дал бы военному вождю.
   А потом взял меч. На нем  никак  не  отразилось  время.  Ни  пятнышка
ржавчины на поверхности. Лезвие острое  и  чистое,  какое  только  можно
пожелать.  И  опять  искалеченная  рука  сомкнулась  вокруг  рукояти   с
легкостью, которую я не испытывал с того момента, как затянулась рана.
   Встав, я порылся в кармане рубашки и извлек шарф, промокший и похожий
на веревку. И сделал из него импровизированную перевязь,  потому  что  в
пустые ножны на поясе меч не войдет.
   - Ты сделал то, что должен был сделать. - Впервые за долгое  время  я
уловил мысль Орсии. - Мы не  видим  весь  рисунок,  сотканный  Великими:
нашему взору доступны лишь отдельные нити. Ты взял больше  чем  меч:  да
будет наша ноша не слишком тяжелой.
   Я подумал, разделяет ли ее племя веру салкаров в оружие мертвых.  Меч
не казался мне тяжелым. Напротив, взяв его в  руки,  я  ощутил  какое-то
новое нетерпение, желание идти вперед, добиться намеченной цели.
   И уже повернулся к выходу. Но Орсия не пошла  за  мной.  Я  удивленно
оглянулся. Она медленно обходила трон и сидящую на нем туманную  фигуру,
разглядывая  груды  сокровищ.  Неужели  то,  что  я  сумел  взять   меч,
подтолкнуло ее  на  собственные  поиски?  Я  хотел  возразить,  но  меня
ос?ановило одно соображение. Орсия поступает так, как считает нужным,  и
не мне задавать ей вопросы.
   Теперь она оказалась за троном и  там  задержалась.  А  когда  вышла,
держала в руке короткий стержень. Стержень  конусообразный,  один  конец
заостренный; девушка держит стержень этим концом  вверх.  И  поверхность
стержня не гладкая, она покрыта бороздками, спиралью проходящими по всей
длине. Стержень цвета слоновой кости, и, когда Орсия повернула его,  мне
показалось, что с острия сорвалась белая искра.
   Стержень недостаточно длинен для оружия, да и форма не подходит. И он
не украшен драгоценностями, у него нет дорогой  ручки.  Что  это  такое,
какова его цель - я не мог догадаться. Но Орсия держала его осторожно  и
с таким видом, словно для нее он так же важен, как для меня меч. Вот она
повернулась лицом к туманной фигуре. Не опустилась  на  колено,  как  я,
когда произносил свою полупросьбу. Заговорила - не мысленным посылом,  а
той своеобразной монотонной речью, которая характерна для ее народа.
   - Я Орсия, из племени кроганов, хотя кроганы больше не называют  меня
своей дочерью или другом. Я способна владеть тем, что взяла из шкатулки.
Я владею силами, хотя и не  большими,  и  у  меня  есть  оружие,  но  не
выкованное на огне из расплавленного металла. Я беру, потому  что  знаю,
что это такое и что может сделать, и потому, что такова, какова есть,  и
иду туда, куда иду.
   Она  подняла  конусообразный  стержень,  держа  его  между  собой   и
закутанной  фигурой.  На  этот  раз  с  острия  сорвалась  не  искра,  а
ослепительно белое пламя. Орсия повернулась и быстро  присоединилась  ко
мне.
   Выходя на наружную платформу, мы не разговаривали. Перед  нами  снова
дорога, по которой мы пришли,  дорога  между  безлицых  статуй  с  ямами
вместо глаз. Я уже собирался двинуться по ней,  когда  Орсия  остановила
меня, подняв  руку.  Она  слегка  наклонила  голову  вперед  и  медленно
поворачивала из стороны в сторону; ноздри ее раздувались, как будто  она
ловила какой-то запах. Но я ощущал только обычный запах, который  бывает
в подземных пещерах. Очевидно, ее насторожило что-то такое,  чего  я  не
чувствую.
   - Что?.. - начал я полушепотом.
   - Тасы, - ответила она тоже шепотом, - и что-то еще.
   Я высвободил меч. Подземелье - дом тасов. Здесь и  мне  и,  возможно,
Орсии так же трудно действовать, как мне под водой.  Я  пытался  уловить
какой-нибудь запах в воздухе, но мои чувства не так остры.
   - Они идут... оттуда. - Стержнем она показала на дорогу меж статуй. -
Идем сюда... - она показала направо, вдоль здания. Я не понимал, что это
нам даст, но Орсия была здесь раньше; возможно, она  знает  больше,  чем
показала мне.
