низала резкая боль,  потому  что,  я
хоть и сказала правду, у меня оставалась слабая надежда, что я ошибаюсь,
и Дахаун, превосходившая всех, кого я знала, скажет мне об этом. Но  она
согласилась со мной.
   - Что ты хочешь сделать?  -  спросила  меня  Орсия.  Она  только  что
купалась в ручье, и сохнущие волосы серебряным облаком сияли в  воздухе,
а на перламутровой коже все еще оставались  капельки  воды.  Она  их  не
стряхивала, потому что вода для кроганов - сама жизнь.
   - Я должна уехать отсюда.
   Дахаун покачала головой.
   - Позади нашей охраны скоро появиться то, чего ты боишься.  Киллан  и
Кемок не позволят.
   - Нет, я должна уехать, - возразила я. - Тут есть еще кое-что. Я могу
вернуться туда, откуда приехала, и найти там  помощь.  Вы  слышали,  что
обвал в горах разбил власть Совета. Многие погибли, потому что не  могли
долго сдерживать  Силу,  которую  собрали.  Правление  Мудрых  женщин  в
Эсткарпе кончилось. Наш добрый друг Корис из Горма видел,  как  все  это
происходило. И даже если всего две-три Мудрые женщины  живы,  они  могут
помочь мне, а Корис прикажет им сделать это как можно скорее.  Позвольте
мне вернуться в Эсткарп, и я вылечусь, а вы будете  здесь  воевать,  как
вам нужно.
   Дахаун ответила не сразу. Часть ее магии состояла в том, что сама она
никогда не была постоянной, а все время менялась. Иногда  казалось,  что
она из Древней расы, белокожая и темноволосая, а в другой раз у нее были
рыжие волосы и смуглое лицо.
   По своей воле она так менялась или нет - я не знала. Сейчас рассеянно
поглаживая черные волосы, прикусив нижнюю губу она казалась женщиной  из
моей расы. Наконец она кивнула.
   - Я могу установить охранные чары, если ты поедешь  быстро,  так  что
тебе не придется бояться вторжения. Но ты должна помогать мне всей силой
своей воли.
   - Ты знаешь, что я буду стараться, - заверила я. - Но вы  обе  должны
помочь мне еще в одном: встать на мою стороyу, когда я буду говорить  об
этом с братьями. Они знают, что мне перестанет  грозить  опасность,  как
только я доберусь до Кориса. Мы узнали от тех, кто пришел присоединиться
к вам, что Корис искал  нас.  Но  все  равно,  братья  могут  попытаться
задержать меня здесь. Наша связь так же стара, как мы сами, поэтому мы с
вами должны держаться одного решения и говорить им, что я вернусь, когда
получу новый внутренний мир и щит.
   - И это правда? - спросила Орсия.
   Не знаю, как она ко мне относилась. Когда  я  находилась  под  чарами
Дензила, то была ее врагом, даже хотела отнять у нее жизнь руками брата,
так что она не имела причины желать мне добра.
   Но если она, как я подозревала, составляла одно целое с Кемоком,  она
ради него могла оказать мне услугу.
   -  Не  думаю.  Меня  могут  подвергнуть  очищению.  Но  я  хотела  бы
вернуться, - сказала я откровенно.
   - Ты считаешь, что сможешь проделать это путешествие?
   - Должна.
   - Хорошо, - сказала Орсия. - Я встану на твою сторону.
   - Я тоже, - обещала Дахаун. - Но они же захотят ехать с тобой.
   - Наложите на них свои чары. Отпустите их со мной до границ Эсткарпа.
От этого мы вряд ли сможем их удержать. Но потом пусть возвращаются.  Им
нечего делать в Эсткарпе, и они теперь отдали свое сердце Эскору.
   - Я думаю, мы сумеем это  сделать,  -  сказала  Дахаун.  -  Когда  ты
поедешь?
   - Как можно скорее. Если борьба во мне будет расти, я  не  выдержу  и
погибну раньше, чем ты меня поднимешь.
   - Сейчас месяц Ледяного  Дракона,  горы  будут  труднопроходимыми,  -
сказала Дахаун.
   Она не запрещала, она искала в мозгу пути для преодоления трудностей.
   - Есть тут Вальмонд, а он много ездил по  тем  дорогам.  Можно  также
воззвать к острым глазам Ворлонга, и его  вранги  полетят  над  тобой  и
перед тобой в разведку, чтобы тебе не встретилось никакое  зло.  Но  это
жестокий и холодный путь, сестра, можешь быть уверена.
