а и  зла
высвободились, вырвались и принимали самые причудливые формы.  Вместе  и
поодиночке мы сражались с этими силами. Киллан, используя  свой  дар  на
пользу нам, оказался открытым для одной из этих сил; и, хотя это  стоило
ему тяжелых испытаний и мучений, но одновременно привело  нас  к  народу
Зеленой Долины, в их святилище.
   Эти люди не вполне  нашей  крови.  Подобно  нам,  не  только  потомки
Древней расы, но и наследники качеств своего отца, пришедшего из другого
пространства и времени. В них были следы Древней расы, но  в  целом  они
еще старше и родственны той земле, с которой у нас нет кровных связей. В
Эскоре существует множество легенд о прошлом,  и  мы  кое-какие  из  них
слышали в детстве.
   Но потом Киллан попал под действие неведомой силы  и  вернулся  через
горы в Эсткарп. В нем проснулась неодолимая потребность  -  у  меня  нет
слов,  чтобы  правильно  ее  описать,  -  эта   потребность   передалась
представителям  Древней  расы  Карстена,  как  проклятие   колдеров,   и
превратила  их  в  беспокойных  бездомных  странников.  А  когда  Киллан
вернулся к нам, они последовали за ним.
   Пришли не только воины, но и женщины и дети,  и  прихватили  с  собой
все, что могло помочь им основать свой дом в  этой  новой  земле.  Племя
Зеленой Долины под руководством своей госпожи  Дахаун,  той  самой,  что
спасла  Киллана  во  время   грозившей   ему   страшной   опасности,   и
военачальника Эфутура помогло им пересечь горы  и  благополучно  достичь
Долины.
   Все это я описал в своей хронике и, возможно, повторяю уже  знакомое.
Но мне поручено было добавить свои записи к тем,  что  начаты  Килланом.
Это моя часть истории, и она стоит несколько в  стороне  от  рассказа  о
Великой Войне, хотя занимает  свое  место  в  нем,  потому  что  помогла
приблизить окончательную победу.
   Мои приключения начались в Долине,  в  этом  благодатном  месте,  где
радуется сердце. Долгие годы живущие здесь оставляли символы и заклятия,
которые делали Долину свободной от всякого зла, и люди могли жить  здесь
вольно. Я знал эти символы по  своим  занятиям  в  Лормте  и  считал  их
могучей защитой.
   И хотя в Долине царил мир, мы не могли отдыхать,  потому  что  вокруг
нас весь Эскор пришел в смятение. Долгие годы эту землю разоряли  войны,
такие же свирепые, как те, которые  теперь  опустошают  нашу  родину  на
западе. Здесь мужчины и женщины в  погоне  за  знанием  перешли  границы
благоразумия. Появились такие, которые искали власти ради власти;  а  за
такими всегда идет Тень темнее ночи. Произошел раскол, и  часть  Древней
расы отступила за горы, разрушив за  собой  все  дороги  и  закрыв  свое
сознание для прошлого.
   Оставшиеся  принялись  воевать,  используя  силу  против  силы,  силы
ужасные и опустошающие. Некоторые, такие, как  зеленое  племя,  те,  что
продолжали жить по законам, ушли в дикую местность.  К  ним  подтянулись
другие  -  горстки  людей  доброй  воли.  Приходили  и  те,  что   стали
результатом ранних экспериментов со странными знаниями, но не злые и  не
использовавшиеся в злых целях.
   Однако их было слишком мало и они были слишком слабы,  чтобы  бросить
вызов Великим, которые упивались  своей  властью  над  недоступными  для
нашего понимания силами. Поэтому люди затаились и ждали,  пока  бури  не
утихнут. Некоторые из Темных уничтожили друг друга в этих битвах. Другие
ушли  через  Врата,  которые  они  открыли,  ушли  в  другие  времена  и
пространства; именно через такие Врата мой отец проник в Эсткарп. Но  их
борьба оставила за собой гнезда древнего зла, оставила слуг, покинутых и
освободившихся. И неизвестно было, смогут  ли  Великие  вернуться,  если
захотят или если их кто-нибудь призовет.
   Когда мы впервые  оказались  в  Эскоре,  Каттея  пользовалась  своими
волшебными знаниями, чтобы помочь нам и  спасти.  И  при  этом  нарушила
неустойчивое  равновесие,  которое   так   давно   установилось   здесь.
Проснулись и появились разные существа, земля исполнилась  тревогами,  и
зеленый народ поверил, что мы на краю новой войны. И  теперь  нам  нужно
убегать, если мы не хотим превратиться в пыль под жерновами Тьмы.