   Я обул сапоги, а она - свою обувь из  чешуйчатой  кожи.  Благоразумно
идти как можно незаметней, в обуви мы вызовем  меньшее  свечение.  И  мы
торопливо пошли вдоль стены с пустыми отверстиями окон к концу здания.
   Здание сооружено на платформе, которая шире его и уходит  в  тень,  к
стене пещеры. Снова Орсия высоко подняла голову, принюхиваясь.
   - Чувствуешь движение воздуха?  -  спросила  она.  И  когда  она  это
сказала, я ощутил воздушный поток, исходящий от заднего края платформы.
   - Вода, свежая вода. - Орсия побежала,  мне  пришлось  удлинить  шаг,
чтобы не отставать от нее.
   Когда мы удалились от  гробницы,  девушка  пошла  немного  медленней.
Светильник Орсии из раковин бесполезен без воды, и  мы  шли  в  темноте,
почти такой же полной, как тьма первого подземного туннеля,  который  мы
оставили позади. Но что ждет нас впереди?  Тасы  сейчас  наверняка  роют
ходы. Что если они поджидают нас там, куда ведет Орсия?
   - Впереди тасов нет. - Девушка уловила мою мысль. - Не  думаю,  чтобы
они раньше посещали это место.  Там,  где  они  проделывают  свои  ходы,
остается их зловоние. Но... хотела бы я знать, кого они привели с  собой
и что теперь движется перед ними. Никогда раньше не ощущала такой запах.
   Мы достигли конца платформы. Орсия  шевельнулась  рядом  со  мной,  и
появился свет - стало  видно,  что  она  сняла  обувь  с  одной  ноги  и
наступила на пол.
   Впереди  вверх  уходила  стена  пещеры.  Между  нею  и  платформой  -
пространство, полное воды. Вода течет из  арки  справа  от  нас,  журча,
протекает мимо и исчезает в темноте. Орсия  снова  обулась,  и  свечение
мгновенно погасло.
   - Возьми шарф, на который повесил меч. Держи его за один  конец,  мне
дай другой. Мы уходим в воду.
   Я послушался и, когда ощутил  резкий  рывок  шарфа  Каттеи,  неохотно
погрузился в воду, надеясь, что здесь неглубоко и голова моя останется в
воздухе. Но воды оказалось только по пояс. Оказавшись в воде, светильник
Орсии ожил.
   Девушка  направилась  к  арке.  Я  обнаружил  сильное  течение,   нам
приходилось двигаться против него. Через несколько мгновений ощутил  еще
кое-что: лампа из раковин светила все  более  тускло.  Я  опасался,  что
вскоре мы снова окажемся  в  темноте.  На  мой  тревожный  вопрос  Орсия
ответила утвердительно. Раковины квасфи недолго сохраняют свечение после
гибели своих обитателей. Скоро свет совсем погаснет.
   - Ты знаешь эту дорогу? - спросил я чтобы успокоиться.
   Орсия одной рукой прижимала к груди стержень и конец шарфа, в  другую
набрала немного воды и лизнула.
   - Нет, но эта вода совсем  недавно  текла  на  открытом  воздухе  под
солнцем. Она выведет нас.
   Пришлось удовлетвориться этим.
   Мне трудно было выдерживать все  углубляющуюся  темноту.  Мне  всегда
было не по себе в подземельях: приходилось подавлять ощущение, что стены
сдвигаются и вот-вот раздавят. Орсия таких чувств не  испытывала,  может
быть, потому что мы шли по воде, а я свои скрывал от нее.
   Настойчивый рывок  шарфа.  Я  остановился  и  прислушался.  Орсия  не
пыталась общаться со мной мыслью, но рука ее  скользнула  ко  мне  вдоль
шарфа, и мне не нужно было ее пожатие, чтобы понять предупреждение.
   Возможно, мои чувства не так  остры,  но  теперь  я  тоже  услышал  -
впереди какой-то плеск. Наш светильник совсем погас, мы  были  в  полной
темноте. Я коротко взмахнул мечом  справа  от  себя.  Острие  задело  за
стену; ориентируясь на  это,  я  прижался  к  стене,  потащив  за  собой
спутницу: прочная поверхность  создавала  ощущение  безопасности.  Плеск
приближался. Что за чудовище обходит эти темные подземные пути?
   Впервые Орсия заговорила вслух. Она была совсем рядом со  мной,  и  я
ощутил ее дыхание на щеке и услышал шепот:
   - Я этого не знаю.  Не  могу  связаться  и  окликнуть  приветственным
окликом. Не знаю, обитатель ли это водного мира.
   - Может быть, тасы?