   - Не сомневаюсь, - подтвердила я. - Но чем скорее я уеду  из  Эскора,
тем скорее мы спасем то, что нам дорого!
   Итак, мы договорились и  твердо  стояли  на  этом.  Братья  выдвигали
аргументы, но мы доказали логичность нашего решения, и  в  конце  концов
они нехотя согласились. Я поклялась, что вернусь, как только излечусь, с
первой же партией, которая пойдет через  горы.  Время  от  времени  сюда
приходили наши  союзники,  и  об  их  приходе  нас  всегда  своевременно
оповещали часовые зеленого народа, стоявшие  в  проходах.  Часовые  были
самые разные несколько разведчиков из Долины,  несколько  пограничников,
которые  пришли  служить  под  знаменами  моих  братьев,  были  крылатые
фланнаны и зеленые птицы Дахаун, чьи сообщения могла понять только  она,
а иной раз бывал и боец вранг - ширококрылый охотник с горных вершин.
   Как раз один из врангов и изменил наш план, когда сообщил, что прямой
путь через проход, которым мы пришли в Эскор,  теперь  закрыт.  Какие-то
посланцы или подданные Тени так запечатали этот проход,  что  его  легче
было обойти, чем штурмовать, тем более, имея меня среди членов отряда. Я
думаю, Киллан и Кемок порадовались, услышав это, и решили, что мы теперь
откажемся от своих планов.
   Только теперь я обливалась потом и визжала во сне все  чаще,  и  они,
как видно, поняли, что я не смогу долго противиться желавшему вползти  в
меня Злу. Тогда моим  уделом  станет  смерть.  В  этом  я  заставила  их
поклясться нерушимой клятвой.
   Ворлонг сам явился из Долины на зов.
   Он сел на скалу, уже ободранную его когтями, а его соплеменники  сели
перед ним. Его красная голова ящерицы на темной шее вертелась, пока  его
глаза поочередно оглядывали нас, в  то  время  как  Дахаун  вела  с  ним
мысленный разговор.
   Сначала  он  не  дал  нам  никакой  надежды,  но  потом,   непрерывно
настаивая, она вырвала у него  признание,  что,  идя  на  северо-восток,
может быть, удастся обогнуть проход.
   Мы знали, что это очень сложный  и  очень  трудный  путь.  Он  обещал
послать  с  нами  своего  крылатого  разведчика.  Из   зеленого   народа
добровольно вызвался их лучший скалолаз Вальмонд.
   В  Зеленой  Долине  Ледяной  Дракон  только  пугал:  погода  была  не
холоднее, чем поздней осенью в Эсткарпе. Когда мы проехали мимо символов
власти, защищавшей наш маленький  караван,  нас  встретил  полный  заряд
зимы.
   Пятеро из нас ехали на уверенно ступавших  рентанцах  -  четвероногих
существах,  не  животных,  а  боевых  товарищах,  как  они  неоднократно
доказывали. Они были равны нам по разуму и,  вероятно,  превосходили  по
мужеству и физическим возможностям. Киллан ехал, впереди, Кемок - справа
от меня, Вальмонд слева на расстоянии, а позади -  Рокнар  из  Эсткарпа,
который хотел ехать со мной до конца, потому что надеялся отыскать своих
вассалов и привести их в Эскор. Он был много  старше  всех  нас,  и  мои
братья очень доверяли ему.
   За границами Долины, когда рентанцы остановились чтобы  примять  снег
копытами, в небе кто-то появился. Это был вранг, обещанный нам гид.
   Мы ехали днем, поскольку наши враги обычно путешествовали  по  ночам.
Возможно, суровая погода загнала их в  логовища,  потому  что,  хотя  мы
слышали однажды охотничьи  кличи  волков-людей,  Серых  существ,  мы  не
видели их, как и других созданий  Тени.  Мы  ехали  извилистыми  путями,
обходя места, которые Вальмонд и вранги считали опасными.  Некоторые  из
них были просто гробницами или стоячими камнями. Но однажды  мы  увидели
строение, совсем, казалось бы, не тронутое временем.  В  стенах  его  не
было окон, так что оно казалось гигантским  блоком,  тяжело  упавшим  на
землю из гигантской руки. Вокруг него не намело  снега,  хотя  в  других
местах он лежал сугробами, сверкавшими под зимним  солнцем.  Создавалось
впечатление, что земля здесь была  горяча  -  тот  четырехугольник,  где
стояло это зловещее сооружение.
   Ночь мы провели возле голубых камней, которые иногда встречаются, как
безопасные островки в общем мире Зла. В полной темноте  от  них  исходит
сияние.
