Глаза открылись, и Саймон заглянул в их темные зрачки, увидел веки,
поднятые, будто в узнавании, в признании надвигающейся угрозы;
Саймон как будто заглянул в котел, в котором кипели все ужасы и
угрозы.
Глаза удерживали глаза. Постепенно уходили плоские черты лица, само
лицо, металлическая шапка над ним, оставались только глаза. Саймон
чувствовал, как из его руки и из руки властительницы Эсткарпа льется
поток силы, их силы объединились; Саймон почувствовал себя
нацеленной стрелой.
Вначале колдер смотрел на него уверенно; вот он попытался
освободиться от этой связи глаз, разумов, но слишком поздно понял, что
оказался в ловушке. Он боролся, не желая в своем высокомерии
признавать возможность поражения.
Саймон чувствовал нарастающее напряжение, в глазах колдера
появилось выражение страха, оно сменилось ужасом, а потом все
выгорело. Саймон знал, что смотрит лишь на пустую оболочку, которая
выполнит его приказ так же, как рабы Горма выполняли приказы своих
хозяев.
Саймон отдал приказ. Сила властительницы подкрепила его;
властительница ждала, готовая помочь, но не вмешивалась. Саймон был
уверен в покорности врага. Тот, который распоряжался Гормом,
приведен в негодность; барьер будет снят. Теперь у Эсткарпа был в
крепости Горма послушный робот.
Саймон поднял голову, открыл глаза и увидел раскрашенную
поверхность стола, на которой его пальцы сжимали руку
властительницы у ног маленькой фигурки. Но манекен больше не был
совершенным. Под изображением металлической шапки голова
представляла собой гладкий пузырь из расплавленного воска.
Властительница высвободила руку. Саймон посмотрел направо и увидел
побледневшее лицо, темные глаза. Та, которая концентрировала свою
силу на Алдис, откинулась без сил на спинку стула.
Фигурка Фалька Верлейнского лежала плашмя, а Брайант сгорбился над
ней, закрыв лицо руками, его бесцветные волосы, влажные, прилипли к
голове.
- Сделано. - Тишину нарушила властительница. - То, что может Сила,
сделано. И никогда она не действовала так мощно, как сегодня! Теперь
огню и мечу, ветру и волне служить нам, если мы сумеем ими
воспользоваться. - Голос ее звучал истощенно.
Корис ответил ей, взмахнув топорм Вольта: - Будьте уверены, леди, мы
используем любое оружие, данное нам судьбой. Маяки горят, наша
армия и корабли движутся.
Хотя земля под Саймоном качалась, он встал. Та, что сидела слева о
него, быстро положила руку на стол, не коснувшись его руки. Не
выразила она и в словах того отказа, который выражался в каждой
линии ее тела.
- Война, которая начинается в соответствии с вашей Силой, - заговорил
Саймон, обращаясь к ней, как будто они были одни, - ведется по
обычаям Эсткарпа. Но я не из Эсткарпа. И я знаю другие способы
ведения войны. Я участвовал в вашей игре, леди; теперь сыграю в свою!
Он обошел стол и подошел к капитану, который встал и нерешительно
положил руку на стол. Брайант смотрел на фигурку перед ним. Она
лежала, но оставалась нетронутой.
- Я никогда не претендовал на обладание Силой, - сказал Брайант
глухим, хотя и мягким голосом. - Похоже, я потерпел неудачу. Но,
может, меч и щит послужат мне лучше.
Корис шевельнулся, как бы возражая. Но волшебница, которая была с
ним в Карсе, быстро заговорила:
- Для тех, кто едет или плывет под эсткарпскими знаменами, существует
свободный выбор. И никто не должен мешать этому выбору.
Властительница кивнула в знак согласия. Так втроем они и вышли из
палатки: Корис, напряженный, живой, с прекрасной головой на
гротескных плечах, с раздувающимися ноздрями, как будто он ощущал в
воздухе нечто большее, чем запах соли; Саймон, двигающийся
медленнее, чувствующий, как усталость охватывает его тело, но
поддерживаемый желанием увидеть конец их приключений; и Брайант,
надевший на голову шлем, обернувший вокруг шеи металлический
шарф; глаза его смотрели прямо, как будто привлеченные или
удерживаемые чем-то большим, чем его воля.
