зжаем. Лошадей у нас не было; я ехал верхом на  одном
из соплеменников Шапурна,  а  Эфутур  на  самом  Шапурне.  Эти  существа
крупнее лошадей, у них гладкая шкура яркого рыжего  цвета,  кремовая  на
животе. Хвосты у них короткие и пушистые, и на ходу они крепко прижимают
их к задним ногам. Такие же пушистые выросты на  голове,  а  за  ними  -
длинный красный изогнутый рог.
   Никакой узды - они не слуги, но такие же посланники, которые  любезно
позволили нам воспользоваться своей силой в пути.  К  тому  же,  обладая
более острыми чувствами, они служили нам разведчиками,  предупреждая  об
опасности.
   Эфутур в зеленой одежде, как у всех жителей Долины,  и  за  поясом  у
него могучее оружие - силовой бич. На мне кожа и кольчуга  из  Эсткарпа.
Кольчуга казалась мне очень тяжелой: когда-то я  даже  не  замечал  этой
тяжести. Но шлем с кольчужным шарфом тонкой  работы  я  держал  в  руке,
подставляя голову легкому рассветному ветерку.
   Хотя когда мы приехали в Эскор наступила осень и  приближалось  время
заморозков, здесь как будто задержалось лето. Мы видели в пути  огненные
желтые и красные факелы кустов  и  деревьев,  но  все  равно  ветер  был
теплым, и утренний холодок быстро исчез.
   - Не обманывайся, - заговорил Эфутур. Его прекрасное лицо  оставалось
спокойным, но во взгляде было предупреждение.  Как  у  всех  мужчин  его
племени, у него на лбу, среди густых завитков волос, скрывались короткие
рожки цвета слоновой кости. В меньше степени, но все  же  и  он  обладал
способностью Дахаун менять внешность. В утреннем свете  кудри  его  были
темными, а лицо бледным. Но  когда  показались  первые  лучи  солнца,  я
увидел рыжие волосы и коричневую кожу.
   - Не обманывайся, - повторил он.  -  Здесь  множество  ловушек,  и  в
некоторых очень красивые приманки.
   - Я это знаю, - заверил я его.
   Шапурн, шедший чуть впереди, свернул с дороги, ведущей в Долину.  Мой
скакун последовал за ним, причем  предводитель  не  отдал  ему  никакого
приказа. Вначале казалось, что  мы  возвращаемся  к  Высотам,  но  после
небольшого подъема мы снова очутились на ведущем  вниз  склоне.  Как  ни
узок этот проход, было заметно, что когда-то он использовался в качестве
дороги. В землю  были  вкопаны  каменные  плиты,  по  которым  осторожно
ступали наши спутники.
   Мы  оказались  в  другой  долине,   покрытой   густой   темно-листной
растительностью - либо низкорослыми деревьями, либо высокими кустами.  В
зарослях видны были древние развалины; и хоть постройки давно рухнули  и
рассыпались, можно было различить еще некое подобие стен.
   Эфутур кивком указал на них.
   - Ха-харк...
   - Что это? - спросил я, когда он больше ничего не добавил.
   - Когда-то безопасное убежище.
   - Разрушенное Тенью? Он покачал головой.
   - Горы качались и падали. Они  танцевали  в  ту  ночь  под  необычную
музыку. Будем надеяться, что тем,  кто  нам  противостоит  сегодня,  эта
тайна неизвестна.
   - А много ли таких знаний сохранилось? - спросил я, хотя  и  понимал,
что люди об этом могут только догадываться.
   - Кто знает? В схватке многие Великие уничтожили  себя.  Другие  ушли
через Врата к новым испытаниям и победам - или поражениям  -  куда-то  в
другой мир.  Некоторые  настолько  отдалились  от  нас,  что  все  здесь
происходящее не имеет  для  них  никакого  значения.  Мы  надеемся,  что
противостоим не Великим древности,  а  их  менее  сильным  приспешникам,
которых они оставили здесь. Но никогда не забывай, что и  эти  их  слуги
тоже страшны.
   Я встречал некоторых из них и вряд ли мог об этом забыть.
   Наша древняя едва заметная дорога вела по краю руин. Развалины  почти
погрузились в землю, над ними вырастали и умирали деревья. Много времени
прошло с тех пор, как Ха-харк перестал существовать.
   Затем Шапурн повернул налево, по-прежнему следуя по  древней  дороге.