   Оно не освещало нас, а наоборот,  скрывало  наш  отряд,  освещая  все
вокруг.
   Я старалась не спать, чтобы сны не принесли несчастья,  но  не  могла
победить усталость, и в конце концов уснула.  Может  быть,  эти  голубые
камни были более сильным лекарством, чем власть Дахаун, потому что я  не
видела никаких снов и проснулась освеженная,  чего  не  было  уже  очень
давно.
   Я с  аппетитом  поела  и  окончательно  уверилась,  что  мое  решение
правильное, и наше путешествие, возможно, пройдет без, инцидентов.
   На вторую ночь нам не так повезло с лагерем. Будь у меня мои  прежние
знания, я могла бы распространить на нас защитные чары, но сейчас я была
беспомощна.
   Вранг и Вальмонд привели нас к холмам у подножия гор,  через  которые
мы должны были перейти, но мы все еще шли на север и дальше  на  восток,
чем было надо.
   Мы остановились среди деревьев, образовавших плотный  навес.  В  этом
убежище рентанцы  легли,  дав  нам  возможность  прислониться  к  ним  и
отдохнуть, пока мы жевали дорожные лепешки и пили из седельных  фляг.  В
них было вино Зеленой Долины, смешанное  с  водой  тамошних  источников,
которая издавна славилась, как восстанавливающая силы.
   Вранг улетел на выбранную им скалу, а люди остались отдыхать. Я снова
боялась заснуть, уверенная, что меня застигнет один из служителей  Тени,
посланных за нами. Я не думала о том, как мы переберемся через горы. Все
мое воображение было занято тем, что может  случиться  до  того,  как  я
снова увижу свою родину, хота знала, что, думая о зле,  я  приношу  вред
себе.
   Слева от меня сидел Вальмонд в своем зеленом плаще. Даже в темноте мы
побоялись развести костер - я видела, как его голова покачивается  и  он
смотрит в сторону гор, хотя  перед  ним  была  сейчас  такая  завеса  из
кустарников и ветвей деревьев, что он не мог ничего увидеть. В его  позе
было что-то такое, что я шепотом спросила:
   - Впереди что-то тревожное?
   Он повернулся ко мне.
   - В это время в горах всегда тревожно.
   - Охотники? Какие?
   Я удивилась. В низинах хватало всяких страшных  сюрпризов.  Но  какие
чудовища могут выслеживать нас на высотах?
   - Нет, сама местность.
   Он не скрывал от меня своего страха, и я была ему благодарна, за это,
потому что все, о чем он мог сказать, значило для меня меньше,  чем  то,
что происходило во сне.
   - Сейчас много лавин, и они очень опасны.
   - Лавины... Я и не думала о них.
   - Значит, это опасный путь, опаснее, чем другой? - спросила я.
   - Не знаю. Эта местность для меня новая. Удвоим осторожность.
   Я спала в эту ночь, и мои предчувствия не оправдались снова. Я  спала
в незащищенном месте, но снов не было.
   Утром, когда свет  разбудил  нас,  прилетел  вранг.  Он  на  рассвете
облетел высоты, но ничего хорошего не сообщил. Есть проход,  ведущий  на
запад,  но  идти  туда  придется   пешком,   и   потребуется   искусство
альпинистов.
   Большим кривым когтем вранг нарисовал на снегу карту и указал  каждую
точку, где могла быть  опасность  для  нас.  Затем  он  снова  улетел  и
обследовал путь на гораздо большем расстоянии, чем мы могли бы пройти за
день. Мы начали поход по горам.

Глава 2

   Сначала наш путь был не хуже всякого другого горного пути, но к  тому
времени как поднялось бледное солнце, мы  достигли  места,  где,  как  и
предсказывал вранг, нам пришлось распрощаться с рентанцами и идти дальше
на  своих  двоих.  То,  что  было  тропой,  пусть  хоть  и   требовавшей
осторожностей, теперь превратилось в  подобие  грубой  лестницы,  годной
только для двух ног, но не для четырех.
   Мужчины уложили наши скудные запасы и достали  веревки  и  посохи  со
стальными наконечниками. Вальмонд, умевший обращаться с ними лучше  нас,
пошел  впереди,  и  мы  двинулись  в  путь,  ставший  испытанием   нашей
решимости.
   Я была почти уверена, что лестница, по которой  мы  взбирались,  была
создана не ветром и погодой, а каким-то разумом.
