то они не станут со временем чумой людей из долины и их потомков.
     - Мне кажется, сокольничим самим нужно подумать о будущем. Рейвенфилд принадлежит нам, но использование нашими воинами земель Морской Крепости зависит от этого союза, а будущее этой долины неясно.
     Она помолчала, собираясь с мыслями.
     - Для Верхнего Холлека необычно, чтобы долиной долгое время правила женщина. Эта долина, возможно, не так богата, как другие, тем не менее для безземельного человека или местного лорда, у которого сыновей больше, чем земель, она хорошая приманка. К тому же сама госпожа очень красива, и это подтолкнет сватающихся. Она будет находиться под гнетом постоянных требований снова выйти замуж, и, возможно, со временем сама склонится к какому-нибудь соискателю.
     - Что, если она решит выйти замуж - по желанию или из государственных соображений? Если новому лорду Морской Крепости не понравится наш договор, заключенный женщиной? Что если так будет считать их наследник или наследник этого наследника?
     - Я не могу привести сюда сестер и потом обнаружить себя и своих дочерей и внучек - и сыновей тоже, потому что отныне мы не будем полностью утрачивать с ними контакт, - обнаружить себя в ловушке на территории, слишком малой для наших потребностей. Может быть, нам придется вести постоянные войны за землю.
     Наше положение тогда станет хуже нынешнего.
     - У тебя есть решение? - ошеломленно спросила У на. Она об этом не думала и поняла, что страхи Пиры небезосновательны.
     Пира коротко кивнула.
     - Да, госпожа, хотя тебе оно может не понравиться.
     Вы с Горным Соколом должны пожениться по законам Верхнего Холлека и по нашему древнему обряду, память о котором еще сохранилась в нашей деревне, и тогда обе долины получат законного, неоспоримого наследника.
     На мгновение последовала мертвая тишина, потом та часть лица Тарлаха, которая видна была из-под шлема, гневно покраснела.
     Хозяйка долины тоже покраснела, вначале от гнева, потом от гордости и стыда: эта женщина давно привыкла сама справляться со своими делами. - Пира про себя улыбнулась. Что бы ни случилось с ней в течение следующих нескольких минут, эти двое самой естественностью своей реакции сохранили свою тайну, не выдали ее главнокомандующему сокольничьих.
     Варнел положил руку на меч.
     - Хотя мы оба гости здесь, мне следовало бы пронзить тебе сердце мечом, - рявкнул он.
     - Подумай! - ответила она, пытаясь сдержать дрожь в голосе и сохранить спокойное выражение лица. - Деревни могут жить на ограниченном пространстве. Не смогут ваши воины и стада.
     С огромным трудом главнокомандующий сдержал свою ярость. Будь она проклята Рогатым Лордом, но этой женщине не откажешь в логике. Она нашла ядовитую колючку, которая может пронзить их новорожденную надежду и убить ее. Нашла и средство предотвратить это.
     Он посмотрел на Уну и Тарлаха.
     - Вероятно, она дальновиднее нас всех, - с горечью сказал Варнел. - Несмотря на это, несмотря на то, что означает этот союз для моего народа, я не стану приставлять это острие к горлу воина. И госпожа тоже, - добавил он, заставив себя включить в свое рассуждение и Уну.
     Тарлах к этому времени пришел в себя от первоначального изумления и понял, что совершила Пира. Он по-прежнему гневался на то, что им манипулируют, но в его взгляде, который встретился с глазами Уны, были радость и ожидание.
     - Правительница Морской Крепости проявила себя верным и храбрым союзником, - медленно заговорил он, понимая, что должен очень осторожно и тщательно подбирать слова. - Если это необходимо для достижения нашей цели, я согласен, хотя лично меня это предложение отталкивает. - Искренняя горечь прозвучала в его голосе. - Все равно сильнее меня не будут порицать, оттого что я женюсь.
     Его голос снова смягчился. Если он этого достигнет, тогда его будущее не будет полным боли...
     - Каков твой ответ, госпожа? Или тебе нужно время на размышления?
     - Не нужно, - ответила она, подняв голову. Целительница не знала о ее клятве, что ее лордом будет только сокольничий Тарлах. Это известно только им одним, но Пира использовала сильный аргумент, и Уна ухватилась за него. - Как говорит Пира, меня могут вынудить соединиться с человеком, которого я уважаю гораздо меньше, которому не так доверяю. Я даю свое согласие, птичий воин.
     Про себя Уна вздохнула. Ей ужасно не хотелось прибегать к маскировке, напротив, она стремилась всему миру заявить, как она любит и желает этого человека.
     Она улыбнулась - тоже про себя: открыто не решалась в присутствии Варнела. Это всего лишь небольшая помеха, она не затмит ее счастья. Возможно, какое-то время им придется скрывать свои истинные чувства, может, даже очень долго, но невозможное произошло - вопреки всем доводам разума, вопреки безнадежности. Больше им не надо будет скрывать друг от друга свои сердца. Их путь никогда не будет легким. Оба знали это, но теперь они смогут пройти его вместе, деля все, что он им принесет, они будут едины в трудностях и радостях. И это истинное благословение и счастье для нее и - посмотрев ему в лицо, она поняла, - и для него, мужчины, ставшего ее лордом.

