ватил зубами презренную железку  и  побрел
следом за Дорой к краю стада. Ей уже не раз приходилось удирать отсюда таким
образом, а ему нет, так что Кеман старался во всем подражать  Доре:  шел  за
ней шаг в шаг и останавливался, когда останавливалась она.
   Она очень долго выжидала - по крайней мере,  так  показалось  Кеману.  От
ошейника рот наполнился противным металлическим вкусом. Кеман стоял, опустив
голову, делая вид, что щиплет траву, чтобы  ошейник  никто  не  заметил.  Ко
всему прочему, эта железяка была еще и довольно тяжелой, и  скоро  у  Кемана
заныли челюсти. Наконец луна скрылась за облаками, и Дора двинулась в степь,
скользя в травах огромной темной тенью. Кеман шагал следом.  Его  тело  само
приноравливалось к тому, чтобы двигаться беззвучно.
   Отойдя подальше,  туда,  где  пастухи  уже  не  могли  их  услышать,  они
пустились в галоп. Если бы какой-нибудь  разведчик  и  приметил  их,  он  бы
скорее всего принял их за диких животных: кто же подумает, что коровы  могут
забрести так далеко от стада! Коровы чувствуют себя  неуютно,  отбившись  от
своих. Только корова,  собравшаяся  телиться,  может  отойти  в  сторону,  а
стельная корова вскачь носиться не станет.
   В  конце  концов  Дора  остановилась  в  неглубоком   овражке,   прорытом
извилистым ручьем. "Давай!" - сказала она.  Бока  ее  потемнели  от  пота  и
тяжело вздымались. От нее несло крепким коровьим духом. Будь Кеман  в  своем
драконьем облике, ни за  что  бы  не  устоял:  и  Дора  вместо  того,  чтобы
поужинать вместе с ним, сама пошла бы ему на ужин.
   "Давай! - повторила она. - Тут  превращаться  можно  -  никто  ничего  не
заметит!" Кеман уронил тяжелый ошейник - хорошо еще, раньше не  выронил!  Он
собирался посмотреть,  как  превращается  Дора,  а  потом  уже  превратиться
самому, но голод оказался сильнее его намерений: едва ошейник упал на землю,
Кеман превратился в дракона быстрее, чем когда-либо.
   Первое, что увидел Кеман, когда в глазах перестало мутиться, была юная  и
изящная драконица. Драконица взирала на  него  с  неподдельным  восхищением.
Кеман тоже принялся внимательно разглядывать ее, радуясь про себя, что она -
такой же дракон, как и он сам, хоть и не из его Рода.
   Теперь, когда ошейник не мешал, переключить глаза на ночное  зрение  было
проще простого. Луна давала достаточно света,  чтобы  различать  цвета.  При
луне  Дора  казалась  особенно  прекрасной.  Основной  цвет  ее  чешуи   был
нежно-фиолетовый, слегка  припорошенный  золотистым,  а  спинной  гребень  -
темно-пурпурный с золотом. Драконьи самки обычно  крупнее  самцов,  но  Дора
была с него ростом. Если бы она не опустила свою головку на длинной  изящной
шее, она смотрела бы Кеману прямо в глаза.
   А глаза у нее были дивные - искристо-золотые, под цвет каймы  на  гребне.
Короче, выглядела она потрясающе - и Кеман был потрясен. Он  еще  никогда  в
жизни не встречал столь очаровательной драконицы!
   - Силы небесные! - выдохнула она, глядя на него. - Я и не знала,  что  ты
такой красивый!
   - Я тоже не знал, что ты такая красивая, - ответил Кеман,  изо  всех  сил
стараясь быть любезным.
   Дора хихикнула и застенчиво склонила головку,  кокетливо  глядя  на  него
краешком глаза.
   - У тебя, должно быть, в голове помутилось от голода, иначе ты бы так  не
сказал, - прошептала она почти беззвучно. - Летим, поохотимся!
   Она развернулась и взмыла в воздух.  Кеману  ничего  не  оставалось,  как
торопливо застегнуть ошейник на лапе и ринуться следом.
   Дичь долго искать не пришлось: окрестности вокруг лагеря Железного Народа
опустели, но это означало лишь, что животные, которые обычно паслись  в  тех
местах, перешли в другие, незнакомые им  земли,  где  они  чувствовали  себя
чужаками. Они не знали, где находятся безопасные укрытия, и  к  тому  же  их
преследовали сородичи, которые считали эту территорию своей. Со временем все
утрясется, но пока что эти звери были легкой  добычей.  Хищники  безжалостно
пользовались их уязвимостью - и Кеман с Дорой поступили так же.