Капитан обернулся, когда они достигли лодок, ждавших, чтобы
перевезти людей на корабли. "Поплывете со мной на передовом корабле.
Ты, Саймон, будешь служить провдником, - а ты... - он посмотрел на
Брайанта и заколебался. Но юноша, вздернув подбородок, вызывающе
посмотрел ему в глаза. Саймон почувствовал, что между ними
происходит что-то, касающееся только их обоих, и ждал, как встретит
капитан вызов Брайанта.
- Ты, Брайант, пойдешь с моими щитоносцами и будешь находиться с
ними!
- А я, Брайант, - ответил юноша с вызовом, - буду стоять за вашей
спиной, капитан Эсткарпа, когда понадобится. Но в этой или любой
другой битве я сам распоряжаюсь своим мечом и щитом!
Казалось, Корис собрался возражать, но их окликнули с лодок. И,
пробиваясь сквозь прибой, Саймон заметил, что юноша постарался
разместиться в маленькой лодке как можно дальше от своего командира.
Передовой корабль эсткарпского флота был небольшим рыбачьим
судном, и гвардейцы стояли на нем почти плечом к плечу. Остальные
корабли шли сзади.
Они были уже достаточно близко, чтобы видеть флот, гниющий в гавани
Горма, когда послышался оклик, салкарские корабли с их смешанными
экипажами из фальконеров, беглецов из Карстена и уцелевших салкаров
вытянулись в линию.
Саймон понятия не имел, в каком именно месте он пересек барьер во
время своего бегства из Горма. Быть может, он ведет корабли прямо к
гибели. Им остается только надеяться, что игра Силы снимет или
ослабит этот барьер.
Трегарт стоял на посту рыбацкого корабля, всматриваясь в мертвый
город и ожидая первых указаний на барьер. Или раньше на них ударит
один из этих металлических кораблей?
Ветер заполнил их паруса, и, перегруженные, корабли резали волны.
Корпус из гавани, у которого сохранилось достаточно оснастки, чтобы
уловить ветер, двигался поперек их курса, и длинная лента зеленых
водорослей замедляла его ход.
На палубе этого корабля не видно было никаких признаков жизни. С
одного из салкарских кораблей взметнулся шар, неторопливо поднялся в
воздух и обрушился на палубу блуждающего судна. Из проломленной в
палубе дыры взметнулось пламя и начало жадно поглощать сухое
дерево. Корабль, пылая, уплыл в океан.
Саймон, охваченный боевым возбуждением, улыбнулся Корису. Он
чувствовал, что они миновали первую опасность.
- Мы миновали твой барьер? - Да, если только они не передвинули его
ближе к земле. Корис положил подбородок на рукоять топора Вольта,
осматривая то, что когда-то было цветущим городом. Он тоже улыбался,
как волк, показывающий свои клыки перед схваткой.
- Похоже, что на этот раз Сила сработала, - заметил он. - Теперь пора и
нам приниматься за дело.
- Не нужно недооценивать врага. Мы миновали только первый его
барьер, может быть, самый слабый. - Первоначальное оживленно-
радостное настроение Саймона исчезло так же быстро, как и появилось.
Вокруг него были мечи, щиты, самострелы. А в сердце колдерской
крепости их ждало оружие, созданное наукой, на столетия опередившей
этот мир; в любой момент можно было ждать неожиданностей.
Они уже плыли по гавани, вынужденные отыскивать проходы между
полуразрушенными кораблями, а по-прежнему в Сиппаре не видно было
никаких признаков жизни. Угрожающая тишина мертвого города
окружила воинов, уменьшая их рвение, ослабляя чувство триумфа,
вызванное благополучным преодолением барьера.
Корис почувствовал это. Пробившись через толпу воинов, ожидавших
высадки, он разыскал капитана корабля и велел ускорить продвижение к
берегу. Но тот возразил, что капитан гвардии распоряжается на земле, а
на море командует тот, кто лучше его знает; капитан корабля не желает
столкнуться с одним из гнилых корпусов в гавани.
Саймон продолжал осматривать береговую линию, вглядываясь в устья
пустых улиц. Он не мог сказать, чего опасается, - нападения самолетов,
появления на улицах целой армии. Труднее было встретиться с пустотой,
чем с ордами рабов Колдера. Саймон не мог окончательно поверить в
игру Силы; что-то в нем отказывалось поверить в то, что если он держал
в руках маленькую фигурку с расплавленной головой, они смогут
одолеть то, что скрывается в Горме.