Послесловие

     И вот они ушли из Лормта - горсточка тех, кто встанет на пути Тьмы и ее порождений. А мы вспоминали о колдерах и о том, какое опустошение они принесли в свое время, и это подкрепляло наши дурные предчувствия.
     Мы думали и о том, что делать нам, потому что если захватчики получат опору, порт, поселение в долинах, как еще наш мир сможет противиться им?
     Мы с Нолар еще раз навестили Элгарет там, где она хранила великий камень. В этом святилище мы пытались усилить свои дары и способности. Элгарет мысленно, общалась с уцелевшими волшебницами, а Нолар помогала ей направить Послания.
     Я искал Кемока. Так далеко я еще никогда не посылал свою мысль. И мне удалось его отыскать, но я понял, что невозможно собрать армию, чтобы вовремя достичь долин. Однако, Кемок считал, что за нас могут вступиться другие силы. Он разговаривал с Хиларионом, посвященным, который жил на берегу западного моря и о котором мы почти ничего не знали. Этот посвященный просто из-за своего местожительства хорошо знал ветры и течения.
     Как и во время Поворота, начала собираться Сила, но против нас были время и расстояние. Потому что обладающих великим даром осталось немного, и они мало что могли делать на удалении в полмира.
     Мы еще трижды навещали камень, и, наконец, я бросил свои камешки. Я долго не решался это сделать. И увидел то, что, по-видимому, разбивало все наши надежды.
     Камешки выпали, но не рассыпались. Мне показалось, что я вижу узкое поле битвы. Желтое кольцо - я думал, что это сокольничьи, а в нем обширное пространство красного цвета - это враг.
     Но желтые камешки не поддавались, не уступали.
     Их линия становилась все тоньше, но не разрывалась.
     Моя рука двинулась без моего желания, и я тряс мешок, пока он совершенно не опустел.
     Камешки, предвещавшие зло, собрались отвратительной грудой и лежали вместе, тусклые и холодные. Но камни других цветов, зеленые, синие, белые - всех тех цветов, что означают жизнь, устремились в бой.
     И красные были погребены!
     Нолар схватила меня за руку и громко вскрикнула, как кричат на поле боя, когда добро побеждает. Я тоже вскрикнул - это был клич пограничника, идущего в атаку.
     Наши крики гулко прозвучали в помещении камня, и сердце мое заполнилось такой радостью, какой я раньше никогда не испытывал. Сжав руку Нолар, я посмотрел в ее большие глаза и увидел, что они прекрасны и ищут мой взгляд.
     И вот задолго до появления вестника сулкара, который пришел от Горного Сокола и рассказал все подробности, мы знали, что равновесие Света и Тьмы все еще не нарушено.



   Андрэ НОРТОН и с Саша МИЛЛЕР
   СОКОЛИНАЯ МАГИЯ

Перевод с английского Д. Арсеньева


Анонс

     Андрэ Нортон - одна из самых популярных писательниц за всю историю мировой фантастики, более того, один из тех редких авторов, таланту которых в равной степени подвластны как жанр научной фантастики, так и жанр фэнтези, первая и пока единственная женщина, удостоенная Американской ассоциацией писателей-фантастов высокого титула Великого Мастера.
     Однако в ряды классиков фантастической литературы нашего столетия Нортон вошла именно благодаря фэнтези - благодаря своей знаменитой эпической саге о Колдовском мире, мире могучих героев и могущественных волшебников, уникальном, бесконечно оригинальном мире, полюбившемся миллионам читателей...

