подождала,  пока  в  доме  утихнет  всякий  шум.  Когда  драконица
убедилась, что ее никто не может услышать,  она  сменила  облик  и  покинула
покои, воспользовавшись той самой дверью, через которую удалились служанки.
   Драконы не жалуются на память, и воспоминания  их  никогда  не  тускнеют.
Выражение лица Ратекреля, обнаружившего, что его нареченная невеста  исчезла
неизвестно куда, стоило всех хлопот и годичной  подготовки.  Алара  мысленно
рассмеялась - единственное, что она могла сделать, оставаясь камнем.
   Ратекрель думал, что защитил себя всеми мыслимыми способами.  Он  оградил
свои покои от эльфийской магии и от эльфов, которые могли бы войти туда.  От
эльфов, но не от людей. Насколько было известно  Аларе,  Ратекрель  и  после
этого происшествия не проводил никаких дознаний среди людей, если не считать
беглой проверки - не спряталась ли его "невеста" среди рабов.
   Рабы были практически невидимы - по крайней мере, до  тех  пор,  пока  не
обнаруживалось отсутствие одного  или  нескольких  из  них.  Но  кто  станет
проверять, не прибавился ли в бараках еще один раб? В бараках  всегда  можно
было найти пустующую кровать - во всяком случае, у  тех  лордов,  которые  в
достаточной степени загружали своих рабов работой, - и  свободное  место  за
столом.  Если  появлялся  раб,  которого  не  было  в  списках,   окружающие
предполагали, что его только что купили или перевели откуда-нибудь.
   Алара знала, что Ратекрель никогда не пересчитывает своих рабов,  а  если
даже и пересчитает, то ни за что  не  догадается  связать  между  собой  два
факта: появление лишнего раба и исчезновение  своей  нареченной  невесты  из
покоев, защищенных магией. Но не это было солью шутки...
   Алара  недвижно  стояла  перед  столом   лорда:   еще   один   ничем   не
примечательный  смуглый  парнишка,  затерявшийся   среди   прочих   слуг   в
бело-серебряной униформе. Теперь ничто в ней не  напоминало  об  исчезнувшей
Йиссандре - даже пол.
   Она, конечно, приняла участие в лихорадочных  поисках:  Ратекрель  послал
всех, кого только было можно, на розыски  пропавшей  эльфийки,  -  или,  как
впоследствии намекали некоторые, на поиски того, кто мог ее похитить.
   Рабы  тщательно  обыскали  поместье,  но  не  обнаружили   ни   признаков
насильственного похищения, ни  чего-либо  такого,  что  могло  бы  послужить
ключом к разгадке. Алара позаботилась о том, чтобы уничтожить все следы.
   Как шептались между собою люди, это могло означать только одно:  эльфийка
покинула дом лорда Ратекреля по собственному желанию. Не слишком-то  лестный
для лорда ход событий. И какой удар по его гордости!  Он  растратил  на  эту
девчонку столько чар, убеждая ее принять кольцо, что она не могла даже слова
молвить против. В результате она просто-напросто сбежала,  несмотря  на  все
его магическое влияние, - и это было выше понимания лорда.
   Теперь  Ратекрель  оказался  в  унизительном  положении:  ему  предстояло
связаться с семейством Йиссандры и сообщить, что их дочь  -  его  нареченная
невеста, - по всей видимости, сбежала неизвестно куда.
   Алара  умудрилась  примазаться  к   нескольким   слугам,   отосланным   в
библиотеку. Впрочем, в этом не было ничего  особенно  трудного:  как  только
стало очевидно,  что  Йиссандры  в  поместье  нет,  большинство  слуг  стали
выискивать себе неотложные  занятия.  Они  слишком  хорошо  знали,  в  какое
настроение придет Ратекрель, если девушку так и не найдут.
   Их предположения полностью оправдались. Лорд  Ратекрель  был  разъярен  и
чувствовал себя униженным, а  когда  эльфийские  лорды  страдают,  их  рабам
приходится худо.