   Вырубившие ее в скалах вряд ли были похожими на нас, так как  ступени
были слишком высокими и узкими, иной раз на них можно было стоять только
на цыпочках, и очень редко попадались такие, где умещалась вся ступня.
   Но других указаний, что это когда-то была дорога, не было. От высоких
ступеней болели ноги и поясница. Хорошо, что ветер сдул с лестницы  снег
и лед, и мы шли по голым камням, не боясь ненароком поскользнуться.
   Лестница казалась бесконечной, она шла не прямо по  склону,  а  почти
сразу повернула влево вдоль скалы,  и  это  укрепило  мои  предположения
насчет того, что этот путь был не естественным, а искусственным.
   Наконец мы выбрались на плато.
   Солнечный свет, провожавший нас, пока  мы  взбирались,  исчез,  низко
повисли темные тучи. Вальмонд встал  лицом  к  ветру,  раздувая  ноздри,
словно нюхал, не таят  ли  эти  тучи  какого-либо  зла.  Затем  он  снял
опоясывающую его веревку  и  встряхнул  так,  что  на  ней  стали  видны
блестящие крючки.
   - Обвяжемся веревкой, - предложил он. -  И  если  буря  застанет  нас
здесь...
   Он повернулся и поглядел вдаль. Я подумала, что он ищет место, где бы
нам укрыться от бури.
   Я  вздрогнула.  Несмотря  на  плотную  одежду,  которая  делала  меня
неуклюжей, ветер все-таки находил способы колоть меня ледяными пальцами.
   Мы поторопились, повинуясь приказу Вальмонда зацепить крючки  веревки
за наши пояса. Он повел цепочку. За  ним  шел  Киллан,  потом  Кемок,  и
наконец Рокнар.
   Я была самой неловкой. Во время  пограничной  войны  Рокнару  и  моим
братьям нередко приходилось бывать в горной местности и, хотя у  них  не
было столь долгой практики, как у Вальмонда, они умели достаточно  и  не
казались неуклюжими.
   Вальмонд шел, опираясь на посох, и мы следовали за ним, не  натягивая
веревки.
   Тучи быстро сгущались, снег еще не падал, а другого конца  плато  уже
почти не было видно. И вранг не возвращался, чтобы  сообщить,  что  ждет
нас впереди.
   Вальмонд простукивал посохом дорогу  перед  собой,  как  бы  опасаясь
ловушки, скрытой под невинной с виду  опорой  для  ног,  и  шел  гораздо
медленнее, чем мне хотелось бы, а ветер становился все холоднее.
   Как подъем по ступеням казался бесконечным, так и эта прогулка  могла
тянуться часы и дни. Время уже не имело значения.
   Если не шел снег, то ветер разметал  старые  сугробы  и  окружал  нас
сбивающей с пути дымкой. Я боялась, как бы Вальмонд не оказался слепцом,
ведущим слепцов, и не  наткнемся  ли  мы  на  какой-нибудь  утес  вместо
безопасной тропы.
   Наконец мы отыскали место, где нависшая скала укрыла нас от  ветра  и
снега.
   Тут мои спутники держали совет - идти  или  переждать  бурю,  которой
опасался Вальмонд. Я прислонилась к каменной стене, тяжело дыша.
   Холод, который я втягивала в легкие, обжигал. Все мое тело дрожало, и
я боялась, что если Вальмонд подаст сигнал идти, я не смогу  сделать  ни
одного шага.
   Я была  так  занята  мыслями  о  своей  усталости,  что  не  заметила
возвращения вранга, пока его хриплый каркающий голос не оторвал меня  от
мыслей.  Вранг  вперевалку  вошел  под  навес.  Он  сильно  встряхнулся,
раскидывая во все стороны мокрый снег, а потом присел перед Вальмондом в
позе, показывающей, что он сел надолго.
   Я решила, что наше  путешествие  на  сегодня  закончено,  и  спокойно
уснула, сидя у скалы.
   Костра мы не могли  развести,  потому  что  не  было  топлива,  и  я,
коченея, думала, что мы тут замерзнем под ударами ветра, который нет-нет
да проникал к нам.
   Но Вальмонд был готов ко всему.  Он  достал  из  своего  мешка  кусок
материала не шире ладони. Когда он начал разворачивать  эту  ткань,  она
становилась все шире, все пушистее и  наконец  превратилась  в  огромное
одеяло, под которым мы все улеглись.
   Мое  дрожащее  тело  оттаяло  под  его  теплом,  мои  спутники   тоже
согрелись.
   Даже вранг залез под один его конец и сгорбился там.