Они без происшествий высадились; часть салкаров высаживалась по
сторонам, чтобы отразить возможное нападение из других частей
острова. Двинулись по пустым улицам, по которым несколько дней
назад шел Саймон; проверяли закрытые двери, осматривали темные
углы. Но пока не обнаруживали ничего живого.
Они уже были близко от центра города, когда встретились с первым
сопротивлением: не с воздуха, не от какого-то невидимого удара; враги
появились с оружием в руках и сражались так, как в этом мире сражались
несколько поколений.
Неожиданно улицы оказались заполненными бойцами,
передвигавшимися быстро, но беззвучно; враги не издавали
воинственных криков, но надвигались молча, со смертоносной угрозой.
Некоторые были в боевом наряде салкаров, другие одеты как карстенцы;
Саймон увидел среди них несколько пернатых шлемов фальконеров.
Нападали не только опытные воины; враги не думали о самосохранении,
как те, на прибрежной дороге. Их первый натиск напоминал удар танка
по пехоте. Саймон стрелял, а Корис работал топором Вольта, пробивая
дорогу через ряды врагов.
Рабы Колдера были опытными воинами, но им недоставало
сознательности, разума, чтобы перестроиться и лучше использовать свое
численное преимущество. Они знали только, что должны нападать, пока
живы, с настойчивостью безумцев. Началась настоящая бойня, от
которой даже ветераны-гвардейцы ощутили тошноту.
Высоко взметнулся топор Вольта, больше не блестящий, а темный от
крови, и гвардейцы двинулись вперед, оставляя позади улицу, больше не
пустую, хотя по-прежнему безжизненную.
- Это чтобы нас задержать, - заметил Саймон капитану. - Я тоже так
думаю. Чего ожидать дальше? Смерти с воздуха, как в Салкаркипе? -
Корис взглянул на небо и на крыши домов с беспокойством.
Именно эти крыши подсказали Саймону план. - Не думаю, чтобы мы
могли проникнуть в крепость с уровня земли, - начал он и услышал смех
капитана.
- Конечно. Но я знаю такие ходы туда, каких ни один колдер не знает.
Ведь некогда это был мой остров.
- Но у меня тоже есть план, - настаивал Саймон. - На кораблях
достаточно веревок и абордажных крючьев. Пусть один отряд идет по
крышам, пока вы отыскиваете свои проходы, и, может, мы сомкнем
челюсти над ними с двух сторон.
- Хорошо! - согласился Корис. - Отбери людей, но не больше двадцати.
Дважды еще на них нападали молча отряды живых мертвецов, и все
больше и больше гвардейцев оставалось лежать. Наконец последние
рабы Колдера были уничтожены. Наконец силы Эсткарпа разделились.
Саймон и двадцать гвардейцев взломали дверь и через густой трупный
запах выбрались на крышу. Чувство направления не обмануло Трегарта:
в соседней крыше виднелась рваная дыра - след его приземления на
самолете.
Он стоял в стороне, пока моряки перебрасывали абордажные крючья
через улицу. Солдаты привязали мечи, проверили прочность своих
ружейных поясов и с решимостью смотрели на две тонкие линии сквозь
пустоту. Саймон отобрал только тех, кто не боялся высоты. Но теперь,
перед испытанием, у него было больше сомнений, чем надежд.
Он шел первым, цепляясь за веревку и ощущая давление второй веревки.
Ему казалось, что он не выдержит и сорвется.
Но вот этот кошмар кончился. Саймон отвязал от пояса третью веревку
и обвязал ее вокруг одного из столбов, поддерживающих крышу ангара.
Самолеты, которые он вывел из строя, стояли на местах, но открытые
капоты двигателей и разбросанные инструменты свидетельствовали о
том, что здесь шла работа. Почему она не была закончена, оставалось
еще одной загадкой. Саймон приказал четверым солдатам охранять
крышу и веревочную дорогу, а с остальными начал вторжение в
крепость.
Та же тишина, что господствовала в мертвом городе, окружала их и
здесь. Они прошли по коридору, спустились по лестнице, миновали
двери и слышали только биение собственных сердец. Неужели крепость
покинута?
