назвала имя правильно. Что ты требуешь теперь?
   - Это требование - одно из  моих  прав,  -  моя  рука  скользнула  по
рукоятке меча и я протянула его Херрелу, чьи пальцы в  то  же  мгновение
перехватили рукоятку.
   - Да будет так! - Хирон говорил так, словно оглашал смертный приговор
и это относилось к нам, а не к одному из  его  спутников.  -  По  обычаю
отряда? - спросил он Херрела.
   - По обычаю отряда.
   Теперь все мужчины задвигались. Хирон снял накидку со  своих  плеч  и
положил блестящую шкуру лошади на дорогу. Харл и трое других сняли шлемы
и положили их по углам накидки, так что гербы их были  обращены  внутрь.
На расстоянии одного метра от края  накидки  четверо  мужчин  глубоко  в
почву вонзили четыре меча.  Четыре  других  накидки  скатали  валиком  и
положили между мечами так, что образовался четырехугольник.
   Хальзе отложил свой щит и накидку  в  сторону  и  подошел  к  накидке
Хирона. Херрел встал перед ним. Хальзе улыбнулся. Я уже  видела  у  него
такую улыбку и возненавидела его за нее, улыбку того, кто  уже  протянул
руку, чтобы схватить то, что уже считал своим.
   - Итак, у нее гораздо больше сил, чем мы думали, неудачник. Но теперь
она допустила ошибку, потому что выбрала меч и тебя,  чтобы  действовать
им.
   Херрел ничего не ответил. Лицо его было лишено всякого выражения.  Он
бросил взгляд на Хирона, который вышел в центр лошадиной шкуры и  теперь
стоял между двух бойцов.
   - Это поле боя. Вы будете сражаться, пока у одного из вас  не  пойдет
кровь или один из вас не переступит край поля  боя.  Тот,  кто  хотя  бы
одной ногой переступит край, считается сбежавшим с поля боя и все  права
на победу переходят к другому.
   Потом он повернулся ко мне.
   - Если ты потеряешь своего бойца, ты будешь принадлежать  нам,  и  мы
сделаем с тобой все, что захотим.
   Я знала, что он имеет в виду: они отдадут остатки моих жизненных  сил
своей фальшивой Джиллан. И это наполнило меня еще большим страхом. Но  я
надеялась, что он не сможет прочитать по моему лицу,  каких  усилий  мне
стоило отвечать ему холодным тоном.
   - Если ваш боец будет побит, мой лорд, вы  добровольно  отдадите  мне
то, что вы похитили у меня. Это наш договор.
   И хотя я не задала ему больше ни одного вопроса, он сказал:
   - Это наш договор, - потом взмахнул платком в воздухе и крикнул:
   - Давай! - и спрыгнул с накидки.
   Я не боец, который понимает толк во владении мечом, и я  думала,  что
всадники, которые ходят в битву  в  обличье  животных,  вряд  ли  хорошо
владеют оружием. Но, оказывается, они умели сражаться не только зубами и
когтями, но и мечами.
   Они кружили друг возле друга и не спускали друг с  друга  глаз.  Лишь
изредка атаковали, чтобы проверить силу и ловкость противника. Медленное
начало  внезапно  перешло  в  дикий  танец  и  быструю  смену  ударов  и
контрударов звенящими мечами. Вел ли себя при этом Херрел  правильно,  я
не знала. Но крови не было, и хотя однажды Херрел на полступни  сошел  с
накидки, он снова быстро вернулся на свое место.
   Какое-то время я была так  захвачена  этой  смертоносной  игрой,  что
кроме этого не замечала ничего, что происходило вокруг меня. Может,  это
была сила моли, которая обострила мой разум, но я внезапно осознала, что
вокруг поля боя сконцентрировалась  объединенная  воля  всех  остальных.
Может быть, эта злая воля и не могла физически ослабить Херрела, но она,
как облако, нависла над ним и желала его поражения. Я сама очень  хорошо
ощущала желание этих людей, а Херрел давно уже не ставил свою  жизнь  ни
во что. Его гнев и необходимость заставляли его забыть обо  всем  и  обо
всех, но он все же оставался достаточно чувствительным, и  в  нем  стали
прорастать семена сомнения.
   Я снова попыталась использовать свою волю в качестве оружия, на  этот
раз для того, чтобы применить ее как щит против злой воли отряда. И  тут
я сама испугалась, тут было нечто, что почти превосходило мои силы.
   Мое  двойное  зрение  отказало.  Я  больше  не  видела  двух  мужчин,
сражавшихся на мечах, а только медведя,  стоявшего  на  задних  лапах  и
огромными передними лапами пытающегося схватить кошку и раздавить ее, но
та с шипением и фырканьем увертывалась от него.
   - Ты...
   Это требование так резко  привлекло  мое  внимание,  что  взгляд  мой
оторвался от борьбы и я посмотрела на того, кто окликнул меня.  Жеребец,
мужчина, чудовище.
   - Хирон, - назвала я его имя и он стал человеком.
   - Ты ошиблась,  колдунья,  когда  выбрала  себе  половину...  Капитан
всадников, он хотел отвлечь меня, чтобы ускорить поражение Херрела?
   - Я должна была выбрать лучшего среди вас?
   - Ты дура! Взгляни на свои руки! Ты  сама  уничтожаешь  себя!  Каждый
раз, когда  ты  теперь  пользуешься  своей  магией,  колдунья,  ты  сама
уничтожаешь себя, а та, другая Джиллан от этого становится все  сильнее!
Скоро ты станешь просто тенью, а она получит всю  твою  плоть.  И  зачем
тогда тебе нужна будет эта победа?
   Пока он говорил, я почувствовала слабость. Моя рука  в  лунном  свете
была бледна и странно прозрачна. Рука тени...
   Нет! Они только хотели отвлечь меня от сражающихся! Херрел отступал и
опасно приблизился к границе из скатанных накидок. Если Хальзе не сможет
его ранить, он будет стараться опозорить своего противника, вытеснив его
за пределы четырехугольника.
   Нет!  Я  попыталась  достигнуть  Херрела,   укрепить   его   силы   и
уверенность. Херрел. Ты можешь... ты можешь победить медведя! Херрел...
   - Дура... ты сама уничтожаешь себя...
   И  я  почувствовала,  что  Хирон  сказал  правду,  что  мои  старания
поддержать Херрела означали мою гибель. Но я должна была удержать  туман
поражения, который отряд насылал на Херрела. Я должна  была  сломать  их
объединенную волю, а это стоило мне так бесконечно много.
   Я услышала крик, призыв, или это был крик птицы, голос зверя,  ржание
жеребца? Я протерла глаза,  чтобы  лучше  видеть.  Кошка  присела  перед
медведем, стегая себя хвостом и  обнажив  клыки,  но  одна  задняя  лапа
медведя находилась за пределами ограждения. Хальзе должен был  считаться
сбежавшим с поля боя!
   Они снова стали людьми, все они, и они все еще были  против  Херрела,
но исходивший от них туман поражения исчез,  словно  развеянный  порывом
ветра. Херрел поднял меч и острием его указал на Хальзе.
   - Он сбежал! - громко и требовательно произнес