   Одеяло было мягким, как пух, там, где касалось моей щеки, но по  виду
больше походило на мох. Я рискнула спросить Вальмонда,  и  он  объяснил,
что  одеяло  действительно  сделано  из  растительности,  но  с  помощью
насекомого. Небольшой червь, живущий в Долине, питается  мхом,  а  затем
прядет нить, чтобы сделать из нее кокон для защиты от непогоды.  Зеленый
народ давно одомашнил этих червей и кормит их, а из нитей  делает  такие
одеяла. К сожалению, для одного одеяла нужны сотни червей и  многолетняя
работа, поэтому одеял всего несколько штук, и они  являются  сокровищами
Долины.
   Я слышала, как разговаривали мои товарищи, но их слова пролетали мимо
моих ушей,  как  успокаивающее  жужжание,  и  я  задремала,  потому  что
уставшее и болевшее тело не могло  больше  бороться  со  сном.  Все  мои
страхи как бы  улетучились,  и  я  не  была  больше  Каттеей,  постоянно
опасающейся стать жертвой врага,  а  просто  бездумным  телом,  до  боли
нуждавшимся в отдыхе.
   Я видела сон; не такой сон-кошмар, от которого просыпаешься с криком,
но столь же живой, если не больше. Мне снилось, что я лежу с другими под
этим одеялом и с каким-то  ленивым  удовлетворением  жду  грохота  бури,
чувствуя себя в полной безопасности в окружении своих защитников.
   Из бури появился поисковый луч, серебряный, живой, и повис прямо  над
нашими скучившимися телами. Во сне я знала, что этот  поиск  исходил  из
другого мозга, имеющего власть. Однако я не считала его злом - просто он
отличался от  нашего  мозга.  Конец  этого  серебряного  луча  или  нити
раскачивался, пока не застыл надо мной.
   Тут я в первый раз почувствовала какую-то опасность. Когда я призвала
всю небольшую защиту, которую  имела,  лучи  исчезли,  и  я  проснулась.
Вокруг все было точно так же, как и во сне -  все  мы  лежали,  а  вдали
гремела буря.
   Я ничего не рассказала своим братьям,  потому  что  мой  сон  не  мог
принести пользы, он только помешал бы им в опасных условиях в  горах.  Я
решила, что если почувствую прикосновение настоящего Зла,  то  отцеплюсь
от спасательной веревки и положу  конец  своим  проблемам,  лишь  бы  не
потянуть за собой других.
   Мы провели в этом месте остаток дня и ночь. На следующее утро туч уже
не было.
   Вранг взлетел высоко и, вернувшись, сообщил, что  буря  кончилась,  и
все спокойно. И мы пошли.
   Тут уже не было ступеней. Мы ползком взбирались  по  утесам,  шли  по
гребням.
   Вальмонд все время так внимательно следил за вершинами над нами,  что
это угнетающе действовало на нас, по крайней мере на  меня,  хотя  я  не
была уверена, не боится ли он чего-то еще, кроме лавины.
   В середине дня мы нашли более широкий выступ, чем  тот,  по  которому
шли раньше, и присели на нем перекусить. Вальмонд сказал, что мы  теперь
недалеко от прохода, и возможно, часа через  два  все  худшее  останется
позади. Спустившись со склона, мы повернем  на  восток.  Так  что  мы  с
некоторым облегчением  пожевали  лепешек  и  попили  из  фляжек  напиток
Долины.
   Мы прошли через проход за время, предсказанное Вальмондом, и вышли на
ведущую вниз тропу, показавшуюся нам несравненно более легкой,  чем  тот
путь, который мы проделали.
   Наш проводник призвал к остановке. Он проверил веревки и сказал,  что
их надо обновить. Мы ждали, пока  он  рылся  в  мешке.  Вот  тогда-то  и
грянула опасность, которой он боялся.
   Я услышала только  рев  и  инстинктивно  откинулась  назад,  а  потом
покатилась, оказалась засыпана снегом, и больше уже ничего не помнила.
   Было темно и холодно, и на мне лежал груз. Когда я полубессознательно
попыталась освободиться от  этой  тяжести,  оказалось,  что  я  не  могу
пошевелить ни руками, ни ногами.
   Только голова, шея и одно плечо  были  свободны,  и  я  лежала  лицом
кверху. Кругом была тьма. Что случилось? Мы только что стояли  у  склона
горы, чуть ниже прохода, и вдруг я здесь! Мой затуманенный разум не  мог
связать все это вместе.
   Я снова попыталась вытащить руку. Мне с большим трудом  это  удалось.
Рукой в перчатке я ощупала пространс