вшие щеки и
другие признаки  печали.  И  я  слышала  шепот  леди  Тельфаны,  которая
обменивалась информацией со своей соседкой по столу.
   - Милы? Да, милы. Так сказала наша дорогая сестра, леди Гралия.  Лорд
Джеррет, ее любовник, известный охотник за юбками.  Это  значит,  что  в
последнее время он охотно поднимает все юбки, находящиеся поблизости  от
него. Вот  почему  ты  видишь  в  этой  группе  Кильдас.  Обвенчанная  с
всадником, она больше  не  будет  доставлять  никакого  беспокойства  во
владениях своей сестры.
   Кильдас? Это была  одна  из  лихорадочно  жизнерадостных  невест.  Ее
каштановые волосы в свете лампы испускали красно-золотое сияние,  у  нее
был округлый подбородок и рот с пухлыми губами. Плотно облегающая куртка
не скрывала округлостей ее тела, они были в меру соблазнительными, чтобы
зажечь желание,  которым  и  воспылал  к  ней  лорд  ее  сестры.  Вполне
достаточно основание для того,  чтобы  отправить  Кильдас  к  всадникам,
Возле Кильдас сидела бледная  девушка,  внешность  которой  подчеркивала
яркую красоту Кильдас. Вышивка на ее курточке была сделана  тщательно  и
искусно, но одежда на ней была явно перешита из старья. Девушка  сидела,
опустив взгляд, веки ее покраснели, она с трудом жевала пищу, но жадно и
часто пила из кубка. Алианна? Нет, Алианна - это  маленькая  девушка  на
другом конце стола. Имя же этой девушки было Сольфинна.
   В то время как одежда Кильдас была великолепна - может быть для того,
чтобы несколько успокоить совесть тех, кто послал ее сюда - на Сольфинне
была поношенная одежда, подчеркивающая  ее  бедность.  Она,  несомненно,
принадлежала к одному из древнейших, но обедневших родов  без  приданого
и, вероятно, у нее были маленькие  сестры,  о  которых  тоже  надо  было
заботиться. Поэтому она стала невестой и этим была обязана семье лорда.
   Несмотря на предположение Суссии, здесь не было ни  одной  некрасивой
девушки. Соглашение предусматривало, что среди невест не должно быть  ни
больных, ни уродливых, а некоторые из них, как, например, Кильдас,  были
достаточно милы, чтобы составить  хорошую  пару.  Впрочем,  если  раньше
девушки были милыми и привлекательными, а сейчас горе несколько  затмило
их  красоту.  Лорды  Высшего  Халлака  с  честью  выполнили  свою  часть
соглашения - за исключением того, что не посчитались с пожеланием  самих
невест. С  другой  стороны,  браки  в  Высшем  Халлаке  заключались,  не
принимая во внимание симпатии обеих сторон, во всяком случае, в  старых,
знатных семьях. Там браки заключались строго по расчету. И, может  быть,
девушкам предстояло не самое худшее, может быть, для них было  бы  хуже,
если бы все осталось по-старому.
   Глядя  на  Маримму,  в  это  легко  было  поверить.  Ее  лихорадочная
веселость исчезла. Она тихо сидела  и  наблюдала  за  лордом  Имграем  и
больше не делала никаких попыток привлечь к себе его внимание. Напротив,
она поспешно отводила глаза, когда ей казалось, что он поворачивается  и
отвечает ей на ее взгляд. Я предположила, что он еще не сообщил  ей  эту
новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже  при  самых
маленьких затруднениях  сохранять  самообладание.  Она,  конечно,  давно
ударилась бы в истерику. Но было заметно, что она что-то подозревает.
   И это стало ясно потом, когда Маримма полностью сломалась.  И  я  еще
больше утвердилась в чувстве, что счастье не только улыбнулось мне,  оно
еще и протянуло руку помощи, так что нужно было только сохранить трезвую
голову, чтобы все произошло так, как мне этого хотелось.