Они шли в самое сердце слепого, закрытого здания, ожидая каждую
минуту нападения отряда одержимых. Свет становился ярче; в воздухе
чувствовалось какое-то неуловимое изменение, которое
свидетельствовало о том, что эти уровни покинуты.
Наконец отряд Саймона подошел к каменным ступеням, которые он так
хорошо помнил. В конце лестницы начинается серое колдерское
покрытие стен. Саймон наклонился, прислушиваясь. Далеко внизу он
услышал звук, гудение, такое же ритмичное, как удары его сердца.

                       6. ОЧИСТКА ГОРМА

- Капитан, - к Саймону подошел Танстон, - что нас ждет внизу?
- Ты знаешь столько же, сколько и я, - с отсутствующим видом ответил
Саймон: именно в этот момент он осознал, что не ощущает опасности,
даже в таком смертоносном месте. Но внизу было что-то, иначе они не
слышали бы звуков.
Он осторожно, но быстро начал спускаться по ступеням, подготовив
самострел. Двери внизу были закрыты и не поддавались их попыткам.
Наконец отряд подошел к комнате с картой.
Здесь гудение, доносившееся из-за пола, стало громким и отдавалось
ритмичной дрожью в телах солдат.
Огоньки на карте погасли. На длинном столе не было машин, хотя
провода и металлические крепления показывали, где они раньше стояли.
Не было и людей в серой одежде. Но перед меньшим столом по-
прежнему виднелась фигура в шапке, с закрытыми глазами,
неподвижная, точно в такой же позе, как и когда Саймон видел ее в
первый раз.
Вначале Саймон подумал, что этот человек мертв. Он подошел к столу, с
опаской поглядывая на сидящего колдера. Это был тот самый человек,
чью внешность он пытался вспомнить для скульптора Эсткарпа. И
теперь Саймон почувствовал мимолетное удовлетворение от точности
своего воспоминания.
Только - Саймон остановился. Человек не был мертв, хотя глаза его
оставались закрытыми, а тело неподвижным. Одна рука лежала на
контрольном щите, вделанном в поверхность стола, и Саймон заметил,
как шевельнулся палец, нажимая кнопку.
Трегарт прыгнул. На мгновение он увидел открытые глаза, лицо под
шапкой, искаженное гневом - и, возможно, страхом. Тут руки Саймона
сомкнулись вокруг провода, который отходил от металлической шапки и
углублялся в стену. Он рванул, порвав сразу несколько кабелей. Кто-то
предупреждающе крикнул, и Саймон увидел, что какое-то
бочкообразное оружие направлено прямо на него: колдер перешел к
действиям.
Только потому, что шапка с ее проволочным хвостом стесняла действия
колдера, Саймон остался живым. Он ударил самострелом по плоскому
лицо, с искривленным ртом, не произнесшим ни звука, с темными,
полными ненависти глазами. Удар порвал кожу, из щеки и носа потекла
кровь. Саймон перехватил руку противника и вывернул ее, так что
тонкий луч ударил в потолок, а не в лицо ему.
Они повалились в кресло, с которого встал колдер. Послышался резкий
щелчок, плечо и шею Саймона обожгло огнем. Крик, приглушенный и
сдавленный, прозвучал в его ушах. Окровавленное лицо исказилось
агонией, но колдер продолжал сопротивляться со страшной силой.
Глаза его, и так огромные, все увеличивались, заполняя зал, - Саймон
падал в эти глаза. И вот это уже не глаза, а затянутое туманом окно в
иной мир, может быть, в другое время. Между колоннами виднелась
группа людей в ярких одеждах, они на странных машинах двигались ему
навстречу. При этом они отстреливались, несомненно, от какой-то
погони.
Они двигались узкой колонной, и Саймон ощутил такое охватившее их
отчаяние и такой страх, какого никогда не испытывал и даже не
подозревал, что его может вынести мозг и тело. Ворота, они должны
добраться до ворот - это даст им время для восстановления, для того,
чтобы снова стать такими, какими они хотят. Разбитая империя и
разграбленный мир оставались за ними, а впереди - новый мир,
свободный и богатый.
Окруженные беглецы отступили в сторону. Саймон снова увидел
окровавленное лицо, по которому нанес удар. В воздухе висел запах
горелой ткани. Долго ли продолжалось это видение? Не больше доли
секунды! Саймон продолжал бороться, прижимая противника к креслу.
Он еще дважды ударил, только тогда пальцы разжались и лучевое ружье
выпало из них.