Мы проехали через выход из населенной призраками долины и  оказались  на
возвышенной травянистой равнине.  Солнце  уже  поднялось  высоко,  стало
тепло. Эфутур откинул полы своего плаща. На коленях  у  него  лежал  меч
предупреждения, не стальной,  а  из  белой  древесины,  и  по  широкому,
лишенному режущей  кромки  лезвию  меча  тянулись  тщательно  вырезанные
причудливые руны. Рукоять и гарду покрывали красные и зеленые  перевитые
шнуры.
   Мы уже довольно далеко проехали по открытой местности,  когда  Шапурн
высоко поднял голову и остановился; мой скакун последовал  его  примеру.
Рентанец  широко  раздувал  ноздри;  он  медленно  поворачивал   голову,
принюхиваясь.
   А потом мысленно сообщил нам:
   - Серые...
   Я  смотрел  поверх  травы,  трепетавшей  под  порывами  ветра.  Трава
достаточно высока, чтобы скрыть ползущего человека. С тех пор как  мы  с
Каттеей убегали от своры всевозможных чудовищ, я  научился  не  доверять
любой местности, какой бы невинной она ни казалась.
   - Что им надо?  -  Мы  с  Эфутуром  почти  одновременно  задали  этот
мысленный вопрос.
   - Они рыщут... ищут...
   - Нас?
   Шапурн вдохнул воздух.
   - Нет. Они голодны; охотятся, чтобы наесться.  Ага...  они  встретили
добычу! Теперь гонят ее.
   Я услышал отдаленный вой.  Меня  тоже  так  преследовали,  поэтому  я
испытал жалость  к  добыче,  на  которую  они  охотятся.  Эфутур  слегка
нахмурился, привычное спокойное выражение покинуло его лицо.
   - Слишком близко, - вслух сказал он. -  Нам  следует  чаще  объезжать
границы. - Рука его опустилась на силовой  хлыст  на  поясе.  Но  он  не
извлек его. Пока он  несет  меч  предупреждения,  обычай  запрещает  ему
пользоваться оружием.
   Шапурн перешел  на  рысь,  мой  скакун  легко  держался  за  ним;  мы
пересекли открытый конец равнины  со  скоростью,  недоступной  даже  для
прославленных торских скакунов  Эсткарпа.  И  оказались  в  ущелье,  оба
склона которого поросли густыми кустами. По дну ущелья,  среди  песка  и
гравия, как змея, извивался ручеек, как призрак потоков, которые  мчатся
здесь в  другое  время  года.  Я  заметил  блеск  среди  булыжников.  Не
размышляя, свернул и подобрал сине-зеленый камень.  Такие  камни  высоко
ценят жители Долины. Ими украшены пояс и наручные  браслеты  Эфутура.  И
хотя мой камень неровный и необработанный, он все равно отразил солнце и
морским огнем вспыхнул у меня на ладони.
   Эфутур нетерпеливо оглянулся, но когда увидел, что  у  меня  в  руке,
удивленно и радостно вскрикнул.
   - Вот как! Пока судьба улыбается нам, Кемок. Это  свидетельство,  что
зло не проникло глубоко в эту местность. Камни теряют свой огонь,  когда
их касается Тень. Земля преподносит тебе дар, и, возможно,  он  нам  еще
пригодится. - Он отнял руку от рукояти силового хлыста  и  сделал  жест,
который я узнал: в  записях  Лормта  говорилось,  что  это  жест  добрых
пожеланий.
   Похоже, моя находка подбодрила спутника, и он разговорился. Я слушал:
все, что он рассказывает об этой местности и ее обитателях, очень важно.
   Кроганы, к которым мы направляемся, одна из рас, порожденных в ранних
экспериментах Великих.  Они  происходят  от  людей,  добровольцев  среди
экспериментаторов; они были подвергнуты мутациям и изменились  так,  что
стали водными жителями, хотя  довольно  долго  могут  обходиться  и  без
своего  подводного  мира.  Во  время   опустошения   Эскора   они   ради
безопасности ушли в глубины,  и  теперь  их  редко  можно  встретить  на
берегу. Иногда они поселяются на озерных островах  и  время  от  времени
показываются на берегах ручьев.
   Они никогда не враждовали с зеленым племенем. В прошлом  иногда  даже
вступали с ним в союз. Эфутур рассказал о случае, когда они  высвободили
поток, чтобы затопить особенно неприятное логово злых созданий,  которые
не пропускали всадников из Долины. Эфутур надеялся и сейчас склонить  их
к союзу с нами. До сих пор все такие союзы были временными и непрочными.
