откать свою сеть против нас. Карстен охвачен смятением... Некоторое время
этот хаос был нам  на  пользу,  ибо  великие  лорды  в  тех  краях  заняты
Карстеном и отвратили от нас свои взоры.  Но  это  не  может  продолжаться
вечно.
    Саймон кивнул:
    - Да, не может. Из такого хаоса  непременно  появится  какой-то  более
могущественный вожак,  который  вполне  может  объединить  всех  остальных
лордов против Эсткарпа. А возможно и другое:  остальные  лорды  будут  так
заняты постоянной войной с ним, что им будет не до нас.
    Джелит и волшебница согласно кивнули.
    -А Ализон? - впервые за все это время подала голос Лойз.  -  Как  идет
война с Ализоном?
    - Сенешаль сражается, словно лев. И дела у него  идут  лучше,  чем  мы
могли ожидать. Но все же мы не сможем усмирить Ализон, равно как и Карстен
- слишком велика там ненависть к нам. Но нам, Эсткарпу, это вовсе не нужно
- пусть только оставят нас в покое  мирно  доживать  свой  вечер.  Ибо  мы
знаем, что для нас наступает вечер, который постепенно перейдет в ночь,  а
после нее не будет нового утра. Но  ни  одно  живое  существо  не  захочет
добровольно расстаться  с  жизнью  -  велик  инстинкт  самосохранения,  он
заложен в нас с рождения от природы.  И  поэтому  наш  вечер  может  стать
вечером огней и пожарищ, мучений и смерти.  И  если  нам  предстоит  ночь,
полная сражений... - Она торжественно подняла руку.  -  Что  ж,  мы  будем
драться до конца.
    - Так не должно быть! - сама натура Саймона противилась столь  мрачной
картине будущего.
    Волшебница посмотрела на него, потом перевела взгляд на Джелит, с  нее
- на капитанов и Ингвальда и улыбнулась:
    -Я вижу, все в вас  противится  этому...  Что  ж,  хотя  мы  сейчас  и
пробудили в нашем мире неведомые ранее силы, но все равно - настало  время
великих перемен. И, может быть, из посеянных нами  семян,  вырастут  новые
могучие плоды. Во всяком случае, скажу вам, товарищи по оружию: то, что вы
сделали сегодня, это великий подвиг, и барды станут прославлять его, и  на
многие тысячелетия будут славны ваши имена! Нелегко достаются нам  победы,
и  мы  гордимся  ими!  А  потому  не  будем  думать  о  возможных  будущих
поражениях!
    - И все же, колдерам конец! - воскликнул Ингвальд.
    - Колдерам конец! - согласился Саймон. -  У  нас  впереди  еще  немало
битв, как сказала Мудрая, но и побед будет тоже немало!
    Он протянул руку, и Джелит сделала движение навстречу ему. В этот  час
Саймон не мог ни о чем думать и не видел ничего - ни возможного  поражения
Эсткарпа, ни его заката. Ибо сейчас во всей Вселенной для него было только
одно - то, что принадлежало только ему одному...



                              Andre Norton "Three Against the Witch World"
                                                              АНДРЭ НОРТОН
                                              ТРОЕ ПРОТИВ КОЛДОВСКОГО МИРА

                                                                   ГЛАВА 1

    Вряд ли  мои  слова  помогут  отважным  салкарам  атаковать  вражеские
корабли или закалят мечи бесстрашных воинов Эсткарпа,  защищающих  Древнюю
расу от набегов многочисленных врагов. Мои слова не  помогут  и  тем,  кто
создает неприступные форты, чтобы спасти свою землю от набегов кровожадных
соседей. Но каждому хочется оставить свой, пусть и незначительный, след  в
истории, чтобы начатое дело не пропало даром,  чтобы  те,  кто  придет  за
тобой, продолжили его, подхватили твой меч, разожгли огонь в родном  очаге
и смогли понять, во имя чего жили, боролись и погибали их предшественники.
Именно поэтому я  и  решился  поведать  вам  всю  правду  о  Троих  против
Эсткарпа, о том,  как,  задумали  они  сломить  колдовскую  силу,  которая
оказывала влияние на Древнюю расу более тысячи лет, затуманивая  настоящее
и вычеркивая из памяти прошлое. Я расскажу вам о тех великих  событиях,  в
которых мне довелось принимать участие.
