ерях кабинета Оуэна два дня спустя, вполне довольная результатом своей работы. Подойдя прямо к столу, она подала мне пару чудовищного вида красновато-пурпурных кожаных перчаток, вышитых серебряной нитью столь плотно, что они показались мне на вид жесткими, словно черепаший панцирь. Однако, надев их, я обнаружила, что кожа мягкая и нежная, словно тончайший шелк. Никогда в жижи у меня не было столь искусно сделанных - и столь вызывающе ярких - перчаток. Сняв одну, я показала ее Казариану, который тщательно осмотрел ее, а затем одобрительно кивнул.
     - Мне редко приходилось дотрагиваться до столь тонко выделанной кожи, - сказал Казариан, отвесив госпоже Беталии изысканный поклон, - или видеть столь изящный узор. Сам барон Волориан с гордостью стал бы носить такие перчатки.
     Он повернулся к Морфью, выражая свое восхищение, а я услышала, как госпожа Беталия шепчет Нолар:
     - В прошлом году я обещала нашему скорняку, что когда-нибудь помогу ему исправить чудовищную ошибку, которую он допустил, выделывая кожу. Он поспорил со мной, что никто в Лормте не сможет вынести столь отвратительного оттенка кожи. Думаю, теперь я могу честно потребовать свой выигрыш, ибо эти перчатки все-таки надевали в Лормте, хоть и ненадолго. Похоже, их вид кажется привлекательным одним лишь ализонцам.
     Когда-то я гордилась способностью делать несколько дел одновременно, втискивая их в один короткий промежуток времени. Следующие несколько дней в Лормте напомнили мне о напряженных испытаниях как для разума, так и для тела, обрушившихся на нас в дни сражений в Долинах, и в еще большей степени - в страшные годы после войны. Тогда мне помогали другие, делившие со мной тяжкое бремя; здесь мне тоже помогали по мере сил, но по большей части приходилось полагаться только на себя. Я не замечала, как пролетают один за другим часы, в течение которых я слушала ализонскую речь и училась писать по-ализонски, пока мне подстригали волосы и красили их в серебристо-белый цвет, или когда я примеряла один за другим предметы одежды, которые подобрал Казариан в сундуках госпожи Беталии, чтобы одеть меня, как барона Волориана.
     Казариан сам поставил вопрос об оружии. Однажды утром, когда я наконец была одета в брюки, камзол и сапоги, подобающие высокопоставленному ализонцу он заявил:
     - Волориан должен быть соответствующим образом вооружен.
     Не говоря ни слова, Дюратан пересек кабинет и отпер маленький шкафчик, висевший над столом Оуэна, возле окна. Достав с полок все оружие, снятое с пояса Казариана, он положил его на стол.
     Ализонец тут же поднялся и начал рассовывать все предметы по местам - на поясе, в рукаве или за голенищем сапога. Лицо его сохраняло бесстрастное выражение, но когда он слегка передернулся всем телом, чтобы снаряжение легло на место, мне внезапно вспомнилось подобное же движение. Столь же радостно извивался старый пес Неуверена, когда хозяин надевал на него любимую упряжь, впрягая его в повозку. Я поняла, что, за исключением того времени, когда Казариан спал (впрочем, я подозревала, что Казариан спал, положив рядом свои ножи), он, вероятно, никогда прежде не оказывался безоружным так долго, как в Лормте. Я знала, что и мне было бы не по себе, если бы кто-нибудь отобрал у меня грифельную доску, мел или счетные палочки - однако для ализонца осознание того, что личное оружие всегда у него под рукой, было куда важнее. Вероятно, единственным местом, куда он мог бы отправиться безоружным, было то, о котором заранее знал, что оно полностью безопасно.., если такое место вообще существовало в Ализоне, где можно было ожидать предательства даже со стороны самых близких членов семьи.
     Наблюдая за Казарианом, я не могла не заметите полной противоположности между ним и Дюратаном.
     Тело Дюратана тоже явно привыкло к тяжести меча и кинжала, однако, судя по тому, что я успела узнать, Дюратану доставляло куда большее удовольствие держать в руке перо или исследовать древние документы.