   Я достигла своей  цели:  комнаты  сборов.  То,  что  мне  нужно  было
сделать, надо было  сделать  быстро,  обдуманно  и  тщательно,  а  затем
незаметно уйти. На одной из боковых полок  лежала  сумка,  с  множеством
разнообразных карманчиков всех форм  и  размеров.  Я  взяла  одну  такую
сумку, а потом, не решаясь зажечь свет, пошла от шкафа к шкафу, от полок
к комоду и столам, и была  благодарна  за  то,  что  все  это  мне  было
знакомо, я действовала уверенно, словно на пальцах у  меня  были  глаза,
бутылочки, коробочки, флакончики - все находилось  в  нужных  кармашках,
потом я перекинула сумку с набором  лекарств  и  других  снадобий  через
плечо. Монахиня Алюзан снаряжала  сумку  таким  образом  для  санитаров,
идущих на поле боя. Потом я повернулась  к  одному  из  дальних  шкафов,
который был заперт. Но мне уже давно была доверена тайна его замка  и  я
без труда открыла его. Нашла в шкафу несколько бутылочек, а потом, чтобы
быть уверенной, вытащила пробку из одной  бутылочки  и  понюхала.  Пахло
яблоками и уксусом. Значит я выбрала нужную бутылочку. У  меня  не  было
времени, чтобы отливать из нее содержимое, поэтому я взяла с  собой  всю
бутылочку. Затем снова тщательно заперла шкаф.
   Я постаралась как можно быстрее достичь  своей  комнаты,  чтобы  меня
здесь кто-нибудь не увидел. Это было опасно. Моя комната  находилась  на
углу хода, который вел к кельям монашек, а с другой  стороны  находились
комнаты, где жили  гости,  находящиеся  в  монастыре  длительное  время.
Из-под одной двери сочился свет и я  смогла  свободно  вздохнуть  только
тогда, когда за мной закрылась дверь в мою комнату.
   Я зажгла лампу, стоящую на столе, и поставила туда бутылочку, которую
прихватила с собой из особого шкафа. Немного отлила из нее  в  маленький
пузырек, который взяла с полки в  своей  комнате,  потом  добавила  туда
пять-шесть капель из другого флакона и, затаив дыхание, стала  смотреть,
как бесцветная смесь  стала  изменяться,  пока,  наконец,  не  приобрела
свеже-зеленый цвет.
   Потом я стала ждать. Глубоко во мне шевельнулось удивление, почему  я
была так уверена, что все пройдет нужным мне образом.
   Во время этого  ожидания  я  прислушивалась  к  малейшим  шорохам,  и
волнение мое все росло и росло.
   И потом - шорох одежды, тихий звук, быстрые шаги  по  голым  каменным
ступеням...  Я  хотела  подбежать  к  дверям  и  распахнуть  их,   чтобы
посмотреть, кто это пришел сюда, но сохранила самообладание. Прежде, чем
ноготь пришедшего царапнул по деревянной двери,  я  спокойно  подошла  к
ней. Я не удивилась, увидев перед собой леди Суссию.  Но  она,  кажется,
удивилась, увидев  меня  полностью  одетой,  словно  я  ждала  какого-то
вызова.
   - Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, ей  нехорошо,
- ее взгляд скользнул мимо меня на стол, где в костяной  чашечке  лежали
таблетки и стояла бутылочка, и когда ее взгляд снова упал на меня, на ее
губах появился намек на улыбку. Нам не надо было никаких слов.
   - Желаю, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала,  -  тихо  сказала
Суссия. Она больше не говорила о моих знаниях во врачевании, но  мы  обе
понимали все.
   Я взяла таблетку и пошла по коридору к комнате Мариммы. Дверь  в  нее
была приоткрыта и оттуда доносились голоса. Один из голосов  был  тих  и
почти неразборчив, и этот голос мгновенно остановил меня и поколебал мою
уверенность, которая не покидала меня весь вечер.
   Аббатиса Юлианна! Я всегда боялась  ее  проницательного  ума,  и  мне
показалось, что мои намерения будут раскрыты. Но я уже давно миновала ту
черту, откуда можно было отступить.
   - ... ничего, кроме обычного женского  каприза.  Но  время  идет.  Мы
выедем утром, чтобы выполнить нашу часть договора. И утром она уже будет
готова к свадьбе. Она пойдет с нами без жалоб и плача. Мать аббатисса, я
слышал, что кое-кто из здешних монашек обладает умением врачевать. Дайте
ей питье, которое прекратит ее истерику. Не могу же я заткнуть ей рот  и
привязать ее к седлу - но если это будет необходимо, я  сделаю  это!  Мы
сдержим данное нами слово!
   Лорд Имграй был в гневе, он был холоден  и  неумолим,  как  камень  в
долине.
   - Таких, кто использует врачевание во вред, здесь нет.  Мой  лорд,  -
аббатисса была так же непреклонна, как и он. - Вы  действительно  хотите
достигнуть условленного места с девушкой, которая потеряла  сознание  от
страха?  А  это  вполне  может  случиться,  если  вы  доведете  дело  до
крайности.
