уральную величину. На другой половине - огромные яйца на верху столба. Они чередовались: яйцо, птица, яйцо, птица. Только посредине виднелся проход, по обе его стороны столбы с изображениями птиц ростом с человека. У птиц распростерты крылья и раскрыты клювы. Дорога из леса вела прямо к этому проходу. Дорога, столбы, ворота и площадка внутри круга - все это из темного камня. У Эйран появилось невероятное ощущение, что дорога все время шла под копытами их коней, только ее скрыла почва и лесные отложения, и именно эта дорога безошибочно привела сюда сокольничьих. Потому что в центре вымощенного круга возвышалась гигантская каменная птица - сокол, чуть отличающийся от современных форм, но явно узнаваемый, несмотря на эту странность. Тысячи раз Эйран видела, как стоит Смельчак. Так стоял этот сокол, готовый к полету, прижав крылья к бокам. В мгновение ока он устремится в небо. Клюв его открыт, и Эйран едва не зажала уши руками, чтобы не оглохнуть от крика, который может издать это горло.
     Не замечая этого, Эйран спешилась. Все остальные тоже. Все стояли тесной группой. Все, даже дети, были ошеломлены зрелищем храма - потому что это храм - скрытого в глубине Ализонского хребта.
     - Великий Сокол! - выдохнул Хирл поблизости. - Как он прекрасен...
     Эйран слышала желание в этом голосе. Невольно она сама захотела оказаться в этом круге, где ей станут ясны все тайны, где можно получить ответ на любые вопросы.
     Да, тупо думала она. Забыв икоту, она в ужасе и отчаянии смотрела вперед. Великий Сокол призвал Ярета и Велдина, он притягивал к себе сокольничьих с того момента, как они вступили в Ализонский хребет. И никакое колдовство не убережет от этой тяги. Если даже я так сильно ее чувствую, что должен испытывать Ярет?
     Скрип сапог о камень заставил Эйран оторвать взгляд от гигантской птицы.
     Ярет и Велдин смотрели на статую, лица у них были восторженные и непроницаемые. Велдин уже шел по каменной дороге к воротам. Острый Коготь, наконец, успокоившийся, сидел у него на кулаке. Ярет стоял на дороге, в том месте, где она появляется из-под почвы, и словно ждал своей очереди.
     Снова скрип. На этот раз медленный и неумолимый скрежет камня о камень. Эйран снова посмотрела на статую. Из каменного круга появились ступени; они медленно поднимались, пока не коснулись раскрытого клюва. Над ступеньками пришли в движение перья, они расправлялись, образуя продолжение лестницы. На глазах у Эйран острый клюв раскрывался все шире и шире, пока не образовал последнюю ступень. И когда Велдин поставил ногу на первую ступень лестницы, глаза птицы ожили, сверкнули тускло-красным, окруженным чернотой. А из глубины статуи показалось ответное красное сияние.

Глава 50

     - Нет! - закричала Эйран - и обнаружила, что может только шептать. Тяжело дыша от усилий, она повернулась и посмотрела на остальных. Все мужчины смотрели на статую. Они казались почти такими же поглощенными, как сокольничьи. Один за другим они двигались, двигались неловко, словно не по своей воле, шли к тому месту, где Ярет ждал своей очереди подняться на чудовищную лестницу.
     Эйран смутно понимала, что она не должна - не должна - смотреть на статую, не должна, несмотря на все стремление. Это гипнотическое зрелище покорило ее мужа и остальных мужчин, а дети...
     Дети!
     Она не смела шевельнуться, чтобы сила Великого Сокола не обратилась против нее, заставила посмотреть в эти ужасные каменные глаза. Она знала, что рано или поздно потеряет способность сопротивляться. И тогда тоже сделает первый шаг по дороге, ведущей неизвестно куда.
     Дети собрались вокруг Мыши, которая держала в руках камень и смотрела на него.
     - Мышь...
     На мгновение девочка утратила сосредоточенность.
     Посмотрела на мать. И в это мгновение что-то внутри у Эйран лопнуло. Она больше не могла сопротивляться притяжению Великого Сокола. Повернулась, в полной его власти, и, спотыкаясь, заняла место за Лориком.