   Собрались сторонники света, чтобы можно  было  спланировать  действия
против зла. Этот Совет созвал  Эфутур,  и  вот  все  мы  сидим  здесь  -
странная смесь народов, вернее, живых  существ;  ибо  среди  собравшихся
были не люди, но и не звери.
   От имени зеленого племени говорил Эфутур. Справа от него располагался
один из рентанцев, которые могли при случае нести на  спине  человека  и
умели говорить. Это был предводитель отряда искусных воинов, и звали его
Шапурн. На большом камне сидела  ящерица  в  украшенной  драгоценностями
шкуре, которая пользовалась передними  лапами  как  руками;  сейчас  она
когтями перебирала нить, на  которую  через  различные  промежутки  были
нашиты серебряные бусины, как напоминания пунктов обсуждения.
   За скалой ящерицы сидел человек в шлеме - я таких видел много раз,  а
справа и слева от  него  мужчина  и  женщина  в  богатых  церемониальных
одеждах. Это лорд Хервон, пришедший из крепости, которую Киллан  отыскал
в горах, леди Криствита и главнокомандующий лорда Годгар. Затем  Киллан,
Каттея и Дахаун. На другом камне, словно компенсируя недостаток роста по
сравнению с другими собравшимися, фланнан  Фарфар,  с  человекоподобным,
покрытым перьями  туловищем,  с  распростертыми  крыльями  и  когтистыми
лапами. Фланнан находился здесь исключительно ради престижа, потому  что
его племени не хватает сосредоточенности, которая нужна в  битвах,  хотя
из фланнанов получаются хорошие вестники.
   По другую сторону сидели  вновь  прибывшие.  Еще  одно  птицеподобное
существо, но  с  головой  ящерицы,  узкой,  зубастой,  покрытой  красной
чешуей,  которая  сверкала  на  солнце,  контрастируя   с   серо-голубым
оперением. Время от  времени  существо  беспокойно  расправляло  крылья,
поворачивая  голову  из  стороны  в  сторону  и  оценивающе  разглядывая
собравшихся. Это был вранг с  Высот,  и  Дахаун  церемонно  назвала  его
"Ворлонг, Бьющий Крыльями".
   За этим необычным союзником снова люди - четверо. Еще до их  прибытия
нам сообщили, что это потомки  Древней  расы,  которые  бежали  в  горы,
сумели  там  выжить   и   создать   небольшие   островки   безопасности.
Предводителем их был высокий смуглый мужчина  с  резкими  чертами  лица,
выдающими представителя Древней расы.  Он  казался  совсем  молодым,  но
внешность может быть обманчива, поскольку Древние не  проявляют  никаких
признаков старения  до  самых  последних  недель  перед  смертью.  Если,
конечно, кто-нибудь из них доживал до старости,  что  в  последние  годы
встречалось нечасто. У предводителя были прекрасные и вежливые манеры.
   И я его возненавидел.
   В прошлом мы, связанные друг с другом, никогда не выходили за пределы
нашего товарищества. После  того  как  Каттею  оторвали  от  нас,  мы  с
Килланом продолжали оставаться едины. Но все же у нас были  товарищи  по
оружию, которые  нам  нравились,  и  другие,  вызывавшие  неприязнь.  Но
никогда в прошлом не испытывал я такого сильного  чувства,  как  сейчас,
разве лишь когда сразил карстенского всадника. Тогда моя ненависть  была
направлена не на самого врага, а на то, что он представлял. В  то  время
как этого Динзила с Высот я ненавидел всем сердцем, холодной ненавистью,
причины которой  не  были  ясны  мне  самому.  Я  до  того  был  поражен
заполнившей меня неожиданной эмоцией, что когда  Дахаун  знакомила  нас,
заколебался, произнося приветственные слова.
   В тот момент мне показалось, что он понимает мои чувства, и  это  его
забавляет - так, как может забавлять поведение ребенка.  Но  ведь  я  не
ребенок, и, если потребуется, Динзил это вскоре обнаружит.
   Если потребуется...
   Неожиданно я понял, что не только ненависть сотрясает меня,  когда  я
смотрю на это гладкое красивое лицо, но и дурное предчувствие...  словно
в любое мгновение этот повелитель высот способен неожиданно превратиться
в нечто опасное для всех нас. Но разум мне твердил,  что  народ  Зеленой
Долины приветствовал его по-дружески и считал  его  приезд  удачей.  Эти
люди знают все опасности своей земли и, конечно, не  раскрыли  бы  врата
перед тем, на ком есть хоть след зла.