   - Вы преувеличиваете размеры всего  этого,  леди  аббатисса!  Маримма
испугана, она слышала много диких историй, и это все. Просто она  выйдет
замуж по приказу, а не  по  собственному  выбору.  Наша  часть  договора
должна быть выполнена в течение ближайших трех дней, поэтому  мы  выедем
завтра  утром  на  рассвете.  Связанные  клятвой,  мы  должны   передать
двенадцать и еще одну  девушку  их  будущим  мужьям,  и  эти  двенадцать
девушек и еще одна поедут с нами завтра утром...
   Я взяла таблетку в правую руку, и когда голоса  стихли,  постучала  в
дверь.
   Дверь открылась, и лорд Имграй выглянул наружу. Я поклонилась ему, но
как равная равному.
   - Что вам?
   - Леди Суссия сказала, что необходима врачебная помощь. - Я подождала
ответа, но не от него, а от нее, от той, которая  стояла  возле  кровати
Мариммы. Ее  вуаль  была  немного  приподнята,  так  что  лицо  ее  было
освещено, но я не успела различить его выражение, как лорд Имграй отошел
в сторону, чтобы пропустить меня.
   Лорд Имграй пристально посмотрел на меня.  Хотя  главная  часть  моей
одежды и была темного цвета, но я не носила ни плаща, ни вуали, и на мне
была праздничная вышитая юбка. Не было  никакого  герба  с  обозначением
моего рода или страны, только искусный узор, придуманный мной самой.
   - Это не ваша врачевательница, - резко сказал лорд.
   Я взглянула на аббатиссу Юлианну и вложила во взгляд  всю  свою  силу
воли, ожидая, что она подтвердит лорду мои полномочия и тот не  отправит
меня обратно. Аббатисса отошла в сторону и сделала мне  знак  подойти  к
кровати.
   - Это Джиллан, помощница нашей  врачевательницы,  и  она  великолепно
обучена врачеванию. Мой лорд, я забыла, что  Час  Последнего  Света  уже
прошел. Скоро все наше общество соберется в часовне на вечернюю молитву.
Если бы Маримме не угрожала огромная опасность, мы бы не стали  вызывать
сюда врачевательницу.
   Он подавил возглас недовольства, но  даже  его  авторитет  ничего  не
значил для монахинь под крышей этого монастыря.
   - Теперь вам лучше уйти, мой лорд, - предложила аббатисса  -  Маримма
вот-вот должна очнуться, и если она снова увидит вас  здесь,  она  опять
ударится в крик и слезы, а это вам не нравится.
   - Дочь моя, - теперь ее взгляд обратился ко мне. Я не могла  прочесть
ее мыслей. Если же она прочитала мои  и  разгадала  мои  намерения,  она
ничем этого не выдала. - Ты ведь будешь лечить ее, как только сможешь, и
если понадобится, проведешь возле нее ночь?
   Я не ответила ничего определенного, хотя и поклонилась ей  ниже,  чем
лорду Имграю, который, все  еще  колеблясь,  стоял  у  двери.  Но  когда
аббатисса повернулась к дверям, он  вышел,  и  она  последовала  за  ним
наружу. Дверь за ними закрылась.
   Маримма  пошевелилась  и  застонала.  Лицо  ее  покраснело,  как   от
лихорадки, дыхание было тяжелым и неравномерным. Я положила таблетку  на
стол и ложкой отмерила в костяную  чашечку  дозу  смеси  из  флакончика.
Через мгновение я уже держала чашечку в руках. Теперь я находилась между
настоящим и будущим. С этого мгновения  возврата  уже  не  было,  только
успех или разоблачение и враждебность,  такая  непримиримая,  что  я  не
могла и надеяться на прощение. Но я  колебалась  недолго.  Обняла  рукой
плечи Мариммы и приподняла ей голову. Глаза ее были  полуоткрыты  и  она
бормотала что-то бессвязное. Я поднесла костяную чашечку к ее  губам,  и
повинуясь моим мягким убеждениям, она проглотила ее содержимое.
   - Великолепно.
   Я оглянулась. В дверях стояла Суссия и створки двери тихо закрывались
за ней. Она подошла ко мне.
   - У тебя должна быть союзница...
   - Да, это так. Но почему?
   Мы, казалось, снова были единодушны и разделяли мысли друг друга.