   Каждому удалось поймать по оленю. Настигнув своего, Кеман  перетащил  его
туда, где лежала добыча Доры, чтобы попировать вместе.
   Утолив первый голод, Кеман начал украдкой поглядывать в сторону Доры.  Не
раз он замечал, что она тоже  смотрит  на  него.  И  каждый  раз  он  ощущал
какой-то странный трепет в животе - такое бывает, когда попадешь в воздушную
яму, только это было приятнее. А когда Дора смотрела  на  него  в  ответ,  у
Кемана возникало такое чувство, как будто он играет с молниями.
   Дора уже ела накануне, а потому насытилась быстрее Кемана, и уступила ему
половину своего оленя. Кеман принял дар  с  благодарностью:  молодой  дракон
буквально умирал от голода, и никакой "трепет" не мог испортить ему аппетит.
   - Так что там случилось-то? - спросила Дора, аккуратно вылизывая кровь  с
когтей. - Ты сказал, что вчера вечером Дирик внезапно встал на вашу сторону.
   Кеман, не переставая есть, рассказал ей все, что произошло за эти  сутки,
вплоть до того, как он начертил карты для Дирика. Дора внимательно  слушала,
время от времени кивала, иногда задавала вопросы. Судя по этим вопросам, она
знала о Железном Народе куда больше, чем  даже  Каламадеа,  и  очень  хорошо
разбиралась в интригах внутри клана. Это и  неудивительно  -  она  ведь  так
долго шпионила за ними!
   - Джамал опасен, - коротко заметила она, когда Кеман умолк - Вся  беда  в
том, что он действительно хитер, умен и пользуется  большим  влиянием.  Если
ему хватит влияния, он вполне может убедить свой народ напасть на этих ваших
эльфов. А если он окажется  достаточно  умен,  он  нападет  на  какое-нибудь
отдельное поместье, разграбит его и, пока эльфы не успели опомниться, уведет
свой клан обратно на родину.
   - И что тогда? - спросил несколько ошеломленный  Кеман.  -  Что  ему  это
даст, кроме нескольких безделушек?
   Даже если он разграбит все поместье лорда Тилара, добыча окажется слишком
мала, когда ее поделят на всех.
   - А если он не станет ее делить? - ответила Дора вопросом  на  вопрос.  -
Если он оставит все себе и  свалит  добычу  в  одну  большую  кучу?  Зрелище
получится весьма впечатляющее. Это пробудит алчность не только в его  клане,
но и во всех кланах, которые это увидят.
   - У-у-у! - сказал Кеман, поняв, к чему она клонит. -  Тогда  все  захотят
обогатиться, и он сделается  предводителем  всех  кланов  и  снова  вернется
сюда...
   Дора кивнула.
   - Не знаю, смогут ли эти ваши эльфы противостоять всем  Железным  кланам,
вместе взятым. Может, и смогут, если поведут себя по-умному.  Но  когда  все
эти кочевники явятся сюда в поисках  добычи,  они  непременно  наткнутся  на
твоих друзей - разве что те на целый год запрутся  в  горе  и  замуруют  все
выходы.
   Кеман поразмыслил.
   - В принципе, это возможно. К тому же остальные драконы из  моего  Логова
могут преградить незваным гостям путь к горе.
   - Но дело не только в  этом,  -  продолжала  Дора.  -  Даже  если  Джамал
потерпит поражение и решит отступить, он все  равно  останется  вождем  всех
кланов. Вернувшись на родину, он начнет  искать  новую  добычу  и  рано  или
поздно доберется до моего Рода.
   Кеман содрогнулся. Он вспомнил, как Каламадеа спокойно объяснял Шане, что
железное оружие вполне способно убить их обоих, прежде чем они сменят облик.
А летящий дракон все равно уязвим для мощного лука.
   - Его надо остановить!
   - Сперва вам еще надо сбежать, - напомнила Дора.
   Она немного помолчала, потом объявила:
   - Я вам помогу.
   - В самом деле? - радостно воскликнул Кеман. - Ты полетишь со мной?
   - Только пока никому обо мне  не  рассказывай!  -  спохватилась  Дора.  -
Пожалуйста! Я.., мне еще надо  все  это  обдумать..,  и  решить,  как  лучше
сообщить моему Роду, что есть и другие.., и...
   -  Хорошо,  хорошо!  -  поспешно  пообещал  Кеман.  -  Можешь  оставаться
незамеченной сколько хочешь. Только.., только я хотел бы все же  видеться  с
тобой каждую ночь, - застенчиво добавил он.