     Звук заполнил ее слух. Она не слышала его, пока не посмотрела прямо на статую. Что-то подобное барабанному бою в такт пульсированию красного тумана, который исходит из пасти огромной статуи. Велдин уже поднимался по ступеням, он поднялся на половину высоты лестницы. И шагал в полной гармонии с музыкой, делал один неторопливый шаг за другим. Ждавшие своей очереди тоже в такт покачивались.
     Брруум - ДУУУМ, - пел барабан. Его звук напоминал удары гигантского сердца. - Брруум - ДУУУМ.
     В ответ другой звук, резко контрастирующий. Эйран пыталась отмахнуться от него, заглушить, не обращать внимания, но звук был настойчив, он звучал резко и раздраженно, как гудение насекомого.
     Бррууум - ДУУУМ. Велдин поставил ногу на ступеньку-перо. Он добрался до клюва. Постоял мгновение, четко вырисовываясь на фоне красного тумана. Потом гордо шагнул вперед и исчез. Сияние вспыхнуло ослепительно ярко. В воздух поднялся столб маслянисто-черного дыма, запахло сожженными перьями.
     Бррууум - ДУУУМ. Ярет двинулся по дороге к храму Великого Сокола. У него было такое же восхищенное лицо, как у Велдина. Левую руку со сжатым кулаком он держал перед собой? как будто на кулаке сидит невидимый сокол, призрак Смельчака. Ярет сделал один шаг. Потом другой.
     Брруум - ДУУУМ.
     Неожиданно Эйран поняла, откуда исходит этот раздражающий второй звук. От детей, от Мыши и ее подруг.
     Нет. Он исходит от камня.
     Разве они не понимают, что создают ненужное отвлечение, подумала Эйран. Если бы у меня было время, я бы посмотрела, как они это делают. И заставила бы их прекратить.
     Бррууум - ДУУУМ. Ярет добрался до основания лестницы. Великий Сокол вырос, стал еще больше, он готов поделиться своими тайнами. За Яретом шел Хирл, он миновал ворота, а Даннис только еще сделал первый шаг по дороге из темного камня снаружи круга. За ним шли Ранал и Лорик, оба выглядели нетерпеливыми, как будто каждый хотел ступить на дорогу первым. Если бы у нее были силы, Эйран опередила бы мужчин. Но в этом ритме таится какой-то таинственный порядок, строгая последовательность прохождения. Сначала один, потом другой, а ты самой последней. И поэтому она должна ждать своей очереди.
     Брруум - ДУУУМ. Шаг за шагом Ярет ловко поднимался по ступеням. Хирл уже добрался до основания лестницы. Ранал прошел через ворота. Лорик ступил на дорогу.
     Страшное возбуждение охватило Ярет. Еще мгновение - и она сама вступит на дорогу, начнет медленный и торжественный танец-приближение к месту, где разрешены все тайны жизни. Музыка барабанов вздымалась в ней, освободила от всего, что она знала и чувствовала раньше, заполнила бесконечным восторгом. Что-то замечательное ждет ее, вот-вот она доберется...
     Гудение насекомых усилилось, оно почти заглушило бой барабанов. Изо всех сил Эйран старалась не слушать, не обращать внимания, убрать этот звук. Но он становился все выше, стал чистой прозрачной нотой, похожей на звучание поющего хрусталя. Все выше и выше взмывал этот звук, все громче и громче раздавалось брруум - ДУУУМ ударов сердца Великого Сокола. Звуки сражались в голове Эйран. Она хотела бы зажать уши, но ей не позволено было двигаться. Ярет уже совсем близко. Еще мгновение, и он встанет в гигантский клюв, на то место, где стоял Велдин, прежде чем был допущен к таинствам храма.
     Гром барабанов и звон хрусталя поднялись невероятно высоко, стали невероятно громкими и сильными... - и весь мир погрузился во тычу забвения.

Глава 51

     Эйран медленно приходила в себя. Она обнаружила, что лежит на земле на краю поляны. С огромным усилием повернула голову. Голова грозила расколоться на множество кусков. Рядом лежал Ярет, лежал с бледным лицом и сложенными руками. И так неподвижно, так неподвижно.
     - Ярет...
     Даннис приподнял ее и поднес к губам мех с водой.
     - Он еще жив. Он был ближе всех к... Ну, наверно, это можно назвать взрывом. Когда был уничтожен храм.
     - Но что.., кто...
     - Сначала пей. Вопросы потом.