   - Нет. Тасов я бы узнала. - В ее ответе звучало отвращение.
   Мы продолжали  слушать.  Еще  можно  отступить,  но  на  платформе  с
гробницей нас ждут тасы. В этот момент  мне  не  хватало  дара  Киллана,
который умеет мысленно общаться с животными и подчинять их  своей  воле.
Он повернул бы того, кто там плещется, отослал бы его от нас -  конечно,
если это животное, а не  какое-нибудь  отвратительное  порождение  Тени,
высвобожденное в этом месте.
   Неожиданно Орсия сильней сжала мне руку. Хотя мы стоим в полной тьме,
впереди появился свет - два сероватых пятна  как  раз  над  поверхностью
воды. От них исходило рассеянное свечение. Два пятна на одной линии...
   Глаза! Но глаза светящиеся и  размером  с  мою  ладонь:  если  голова
пропорциональна им, то такого крупного животного я никогда не видел!
   Я оттолкнул  Орсию  к  стене  за  моей  спиной.  Меч  у  меня  был  в
искалеченной правой руке; теперь я попытался  переместить  его  в  левую
руку. Но, к своему отчаянию, обнаружил, что не могу ухватить  его:  даже
неподвижные пальцы правой держали лучше.
   Глаза, которые находились на уровне воды, неожиданно  поднялись  выше
моей головы. Мы услышали свистящее шипение: существо остановилось. Я  не
сомневался, что оно увидело нас, хотя свет, отбрасываемый  его  глазами,
не доходил до нас.
   Так как я вижу только пятна глаз, на них  и  следует  напасть.  Свист
становился громче. В  лицо  ударил  гнилостный  запах,  словно  существо
выдохнуло. Я поднял меч, и, хотя владею им с  детства,  мне  показалось,
что никогда оружие не становилось таким естественным продолжением  моего
тела.
   Глаза устремились вниз; теперь, оставаясь на уровне  воды,  они  были
гораздо ближе. Снова порыв гнилого дыхания.
   - Кемок! - Мысленный призыв Орсии прозвучал настойчиво и резко. -  Не
смотри в эти глаза... Ах! Держи меня... держи меня крепче...
   Я почувствовал, как она пытается вырваться из-за  меня,  протиснуться
между мной и стеной.
   - Оно притягивает! Держи меня...  -  Она  прокричала  это  вслух:  ее
охватил ужас.
   Я не решился ждать дольше. Толчком плеча отправил ее назад и  услышал
всплеск: должно быть, она упала в воду. Если глаза подчиняли ее себе, на
меня они не действовали.
   Против такого течения не побежишь. Я словно двигался  сквозь  сыпучий
песок, все время опасаясь потерять опору. Глаза теперь  были  на  уровне
моей талии... если у этого  существа  череп  пропорциональных  размеров,
челюсти должны находиться под водой.
   - Ситри!
   Это не мое слово, но я выкрикнул его, как  воинский  клич.  Я  словно
перестал быть Кемоком Трегартом, превратился в другого  бойца,  которого
не смущают ни тьма подземных ходов, ни природа неизвестного зверя. Сам я
как будто  отошел  в  сторону  и  теперь  с  благоговением  наблюдаю  за
действиями собственного тела. Моя искалеченная рука действовала,  словно
меня не ранили много лет назад; я  прыгнул  вперед  в  воду,  чему  меня
никогда не учили, и ударил.
   Золотой меч попал в один из  светящихся  дисков.  С  ужасающим  ревом
вздыбилась огромная масса. Но рука продолжала прочно держать меч, и хотя
что-то, должно быть, гигантская лапа, отбросило меня в сторону, я встал,
прижался к стене, продолжая смотреть на уцелевший диск.
   Чудище ударило меня, и я  ответил  коротким  ударом  меча,  не  очень
надеясь на удачу. Меч попал во что-то твердое, скользнул вниз и разрезал
второй диск. И тут меня прижало к стене тяжелое чешуйчатое тело. Если бы
я оказался под водой, то задохнулся,  потому  что  от  силы  удара  весь
воздух вышел у меня  из  легких.  Придя  в  себя,  я  почувствовал,  что
туловище зверя наполовину накрыло меня. Чудовище не двигалось.
   Я осторожно пощупал левой рукой: чешуйчатая шкура, а под ней - что-то
похожее  на  лапу.  Все  это  неподвижно.  Отвращение   заставило   меня
попытаться высвободиться. Наконец мне  удалось  выдернуть  ноги.  Меч  я
продолжал держать в руке,  как  будто  только  собственное  сознательное
усилие могло заставить меня его выпустить.