     Казариан же, несмотря на всю свою бледность, вызывал в памяти образ, скорее, ночной тени, нежели дневного света. Сперва мне показалось, что он походит на поджарого, зубастого пса, обученного вцепляться в глотку врага, затем я решила, что он воплощал в себе некие звериные качества, недоступные даже бойцовому псу.
     Своим сверхъестественным проворством и гибкостью Казариан напоминал, скорее, крадущегося волка, всегда готового к смертоносному прыжку.
     Казариан заметил, что я за ним наблюдаю, коснулся своего пояса и сказал:
     - В роли Волориана, госпожа, тебе тоже придется носить такое оружие. Однако в последние годы барон сменил большую часть своих кинжалов на учебное оружие, с помощью которого тренирует своих псов. Однако на нашу предстоящую встречу с Гурборианом он наверняка вооружился бы полностью. Если мы действительно окажемся в замке Кревонель, у меня найдется там для тебя достаточный запас оружия, так же как и подходящая пара сапог. - Он обошел меня кругом, изучающе разглядывая со всех сторон. - Я восхищен тобой, госпожа, - сказал он. - Не знай я, кто ты на самом деле, я бы мог поклясться, что ты настоящий потомственный барон.
     - Который, к сожалению, нуждается в большей практике для понимания разговорной ализонской речи, - предостерег Морфью. - Крайне важно, чтобы ты была готова отвечать на неожиданные вопросы, Мерет, без каких-либо могущих вызвать подозрение раздумий. Давай еще раз повторим фразы, которые ты скорее всего услышишь.
     В течение казавшихся мне бесконечными часов я боялась, что никогда не смогу понять того, что они говорят, но, в конце концов, мои уши начали различать основные слова, в которых я не имела права ошибиться. Часто мы трудились до поздней ночи. Нас ни на миг не оставляла мысль о том, что в любой момент Гурбориан может отыскать Темного мага из Эскора.
     Я испытала смешанные чувства облегчения и страха, когда на двадцатый день месяца Ледяного Дракона, после девяти дней отчаянных усилий, Морфью объявил, что я в достаточной степени обучена как разговорному, так и письменному ализонскому языку. Оуэн выслушал доклад Морфью с явным удовлетворением.
     - Полагаю, мы не можем больше рисковать, - заявил он. - Мы сделали все, что могли сделать здесь, в Лормте. Теперь же нам предстоит выяснить, примет ли портал Эльзенара двух наших путешественников. Да поможет нам Свет!

Глава 17

     Казариан - события в Лормте
     (19 день, Луна Ножа / 20 день, Месяц Ледяного Дракона)

     Я вынужден был признать, что обитатели Лормта - выдающиеся заговорщики. Хотя им явно не понравилось мое предложение выдать Мерет за Волориана, они, оценив наше отчаянное положение, начали с воодушевлением давать всевозможные советы, каким образом можно воплотить мой план в жизнь. Сначала, похоже" им внушала отвращение сама мысль о том, чтобы убить Гурбориана, заманив его в замок Кревонель; затем Дюратан признал, что насилие в данной ситуации неизбежно, сколь бы чудовищным оно ни казалось. Интересно, подумал я, каким иным образом они предполагали завладеть камнем Эльзенара, если не путем насилия? Впрочем, вслух я ничего не сказал. Мы, ализонцы, на собственной шкуре узнали, что в открытом бою эсткарпцы - смертельно опасные противники. Я был уверен, что они могут постоять за себя, даже если планируемое убийство и кажется им отталкивающим.
     Однако сопровождать меня была способна лишь Мерет, и я вряд ли мог рассчитывать на ее помощь в вооруженной схватке. Так что прикончить Гурбориана мне все равно пришлось бы самому Я испытал немалое облегчение, когда мне вернули конфискованное у меня оружие. Все время, проведенное в Лормте против воли, мне было очень не по себе без привычной тяжести и уверенности в том, что оно всегда под рукой. Я сообщил Мерет, что, как только мы окажемся в замке Кревонель, я обеспечу ее приличествующими сапогами и оружием, чтобы придать ей вполне респектабельный вид.
     Мы втроем - Морфью, Мерет и я - усердно трудились несколько дней, пока не удостоверились, что Мерет вполне может выдать себя за Волориана без риска оказаться быстро разоблаченной как вражеский шпион.