   - Что, правда? В самом деле? - растерянно пробормотала Дора.  -  Конечно,
пожалуйста! Но...
   В ту ночь они больше никаких планов не обсуждали.

***

   Лоррин тревожился по поводу того,  что  скажет  Шана,  когда  увидит  его
сестру. А как отнесется к Рене молодой  полукровка,  который  был  вместе  с
Шаной? Конечно, в Рене нет ничего угрожающего, и все-таки...
   Ну, тут уж ничего не поделаешь. Чем быстрее они с  этим  разберутся,  тем
лучше.
   Лоррину с Реной отвели одно из отделений большого шатра, где жили Кала  с
мужем. Конечно, тот маленький шатер, где их поместили  сначала,  этому  и  в
подметки не годился. Раньше Лоррин всегда думал, что шатер - он и есть шатер
и его очень трудно сделать хотя бы мало-мальски  удобным,  не  говоря  уж  о
роскоши.
   Теперь юноша понял, как он ошибался. Если бы он не знал, что они в шатре,
он принял бы  эту  комнату  за  роскошную  беседку.  Деревянный  пол  был  в
шесть-семь слоев  устлан  узорчатыми  ковриками.  Вдоль  стенки  шатра  была
натянута тонкая сетка, прикрепленная в плетеной решетке высотой  по  колено.
Это было сделано для того, чтобы внутрь не налетали комары и мухи.
   Стенки были увешаны многоцветными гобеленами.
   Они скрывали грубый войлок и  давали  дополнительную  защиту  от  жары  и
холода. С потолка свисали кованые  фонарики  изумительно  тонкой  работы.  В
фонариках горела какая-то душистая смесь - Кала сказала, что  это  ароматное
масло. Оно давало яркий ровный свет  и  наполняло  воздух  слабым  мускусным
запахом. По полу были разбросаны вездесущие  подушки.  Тюфяки  были  мягкие,
набитые сеном и застеленные тонкими одеялами и  шкурами  зверей.  Шатер  был
разделен на отдельные  комнаты  войлочными  перегородками,  тоже  увешанными
гобеленами. Перегородки  слабо  покачивались  на  сквозняке,  дующем  сквозь
сетку: внешние стенки были подняты.
   Кала одела Рену в вещи, которые, как она сказала, принадлежали  одной  из
ее дочерей. Эта ее дочь обладала неудобным свойством  вырастать  из  одежды,
прежде чем ее успевали дошить.  Рена  была  очень  рада  переодеться.  Вещи,
которые она захватила с собой, не очень-то годились для летней жары.  Лоррин
подумал, что одежда кочевников ей очень идет. В этом наряде Рена  совсем  не
похожа на типичную эльфийскую деву. Остается выяснить, что скажут об этом те
двое...
   Кала ввела в комнату двоих полукровок, кивнула и удалилась. Лоррин указал
гостям на подушки и уселся сам.
   - Лоррин, это Меро, кузен Валина, - представила Шана. - Ты, должно  быть,
слышал о нем...
   - Слышал.
   Лоррин склонил голову набок, внимательно изучая худощавого  темноволосого
молодого человека с удивительно яркими изумрудными глазами. Молодой человек,
в свою очередь, разглядывал Лоррина.
   - В Совете теперь говорят,  что  Валин  и  сам  был  полукровкой  -  что,
дескать, будь он чистокровным эльфом, он никогда не восстал бы против своего
рода.
   Меро фыркнул:
   - Да кто, наделенный хоть частицей совести, хоть каплей  сострадания,  не
восстал бы против такого отца, как Диран!
   - О, эти качества у лордов Совета встречаются  нечасто!  -  напомнил  ему
Лоррин. - Ну что ж... Шане я про нас почти ничего не  рассказывал,  так  что
теперь, когда вы оба здесь, я, пожалуй, расскажу вам все поподробнее.
   И он во всех подробностях поведал им историю своего бегства, умолчав лишь
о том, что Рена - не полукровка.
   Он  сделал  это  нарочно.  Лоррин  хотел,  чтобы  они  отнеслись  к  Рене
непредвзято.  Раз  Меро  был  родичем  чистокровного  эльфийского  ан-лорда,
который пожертвовал всем, чтобы спасти его, логично будет предположить,  что
они отнесутся к Рене без предрассудков...
   Но, с другой стороны, предрассудки не всегда подчиняются логике...
   Когда Лоррин закончил, Шана шумно перевела дух.
   - Ну и история! Прямо-таки приключенческий роман! - сказала  она.  -  Это
куда интереснее, чем мое бегство с торгов!