   На самом деле, как гласили нагоняющие страх  слухи,  еще  до  исхода  дня
кто-то из рабов вполне мог  умереть.  Если  Ратекрель  не  мог  найти  козла
отпущения, он его создавал.
   Библиотека была последним  местом,  где  сейчас  хотелось  бы  находиться
любому человеку. Алара, находясь в выигрышном положении, отметила про  себя,
что серебряно-белая библиотека казалась поразительно неподходящим местом для
какого бы то ни было проявления насилия. Кстати, оказалось, что личные покои
лорда тоже выдержаны в бело-серебряных тонах. М-да, у  Ратекреля  явно  была
сильно развита клановая гордость. Но  здесь  не  было  той  строгости,  того
аскетизма, что в покоях,  отведенных  "гостье".  В  библиотеке  было  вполне
уютно. Мягкие белые занавески сглаживали чересчур острые углы.  Пол  укрывал
белый ковер - такой толстый, что даже неуклюжие люди при ходьбе не  нарушали
тишины ни малейшим шумом.  Бесформенные  белые  сиденья  напоминали  облака,
опустившиеся на землю. Стол был выполнен в том  же  стиле,  только  у  этого
облака был, плоский глянцевитый верх. Лорд Ратекрель сидел,  уставившись  на
стол. Плечи его были понурены, а на лице застыло мрачное выражение.
   Аларе  хотелось  заглянуть  в  его  мысли,  но  ей  следовало   соблюдать
осторожность. Не хватало еще, чтобы эльфийский лорд почувствовал, что кто-то
пытается влезть ему в голову. Алара сомневалась,  что  Ратекрель  заподозрит
ее, но рисковать не стоило.
   Особенно если учесть, что лорд сейчас интенсивно пользовался магией и был
особенно чувствителен к такого рода воздействиям.  Алара  решила  подождать,
пока Ратекрель не сосредоточится настолько, что ни на что  больше  не  будет
обращать внимания.
   Так что она терпеливо ждала - еще один "невидимый" раб  среди  прочих.  В
конце концов лорд взмахнул рукой, и в крышке стола возник  бездонный  черный
прямоугольник. "Казалось, что материал, из  которого  был  сделан  стол,  не
столько плавился под этим прямоугольником, сколько таял, исчезал.  Ратекрель
взял в ладони это бездонное пространство.
   Некоторое время эльфийский маг смотрел в прямоугольник, а потом  испустил
полувздох-полушипение.
   Пальцы Ратекреля согнулись, и между ними начали проскакивать синие искры.
Некоторые из слуг принялись встревоженно переминаться  с  ноги  на  ногу,  а
самому младшему из них явно хотелось броситься наутек.  Несколько  мгновений
искры   плясали   в   воздухе,   постепенно   сосредоточиваясь   в    районе
прямоугольника,  пока  наконец  пространство  между  ладонями  Ратекреля  не
запылало и не ожило.
   - Лорд Ратекрель?
   Голос донесся словно ниоткуда. Люди вздрогнули, а  один  даже  исподтишка
оглянулся в поисках говорящего.
   Ратекрель слегка переместился, нависая над столом. Так что Алара не могла
видеть сам прямоугольник - только лишь исходящий из  него  свет  и  отблески
этого света на лице эльфа. Нынешний момент вполне подходил для  того,  чтобы
слегка пошарить в голове у Ратекреля.
   Судя по подслушанным мыслям, Ратекрель ожидал, что  собеседник  сразу  же
узнает его. В конце концов, Йиссандра была прислана с предложением союза,  и
по всем правилам он должен был дать ответ на это предложение.
   Но, к  его  удивлению,  собеседник  явно  изумился,  увидев  его  лицо  в
телесоне.
   - Мой лорд, чем наш дом может быть вам полезен?
   - Я хочу говорить с вашим лордом! -  рявкнул  Ратекрель.  По  его  мыслям
Алара поняла, что он счел эту ситуацию оскорбительной: с чего это вдруг  ему
отвечает не хозяин дома, а кто-то из слуг? - И немедленно!