Глава 1

     Эйран обвязала чистой тканью компресс на лбу Бельды. Губы ее невольно сжались в тонкую неодобрительную линию. На этот раз Рофан переступил за все пределы приличия. Один глаз Бельды распух и закрылся - результат удара кулака Рофана, и Эйран вздрагивала, думая, что вызвало шишку на лбу Бельды. В третий раз за те две недели, что отсутствует Ярет, ее вызывают в дом Бельды, чтобы она помогла избитой Рофаном женщине.
     Сейчас, в конце зимы, когда еды было мало и все испытывали напряжение, часто возникали ссоры. Все страдали от голода. Вернее, все, у кого не хватило предусмотрительности сделать запас зерна, вяленого и соленого мяса, сушеных фруктов и овощей. Или те, кто, подобно Рофану, обжирался, не думая о будущем, а потом, когда еда кончалась, ходил голодным. И начинал избивать жену, когда она не могла поставить перед ним еду.
     Разве этот дурак не понимает, что Бельда и дети еще голоднее его, что они во всем себе отказывают, лишь бы он был сыт и доволен, чтобы не проявлял свой дурной характер? Эйран покачала головой и прищелкнула языком. Очевидно, не понимает. На этот раз Рофан очень поздно вернулся домой из винокурни, которую содержал с приятелями за поселком. Насколько поняла Эйран, он избил Бельду не только за жидкий суп, но и за то, что суп был холодный и еда его не ждала наготове. Хорошо, что он ушел из дома, вероятно, вернулся к своим запасам спиртного, чтобы напиться до бесчувствия; Эйран испытывала сильное искушение сказать ему все, что она о нем думает; при этом, конечно, она сама рисковала быть избитой.
     Следовало бы позвать трех-четырех деревенских мужчин, подумала она. Но сейчас это не принесет никакой пользы. И никогда не приносит: Рофан всегда напивается так, что потом ничего не помнит.
     - Он не хотел, - сказала Бельда, защищая мужа. - Потом он всегда жалеет.
     - Но это ничего не меняет. - Конечно, подумала Эйран. Когда протрезвляется, жалеет. А бить виновную собаку нет смысла. И ему это всегда сходит с рук, за исключением тех случаев, когда Ярет оказывается в деревне. Эйран отобрала несколько высушенных трав из своей сумки и начала отмерять порции и заворачивать их в сухую ткань. - Все равно кончается избиением и синяками. Удивительно, как он не убил тебя в этот раз!
     У тебя выбит один зуб. Вот из этих листьев по утрам заваривай чай и пей горячим, как только сможешь вытерпеть. - Она достала из сумки маленькую ступу, пестик и брусок затвердевшего овечьего жира, тщательно очищенного и процеженного, почти белого цвета. Эйран использовала его при повреждениях кожи. Ее снадобья, облегчающие роды, оказались такими популярными, что теперь у нее осталось очень мало жира. Но, очевидно, Бельде лекарство нужнее, чем женщинам, желающим улучшить фигуру. Эйран отмерила дозы остальных растений и принялась измельчать сухие листья. Приятно и успокоительно запахло. - У тебя найдется, куда это сложить?
     - Да. - Бельда подозвала Эрмана, своего старшего.
     Мальчик неловко подошел, испуганно и удивленно. - Принеси кувшин, который у нас остался от прошлого посещения мудрой женщины. Ты знаешь, где он.
     Мальчик кивнул и исчез за рваным занавесом, который служил и дверью, и стеной, отделявшей спальню родителей от остального помещения крохотного заброшенного дома.
     - Я не мудрая женщина, - со вздохом сказала Эйран. Она начала смешивать измельченные растения с овечьим жиром. - В Карстене старая Джувва не научила меня и половине того, что нужно, чтобы заботиться о людях здесь, в Благдене.
     - Ты единственная, какая у нас есть, и с каждым днем узнаешь все больше. Не знаю, что мы.., что я делала бы без тебя.
     Эйран почувствовала, как краснеет от похвалы Бельды. В то же время она понимала, что женщина права.
     Если бы ее не было рядом, Бельда, возможно, уже умерла бы от побоев Рофана.