     Послушно она выпила немного воды. Потом с его помощью села. У Данниса дрожали руки. Он казался потрясенным и не вполне владел собой. Остальные трое тоже выглядели ошеломленными.
     Наверно, я выгляжу еще хуже, подумала Эйран.
     - Дети...
     - С ними все в порядке. - Даннис смог криво улыбнуться. - Не знаю, почему. Но их почти не задело то, что так подействовало на нас. Они устали, вот и все.
     Загадка.
     - - Ярет. Я должна идти к нему. - Эйран поползла на четвереньках. Грудь Ярета поднималась и опускалась в такт дыханию, но легко, так, что это движение можно и не заметить. Эйран положила руку ему на лоб. Холодный. - Любимый мой. - Она целовала его щеки, веки, рот. Возможно, она только воображает, но как будто цвет понемногу возвращается на его лицо, а дыхание становится сильнее.
     - Мама?
     Занятая Яретом, она с отсутствующим видом ответила:
     - Да, Мышь?
     - Я его сломала.
     Тогда Эйран подняла голову. Рядом на коленях стояла ее.., ее дочь. Не Мышь, не девочка-волшебница, а Дженис. Лицо у нее осунувшееся, под глазами синяки, и кажется, что девочка вот-вот заплачет. Она держала в руках серебряную цепочку, с которой должен свисать камень. Но сам камень исчез. Ничего не осталось, кроме оправы, да и та потрескалась и обгорела, как будто почернела от высокой температуры.
     - Ты его сломала? О, Дженис. - Эйран обняла девочку и начала покачивать и шептать на ухо:
     - Моя бедная девочка.
     Рядом с Дженис стояла Звезда, дальше - остальные дети. Они выглядели такими же усталыми и измученными, как Дженис. На этот раз, несмотря на испытание, у Шепелявой не было пальца во рту. Дети придвинулись, и Дженис оторвала от себя руки матери и присоединилась к девочкам. Все они взялись за руки.
     Дженис исчезла, на ее месте была Мышь.
     - Мы остановили его, мама. Мы все вместе. Но камень при этом сломался. - Она посмотрела на остальных девочек. - Простите, что я заплакала. Не нужно было.
     Эйран смотрела на шестерых маленьких волшебниц, пораженная словами Мыши. Для нее они не имели смысла. Не зная, что сказать, она только кивнула. Потом предоставила их себе и вернулась к своему потрясенному мужу.

Глава 52

     - Не думаю, чтобы она поняла, - сказала Мышь.
     - Как ей понять? - ответила Сверчок. - Я сама едва понимаю. А ведь я помогала это сделать.
     Дети походили вокруг остатков темного храма. Все столбы полурасплавились, их каменные украшения превратились в остывающие оплавленные глыбы, а большие птицы, сидевшие по сторонам ворот, настолько пострадали от разрушительной силы, что стали почти неузнаваемы. Но основная сила удара пришлась на центр круга.
     Огромная статуя буквально исчезла. Выше роста человека ничего не сохранилось. А то, что сохранилось - каменные лапы и начало лестницы, торчащей из-под обломков, - было обожжено и разбито. Казалось, легкий ветерок окончательно обрушит развалины. Из глубины руин, там, где они обвалились внутрь, поднимался легкий столб дыма. Если бы не это, место можно было принять за покинутое в течение столетий. Нужен только покров вьюнков и другой растительности, чтобы смягчить черты опустошения.
     - Я видела, - сказала Птица. - О, какие ужасные, болезненные цвета повсюду, изнутри и снаружи. Хуже всего глаза.
     - Да, знаю. А когда клюв открылся и они зажглись..
     Птица повернулась к Пламени.
     - Все глаза загорелись, даже у маленьких птиц на столбах. А яйца, они пульсировали в такт с барабанным боем. Повсюду красные и черные вспышки, и еще болезненно-зеленые. От этих цветов меня затошнило.
     - Ты по-прежнему видишь их? - Пламя нахмурилась, словно вглядываясь во что-то.
     - Нет, они исчезли. Ничего не осталось.
     - Это было злое место, - серьезно сказала Звезда. - Оно все принадлежало Тени. Оно захватило твоих маму и папу, Мышь. И остальных мужчин тоже. Я чувствовала, как оно толкает их, когда оно взяло Велдина.
     Мне кажется, с каждым проглоченным оно становилось все сильнее. А когда проглотило бы всех, смогло бы справиться и с нами.