   Ратекрель нетерпеливо ждал. Стоящий рядом с Аларой человек дрожал,  и  по
лицу его тек пот - от  нервного  напряжения.  Наконец  свет,  струящийся  из
прямоугольника, слегка изменился.  Алара  поняла,  что  к  телесону  подошел
кто-то другой. Судя по  сухому  приветственному  кивку  Ратекреля,  это  был
В'хэвен Майен лорд Лэйннер.
   - Приветствую вас, мой лорд, - осторожно произнес усталый голос. -  Прошу
прощения  за  то,  что  заставил  вас  ждать,  но  тут  возникло   небольшое
затруднение...
   - В вашем доме, мой лорд, возникло более чем одно затруднение, - прорычал
Ратекрель. - Кажется, ваша дочь исчезла из ее покоев. И, кстати,  уже  после
того, как она приняла мое предложение руки и сердца. Я был лучшего мнения  о
ваших методах воспитания.
   У собеседника  Ратекреля  вырвался  сдавленный  взвизг  -  такое  нечасто
услышишь от могущественного эльфийского лорда.
   - О моем чем?!
   - О ваших методах воспитания! Моя дочь  никогда  бы  не  посмела  принять
предложение брака и после этого сбежать! С вашим домом что-то не в  порядке,
раз ваши женщины...
   По мере того, как его гнев усиливался, Ратекрель повышал голос,  и  видно
было, что лорда захлестывает волна бешенства. Но чем сильнее он бушевал, тем
больше расслаблялись стоявшие вокруг Алары люди, а некоторые даже  позволили
себе облегченно вздохнуть. Лорд Ратекрель обнаружил возможность отплатить за
свое унижение кому-то другому. О, несомненно, кому-то  из  людей  все  равно
придется умереть, но это скорее  будут  гладиаторы,  а  не  домашние  слуги.
Домашним слугам ничего не грозит.
   - Где она?! - громыхнул Ратекрель, неожиданно вставая, и стукнул по столу
кулаком. - Где вы ее  прячете?  Она  не  могла  выбраться  из  поместья  без
магической помощи - мы оба это знаем! - Он так и остался стоять, в праведном
гневе глядя в созданную им магическую конструкцию. Но ответ Майена  оказался
для Ратекреля полнейшей неожиданностью.
   - Мой лорд, - натянуто произнес Майен, - у меня нет дочери того возраста,
который любой здравомыслящий мужчина мог бы посчитать брачным. У меня  всего
три ребенка: два мальчика, тринадцати и шести лет от  роду,  и  десятилетняя
дочь. Кеван, Шандар и Йиссандра.
   Ратекрель застыл. Его кулак завис  над  столом.  Лорд  осознал,  что  ему
действительно и в голову не пришло проверить, сколько лет лже-Йиссандре.  Он
только убедился, что у лорда Майена действительно есть дочь с таким именем и
на том успокоился. Он не желал предавать широкой огласке тот факт,  что  его
считают нежелательным,  мягко  говоря,  кандидатом  в  супруги  -  настолько
нежелательным, что он вынужден присматривать себе пару среди своих вассалов.
Ратекрель продолжал надеяться, что кто-нибудь все-таки предложит ему брачный
союз, и у него останется возможность сделать вид, что он якобы снисходит  до
предложенной женщины. Когда лже-Йиссандра появилась у его дверей,  Ратекрель
решил, что его молитвы услышаны.  Он  был  так  занят,  стараясь  произвести
впечатление на девушку, что у него не  оставалось  ни  времени,  ни  сил  на
что-либо  другое.  Верительные  грамоты   Алары   были   безукоризненны,   а
доставленное ею послание - вполне правдоподобным. Они и не могли быть  иными
- ведь Алара похитила их в очень хорошем месте.
   -  Смею  предположить,  мой  лорд,  -  с  некоторым   самодовольством   и
высокомерием продолжал Майен, - что вы стали  жертвой  чрезвычайно  скверной
шутки. Я бы на вашем месте радовался,  что  эта  шуточка  не  зашла  слишком
далеко и не закончилась законным браком. Я...
   Но это было уже чересчур для Ратекреля.