    Итак, в самом начале нас было трое, только трое - Кемок, Каттея  и  я,
Киллан. Мы не принадлежали Древней расе полностью, и  в  этом  заключалось
как наше горе, так и наше спасение. Нас отвергли сразу же после  рождения,
потому что мы  из  рода  Трегарта.  Нашей  матерью  была  госпожа  Джелит,
обладательница  колдовского  Дара,  которая  могла  вызывать,  посылать  и
применять силы, не подвластные простым смертным. И даже  после  того,  как
она стала женой Саймона Трегарта, Хранителя Границы, и  родила  ему  троих
детей, она не утратила своего Дара, что не соответствовало никаким прежним
представлениям о колдовстве. Хотя Совет и не вернул ей колдовской  Камень,
на который она потеряла право в момент  замужества,  им  все  же  пришлось
признать, что она по-прежнему оставалась колдуньей.
    А тот, кто был нашим  отцом.,  тоже  не  соответствовал  всем  прежним
представлениям о Даре. Ведь он пришел в Эсткарп  через  Врата  из  другого
мира и из другого времени. В том мире он был командиром воинов  -  отдавал
приказы другим, но попался в ловушку злой судьбы, и враги  загнали  его  в
угол. За ним стали  охотиться,  и  ему  пришлось  скрываться,  уходить  от
погони. Саймона Трегарта спасли только Врата, через которые он попал в наш
мир, где присягнул на верность  Верховной  Властительнице  и  стал  воином
Эсткарпа, и с чистым сердцем сражался против  колдеров.  Победу  над  этой
нечистью одержали во многом благодаря ему и нашей матери. Саймон и госпожа
Джелит закрыли Врата, через которые колдеры  проникли  в  наш  мир.  После
этого род Трегарта стали высоко почитать. Подвиг наших  родителей  воспели
во многих песнях.
    С колдерами было покончено, но  Эсткарп  продолжал  бороться  за  свое
существование, так как окружавшие  его  со  всех  сторон  враги  постоянно
покушались  на  истерзанное  в  сражениях  государство.  Древний   Эсткарп
переживал период заката, и  утро  могло  не  наступить  никогда.  Мы  были
рождены в сумерках.
    До нас Древняя раса не знала рождения тройни. Когда моя мать слегла  в
постель в последний день уходящего года, она пела заклинания воинов, чтобы
подарить Эсткарпу настоящего защитника.  Так  я  и  появился  на  свет,  с
плачем, словно надо мной сгустились все беды мрачного будущего. Но мучения
моей матери на  этом  не  закончились.  Все  вокруг  были  обеспокоены  ее
состоянием, поэтому меня быстро запеленали и отложили в  сторону.  Родовые
муки продолжались долгие часы, и казалось, что ни госпожа Джелит, ни новая
жизнь внутри нее не в состоянии больше бороться за свое существование.
    В это время к  Хранителю  Границы  пришла  какая-то  босая  странница,
проделавшая, как позднее выяснилось, дальний путь по  пыльной  дороге.  Во
внутреннем дворе она громко заявила стражам, что за ней  прислали,  и  она
должна увидеть госпожу Джелит. Отец был так напуган состоянием  жены,  что
приказал ее впустить. Из-под плаща она вытащила меч,  острие  блеснуло  на
свету и убийственный холод сковал окружающих. Подняв меч перед лицом  моей
матери,   женщина   начала   что-то   напевать,   и   все   присутствующие
почувствовали, что связаны невидимыми нитями воедино по  воле  незнакомки.
Госпожа Джелит вдруг поднялась из моря забытья и боли и заговорила  словно
в бреду:
    - Воин, мудрец, колдунья - трое - едины! В единстве их сила!