   Когда мы впервые пересекали поля и леса  Эскора,  Каттея  утверждала,
что способна обнаруживать присутствие  темного  волшебства,  словно  оно
отвратительно пахнет. Но мое обоняние ничего не говорило о Динзиле.  Тем
не менее, стоило мне взглянуть на него, какой-то внутренний  часовой  во
мне тут же настораживался.
   Динзил хорошо говорил на  нашем  совете,  проявляя  здравый  смысл  и
прекрасное знание военного дела. Сопровождавшие его лорды и воины  время
от времени делали замечания, которые свидетельствовали,  что  в  прошлом
Динзил служил опорой своей страны.
   Эфутур принес карты, хитроумно начерченные на сухих  листьях,  причем
прожилки и пятна  на  листьях  служили  границами  и  обозначениями.  Мы
передавали карты из рук в руки, а зеленые люди, воины с высот  и  другие
члены члены совета делали уместные замечания. Ворлонг  очень  настойчиво
предупреждал об опасности  определенной  линии  холмов;  своим  хриплым,
почти недоступным для восприятия голосом  он  рассказал  о  трех  кругах
стоячих камней, которые настолько  опасны,  что  даже  пролет  над  ними
равносилен смерти. Мы отмечали на картах опасные места и знакомили  всех
с ними.
   Я разглаживал одну из карт,  когда  испытал  странное  ощущение.  Мой
взгляд притянула к себе правая рука - я теперь редко вспоминал  о  ране,
потому что она перестала болеть, а с  помощью  упражнений  я,  насколько
возможно, восстановил подвижность, - правая рука заставила меня  отвести
взгляд от серо-коричневой поверхности карты. Я взглянул на  руку,  потом
удивленно поднял голову.
   Динзил... он смотрел на мою руку. Смотрел и слегка улыбался, но  так,
что краска бросилась мне в лицо. Я хотел отдернуть руку, спрятать ее  за
спиной.  Но  почему?  Шрамы  получены  в  честном  сражении,  их  нечего
стыдиться. Но я ощутил стыд только потому, что  Динзил  смотрел  на  мое
увечье, как будто... как будто эта рана  -  какое-то  уродство,  которое
следует скрывать от всего мира.
   Но вот наши взгляды встретились, и мне показалось, что он по-прежнему
забавляется - такое чувство испытывают некоторые люди, глядя на  уродов.
И он знал, что я это понял, но его веселье от этого только усилилось.
   Я  должен  их  предупредить,  лихорадочно  подумал  я,   предупредить
Киллана... Каттею... Они должны разделить  мои  предчувствия  и  смутные
подозрения относительно этого человека. Если бы мы остались  наедине,  я
впустил  бы  их  в  свое  сознание,  чтобы  они   могли   насторожиться.
Насторожиться против чего? И почему? На  эти  вопросы  у  меня  не  было
ответа.
   Я снова смотрел на карту. И с вызывающим видом разглаживал  ее  двумя
неподвижными пальцами. Меня охватил холодный смертоносный гнев.
   Наконец заговорил Эфутур.
   - Итак, решено: мы призываем кроганов и тасов...
   - Не слишком рассчитывай на них, милорд, - отозвался  Динзил.  -  Да,
пока они нейтральны. Но, возможно, такими и захотят оставаться.
   Я услышал нетерпеливое восклицание Дахаун:
   - Если они верят в нейтралитет, когда битва уже началась, значит, они
глупы!
   - С нашей точки зрения - возможно, - ответил Динзил. - Мы смотрим  на
одну сторону щита, миледи. Они, наверно, еще не посмотрели на другую. Но
не захотят по чьей-то просьбе делать выбор. Мы, на Высотах, имели дела с
кроганами и знаем их. Если на них надавить, они отвечают ударом. Поэтому
обратиться к ним нужно, но при этом не давить на  них.  Дайте  им  время
собрать  свой  совет.  И  главное,  не  проявляйте  гнев,  если  они  не
согласятся. Перед нами не короткая схватка, а длительная война. Те,  кто
не принимает в ней участие сначала, могут  стать  участниками  в  конце.
Если мы хотим, чтобы они пошли за нашим рогом, надо дать им  возможность
самим сделать выбор.