   - Шуточка?! Так это, значит, ваши представления о  шутках?!  -  взорвался
Ратекрель. Он отшатнулся и одним ударом молнии уничтожил телесон  вместе  со
столом.
   Слуги так и прыснули по углам, стараясь  увернуться  от  града  обломков.
Хотя драконице нелегко было читать мысли эльфа, сейчас гнев превратил  их  в
открытую книгу, и мысли эти были именно такими, как хотелось Аларе. Неудачно
выбранное слово - "шутка" - вызвало такие предположения и такую реакцию,  на
которые лорд Майен ну никак не рассчитывал.
   Затруднения, возникшие у лорда  Ратекреля,  могли  бы  оказаться  полезны
многим,  и  прежде  всего  -  лорду  Майену.  Кроме  того,  лорд  Майен  мог
утверждать, что он тоже  стал  жертвой  неизвестной  шутницы,  поскольку  та
злокозненно и незаконно прикрывалась именем его дочери.
   Но в последний раз, когда с Ратекрелем - и отчасти с другим лордом - была
сыграна такая же двусмысленная шутка, виновником оказался тот же самый эльф,
который заявлял, что тоже пострадал от нее...
   Следовательно, по логике Ратекреля, Майен был виновен.
   А поскольку он был виновен, он заслуживал наказания. Лорд Майен  пожалеет
о своей дурацкой "шуточке". Он заплатит за это. Он даже не догадывается, как
дорого за это заплатит!
   Просто поразительно,  какой  эффект  может  произвести  одно-единственное
неудачно подобранное слово. Но оно оказалось той самой искрой, которая упала
на сухой трут - неуравновешенный характер Ратекреля - и вызвала взрыв.
   Лорд резко развернулся. Людей он заметил лишь тогда, когда самый  младший
из них отпрянул, забился в угол и тихонько заплакал.
   - Вон отсюда!!! - рявкнул лорд. Лицо его было белым от  гнева,  а  зрачки
превратились в два черных провала, окаймленных изумрудом.
   Рабы радостно повиновались и бросились  к  двери.  Алара  последовала  их
примеру. Выскользнув в коридор, она  услышала  грохот,  а  затем  чудовищный
треск. Казалось, будто  огромная  каменная  глыба  пропорола  пол  и  теперь
носится по комнате.
   Впрочем, Алара не стала задерживаться и проверять, соответствует  ли  это
предположение действительности.
   Но пока что она не могла покинуть поместье. Ее сила  и  способности  тоже
имели свои пределы, и Алара их  достигла.  Границы  поместья  все  еще  были
ограждены магией, и у всех выходов стояла  охрана.  Драконица  могла  пройти
через магическую преграду, но ей еще нужно было  кое-что  сделать  здесь,  в
поместье. Ей не очень-то хотелось превращаться во что-нибудь размером.., ну,
с домашнюю кошку. Ей и так уже пришлось здорово ужаться, чтобы  пребывать  в
человеческом облике. Алара собиралась покинуть поместье на крыльях, но не  в
своем обычном виде, а в обличье  гигантского  коршуна.  Эта  птица  размахом
крыльев уступала только ледяному орлу и весила примерно столько же,  сколько
и средний человек.  Кроме  того,  появление  гигантского  коршуна  считалось
исключительно дурным знаком. Эта новость  непременно  достигнет  заостренных
ушей Ратекреля и окончательно уверит многих людей и  эльфов,  что  Ратекреля
покинула удача.
   Поскольку Аларе все равно нужно было дождаться, пока появится возможность
пробраться на крышу, драконица решила добавить еще одно звено к длинной цепи
шуточек, которые время от времени разыгрывали молодые драконы...
   К Пророчеству о Проклятии эльфов.
   Алара обнаружила в углу кухни груду мешков,  сложила  их  все  в  один  и
понесла в погреб.
   Некоторое время назад драконица обнаружила, что, если делать  вид,  будто
она находится здесь на законных основаниях,  выполняя  чей-то  приказ,  люди
обычно не обращают на  нее  никакого  внимания.  Ей  нужно  было  только  не
попадаться на глаза эльфам-надзирателям,  которые  сразу  же  притягивали  к
ответу любого, чье поведение или облик казались им странными.  На  этот  раз
все вышло точно так же: Алара пронесла битком набитый мешок  мимо  повара  и
кухонного надзирателя - к счастью, это был человек, - и вошла в  погреб.  Ее
никто так и не окликнул.