Эфутур заметил, что из кроганов получаются отличные  разведчики,  потому
что для них доступны все ручьи и реки; туда, где есть ручьи,  кроганы  и
те, кто им служит, легко могут проникнуть.
   Пока он рассказывал, мы выехали на широкое  болотистое  пространство.
Но местность казалась выжженной засухой. Тростники и трава  потемнели  и
высохли. Вдали, посредине небольших водных поверхностей,  виднелись  все
еще зеленые заросли. Еще дальше, за болотами, начиналось озеро.
   Несмотря на то, что солнце высоко стояло над головами, озеро покрывал
туман. Мне показалось, что я различаю в нем острова, но туман непрерывно
колебался, мешал ясно рассмотреть и вызывал тревогу. Я  вспомнил  болота
Тор в Эсткарпе, в которых живет странный народ, захвативший в плен моего
отца во время войны с колдерами. Это тоже был загадочный народ, и  никто
без  его  разрешения  не  решался  проникать  туда...   впрочем,   такое
разрешение давалось очень редко.
   Рентанцы привезли нас на край болота.  Эфутур  соскользнул  со  спины
Шапурна, я тоже спешился. Полководец зеленых взял меч  предупреждения  в
левую руку и поднес правую ко рту. Превратив ее в  раструб  из  плоти  и
кости,  он  послал   призыв,   поднимавшийся,   опускавшийся   и   снова
вопросительно поднимавшийся.
   Мы ждали. Я не видел ничего, кроме больших насекомых, которые  летали
над тростниками или бегали по поверхности воды, как будто  она  твердела
под их лапками. Птиц не было, не видно даже  следов  животных  в  грязи,
которая давно высохла и превращалась у нас под подошвами в желтую пыль.
   Трижды призывал Эфутур; и каждый раз  мы  ждали  ответа,  который  не
приходил. И если раньше лицо жителя Долины слегка хмурилось,  теперь  на
нем появилось выражение нетерпения. Но если  внутренне  он  кипел  из-за
задержки, внешне никаких других признаков этого не было.
   И он не уходил отсюда. Я уже начинал думать,  сколько  еще  предстоит
нам стоять, ожидая появления капризных обитателей озера.
   Не шум насторожил меня после третьего  призыва,  а  дрожь  или  порыв
воздуха. Я испытывал уже такое ощущение с матерью и Каттеей.  Как  будто
где-то движется огромное  уверенное  в  себе  существо.  Я  взглянул  на
Эфутура в поисках разгадки. Здесь действует какая-то энергия.
   Мой спутник держал перед  собой  меч  призыва,  обращаясь  к  полоске
болота и озеру, которое это болото охраняло. На солнце красные и зеленые
шнуры ярко блестели, словно сплетенные из расплавленных  драгоценностей.
Эфутур  не  звал  больше,  просто  стоял,   держа   перед   собой   свои
принадлежности посла.
   Среди  все  еще  зеленых  тростников,  окаймляющих  озеро,   началось
движение, которое нельзя было объяснить ветром. И из воды,  погрузившись
в нее по колени, поднялись две фигуры.
   Они приближались к нам, легко и проворно передвигаясь по грязи,  воде
и через тростники; я заметил, что они человекоподобны. У них есть ноги и
руки, только на ногах клинообразной формы перепонки. Руки и ладони почти
такие же, как у меня, но кожа бледная и блестит на солнце.
   Головы тоже  человекоподобные.  Но  волосы  короткие,  прижимаются  к
черепу и лишь чуть темнее кожи. По обе стороны горла видны круглые пятна
- это жабры, теперь закрытые.
   На них узкие набедренные повязки, сделанные  из  какого-то  покрытого
чешуей материала радужных расцветок. К поясам,  придерживающим  повязки,
прикреплены большие раковины, которые, по-видимому,  служат  сумками.  В
руках, с перепонками между  пальцами,  посохи.  Половина  такого  посоха
зеленая и  резная,  другая  половина  черная  и  производит  впечатление
смертоносного оружия. Кроганы несли  свои  посохи  острием  вниз,  чтобы
продемонстрировать свои мирные намерения.
   Когда они наконец подошли и остановились перед нами,  я  увидел,  что
хоть они и похожи на людей, глаза, которые не мигая уставились  на  нас,
совсем нечеловеческие. В них нет белков, от ресниц  до  ресниц  сплошное
зеленое пространство - похоже на глаза снежной кошки.
   - Эфутур.  -  Вместо  приветствия  передний  из  двоих  назвал  моего
спутника по имени.