     Слишком знакомая история. Благден - небольшая деревушка, его обитатели - в основном, приличные люди, старающиеся прожить от одной зимы до другой, если будут бережно относиться к своим скромным запасам.
     Их огорчало, что у них нет квалифицированной целительницы и приходится обращаться к такой полуобученной женщине, как Эйран. И всегда находились такие, как Рофан; хорошие времена они делали плохими, а плохие - еще хуже. Эйран не понимала, как тут умудрялись выжить до появления их с Яретом.
     - Вот кувшин, госпожа, - сказал Эрман. Пугливый, как дикий зверек, он поставил кувшин на стол рядом с ней. От него исходил острый, дикий запах, как от хорька, и он тут же осторожно отошел, как будто боялся к кому-нибудь приближаться.
     Наверно, научился этому после встреч со своим жалким отцом. Эйран вздохнула. В комнате были и другие дети, всех возрастов, от подростка Эрмана до младенца, ползавшего по полу, все дети грязные, и от всех пахнет так же, как от Эрмана. Они смотрели на нее широко раскрытыми испуганными глазами. И напоминали ей полуприрученных зверьков, со своими спутанными длинными волосами, грязными лицами и подозрительным выражением. Девочка на год моложе Эрмана смотрела на Эйран из-за груды нестираного дурно пахнущего белья.
     Эйран подумала о собственном безупречно аккуратном доме.
     И в лучшие времена Бельда не была образцовой домохозяйкой, со всеми этими детьми, за которыми необходимо было смотреть. А когда она болела или приходила в себя после побоев, становилось еще хуже. Конечно, могли бы помочь и старшие дети. Но не стоит судить так поспешно, подумала Эйран. Наверно, Рофан у всех в доме выбил дух.
     - Иди сюда, - подозвала она девочку. Та продолжала смотреть, словно не понимала. А может, Рофан действительно так ее побил, что она свихнулась. Эйран гадала, что ей делать: приказать или постараться уговорить. - Иди сюда, - повторила она мягко. Девочка очень осторожно приблизилась на шаг. Эйран протянула руку, и девочка отскочила. Но постепенно придвигалась все ближе, пока не встала рядом со стулом Эйран. Эйран вложила ей в руки кувшин с травами, и девочке пришлось подхватить его, чтобы он не упал.
     - Как тебя зовут? - спросила Эйран.
     - Рауфа, - шепотом ответила девочка.
     - Ну, Рауфа, как ты думаешь, сможешь помочь матери с перевязкой, когда нужно будет менять мазь?
     Девочка повеселела. Она прижала к себе кувшин с мазью.
     - О, да, госпожа, смогу. Я смотрела всякий раз, как ты приходила лечить маму, и знаю, как это делать.
     - Очень хорошо. Ты еще кое-чем можешь помочь.
     - Как? - Девочка посмотрела с искрой интереса в тусклых глазах.
     Эйран указала на грязную комнату. Воздух в ней затхлый, тяжелый от присутствия множества немытых людей, набившихся в такое тесное помещение.
     - Можешь подобрать ненужные вещи и унести их.
     Ты с младшими могла бы и постирать. Вымой младших и сама вымойся. И подмети пол.
     Искра погасла, плечи Рауфы опустились.
     - Бесполезно. Папа придет и снова все испачкает.
     Иногда его тошнит. Это все выпивка, мама говорит.
     Эйран, входя, почувствовала запах рвоты, он перекрывал все остальные запахи. На полу виднелись пятна рвоты, едва замытые.
     - Ты должна постараться, - твердо сказала она. - Чем занимаются другие, это их дело. Но то, что делаешь ты, - совсем иное. Ты не должна тонуть в грязи и отчаянии. Твой отец временами не в себе. Потом он болеет и поступает так, как никогда бы не поступил, если бы был здоров. - Эйран подавила мысль, что обманывает девочку. Даже если бы Рофан и другие такие же мужчины не выпили и капли спиртного, на которое тратят зерно, которым можно было бы накормить семьи, все равно они вели бы себя так же. Эйран знает, что такое спиртное: она выросла в Карстене, обслуживая столики в трактире своего дяди на столбовой дороге, связывающей Каре с Верлейном. Она умела отличить хорошее вино от плохого и знала людей, которые напиваются, чтобы забыть о своей не слишком легкой жизни. Но Рофан - жестокий и грубый человек, и вино лишь дает ему предлог излить жестокость своей природы.