   - Почему, леди Джиллан? По многим причинам. Сначала  первая  из  них:
потому что это нежное создание мне очень нравится, -  она  взглянула  на
Маримму. - Она принадлежит к тому безвредному, нуждающемуся в  поддержке
виду женщин, для которых наш мир слишком суров и которые даже никогда не
могли подумать о том, что мы можем легко  вынести.  Ты  и  я  -  женщины
совсем другого типа. А во-вторых, потому, что я знаю тебя лучше, чем  ты
думаешь, Джиллан. Этот Норстадт для  тебя  тюрьма.  А  на  какое  другое
будущее ты  можешь  надеяться  здесь,  кроме  как  на  бесконечные  годы
однообразной жизни...
   - Пыльные годы... - я не заметила, что думаю вслух, пока не  услышала
тихий смех.
   - Я сама не смогла бы выразиться лучше.
   - Но почему тебя так заботит моя судьба?
   - Я сама этого точно не знаю, Джиллан, - задумчиво ответила она. - Мы
с тобой не сестры, не подруги и не собутыльницы. Я знаю только, что  мне
хочется помочь тебе. И я думаю, что у тебя  действительно  есть  причина
уехать отсюда. И будь у меня выбор, я бы поступила так же.
   - С готовностью?
   - Тебя это удивляет? - Суссия улыбнулась. Странно,  но  меня  это  не
удивило.  Суссия,  не  проронив  ни  слезинки,  готова  была  поехать  с
невестами и с любопытством и жаждой приключений ждала ответа.
   - Мы обе одной и той же натуры, Джиллан. Поэтому  этот  монастырь  не
для тебя.
   - Ты имеешь в виду, что я должна ехать и с легким сердцем выйти замуж
за оборотня и колдуна?
   - Именно, - она все еще улыбалась. - Подумай о том, какое  это  будет
приключение, моя дорогая Джиллан. Я тебе очень завидую.
   Она была права - и еще как права!
   - А теперь скажи мне, какую дозу ты ей дала?  -  спросила  она.  -  И
какой твой план?
   - Я дала ей снотворное и она будет спать долго. Она  проснется  через
день-полтора, здоровая и с успокоенными нервами и мыслями.
   - Но если она будет спать здесь... - Суссия задумчиво прикусила  свою
нижнюю губу.
   - Это не входит в мои намерения. В этом сне она  находится  в  полном
моем распоряжении. Как только начнется Час Великого Молчания, я перенесу
ее в свою комнату.
   Суссия кивнула.
   - Хорошо придумано. Ты более рослая, чем она, но в  сумраке  рассвета
ничего не будет заметно. Я принесу тебе  одежду  для  верховой  езды,  а
также ее куртку и накидку. Ты будешь прятать слезы под этой накидкой. Не
думаю, что лорд Имграй будет задавать тебе вопросы, если  ты  пойдешь  к
своей лошади  с  закрытым  накидкой  лицом.  Останется  еще  прощание  с
аббатиссой. Она должна благословить невест у двери часовни...
   - Это будет очень рано, и если  пойдет  снег...  Есть  еще  несколько
моментов, которые я надеюсь преодолеть только с помощью случая.
   - Что я могу сделать, то сделаю, - сказала Суссия. Потом мы обе стали
обсуждать подробности моего плана. В конце концов  Маримма  оказалась  в
моей постели, а я лежала в ее в  теплом  нижнем  белье,  в  костюме  для
верховой езды и в юбке с разрезом, которые мне принесла Суссия. Все  это
было из тонкой ткани, ее серебристый  цвет  подходил  к  цвету  накидки,
которую мне тоже принесла Суссия. Куртка была светлого цвета  и  на  ней
красным и золотым был вышит крылатый конь, летящий  над  зелено-голубыми
линиями, обозначающими море - герб Мариммы.
   Я заплела свои черные волосы и закрепила их на голове; затем натянула
капюшон и вуаль для  путешествий,  сделав  из  них  нечто  вроде  маски,
закрывающей мое лицо. Когда я была готова, Суссия  критически  осмотрела
меня.
   - Тот, кто хорошо знает Маримму, боюсь, не ошибется. Но  лорд  Имграй
видел ее редко, а те, с кем ты поедешь завтра утром,  никогда  не  знали
ее. Ты должна будешь  проявить  все  свое  мастерство,  чтобы  сохранить
маскировку, пока, наконец,  возвращение  не  станет  невозможным.  Место
встречи со всадниками не особенно далеко, возвращение вызовет  задержку,
а плохая погода на плоскогорье может задержать его еще  больше.  Поэтому
лорд Имграй не отважится на возвращение. Ему же нужны только  двенадцать
и еще одна невеста, и они у него есть. Это будет  твоей  защитой  против
его гнева, если он разоблачит тебя.