   - Ориас? - В ответе звучали  вопросительные  интонации.  Эфутур  чуть
шевельнул мечом предупреждения, и его цвета ярко вспыхнули.
   Кроганы смотрели на нас и на  меч.  Затем  предводитель  поманил.  Мы
осторожно последовали за ним по болоту,  где  возможно,  перепрыгивая  с
кочки на кочку. Пахло гнилью, что естественно в подобных  местах;  через
несколько шагов наша обувь покрылась болотной слизью. А наши проводники,
как будто были способны продвигаться  по  болоту,  не  оставляя  никаких
следов.
   Мы добрались до края озера, и я подумал, не придется ли  дальше  идти
вброд. Но от одного из едва видных островов к нам  устремилась  какая-то
тень. Оказалось, что это лодка, сделанная  из  шкуры  какого-то  водного
существа, плотно натянутой на обработанные и связанные  кости.  Сесть  в
такую лодку было нелегко. Рентанцы даже не пытались  это  сделать;  они,
как и наши проводники, вошли в воду и поплыли, а проводники и  еще  один
кроган потащили за собой лодку.
   Когда мы приблизились к острову, я увидел, что, в отличие от  топкого
берега озера, остров обрамлен широким серебристым поясом чистого  песка.
Болотный запах рассеялся.  За  песчаной  полоской  была  растительность,
какой я раньше никогда не видел.  Высоко  поднимались  стройные  стволы,
заканчиваясь  мягкими  плюмажами,  какие  иногда  привозят  из-за  морей
салкары. И тень у этих растений не  зеленая,  а  тускло-серебристая;  на
верхних ветвях тут и там росли зеленые и темно-желтые цветы.
   Сам пляж был разделен полосками больших раковин и светлых  камней  на
геометрически правильные участки. Между участками пролегали  тропинки  с
оградами из выбеленных водой колышков.
   Наши кроганские проводники двинулись по одной из таких тропинок, и мы
с Эфутуром последовали за ними. Проходя мимо участков, я  видел  на  них
небольшие  корзины  и  изящно  сплетенные  циновки.  Но  тех,  кому  они
принадлежат, не было видно. Мы вышли под тень деревьев с плюмажами, и  я
ощутил аромат цветов. И увидел тех, кого наше  появление,  должно  быть,
согнало с пляжа. Мужчины,  подобные  нашим  проводникам,  и  женщины  их
племени.  У  женщин  волосы  свободно  распущены,  и  в   них   вплетены
тростниковые ленты, украшенные цветами и раковинами. Женщины в одежде из
более мягкого материала, перехваченного на плечах пряжками  из  раковин,
на  талии  разукрашенные  пояса.  Платья  светло-зеленые,   желтые   или
серо-розовые. Впрочем,  женщин  мы  почти  не  видели,  потому  что  они
держались в стороне.
   Мы вышли на открытое место  и  остановились  перед  скалой,  когда-то
бывшей естественным выступом. Но с тех пор над ней  поработали  искусные
камнерезы. На нас угрожающе и насмешливо смотрели чудища  с  глазами  из
раковин. Некоторые скорее  забавляли  своими  уродливыми  улыбками,  чем
пугали. Два таких чудища сторожили плоскую плиту, которая служила  вождю
кроганов троном.
   Вождь не встал нам навстречу; на коленях у него лежало  копье,  такое
же,  как  у  стражников.  Рука  вождя  лежала  на  копье,  и  при  нашем
приближении он не опустил острие.
   Эфутур вонзил в мягкую землю острие меча предупреждения, оторвал руку
от рукояти и выпрямился.
   - Ориас! - сказал он.
   Кроганский вождь был очень похож  на  тех  двоих,  что  привели  нас,
только по его лицу от виска до челюсти пролегал старый  шрам,  оттягивая
вниз глазное веко, так что глаз все время оставался полузакрытым.
   - Вижу тебя, Эфутур. Почему я тебя вижу? - Голос у него  был  высокий
и, как мне показалось, невыразительный.
   - Из-за этого... - Эфутур коснулся рукояти меча предупреждения. - Нам
нужно поговорить.
   - Поговорить о копьях, о барабанном бое и об убийствах, - прервал его
кроган. - Чужаки все взбудоражили... - Вождь  повернул  голову  и  своим
здоровым глазом посмотрел прямо мне в глаза. -  Они  разбудили  то,  что
спало, эти чужаки. Почему ты встал на их сторону, Эфутур? Разве тебе  не
хватает прошлых побед?