     - Никогда не слышала, чтобы сделали так, как мы, - сказала Мышь. Она посмотрела на изуродованную цепочку с оправой от камня. - И до сих пор не понимаю, как мы это сделали.
     - Это была Шила. Мы ишпольжовали ее. Или она ишпольжовала наш.
     - Это более вероятно, - сказала Звезда.
     Мышь прикусила губу.
     - Надеюсь, у нас не будет неприятностей из-за того, что мы сломали камень.
     - Надо будет просто рассказать хранительнице, что случилось. Наверно, она нас простит.
     - Я надеюсь, мой папа поправится.
     Птица посмотрела на Эйран, которая пригнулась к Ярету.
     - Да, он поправится. Я вижу, что он крепнет с каждой минутой.
     - Это хорошо, - облегченно сказала Мышь. - Теперь мы можем ехать домой.
     - Я думаю, ты приняла решение, куда пойдешь.
     Мышь посмотрела на Звезду.
     - Откуда ты знаешь?
     Звезда улыбнулась.
     - Ты сама научила меня слышать, помнишь? Это было в твоем сознании с тех пор, как мама и папа нашли тебя в Ализонском замке.
     - Мне так будет не хватать их. Даже Рангина. Ему недолго осталось жить. Он у папы был еще до моего рождения. И Смельчак тоже.
     Ее сестры придвинулись ближе, взялись за руки, успокаивали ее.
     - Да, это очень грустно, - сказала Сверчок, - Твоим папе и маме труднее, чем моим. У меня есть еще брат, и будет новый ребенок, а ты единственное дитя Эйран и Ярета.
     - Когда мы сможем снова путешествовать, - сказала Мышь, - я один день буду ехать с напой, другой - с мамой. И постараюсь как можно дольше не говорить им, что не вернусь с ними домой.

Глава 53

     Несмотря на уверения детей, что зло навсегда умерло, никто не хотел задерживаться в этом месте. Вопреки усталости и потрясению от столкновения с этим злым местом, четверо мужчин и Эйран решили унести Ярета подальше от храма сокола. С помощью детей они торопливо разбили лагерь. Потом, надеясь, что никакие чудовища - как то, что напало накануне, - не отыщут их по запаху, Эйран легла рядом с Яретом и закрыла глаза.
     А когда снова открыла их, Ярет расхаживал по лагерю. Он похудел, казалось, что на солнце просвечивают его кости. Эйран села. Ей хотелось подойти к нему и обнять. Но что-то в его поведении ее остановило.
     Между нами какое-то напряжение, подумала она.
     Возможно, он во всем винит меня. При этой мысли у нее все сжалось внутри. Она с трудом глотнула. Если бы я не ушла из дому, не лечила бы раны, нанесенные этим бездельником Рофаном, я могла бы прогнать волшебницу от нашего дома, и всего этого не случилось бы.
     А может, и нет. С тех пор, как я последний раз видела дочь в Благдене, она стала Мышью, волшебницей в миниатюре. Теперь, когда в голове у меня прояснилось, я понимаю, что произошло. Но Ярет видит это по-другому.
     Он не слышал ее рассказа о том, как она и остальные дети-волшебницы остановили зло, грозившее поглотить нас всех. И она еще настолько ребенок, что горюет о потере камня при этом.
     Она ушла. Я потеряла ее. Неужели я потеряла и мужа?
     На нее упала тень. Она подняла голову - он стоял и смотрел на нее с непроницаемые выражением.
     - Ехать сможешь? - спросил он.
     - Да.
     - Мы должны выбраться из этих гор прежде, чем снова столкнемся с таким местом.
     И будем неспособны сопротивляться, потому что единственное наше оружие уничтожено, подумала Эйран.
     - Да, - вслух сказала она. - Я согласна. Чем быстрее уберемся с этого ужасного места, тем лучше.
     На подбородке Ярета дрогнула мышца.
     - Теперь у нас есть запасная лошадь. Ранал, ты поедешь на ней и поведешь свою.
     Ранал кивнул.
     - Еще день, и моего коня можно будет нагрузить.
     Тогда остальным будет легче.
     - Я хочу ехать с тобой, папа, - сказала Мышь.
     - Тогда садись.
     - Я поеду с тобой, Эйран, - сказала Звезда.