     На, девятнадцатый день Луны Ножа Оуэн решил, что откладывать далее невозможно, и повел нас в то самое подземелье, в которое меня столь неожиданно забросило всего тринадцать дней назад. Дюратан рассыпал на каменных плитах пола свои сверхъестественные кристаллы. Имевшиеся среди них синие камни образовали правильный овал, словно их преднамеренно выложили именно в таком порядке. Я не придал этому особого значения, но остальные явно считали выпавший узор неким добрым предзнаменованием.
     Морфью задал вслух вопрос, который интересовал и меня:
     - А что, если проход Эльзенара функционирует лишь в определенное время ночи? Возможно, заклинание, приводящее его в действие, как-то привязано ко времени. Меня не было здесь, когда появился магический портал, но Оуэн показал мне каменную плиту, над которой он возник, и мы пометили ее на будущее. Как я понимаю, все вы наблюдали некое светящееся пятно, висящее над полом. Мои глаза не столь зорки, как когда-то, но сейчас я не вижу ничего необычного в воздухе над отмеченным камнем.
     Мудрая нахмурилась, глядя на свою рунную доску.
     - Я тоже не ощущаю сосредоточения Силы, которое привело нас сюда перед тем, как открылся проход.
     Ты что-нибудь чувствуешь, Нолар?
     Подруга Дюратана покачала головой, и Мудрая повернулась к Мерет.
     - Возможно, если ты дотронешься до камня, отмеченного Морфью, - предложила она, - ты сможешь ощутить нечто, недоступное для нас.
     Мерет наклонилась и провела пальцами по каменным плитам, которые отметил Морфью, но колдовская интуиция на этот раз ее подвела. Она написала на своей доске, что камень не вызывает никаких образов в ее сознании.
     Оуэн полез в висевшую у него на поясе сумку и достал... Ключ Старшего!
     - Может быть, этот ключ - часть заклинания, - заметил он, протягивая ключ мне. - Ведь ты держал ключ в руке тогда, в замке Кревонель, когда впервые заметил открывающийся проход?
     Я задумался, вспоминая те события.
     - Да, - подтвердил я, - я держал ключ в руке, но стоял спиной к центру помещения. Меня привлекло странное свечение, внезапно вспыхнувшее позади меня.
     - Если бы только мы побольше знали о том, как древние маги составляли свои заклинания, - с тоской проговорила подруга Дюратана. - Наверняка они могли открыть проход в любой момент, когда им это было нужно, с помощью каких-нибудь слов или жестов.
     - Я не произносил никаких слов и не делал никаких жестов, - возразил я, - не знал я и куда, собственно, отправляюсь.
     Морфью смотрел на помеченный камень.
     - Возможно, - задумчиво произнес он, - если Казариан встанет на это место и представит себе соответствующее помещение в замке Кревонель, то сила его мысли перебросит магический туннель в точку назначения.
     Мудрая кивнула.
     - Предположив, что портал может одновременно принять более одного человека, - предупредила она, - мы не должны рисковать, позволяя двоим нашим путешественникам разделиться. Если Мерет и Казариан возьмутся за руки, они наверняка останутся вместе.
     Помня о неприятных ощущениях, испытанных мной во время переноса, я счел разумным заранее предупредить Мерет.
     - Меня швыряло во все стороны, словно под ударами зимней бури, - сказал я ей. - То, что говорит Мудрая, справедливо, но боюсь, что просто держаться за руки недостаточно. Лучше я обхвачу тебя руками, госпожа, держа при этом Ключ Старшего, как и в тот раз, на случай, если он является неотъемлемой составляющей заклинания. Идем, встанем рядом друг с другом и сосредоточимся на конечном пункте нашего путешествия.
     Мерет заткнула свой посох за пояс и, после секундного колебания, положила руки мне на талию. Держа ключ в правой руке, я обхватил ее за плечи, крепко прижав к груди.
     - Помещение, в котором мы должны оказаться, - громко объявил я, - это охраняемое магическими силами глубокое подземелье под замком Кревонель. - Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на голых каменных стенах, таких какими я видел их в последний раз... на потемневшей от времени деревянной двери с серебристо-бронзовым замком...