Впервые колдер издал слабый звук. Секундное видение бегущих людей,
мгновенная вспышка страха и ненависти, подействовавших на
невольного свидетеля как удар. Подбежавшие солдаты усадили колдера
в кресло. В последний раз почувствовал Саймон какую-то невидимую
связь с этим человеком и с тем далеким временем и пространством,
откуда пришли колдеры. И все кончилось. Саймон отошел от вялого
тела.
Танстон наклонился и попытался снять металлическую шапку. Они были
поражены, обнаружив, что это вовсе не шапка, а, по-видимому,
неотделимая часть тела.
- Оставьте его! - сказал Саймон. - И пусть никто не касается этих
проводов.
И тут он понял, что ритмичное гудение, оживлявшее помещение,
замолкло. Должно быть, колдер в шапке сам был сердцем, которе,
перестав биться, убило крепость так же, как колдеры в свое время убили
Сиппар.
Саймон направился к алькову, где был лифт. Если перестали работать
все механизмы, можно ли добраться до нижних этажей? Но дверь в
клетку лифта была открыта. Саймон передал командование Танстону и в
сопровождении двух гвардейцев вошел в лифт, закрыв за собой дверь.
Бойцам Эсткарпа продолжало везти: закрытая дверь привела в действие
механизм лифта. Саймон ожидал оказаться на уровне лаборатории,
когда дверь снова открылась. Но увидел он нечто совсем иное и
некоторое время смотрел недоуменно, в то время как сопровождавшие
его гвардейцы изумленно вскрикнули.
Они находились на берегу подземной гавани. Сильно пахло морем и еще
чем-то. Освещенный мостик уходил прямо в темную воду. На берегу
лежали тела людей, таких же, как они, без серых одежд.
В то время как живые мертвецы, встретившие их на улицах, были
вооружены и снаряжены, эти были обнажены и одеты в какие-то
лохмотья.
Некоторые лежали около небольших экипажей, груженных ящиками и
контейнерами. Другие - рядами, как будто выстроились перед тем, как
упасть. Саймон прошел к ближайшему телу и наклонился, вглядываясь.
Человек был мертв по крайней мере уже сутки.
Неохотно, избегая приближаться к телам, трое эсткарпцев направились к
концу гавани. Среди мертвецов не было ни одного вооруженного. Никто
из них не принадлежал к расе Эсткарпа. Если это и были рабы колдеров,
то они все относились к другим расам.
- Капитан! - окликнул один из гвардейцев, остановившись возле тела и
удивленно глядя на него. - Я никогда не видел таких людей! Взгляните на
цвет его кожи, на его волосы: он не из наших земель!
Несчастный колдерский раб лежал на спине, как будто спал, Кожа его
тела, полностью обнаженного, если не считать узкой полоски вокруг
бедер, была красновато-коричневого цвета, волосы сильно курчавыми.
Ясно было, что колдеры расставляли свои сети на людей в самых
далеких районах.
Не зная почему, Саймон пошел к концу гавани. Либо Горм был
воздвигнут над огромной естественной пещерой, либо захватчики
вырыли ее для своих целей, о которых Саймон мог только догадываться.
Неужели это тайный док колдерского флота?
- Капитан! - Второй солдат шел немного впереди, не интересуясь телами.
Он стоял на конце каменного мостика и манил Саймона.
Водя заволновалась, на мостик набежали волны, заставляя троих людей
отступить. Даже в ограниченном свете было видно, как что-то
поднимается к поверхности.
- Ложись! - приказал Саймон. У них не было времени вернуться к дифту;
оставалось надеяться на укрытие среди тел.
Они лежали рядом; Саймон подложил руку под голову и подготовил
самострел. Из воды показался большой корпус, с него стекала вода.
Виден был заостренный нос и такая же корма. Догадка Саймона
оказалась верной: один из колдерских кораблей возвращался в гавань.
Саймон подумал: так ли громко звучит его дыхание, как и у лежащего
рядом гвардейца. Они одеты; острый взгляд сможет различить блеск их
кольчуг, а какое-нибудь колдерское оружие пригвоздит к месту, прежде
чем они смогут пошевелиться.
Но корабль, поднявшись на поверхность, больше не двигался; он
покачивался на волнах, как будто был так же мертв, как и тела рабов на
берегу. Саймон