     Эйран вздохнула. Ну, по крайней мере, Рофан и его приятели варят неплохое вино, не такое, которое способно искалечить или даже убить человека. У нее самой на верхней полке в кухне стоит кувшин с вином Рофана. В небольших количествах это отличное стимулирующее средство. А если немного полить на порез или рану, устраняется опасность инфекции. Эйран всегда поражало, как можно дурно использовать жидкость с такими благотворными свойствами. Но именно так и поступает Рофан.
     - Пошли, - резко сказала она. - И все остальные дети тоже. Мы сделаем из этого игру. Каждый должен взять какую-нибудь вещь и положить на место. У нас очень скоро дом станет чистым!
     Под ее непрерывными побуждениями дети зашевелились - неохотно и недовольно, но все же выполняли ее приказы. Но некоторые продолжали стоять, глядя в пространство.
     - Ты так хорошо ладишь с детьми, - сказала Бельда. - Я не умею. Странно, что у меня каждый год новый, а у тебя все еще одна девочка.
     Эйран внимательно посмотрела на Бельду.
     - Ты хочешь сказать...
     - Да, я снова беременна. Наверно, перспектива кормить еще один рот вывела из себя Рофана в этот раз.
     - Как будто он кормит тех, что уже есть. - Эйран прикусила язык, но слова уже сорвались. Нужно уйти, пока она не наговорила лишнего. - Рауфа, ты старшая, пока маме не станет лучше, - решительно сказала она. - Следи, чтобы в доме было чисто. И помогай маме с малышами. Вам всем придется работать вместе.
     - Да, госпожа, - ответила девочка.
     Но в глубине души Эйран знала, что слова остаются словами. Те, кто появился на свет в этом жалком доме на краю деревни, уже потерпели поражение в жизни. Ей стало жаль еще не родившегося малыша, такого маленького, что на теле Бельды беременность еще не заметна.
     От всего сердца Эйран пожелала, чтобы Ярет поскорее вернулся с охоты. Строгий сокольничий, ставший ее мужем, не терпел вздора ни от кого: ни от мужчин, ни от женщин. В первый раз, когда Эйран пошла лечить Бельду от побоев мужа, Ярет отыскал Рофана и так его избил, что тот неделю не мог прийти в себя. Теперь Рофан осмеливается бить Бельду, только когда Ярета нет в деревне, но в такое время он словно вымещает на ней необходимость сдерживаться.
     Эйран собрала свои вещи в сумку, отказавшись от предложенного супа.
     - Сбереги его для детей, - сказала она Бельде. - Или для Рофана, когда он вернется. Я зайду завтра и принесу новое средство, которое помогает беременным.
     И, может, немного муки, если смогу поделиться. Приготовишь что-нибудь для детей.
     - Спасибо, госпожа, - покорно сказала Бельда. - Спасибо, мудрая женщина.

Глава 2

     День уже заканчивался, когда Эйран возвращалась в тепло и чистоту своего дома. Ей не хватало Ярета, это ощущение причиняло боль, как холодный ветер начала весны. Эйран поскользнулась и едва не упала. Идти было трудно: к вечеру грязь начала подмерзать, и "на лужах появилась ледяная корка. Эйран хотелось поскорее добраться до тарелки с жарким, которое, конечно, разогрела для нее Дженис. Девочке всего шесть лет, но Дженис - одна из тех редких девочек, которые словно рождаются взрослыми. С того времени, как она научилась ходить, больше всего любит она "помогать маме". Эйран любила ее так же сильно, как Ярета; оба они составляли смысл всей ее жизни.
     Несмотря на выходки Рофана и необходимость время от времени выбираться из уютного теплого дома, Благден - приятная маленькая деревушка, и Эйран довольна была своей жизнью здесь. Большую часть года они с Яретом жили очень неплохо. Трудно приходилось только к концу зимы, к