   - Орсия! Орсия!
   Вначале я позвал вслух, потом мыслью. Неужели и ее захватила  схватка
и теперь она лежит под тяжелой  тушей  существа,  которое  я,  очевидно,
убил?
   - Орсия!
   -  Иду...  -  Мысленное  прикосновение  с  некоторого  расстояния.  Я
прижался к стене и попытался ощупью установить, не ранен ли. Ребра и бок
болят от прикосновения,  но  мне  показалось,  что  ничего  не  сломано.
Кожаная рубашка разорвана на плече.
   Но мне повезло, слишком повезло, чтобы думать,  что  это  всего  лишь
удача. Неужели салкары правы? Неужели, взяв в руки меч,  я  одновременно
овладел некой сущностью того, кому он когда-то принадлежал? Что означает
странное слово, которое я бросил в лицо (если у чудища есть лицо), когда
нападал? Я не забуду это слово... никогда не забуду...
   - Кемок?
   - Я здесь!
   Она приближалась. Я протянул руку, коснулся ее пальцами, и тут же она
цепко ухватила меня за запястье.
   - Я упала в воду. Кажется, меня оглушило. И унесло  течением.  Что...
что случилось?
   - Тварь мертва.
   - Ты ее убил!
   - Убил меч. Я просто держал орудие убийства. Но, кажется, мы  выбрали
опасную дорогу. Если встретили один сюрприз, можем встретить еще.
   - Тасы идут... и с ними другой...
   - Какой другой?
   - Не знаю. Но только он из  Тени.  Он  даже  отдаленно  не  похож  на
человека, и они боятся его, хотя вынуждены терпеть.
   Итак, мы по-прежнему должны идти  вперед.  Мы  с  трудом  перебрались
через тушу твари. За ней вода ручья, перегороженного  тушей,  поднялась.
Уровень ее,  который  раньше  доходил  до  колен,  продолжал  расти.  Мы
ускорили шаг: я опасался, что проход совсем закроет.
   - Ты сказала, что тебя притягивают глаза? - расспрашивал я  Орсию  по
пути.
   И почувствовал ее удивление.
   - А тебя они не  притягивали?  Ничего  нельзя  было  сделать,  только
сдаться  -  идти  туда"  куда  оно  приказывает.  Но,  конечно,  ты   не
почувствовал,  иначе  не  смог  бы  сражаться!  Поистине,  у  тебя  есть
собственный страж, человек из-за гор!
   Насколько могла объяснить Орсия, взгляд  чудища  подавил  ее  волю  и
притягивал к себе. Я  подумал,  что  так  оно  могло  охотиться  в  этих
подземных переходах, привлекая к себе добычу. Но нас обоих поразила  моя
неподвластность  этому  заклятию.  Наверно,  к  этому   имеет   какое-то
отношение меч. Как это ни глупо, я был убежден, что в прошлом меч не раз
использовали против таких существ, и то, что пришло мне на память,  было
воспоминанием о прошлых схватках.
   К нашему облегчению, вода поднялась не выше  груди;  я  подумал,  что
сделают тасы с тушей, когда наткнутся на нее в туннеле.
   Поток  закончился  бассейном;  впереди  слышался  гул  водопада.  При
дневном свете, правда, тусклом и доходящем с расстояния, мы увидели этот
водопад, покрытый пеной; он исходил из какого-то отверстия вверху.

Глава 12

   Пена от водопада окутала нас туманом дождя. Но здесь по крайней  мере
можно видеть. Я вместе с Орсией прижался к стене, подальше  от  падающей
воды, и принялся разглядывать отверстия над нами. Их было три.
   Ясно, что вблизи водопада подниматься  невозможно:  скала  совершенно
скрывается под брызгами. Второе отверстие тоже нам не  подходит:  оно  в
крыше пещеры, и до него может добраться только крылатый человек. Поэтому
я стал изучать третье. Это узкая щель справа от водопада, и  по  большей
части подъем к нему проходит вдали от воды.
   Но даже если мы сможем к нему подняться, мы не знаем, что ждет нас на
дальней стороне и в какую местность мы попадем. Я сказал об этом  Орсии,
но она покачала головой.
   - Мы на высокогорье. Перед тобой по-прежнему Темная башня.
   Я не понимал, почему она так уверена в направлении. Но не стал с  ней
спорить.
   - Карабкаться можешь? - Я не знал, сможет  ли  они  своими  ногами  с
перепонками цепляться за камни.
   - Пока не попробуешь, не узнаешь, - ответила она.