     Весь день они ехали так быстро, как выдерживали люди и лошади. Не было обычных разговоров. Остальные, казалось, заразились настроением Ярета. А может, еще не пришли в себя после столкновения с Тенью.
     Настроение Эйран тоже не улучшалось, у нее непрерывно крутило в животе. Но постепенно, как ей показалось, горы становятся не такими дикими, а лес - более дружественным. Путники начали спускаться в предгорья. Темные высокие деревья сменились более знакомыми дубами и меньшими елями. Землю покрывал ковер из опавшей хвои, он издавал освежающий аромат. Тут и там с дубовых ветвей свисала омела. Эйран постепенно успокаивалась, желудку стало лучше, ей легче дышалось.
     Остальным, по-видимому, тоже. Если бы только Ярет поговорил с ней. Но он охвачен спесью, а когда он таков, его лучше не трогать. Он постепенно сам придет в себя.
     И Эйран не хотела думать, каковы будут его мысли и чувства, когда он вернется к норме.
     Позже в тот же вечер они наткнулись на старую тропу, забытую и заросшую. Но тропа означает людей, а люди означают жилище. Неожиданно Эйран захотелось быть под крышей, есть горячую пищу, приготовленную на очаге. Захотелось горячей воды. Она провела рукой по волосам. Она, должно быть, выглядит ужасно. Неудивительно, что Ярет ее избегает.
     Тропа привела к дому, и это необыкновенное сооружение заставило Эйран невольно улыбнуться. Такое ощущение свободы и беззаботности, что она была очарована. Жилище, очевидно, начиналось с одной большой комнаты общего назначения, как часто строятся дома.
     Но в разное время, судя по различиям в мастерстве исполнения и в материалах, к первоначальному сооружению добавлялись пристройки; наверно, когда хозяину требовалась дополнительная площадь. При этом не обращалось внимания на то, что построено раньше. Странной формы комнаты отходили в нескольких направлениях; часто пристройка была другой высоты, чем предшествующее сооружение. Ни разу рядом не попадались одинаковые крыши. В одном месте черепица; рядом - тростник. А дальше - деревянные планки. Но дом находился в хорошем состоянии, учитывая, что в нем, очевидно, давно не живут. Об этом можно было судить по заросшему огороду. Одна из ставень обвисла, но остальные были прочно закрыты, не пропуская в дом дождь и ветер. Эйран решила, что владелец перед уходом все закрыл, чтобы дом дождался его возвращения.
     Даннис посмотрел на дом, и на лице его появилась добродушная улыбка. Рот его дернулся.
     - Ну, никто не станет возражать, если мы на время займем это.., гм.., необычное сооружение. Я уверен, все обрадуются отдыху.
     - Ты думаешь, внутри есть мебель? - спросил Лорик, которого дом тоже заинтересовал.
     - Может, найдем кровать. Или даже несколько, - ответил Даннис. - Но я бы обрадовался и одним матрацам.
     Когда они с трудом развязали прочный кожаный ремень, привязанный к вбитым снаружи колышкам, и Эйран вошла, внутренность дома показалась ей не менее странной. Большинство очагов оказались не пригодными к использованию, но она нашла, наконец, один неповрежденный в комнате в самом конце длинного извилистого коридора. Привязав несколько веток к палке, она изготовила импровизированную метлу и подмела пол у очага. Потом, пока Ранал собирал дрова и разжигал огонь, она добросовестно подмела пол во всем доме. Через разбитый ставень набилось невероятное количество листьев, да и другой мусор проник в комнаты. Пока она работала, дети, уставшие от скучного путешествия с взрослыми, с писком бегали по дому и занялись игрой, суть которой была понятна только им.
     К тому времени, как она кончила подметать, Ранал подогрел для нее воду, а сам начал готовить ужин из дорожных припасов и двух пойманных в ловушки птиц.
     - Тебе не нужно одной делать всю работу. - с улыбкой сказал он. - Иди и вымойся. Женщины всегда это любят.
     Она с благодарной улыбкой приняла воду.
     - Та, которая тебя получит, будет счастливой женщиной, - сказала Эйран. - Если бы у хозяина дома нашлось немного мыла.
     Тем не менее, смыв слой грязи с кожи, она почувствовала себя гораздо лучше. Вернулась в маленькую комнату, теперь уютную и веселую, с огнем в очаге и с запахом еды, нагрела еще воды и занялась детьми.
     - Не надо, - сказала Мышь. - Мы все равно о