    И во втором часу наступившего года на свет друг  за  другом  появились
мои брат и сестра, словно связанные между собой. Наша  мать  была  слишком
слаба после родов, и жизнь ее висела на волоске. Женщина, колдовавшая  при
рождении брата и сестры, убрала меч и взяла детей на руки, будто имела  на
них полное право. И никто не посмел возразить ей. Мать лежала на постели в
полном  изнеможении.  Так  Ангарт  из  селения  фальконеров  стала   нашей
кормилицей и приемной матерью и ввела нас в этот мир. Оказалось,  что  она
воспротивилась суровому закону фальконеров и среди  ночи  ушла  из  родной
деревни, в которой жили одни  женщины.  У  этого  странного  воинственного
народа существовали  свои  обычаи,  неприемлемые  для  Древней  расы,  где
женщины обладали большой силой и властью. Традиции  и  обычаи  фальконеров
вызывали у колдуний Эсткарпа такое отвращение, что они отказали им в земле
в пределах государства, когда те несколько веков  назад  пришли  откуда-то
из-за моря. Поэтому владения этого народа находились высоко в горах, между
Эсткарпом и Карстеном. Их  мужчины  жили  отдельно  от  женщин,  в  боевых
отрядах. Смысл жизни фальконеров заключался в войне и набегах, в  женщинах
они видели лишь бездуховную плоть, непригодную ни на что,  кроме  рождения
детей. Между мужчиной и женщиной по их понятиям не существовало любви  или
страсти. С любовью мужчины относились только к своим  соколам.  А  женщины
жили в долинах, и несколько раз в году избранные  мужчины  отправлялись  в
женские поселения, чтобы зачать новое  поколение.  Что  касалось  рождения
детей, то здесь существовал жесткий отбор, и  новорожденного  сына  Ангарт
убили только за то, что у него была  повреждена  ножка.  Женщина  покинула
свой дом и отправилась в Южный Форт. Но никто  так  никогда  и  не  узнал,
почему она выбрала именно тот день и тот час и каким образом узнала о том,
что нашей матери нужна помощь. Да никто и не осмеливался  спросить  ее  об
этом, потому что она смотрела на всех угрюмым, тяжелым взглядом.  Нас  она
окружила теплом и любовью, которую не в состоянии  была  нам  дать  родная
мать, госпожа Джелит. С того часа, как на свет появились Кемок  и  Каттея,
она погрузилась в некий транс и так проводила день за днем - ела  то,  что
клали ей в рот, не ведая, что творится вокруг.
    Мой отец  обратился  за  помощью  к  колдуньям,  но  получил  в  ответ
следующее  -  Джелит  всегда  шла  своей  дорогой,  и  они  не  собираются
вмешиваться в игры судьбы и не будут догонять  того,  кто  по  собственной
воле ушел от  них  так  далеко.  После  этих  слов  отец  стал  мрачным  и
молчаливым. В ратных  подвигах  он  пытался  заглушить  свое  горе.  Стали
поговаривать, что он упорно ищет дорогу, ведущую к Черным Вратам.  До  нас
ему не было  дела,  лишь  изредка  он  справлялся  о  нашем  здоровье.  Не
волновало его и то, что нас воспитывает чужой человек.
    Госпожа Джелит поправилась лишь  через  год,  но  была  еще  настолько
слаба, что быстро уставала, и ее постоянно клонило  в  сон.  Она  казалась
омраченной чем-то, словно ее разум был охвачен непонятной печалью. Наконец
беды и тревоги остались позади и наступили светлые времена. В канун нового
года в Южный Форт прибыл сенешаль Корис со своей женой, леди  Лойз,  чтобы
немного отдохнуть после  того,  как  благодаря  огромным  усилиям  удалось
добиться перемирия в нескончаемой войне. И впервые за  многие  годы  вдоль
границ Эсткарпа не было  огня  и  погонь  -  ни  на  севере,  где  рыскали
ализонские волки, ни на юге, где все кипело от бесконечных набегов. Но  не
успели жители древнего Эсткарпа вздохнуть с облегчением, как через  четыре
месяца нависла новая угроза, исходящая от Пагара.
    В  то  время  Карстен  представлял  собой  огромное  поле  битвы   для
многочисленных лордов, рвущихся к власти, так как герцог Ивьян был убит  в
войне с колдерами. Леди Лойз тоже имела все права на  это  разваливающееся
на глазах герцогство.  Выданная  замуж  за  герцога  насильно  -  это  был
ритуальный брачный договор на топоре - она никогда не претендовала на  то,
чтобы стать властительницей Карстена, но  после  смерти  супруга  она,  по
закону, могла вступить на престол. Однако ничто не  связывало  ее  с  этой
страной, кроме перенесенных там  страданий.  Горячо  любя  Кориса,  она  с
легким сердцем  отказалась  от  прав  на  Карстен.  Ее  вполне  устраивала
политика Эсткарпа, которая заключалась в том, чтобы сохранить  и  укрепить
древнее королевство, а  не  идти  войной  на  своих  соседей.  И  Корис  с
Саймоном, энергично поддерживающие гаснущую мощь Древней расы, были против
ссор на границе и уповали на то,  что  распри  в  герцогстве  отвлекут  их
внимание от соседей.