     - Вот оно! - вернул меня к реальности внезапный крик Мудрой. Когда я открыл глаза, на расстоянии вытянутой руки от нас разрастался в воздухе противоестественный овал из застывшего света.
     - Держись крепче, госпожа! - приказал я и, подняв ее, шагнул в сверкающую дыру.

Глава 18

     Мерет - события в Лормте, затем, в замке Кревонель
     (20 день, Месяц Ледяного Дракона / 19 день, Луна Ножа)

     Я силой заставила себя приблизиться к Казариану и обхватить руками его стройную талию. Судя по всему, он не испытывал ко мне подобного отвращения, поскольку стиснул меня столь сильно, что я едва могла дышать. Внезапно я осознала, что ни один мужчина не обнимал меня так крепко с тех пор, как не стало моего любимого Неуверена, все мучительные годы, прошедшие до сегодняшнего дня. Мысль о том, что я вынуждена испытывать подобное унижение со стороны ализонца, казалась мне почти невыносимой, но впереди меня ждало худшее.
     Я отчаянно цеплялась за Казариана, единственную твердую и теплую опору среди кромешной тьмы и ревущего хаоса. Я чувствовала, как под камзолом колотится его сердце, а он продолжал крепко держать меня.
     Не знаю, в состоянии ли я была дышать и можно ли было вообще дышать в этой чудовищной бездне. Затем, столь же внезапно, все кончилось, и мы оказались в другом помещении с каменным полом. Единственным источником света был лишь сам таинственный портал, и когда он, быстро уменьшаясь в размерах, исчез, нас окружила полная темнота.
     - Можешь стоять, госпожа? - донесся до меня голос Казариана. Он ослабил объятия, так что мои ноги вновь прочно опирались на пол, но придерживал одной рукой за плечи. - Ах да, она же не может говорить, - пробормотал он по-ализонски, затем добавил:
     - Сожми мою руку, если можешь стоять без посторонней помощи.
     Я нащупала его ладонь и сжала ее. У меня слегка кружилась голова, словно в лихорадке или спросонья, но я была уверена, что смогу устоять, если не буду пытаться двигаться.
     Казариан отпустил меня. Вскоре неподалеку послышался скребущий звук. Казариан высек искру с помощью трута и кремня и, присев на корточки, поджег полусгоревший факел, возможно, тот самый, что он оставил, отправляясь в Лормт. Мерцающий огонь факела осветил комнату без окон и с голыми стенами, с одной лишь массивной дверью. Я оперлась на посох, ожидая, пока пройдет головокружение.
     - Прежде чем мы покинем эту комнату, - предупредил Казариан, - мы должны тщательно продумать наши действия. Лучше всего, если тебя будут видеть как можно меньше людей. Меня постоянно сопровождает Геннард, мой слуга с самого моего появления на свет. Прежде он служил сородичу моего родителя, и он единственный в замке Кревонель, кто знает Волориана в лицо. Я скажу ему, что ты - барон, прибывший в Столицу с тайным визитом; он не станет задавать лишних вопросов. Мы можем также полностью положиться на Бодрика, смотрителя моего замка, прибывшего в Кревонель пять лет назад из наших прибрежных владений. Да, именно эти двое будут обслуживать нас. Пусть тебя не смущает шрам на лице Бодрика - он получил его два года назад в стычке с разбойниками из Карстена. - Казариан помолчал, затем добавил:
     - Бодрик постоянно враждует с Лурском, главным оружейником Гурбориана. Они заключили между собой нечто вроде вооруженного перемирия на то время, пока и Гурбориан, и я в Столице. Мне придется доверить доставку письма для Гурбориана именно Бодрику. Он наверняка сумеет добиться того, что нам нужно - передать письмо Морфью в руки Гурбориана, избежав при этом нежелательного внимания со стороны посторонних.
     Я достала из внутреннего кармана плаща грифельную доску и мел. Будучи ограниченной как малыми размерами доски, так и недостаточным знанием ализонского, я постаралась выразить множество возникших у меня вопросов как можно более кратко.