   - Да, у нас с Валином все вышло куда скучнее, - признался Меро. - Мы даже
не видели своих преследователей - просто знали, что нас преследуют.
   - Ну, я бы тоже предпочел смыться тихо, - пожал плечами Лоррин.  -  Хотя,
если все кончится благополучно, мне потом  будет  очень  приятно  вспоминать
все, что с нами было. Хотел бы я только знать, что стало со  служанкой  моей
сестры, - добавил он, нахмурившись.
   Шана многозначительно взглянула на Меро.
   - Она, похоже, не из наших, - сказала она. - Хотя есть и  другие  способы
сменить облик, кроме личины. Если она была.., в  общем,  можешь  за  нее  не
беспокоиться. Если она из тех, кто обладает подобными способностями, в  реке
она точно не утонет.
   Лоррин был очень рад это слышать.
   - У меня просто гора с плеч  свалилась!  А  то  я  таким  виноватым  себя
чувствовал! - признался он. - Ну ладно, теперь осталось  разобраться  еще  с
одним делом. Рена! - позвал он.
   Рена отодвинула занавеску соседней комнаты, где она сидела все это время,
дожидаясь условного знака, и вышла на свет. Она выглядела  очень  смущенной,
озабоченной и беззащитной.
   И сразу бросалось в глаза, что она эльфийка.
   Шана только приподняла бровь, зато Меро шумно втянул в себя воздух.
   - А я-то все думал, что такое ты скрываешь! - сказал  молодой  волшебник,
чуть заметно усмехаясь. - Приятно видеть,  что  Валин  был  не  единственным
порядочным в своем народе!
   Шана встала и, не колеблясь, протянула руку Рене.
   - Рада видеть тебя без личины,  -  сказала  она,  когда  Рена  неуверенно
пожала ей руку. - Надо сказать, что девушка,  выросшая  взаперти  и  тем  не
менее  сумевшая  стать  достойной  спутницей   своему   брату   в   подобном
путешествии, заслуживает всяческого почтения.  Хотелось  бы  знать,  что  ты
думаешь о нашем деле.
   - Мне тоже, - сказал Меро. - Не желаешь ли присесть?
   Он указал на подушки между ним и Лоррином.
   - Спасибо, с удовольствием! - Рена улыбнулась и заметно расслабилась. - Я
надеюсь, что буду вам полезна, хотя бы немного.
   - Ты будешь очень полезна! - сказал  Лоррин,  когда  Рена  опустилась  на
подушки, искоса взглянув на Меро.
   Шана тоже села, и Лоррин инстинктивно обернулся к  ней.  -  Единственное,
чего не знаете ни вы, ни я, - это магия, которой обучают наших  женщин.  Это
очень тонкое искусство, оно действует почти незаметно. Вот, к примеру,  если
бы вам или мне нужно было обрушить этот шатер, мы бы его  просто  снесли.  А
Рена поступила бы совсем иначе.
   - Я бы ослабила все колья и веревки, на которых он  держится,  -  скромно
сказала Рена. - И как только налетит ветер, - а ветер тут дует каждый вечер,
шатер обрушится сам собой.
   - И если вам нужно было поймать в ловушку тех, кто  находится  внутри,  в
какой-то определенный момент, то ее способ куда лучше, - продолжал Лоррин.
   - Ну, это если только ты хочешь поймать их именно  вечером,  -  возразила
Шана. - Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
   Внезапно Шана резко развернулась к Рене и уставилась на нее.
   - В чем дело? - спросил встревоженный Лоррин.
   Шана только головой покачала.
   - Да нет, ничего. Я просто.., мне вдруг почудилось, что  в  твоей  сестре
есть нечто знакомое.
   Лоррин подумал,  что  Шана  что-то  скрывает:  она  продолжала  испытующе
поглядывать на Рену. Но, поскольку волшебница держалась не враждебно, Лоррин
в конце концов решил, что тут какие-то женские  тайны,  которых  мужчине  не
понять, и решил об этом не думать.
   - Во всяком случае, если Дирик хочет, чтобы наше  исчезновение  выглядело
так, как будто мы могли сделать это в  любой  момент,  Рена  может  оставить
следы, которые их совсем собьют с толку, - указал он. - Например, она  может
так изменить еду воинов Джамала, что она превратится в снотворное, она может
сделать так, что шатер обрушится уже после нашего ухода, она...
   - Не преувеличивай, Лоррин, - перебила его покрасневшая Рена. - Я сделаю,
что смогу, но я ведь не великая волшебница, как Ла.., как Проклятие Эльфов.