   Как я и опасался, даже  здесь  камни  были  скользкими  от  воды.  Мы
находились на самом краю постоянного фонтана брызг, и стена, на  которой
были опоры для рук и ног, не позволяла прочно схватиться за  них.  Здесь
спешить невозможно.
   Я двинулся первым, проверяя каждую  опору,  прежде  чем  доверить  ей
тяжесть своего тела. Время от времени оглядывался, чтобы убедиться,  что
Орсия следует за мной. Казалось, она не  испытывает  особых  трудностей,
хотя движется осторожно. Примерно через две трети подъема я наткнулся на
щель в  скале,  невидимую  снизу.  Это  было  небольшое  углубление,  не
заслуживающее названия  карниза,  но  оно  предоставило  нам  место  для
отдыха, в котором мы очень нуждались после многих часов бегства.
   Я лег на выступ, протянул вниз руки и  помог  Орсии  взобраться.  Она
устроилась рядом со мной на тесной  площадке.  Но  повернулась  к  очень
узкой щели за  нашими  спинами;  ноздри  ее  распахнулись,  она  глубоко
вдыхала воздух, словно принюхивалась.
   - Тасы!
   - Здесь? - Узкая площадка - не место для схватки. И подниматься  тоже
опасно: могут напасть снизу.
   - Сейчас нет, - немного погодя ответила девушка. - Но щель ведет к их
логову. Нам лучше не задерживаться здесь.
   Она права. Вход в норы тасов - не место для  отдыха,  особенно  когда
легкого толчка достаточно, чтобы  сбросить  нас  обоих  вниз.  Я  встал,
пытаясь забыть боль в плечах и усталость рук. Большую часть  подъема  мы
одолели. Думать только о двух дюймах перед собой... о следующей опоре...
потом еще о следующей...  Последняя  часть  подъема  представляла  собой
сплошную медленную боль. Искалеченная рука онемела.  Я  видел,  как  она
движется и цепляется за камни, но сам камень под пальцами не чувствовал.
И постоянно испытывал страх перед падением в пропасть.
   Но именно эту руку я наконец просунул через отверстие во внешний мир.
Не похоже  на  свет  солнца.  Мне  показалось,  что  снаружи  буря.  Но,
распрямившись, я обнаружил, что мы все  еще  находимся  на  дне  ущелья.
Здесь протекал ручей, который образует подземный  водопад.  Остальное  -
только скалистые стены и песок. Я повернулся и вытащил Орсию.
   Выглядели  мы  с  ней  дико,  в  порванной  одежде,  с  кровоточащими
царапинами на руках и ногах, с многочисленными синяками,  в  грязи  и  с
другими следами нашего трудного пути. Но я испытывал облегчение  оттого,
что выбрался  из  подземных  путей,  у  меня  даже  закружилась  голова.
Впрочем, возможно, от недоедания.
   Орсия подошла к краю ручья, опустилась на колени,  внимательно  глядя
на воду, как смотрела на песок Лоскита.  Затем  быстрым  движением  руки
выхватила из воды какое-то извивающееся существо с длинным телом, больше
похожее на змею, чем на рыбу. Ударив существо о камень, девушка оставила
его здесь и снова принялась охотиться. Как ни голоден  я  был,  никакого
аппетита при виде ее добычи не испытал. Но Орсия  старательно  запрятала
добычу в сумку, из  которой  предварительно  выбросила  пустые  раковины
квасфи.
   Мы пошли по узкому ущелью, я - у стены, Орсия - по воде.  Еще  дважды
она наклонялась, хватала рыбу и прятала в сумку.
   Когда ущелье начало расширяться и  появилась  редкая  растительность,
сгущались сумерки. Мы немного отошли от  воды,  и  я  нашел  место,  где
большой камень и древний оползень создавали нечто вроде  убежища.  Орсия
взяла мой нож и занялась рыбой, а я тем временем строил стену из камней.
   Мысль о сырой рыбе мне не нравилась, но когда девушка  протянула  мне
еду, я взял и старался не думать о том, что  ем.  Но  оказалось  не  так
плохо, как я ожидал, и хотя я все равно предпочел бы не  питаться  такой
едой, все, что мне было предложено, съел.
   Уже  стемнело,  но   Орсия   развернула   шарф   Каттеи   и   достала
конусообразный стержень. И  очень  осторожно  поставила  перед  нами  на
землю.
   Установив стержень ненадежнее, она наклонилась и  подышала  на  него.
Потом принялась делать жесты; один или два из  них  я  узнал:  такие  же
делала Каттея. Я понимал, что нельзя нарушать сосредоточенность девушки.
Но мне  б