   Я увидел, как Эфутур и  остальные  согласно  закивали.  Мы  не  могли
возражать, потому что это их земля, и они это знали. Но  я  считал,  что
неразумно вести военные действия там, где есть не присоединившиеся ни  к
одной стороне, потому что они в  любой  момент  могут  стать  врагами  и
ударить по нашему незащищенному флангу.
   - Мы посылаем меч предупреждения кроганам, тасам... заросшим мхом?  -
вопросительным тоном произнес Эфутур.
   Дахаун рассмеялась.
   - Заросшим мхом? Может быть... если сумеем их найти. Но  они  слишком
поглощены собой. Все те, на кого мы можем рассчитывать, собрались  здесь
- это ты хочешь нам сказать, лорд Динзил?
   Тот пожал плечами.
   - Кто я такой, чтобы ручаться за других,  леди?  Но  благоразумно  не
обращаться к тем, с кем мы не имели дел в прошлом.  Здесь  очень  многое
переменилось. Возможно, не следует доверять даже старым друзьям.  Да,  я
согласен, что армии, которым мы можем доверять, теперь собрались в  этой
вашей безопасной Долине - вернее, соберутся, когда мы созовем свои силы.
Горы будут с вами. Что касается равнин, вам делать выбор.
   Я не решался среди собравшихся перейти к мысленному общению и поэтому
с нетерпением ждал конца. Мы не представляем себе, какими  способностями
обладают другие, поэтому я не стал призывать сестру и брата. Поэтому  же
лишь гораздо позже смог поговорить с ними наедине. Вначале  мне  удалось
пообщаться к Килланом, который отправился с Хорваном на поиски  удобного
лагеря для тех, кто прибудет из-за гор. Но до того я  оказался  рядом  с
Годгаром и разговорился с ним о пограничной войне.  Мы  обнаружили,  что
служили в одном и том же районе  этой  горной  местности,  но  в  разное
время.
   Я хорошо знал таких воинов. Они рождены для войны,  и  иногда  в  них
есть искра предводителя. Но гораздо чаще они  удовлетворяются  тем,  что
идут за командиром, которого уважают. Это жесткое  и  неприступное  ядро
любой хорошей армии, и эти люди неловко чувствуют себя в  мирное  время;
возможно, подсознательно  они  ощущают,  что  когда  меч  слишком  долго
остается в ножнах, исчезает смысл их жизни. Годгар ехал рядом  со  мной,
он  словно  принюхивался,  бросал  взгляды  по  сторонам,   как   делает
разведчик, готовый к любым неожиданностям войны.
   Хорван нашел понравившееся ему место и  принялся  разбивать  палатки,
хотя воздух в долине такой теплый, что вполне можно спать  под  открытым
небом. Наконец я смог подойти к Киллану и, избегая  мысленного  общения,
поговорить с ним о Динзиле.
   Я говорил некоторое время, прежде чем заметил, как нахмурился Киллан.
Я замолчал и пристально посмотрел на него. Потом все-таки послал мысль.
   И обнаружил с удивлением... со смятением, - потому что  вначале  даже
не смог понять, с чем столкнулся, столкнулся впервые в жизни со  стороны
брата,  -  обнаружил  отказ  поверить!  Для  меня  это  было   настоящим
потрясением: Киллан считал, что я ищу тени  в  солнечный  день,  пытаюсь
принести раздоры и неприятности...
   - Нет, ты не прав! - последовал его мгновенный ответ, как  только  он
воспринял мою мысль. - Но... что ты имеешь против этого человека? Помимо
чувства? Если он желает нам зла, как он мог миновать символы, охраняющие
Долину? Не думаю, чтобы сюда мог проникнуть кто-то, закутанный в Великую
Тень.
   Как он ошибался - хотя мы узнали об этом гораздо позже.
   Чем я мог доказать истинность своего чувства? Взгляд этого  человека?
Только это чувство - но такие чувства здесь тоже служат защитой.
   Киллан кивнул; его изумление проходило. Однако я уже закрыл перед ним
свое сознание. Я походил на ребенка, который доверчиво протянул  руку  к
горящему углю, восхищаясь его блеском и не сознавая  опасности.  Теперь,
ожегшись, я с новой подозрительностью всматривался окружающий мир.
   - Я предупрежден, - заверил меня  брат.  Но  я  понимал,  что  он  не
считает мое предупреждение серьезным.