   Она решительно не могла заставить себя  называть  Шану  иначе,  чем  этим
почетным титулом.
   Но Шана только рассмеялась.
   - Может, Проклятие Эльфов и великая волшебница, но я - вовсе нет,  поверь
мне, - дружелюбно ответила она, улыбаясь Рене. Рена снова залилась  краской,
а Лоррин улыбнулся в ответ. -  Будь  я  великой  волшебницей,  разве  бы  мы
попались так по-глупому? Нет, лучше  всего  будет  объединить  наши  силы  и
способности и использовать их к общей выгоде. Тонкая  магия  -  это  большая
ценность.
   Вот, например, приручение единорогов - чрезвычайно полезная  штука!  Или,
скажем, умение останавливать сердце...
   Шана сказала это как бы между прочим, но Лоррин заметил, как блеснули  ее
глаза. И, к удивлению Лоррина, его сестра немного побледнела.
   Но ее ответ прозвучал довольно уверенно.
   - Я.., да, мне это приходило в голову, - тихо сказала эльфийка. - Я  даже
однажды попробовала - с птицей, которая уже и так умирала.  Но  только  один
раз.
   Неужели? Это удивило Лоррина больше, чем все остальное, вместе взятое.
   - Это не то умение, которым стоит пользоваться направо и налево, - только
и сказала Шана; но по тому, как она это сказала, Лоррин  понял,  что  память
обо всех погибших во второй  Войне  Волшебников  тяготит  ее  душу  и  будет
тяготить всегда. - Но иногда...
   Взгляд Шаны устремился куда-то  вдаль,  в  пустоту,  куда  ему,  Лоррину,
никогда не докричаться.
   - Иногда у тебя просто нет выбора. Если это умение позволит  тебе  спасти
чью-то невинную жизнь...
   Шана тряхнула головой и вернулась к действительности.
   - Ну, как бы то ни было, вряд ли я попрошу тебя сделать нечто подобное..,
ну, скажем, с Джамалом. Он ведь пока что никому особого зла не  причинил.  А
может, и не причинит. Возможно, он так напугается, обнаружив, что  мы  вдруг
исчезли, что тотчас же развернет своих людей и отправится обратно  домой.  А
возможно, к нему среди ночи явится его Первый Кузнец и скажет, что он  плохо
себя ведет. Всякое может случиться.
   Рена кивнула. Видно было, что от  последних  слов  Шаны  на  душе  у  нее
заметно полегчало.
   Меро успокаивающе похлопал ее по руке.  Рена  робко  улыбнулась  ему.  Он
ответил ей ободряющей улыбкой.
   И не отнял руки.
   "Ух ты-ы!" - подумал про себя Лоррин. На миг  в  нем  проснулся  инстинкт
защитника, обязанного оберегать сестру...
   Но только на миг. А собственно, почему бы и нет?
   Разве хоть один чистокровный эльф держался с Реной так любезно и  учтиво,
как Меро, несмотря на то что они едва успели познакомиться? Быть  может,  он
просто сочувствует ей...
   "Ага. А мои Предки с обеих сторон вот-вот встанут из могил и провозгласят
вечный мир между народами!"
   Ну, а даже если это нечто большее, чем простая любезность, - что с  того?
Какое ему дело? Судя по тому немногому, что он слышал  о  Меро,  человек  он
хороший.
   А тот, кто так долго находится рядом с Шаной,  разумеется,  давно  должен
был избавиться от всех эльфийских предрассудков насчет женщин.
   Но что скажет Шана? Интересно, она что-нибудь заметила?
   Лоррин  взглянул  на  Шану.   Заметила,   заметила.   Она   смотрела   на
соединившиеся руки Меро и Рены и чуть заметно улыбалась.
   Так-так-так... Ну что ж, если Шана не против и даже одобряет это, кто  он
такой, чтобы вмешиваться?
   "А может, все это вообще кончится ничем!" - напомнил он себе и вернулся к
размышлениям об их Нынешнем положении. Обо всем прочем будет время  подумать
потом, когда они вырвутся на свободу.
   Мире была очень довольна ходом событий. В Цитадели старый  Каэллах  Гвайн
потихоньку подкапывался под тех, кого Шана оставила управлять  делами  в  ее
отсутствие, - а те, кто был предан Шане, с каждым днем все больше впадали  в
растерянность.   Мире   бродила   среди   волшебников   в   облике   бывшего
раба-человека, стараясь не попадаться на глаза драконам, и сеяла сомнения  и
слухи. Может быть, Шана решила их бросить... Может быть, она попала в плен к
эльфам...