     "Не удивятся ли слуги, не найдя наших лошадей?" - написала я.
     Казариан прочитал мои слова и оскалил клыки в хищной усмешке.
     - Я рад, госпожа, что наше не слишком комфортабельное путешествие не повлияло на твой разум, - сказал он. - Если мы хотим, чтобы наша миссия в Сто лице оставалась тайной, нам не следует привлекать к себе внимание и появляться здесь в сопровождении верхового отряда. Как хозяин замка Кревонель, один лишь я знаю и использую множество тайных ходов, которые позволяют входить и выходить, оставаясь незамеченным для друзей и врагов. Мои слуги решат, что мы воспользовались одним из таких ходов - что мы, собственно говоря, и сделали, хотя и несколько своеобразным способом. - Он помолчал, затем продолжил:
     - Тебе придется познакомиться с моими псами; ни один барон, посещающий мой замок" тем более Волериан, не преминул бы это сделать. Тебе когда-нибудь приходилось видеть наших псов или иметь с ними дело?
     Я крепко сжала грифельную доску, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки.
     "Только издали, - наконец сумела написать я, - всего два раза, во время войны". Я невольно содрогнулась, вспомнив те жуткие события.
     В первые годы войны в Долинах ализонские захватчики привезли с собой несколько свор хищных зверей, давших имя их расе, и напустили их на наших воинов. Ализонские псы не были похожи на тех собак, которых мы знали и которых использовали для охоты или в бою. Из дневника Эльзенара мне теперь было известно, что первые псы появились из магических Врат вместе с первыми ализонцами. Все мы в осажденных Долинах познали страх и ужас перед поджарыми белыми тварями, безжалостно уничтожавшими наших мужчин, женщин и детей, тщетно пытавшихся бежать.
     Когда благословенному флоту Сулкара удалось наконец перехватить и потопить ализонские корабли, снабжавшие армию, бароны постепенно отозвали назад своих псов, слишком ценных для того, чтобы обречь их на гибель в море или от наших дротиков и мечей.
     Волориан, вспомнила я, считался знаменитым заводчиком этих гнусных созданий. Но я обязана была осмотреть псов Казариана.
     Глядя на меня, Казариан, видимо, почувствовал мое отвращение.
     - Я принесу тебе недавно родившегося щенка от моей лучшей суки, - объявил он, - Прежде чем ты встретишься со всей сворой, нам нужно будет узнать, как подействует на них твой запах. Идем, поднимемся наверх. Я многое должен тебе рассказать, пока мы будем ждать ответа Гурбориана на наше письмо.
     Он вставил свой ключ в большой замок и распахнул дверь.
     Мы шли по коридорам и лестницам, где в пыли виднелись недавние следы лишь одной пары сапог. В отличие от мрачно-серых камней Лормта, камни замка Кревонель были блестящего желто-коричневого цвета, но масштабы ализонского строительства впечатляли не меньше. Я обнаружила странное сходство между здешними подземными коридорами и коридорами Лормта.., пока мы не достигли более обитаемых верхних уровней. Чем выше мы поднимались, тем более роскошными становились украшения и обстановка. Возможно, по причине своей природной бледности, ализонцы стремились украшать свои жилища, используя яркие, даже чересчур кричащие краски.
     Дважды я замечала далеко впереди светловолосые фигуры, одетые в темно-синие ливреи, но, едва заметив нас, они скрывались из виду за углом или за ближайшей дверью. Лишь один из них не стал прятаться, но наоборот, устремился нам навстречу через просторный зал - высокий сухопарый пожилой ализонец, бледно-голубые глаза которого напомнили мне Морфью.
     Казариан отрывисто кивнул незнакомцу, словно ожидал его здесь встретить.
     - Будешь обслуживать нашего гостя и меня в северной башне, Геннард. Пошли за Бодриком, пусть немедленно явится туда.
     Поклонившись Казариану, Геннард коснулся знака своего Рода.
     - С возвращением, хозяин. - Он повернулся ко мне и снова поклонился, повторив тот же жест. - Замок Кревонель приветствует тебя, благородный барон, - произнес он голосом, в котором не звучало ни тени раболепства или страха. Если он служил Казариану с самого детства, то, видимо, отличался иск