    Но настали другие времена. Пагар, который начинал  мелким  арендатором
на юге, чтобы прийти к власти, стал набирать в свои  войска  кого  попало.
Сначала он завладел двумя южными провинциями, затем стал владыкой Карса  -
разорившиеся местные торговцы готовы были провозгласить своим  повелителем
кого угодно, кто пообещал бы им восстановить мир. К концу того года, когда
мы появились на свет, Пагар  был  уже  достаточно  силен,  чтобы  рискнуть
выступить против объединенных сил противника. А еще  через  четыре  месяца
его провозгласили герцогом. Он пришел к власти в государстве,  раздираемом
на части войнами, междоусобицами,  распрями.  Его  окружение  состояло  из
всякого сброда, главным образом из наемников, которых под  знамена  Пагара
привела лишь жажда наживы. Удержать их можно  было  только  обещая  легкую
наживу, иначе они в любой момент сами отправились бы на  разбой.  И  Пагар
сделал то, чего ожидали и опасались мой отец и  Корис:  он  устремил  свой
взор за пределы герцогства в поисках доступной добычи.  И  смотрел  он  на
север.  Эсткарп  стоило  потрясти  хорошенько.  Ивьян,  под   воздействием
колдеров, изгнал и уничтожил тех  людей  Древней  расы,  что  давным-давно
основали Карстен, так давно, что  никто  и  не  помнит  точной  даты.  Они
погибали в мучениях или их изгоняли далеко в горы. За их  спинами  остался
лишь страх и унижение. В Карстене были уверены, что в один прекрасный день
Эсткарп потребует расплаты за эти жертвы. Теперь  Пагару  оставалось  лишь
слегка подыграть таким настроениям, выступить против Древней  расы  и  тем
самым сплотить герцогство. Но Эсткарп был грозным  противником,  и  Пагару
нужно было еще кое в чем убедиться - дело было не столько в непреклонных и
достойных воинах Древней  расы,  сколько  в  колдуньях  Эсткарпа,  которые
обладали Силой, не подвластной никаким объяснениям. Выступать  против  них
было опасно. К тому же между Эсткарпом и салкарами существовал  прочный  и
нерушимый союз, а салкары были бесстрашными мореходами, вынудившими Ализон
пойти на перемирие  после  тяжких  сражений.  В  любой  момент  они  могли
повернуть свои корабли на юг, и  тогда  не  защищенному  со  стороны  моря
Карстену было бы не сдобровать, а это грозило восстанием торговцев  Карса.
Поэтому Пагар начал готовиться к войне тайно.
    В то лето все началось с небольших набегов на Эсткарп - то там, то тут
- достаточно осторожных,  чтобы  фальконеры  и  стражи  границы,  которыми
командовал мой отец, не заподозрили  приближение  войны.  Набеги  эти  без
труда отражали, и похожи они были на укусы комара  -  потери  в  несколько
человек. Было ясно,  что  это  делалось,  чтобы  незаметно  истощать  силы
Эсткарпа. Мой отец предупреждал об этом.  В  ответ  Эсткарп  обратился  за
помощью к флоту салкаров, что  заставило  Пагара  призадуматься.  Остоврул
выставил против него  двадцать  кораблей,  благополучно  перенесших  шторм
благодаря отличной  морской  практике,  и  нанес  сокрушительный  удар  по
патрульно-сторожевой службе карстенцев, что вывело из строя войско герцога
на целый год. За этим последовал мятеж на юге, в тех местах, где  когда-то
правил Пагар, под предводительством его  единокровного  брата  -  так  что
Пагару пришлось бросить все силы на подавление повстанцев. Таким  образом,
три года, а  может  и  больше,  были  отвоеваны  и  угрозы  хаоса  удалось
избежать, а закат Эсткарпа не завершился вечной ночью,  чего  так  боялась
Древняя раса.
    Во время военных действий нас увезли из форта, но не  в  Эс,  так  как
мать и отец держались подальше от того города, где правил Совет. Леди Лойз
перебралась в небольшое поместье в Эстфорде и взяла  нас  к  себе.  Ангарт
по-прежнему заменяла  нам  родную  мать,  и  с  хозяйкой  Эстфорда  у  них
установились отношения, основанные на взаимной  заботе  и  уважении.  Ведь
когда-то леди Лойз, переодевшись в платье наемника,  отважилась  вместе  с
моей матерью пробраться в самое логово врага, в Карс, и противостоять  там
герцогу Ивьяну и его силам.