   Вечером устроили пир, хотя и  не  очень  веселый,  учитывая  причину,
которая собрала нас. Но на пиру придерживались всех правил и  церемоний;
возможно, потому, что они создавали ощущение  безопасности.  Я  не  смог
поговорить с Каттеей, как мне хотелось; слишком долго ждал,  потрясенный
разговором с Килланом. Мне было тяжело смотреть, как она сидит  рядом  с
Динзилом и он улыбается ей. В ответ на его слова она тоже улыбалась  или
смеялась.
   - Ты всегда так молчалив, воин  со  строгим  лицом?  Я  повернулся  и
увидел  Дахаун,  которая  может  менять  внешность  и  казаться  каждому
прекрасной. Теперь она была черноволосой, с легкой  розовой  краской  на
щеках цвета слоновой кости. Но на закате у нее были медно-золотые волосы
и кожа тоже золотистая. "Каково это, - подумал я, - быть единой в  таком
множестве обличий?"
   - Ты мечтаешь, Кемок, мудрая голова? - насмешливо спросила она, когда
я оторвался от своих мыслей.
   - Мысли мои невеселы, леди.
   Дахаун сразу  стала  серьезной,  опустила  взгляд  на  чашу,  которую
держала в руках.  Слегка  покачала  ее,  и  пурпурная  жидкость  в  чаше
плеснула из стороны в сторону.
   - Не смотри сегодня в зеркало предсказаний, Кемок. Мне кажется, что в
твоих мыслях не просто тень.
   - Это правда.
   Почему я сказал так? Никогда ни с  кем  не  откровенничал:  все,  что
происходило со мной, знали только брат и сестра. Но так ли это и сейчас?
Я снова взглянул на  сестру,  которая  смеялась  с  Динзилом,  потом  на
Киллана: он  оживленно  разговаривал  с  Эфутуром  и  Хервоном,  как  бы
соединяя их.
   - Ветвь, не держись за листья, - негромко сказала  Дахаун.  -  Бывают
времена, когда ветер отрывает  листья  и  уносит  их.  Но  на  их  месте
вырастут новые...
   Я понял, о чем она говорит, и вспыхнул. Уже давно я знал, что  они  с
Килланом понимают друг друга. И мне это не причиняло боли. Может  прийти
день, когда и Каттея ступит на тропу, по которой пойдет с другим; это  я
тоже принимал. У меня не вызывало негодование то, что Каттея смеялась  в
этот вечер и была скорее  простой  девушкой,  чем  волшебницей  и  нашей
сестрой. Мне не нравился лишь тот, с кем она смеялась.
   - Кемок...
   Я снова взглянул на Дахаун и увидел, что она  пристально  смотрит  на
меня.
   - Кемок, в чем дело?
   - Леди... - Я говорил с ней вслух, не пытаясь обратиться мысленно.  -
Следи за своими стенами. Я опасаюсь...
   - Динзила... того, кем он может оказаться? Она отхлебнула  из  чашки,
по-прежнему через край глядя на меня.
   - Буду следить, воин. Наверно, я неверно  тебя  поняла.  Не  ревность
терзает тебя. Тебе он не нравится по какой-то другой причине. По какой?
   - Не знаю... только чувствую.
   Дахаун опустила чашу.
   - Чувства способны говорить яснее языка. Будь уверен: я буду  следить
- и не только одним способом.
   - Благодарю тебя за это, леди, - негромко ответил я.
   - Пусть предчувствие меньше тревожит тебя, - сказала она. -  И  удачи
тебе - справа, слева и за спиной...
   - Но не впереди? - Я приветственно поднял свою чашу.
   - Впереди у тебя меч, Кемок.
   Значит, Дахаун знала, что у меня в мыслях, и верила мне. Но все же  я
с тревогой ждал утра. Ибо мне предстояло оправиться к кроганам, а Динзил
не собирался оставить Долину.

Глава 2

   Было решено, что зеленое племя и все  мы,  присоединившиеся  к  нему,
пошлем меч предупреждения на равнины в  поисках  союзников,  на  которых
можно полагаться. Киллан вместе с Дахаун  отправится  к  тасам,  жителям
подземелий, которых мы еще не видели. Это существа сумерек и ночи, хотя,
насколько нам известно, они не принадлежат Тени. Мы с  Эфутуром  едем  к
кроганам, которые  сделали  своими  все  реки,  ручьи  и  озера  Эскора.
Предполагалось, что присутствие нас,  представителей  Эсткарпа,  придаст
больше веса нашему призыву.
   Мы выехали на рассвете, тогда как Киллан  и  Дахаун  ждали  ночи.  Им
предстояло оставить  факелы  призыва  в  пустынном  месте.  Поэтому  они
смотрели, как мы уе