   - Давно одержанные победы не означают, что можно повесить оружие  под
древесной крышей,  чтобы  оно  ржавело,  как  будто  никогда  больше  не
понадобится, - спокойно ответил  Эфутур.  -  Да,  силы  проснулись  -  и
неважно, кто их разбудил. Приближается день, когда  каждый  услышит  бой
барабанов, даже если заткнет уши пальцами. Люди Высот, вранги, рентанцы,
фланнаны, мы, жители Зеленой Долины,  люди  из-за  гор  -  мы  все  пьем
напиток братства и смыкаем наши ряды. Ибо, только  объединившись,  можем
мы победить. Пока действуют эти силы, не спрячешься ни  в  небе,  ни  на
земле... - он помолчал и добавил:
   - Ни в воде!
   -  Не  стоит  торопливо  хвататься  за  меч  предупреждения.  -   Мне
показалось, что Ориас словами скрывает мысли. Я не пытался  прикоснуться
к его сознанию: это могло быть опасно. Кроган продолжал:
   - И один человек  не  может  говорить  за  всех  водных  жителей.  Мы
посоветуемся. Вы можете оставаться на острове для гостей.
   Эфутур склонил голову. Но меча не коснулся, оставив его  вонзенным  в
землю. Нас снова провели через рощу деревьев  с  плюмажами  на  берег  к
лодке и перевезли на другой остров. Здесь тоже была  растительность,  но
нормальная.   Ровная   площадка   была   вымощена   каменными   плитами,
подготовлено углубление для костра; рядом лежала груда  хвороста.  Мы  с
Эфутуром достали свои припасы и поели. Потом я пошел на берег и  смотрел
на  серебристый  остров.  Туман,  рожденный  словно  волшебством,  мешал
разглядеть подробности. Мне показалось, что я вижу плывущих по  озеру  к
острову и от него кроганов. Но ни один из них не приближался к  нам;  во
всяком случае, я этого не замечал.
   Эфутур не стал гадать, чем закончится совет Ориаса. Несколько раз  он
замечал, что кроганы подчиняются только своим законам и, как предупредил
нас Динзил, чужакам нелегко повлиять на них. Когда он упомянул  Динзила,
мои предчувствия, которые я постарался отодвинуть  в  глубину  сознания,
снова  ожили.  И  я  старательно  стал  припоминать  все,  что  мог,   о
предводителе воинов Высот.
   Насколько известно зеленому племени, он принадлежит к расе Древних  и
является подлинно человеком. У него прочная репутация доблестного бойца.
Похоже, он контролирует какие-то собственные неведомые  другим  силы:  в
детстве его учителем был один из тех творцов  чудес,  который  ограничил
собственные исследования и направил  их  лишь  на  сохранение  небольшой
части Эскора, в которой скрылся. Эфутур настолько высоко ценил  Динзила,
что я не решился рассказывать ему о своих сомнениях: да и какие  у  меня
доказательства, кроме чувств?
   С  другого  острова  не  было  никаких  сигналов.  Мы  снова   поели,
закутались в одеяла, чтобы поспать. Но я увидел такой злой  кошмар,  что
сел, похолодевший и дрожащий; пот бежал  у  меня  по  щекам  и  капал  с
подбородка. Перед тем как Каттею вырвали у нас, я видел такой же  сон  -
проснулся, не в силах вспомнить, что видел,  но  зная,  что  это  дурное
предзнаменование.
   Я не смог больше уснуть, но не стал тревожить Эфутура.  Больше  всего
мне хотелось покинуть остров, вернуться в Долину и самому убедиться, что
ничего плохого не случилось с Каттеей и Килланом. Осмелев, я  отошел  от
нашего  лагеря  и  направился  к  берегу,  глядя,  как  я  надеялся,   в
направлении Долины. Впрочем, в этом месте я не мог  надежно  определить,
где север и юг, восток и запад.
   Здесь я охватил голову руками и послал мысленный призыв. Потому что я
должен был знать. Ответа не было. Я собрал всю свою волю и снова позвал.
   Ответ пришел слабый, очень слабый. Каттея... тревожится  обо  мне.  Я
быстро дал ей понять что не мне грозит опасность, что я боюсь за  нее  и
Киллана. Она ответила, что они в безопасности, но что между нами  где-то
скрывается  зло.  Она  попросила  меня  разорвать  связь,  пока  ее   не
перехватило это зло и не отыскало меня. Она просила так настойчиво,  что
я послушался. Но не был удовлетворен:  хоть  она  сообщила,  что  все  в
порядке, долго так не будет.
   - Кто ты такой, пр