    Наконец,  после  затяжного  выздоровления   госпожа,   Джелит   совсем
поправилась и начала помогать  моему  отцу,  приняв  на  себя  обязанности
вице-хранителя границы. Вместе они управляли Силой, но  не  так,  как  это
делали колдуньи. И теперь я знаю, что колдуньи с  подозрением  и  завистью
относились к их единому Дару,  хотя  он  был  направлен  только  на  благо
Древней расы  и  Эсткарпа.  Колдуньи  утверждали,  что  мужчина  не  может
обладать колдовским Даром, и к тому же втайне недолюбливали  мою  мать  за
то, что она связала свою судьбу с Саймоном, человеком из  другого  мира  и
времени. В то время Совет не проявлял к нам, их детям, никакого  интереса.
Скорее всего, они просто игнорировали факт  нашего  существования.  Каттею
даже не подвергли проверке на обладание Даром, что  проделывали  со  всеми
девочками Древней расы по достижению ими шестилетнего возраста.
    Я смутно помню нашу мать в те годы. Изредка она появлялась в  поместье
в окружении стражей границы - с интересом наблюдала за тем, как  я  ползаю
по полу, клала мою детскую ручонку  на  гладкую  рукоять  меча.  Но  такое
случалось очень редко, отца же мы почти совсем  не  видели.  Охрана  южной
границы отнимала у родителей все время. Со всеми вопросами и проблемами мы
обращались к Ангарт и были очень привязаны к леди Лойз. К матери и отцу мы
относились с уважением и почитанием, но и только. Отец был не тот человек,
что умеет ладить с детьми, и мне кажется, в глубине  души  он  считал  нас
причиной тех страданий, что выпали на долю его жены при родах, а она  была
для него самым дорогим человеком на  свете.  Итак,  с  родителями  нас  не
связывали тесные родственные узы, но зато  втроем  мы  были  словно  одним
целым, хотя и сильно отличались друг от друга. По воле моей матери в  этой
жизни у меня было предназначение воина, у Кемока - мудреца, а у  Каттеи  -
колдуньи. Кемок,  к  примеру,  столкнувшись  с  проблемой,  не  действовал
решительно и поспешно; он все обдумывал и взвешивал и только  после  этого
приходил к какому-либо решению. С  ранних  лет  он  начал  задавать  много
вопросов, и если не получал вразумительного  и  обстоятельного  ответа  на
некоторые из них, сам погружался в  глубокие  раздумья  и  докапывался  до
сути.
    Каттея обладала Даром. На ней  лежала  печать  исключительности  -  не
только по отношению к нам, но и ко всему окружающему:  животным  и  людям.
Очень часто ее Сила подавляла мои действия или решения  Кемока.  Не  помню
точно, когда мы впервые осознали, что обладаем Силой. Втроем мы были одним
целым: я - это действие, Кемок - ум, а Каттея - сердце и наши  эмоции.  Но
из какой-то непонятной нам самим осторожности мы  ни  с  кем  не  делились
нашей тайной, хотя не сомневаюсь, что Ангарт было хорошо известно о  нашей
единой Силе.
    В шесть лет нам с  Кемоком  подарили  маленькие,  специально  для  нас
сделанные, мечи и дротики, и мы приступили к освоению  искусства  владения
оружием - все представители Древней расы должны  уметь  постоять  за  свою
землю в трудные времена. Нашим наставником стал салкар  по  имени  Откелл.
Его направил к нам отец, чтобы мы получили настоящее  боевое  образование.
Откелл владел в  совершенстве  почти  всеми  видами  оружия,  а  во  время
нападения на Карс он был одним из офицеров Остоврула. Несмотря на то,  что
никому из нас не пришлась по душе секира, что  очень  разочаровало  нашего
наставника, мы с  Кемоком  в  совершенстве  освоили  другие  виды  оружия,
заслужив одобрение Откелла, весьма требовательного к ученикам.
    Нам  шел  двенадцатый  год,  когда  представилась  первая  возможность
проявить на практике боевое искусство. К тому времени Пагар навел  порядок
в своем герцогстве и решил  еще  раз  попытать  счастья  на  севере.  Флот
салкаров  доблестно  сражался  с  Ализоном,  и  разведчики,  должно  быть,
сообщили об этом герцогу. Он направил лу