   Да, это будет  единственной  защитой,  которая  у  меня  есть.  Страх
захлестнул меня, но я не позволила ему затмить мой разум. Я должна  была
вооружиться уверенностью.
   - Всего хорошего, Джиллан.
   - И я желаю тебе всего хорошего и даже еще больше, - коротко ответила
я, взяла мешочек с травами и лекарствами, который перед этим  упаковала.
И все же мне на мгновение захотелось отступить и все бросить, но  я  без
колебаний отогнала это желание.
   Снова вернувшись в комнату  Мариммы,  я  провела  там  остаток  ночи,
приняла кое-что из моего запаса снадобий, так что несмотря на то, что  я
почти не спала, утром я была свежей и бодрой, когда  в  дверь  осторожно
постучали.
   Я надела на голову капюшон и накинула поверх него накидку, но все  же
медлила отозваться. Потом я услышала шепот:
   - Ты готова?
   Суссия. Когда я подошла к ней, она быстро положила руку на мое плечо,
словно заботливо оберегала свою новую подругу. Я стала играть свою  роль
и, слабая и дрожавшая,  вышла  в  большой  зал.  Еда  уже  ожидала  нас:
походный завтрак и горячее питье. Мне удалось съесть намного больше, чем
это было заметно со стороны. Суссия, как моя подруга, сидела возле  меня
и тихо, но настойчиво, говорила со мной заботливым голосом. Она  шепотом
рассказала мне, что ей удалось с помощью различных уверток  услать  всех
подруг Мариммы, потому что я очень  боялась,  что  их  сочувствие  может
привести к моему  разоблачению.  После  истерического  припадка  Мариммы
вчера вечером, когда ей сообщили эту новость, они с готовностью поверили
этому.
   Все вышло так, как я и надеялась.  Когда  лорд  Имграй,  до  сих  пор
избегавший  меня,  наконец  подошел,  чтобы  увести   меня,   я   пошла,
пригнувшись и плача, надеюсь,  достаточно  жалобно.  Последняя  проверка
произошла  тогда,  когда  я  опустилась  на   колени,   чтобы   получить
благословение от аббатиссы Юлианны. Она каждой из нас дала Поцелуй Мира,
и поэтому я на мгновение должна была откинуть свою накидку. Я напряженно
ждала, что вот-вот буду  разоблачена.  Но  в  выражении  лица  аббатиссы
Юлианны ничего не изменилось, когда она нагнулась и ее губы прижались  к
моему лбу.
   - Иди с миром, дочь моя, - произнесла  она  ритуальную  фразу,  но  я
поняла, что эти слова были адресованы  именно  мне,  а  не  Маримме.  И,
ободренная этим, я с помощью лорда  Имграя  взобралась  в  седло,  и  мы
выехали из Норстадта. Я впервые покинула его  стены  после  десяти  лет,
проведенных в этих каменных стенах, где веками ничего не  менялось.  Мои
планы начали исполняться.

Глава 3

   Скача по скованной холодом долине мы почти  ни  о  чем  не  говорили.
Сначала мы ехали по трое или по четверо  рядом,  и  каждую  пару  женщин
эскортировали один или два воина, но потом нам пришлось  ехать  гуськом,
друг за другом, потому что дорога все более сужалась, пока, наконец,  не
превратилась в узкую тропу. Меня  все  еще  удивляло,  почему  аббатисса
Юлианна не разоблачила моих намерений. Испытывала ли она к Маримме столь
сильную симпатию, что была даже готова пойти на обман, чтобы спасти свою
фаворитку? Или она смотрела на меня, как на помеху  в  своей  маленькой,
тихой обители, от которой она таким образом избавилась?
   С каждым новым часом нашего  путешествия  шансы  на  возвращение  все
уменьшались.  И,  когда  это  было  возможно,  лорд   Имграй   постоянно
поторапливал  нас.  Как  далеко  находилось  место  нашей   встречи   со
всадниками? Я знала только, что оно находилось где-то на краю степи.
   Мы миновали Харродейл с его отдельными крестьянскими домиками. Там не
было ни одного человека, только  животные,  и  после  Харродейла  дорога
стала все круче подниматься вверх.  В  Хокердайле  нас  сопровождал  шум
воды, струящейся на равнину быстрым потоком и не полностью еще скованной
льдом. У конца долины мы проехали мимо домика  поста  и  из  него  вышли
несколько человек, чтобы приветствовать нашего лорда  и  перекинуться  с
ним несколькими  словами.  Во  время  этой  мален