   Слуги не так уж часто спускались сюда.  Лестница,  как  и  большая  часть
заполненных продуктами отделений, была хорошо освещена. Алара заспешила вниз
по лестнице. В лицо ей ударил холодный, сырой воздух,  наполненный  запахами
лука, чеснока, колбас и овощей.
   Алара некоторое время подождала, дабы убедиться, что она и  вправду  одна
здесь,  потом  снова  сменила  облик.  На  этот  раз  она   превратилась   в
человеческую старуху, которая со стороны казалась слепой. На  самом-то  деле
драконица превосходно видела даже  через  бельма,  но  ни  один  посторонний
наблюдатель об этом бы не догадался.  Алара  закуталась  в  джутовый  мешок,
чтобы спрятать бело-серебряную тунику, уселась  на  лестнице  -  так,  чтобы
находиться в тени, - и принялась поджидать  следующего  слугу,  которого  за
чем-нибудь отправят в погреб.
   Следующим посетителем подвала оказалась наилучшая жертва,  которую  Алара
только могла пожелать. Это была молодая женщина, несшая такую груду коробок,
что она не видела  дороги,  и  ей  приходилось,  прежде  чем  шагнуть  вниз,
нащупывать каждую ступеньку  босой  ногой.  Алара  подождала,  пока  девушка
спустится до самого низа, а потом произнесла скрипучим голосом:
   - Ты пришла сюда, чтобы  услышать  Слово,  дитя?  Девушка  взвизгнула  от
испуга и подскочила. Коробки разлетелись в разные стороны. Рабыня  прижалась
спиной к стене. Глаза у нее округлились от страха и удивления, а спутавшиеся
волосы упали на лицо, мешая смотреть. Алара тем временем продолжала  видеть,
словно изваяние, и смотреть перед собой белесыми глазами.
   - Божьи зубы, бабуся! - произнесла девушка, тяжело дыша и прижимая руку к
горлу. - Ты ж меня перепугала до смерти!
   На это Алара ничего не ответила.
   Девушка оторвалась от стены и повнимательнее присмотрелась  к  Аларе.  Ее
глаза все еще были круглыми от беспокойства.
   -  Слушай,  а  откуда  ты  здесь  взялась?  Ты  не   принадлежишь   лорду
Ратекрелю...
   Алара вскинула руку и указала вверх. Девушка невольно взглянула туда  же,
потом снова прикипела взглядом к "невидящим" глазам Алары.
   - Глас Пророчества не принадлежит никому из смертных  или  бессмертных  -
лишь векам, - промолвила Алара,  стараясь  придать  своему  голосу  побольше
таинственности.
   Девушка удивленно нахмурилась.
   - Знать не  знаю  никакого  лорда  Векам,  -  она  принялась  пятиться  и
посматривать в сторону лестницы. - Пожалуй, лучше я позову повара...
   - Внемли Пророчеству! - воскликнула Алара и с необычным для  ее  возраста
проворством преградила  девушке  дорогу.  -  Внемли  и  запоминай!  Запомни,
повтори и передай его дальше! Запомни Предсказание о Проклятии эльфов!
   У девушки вырвался звук, более всего напоминающий испуганное тявканье,  и
рабыня попятилась. Алара подобрала надетые на нее тряпки,  словно  это  было
шелковое платье, и посмотрела на девушку, пристально и сурово. Поскольку она
казалась слепой, несчастная рабыня окончательно лишилась присутствия духа.
   - Придет дитя! - торжественным шепотом  произнесла  Алара.  -  Оно  будет
рождено человеческой женщиной, но взрастят его драконы, и будет оно  владеть
магией более могущественной, чем любой эльфийский лорд. Дитя это  узнают  по
тому, что оно будет читать все мысли, странствовать на  крыльях  драконов  и
овладеет магией прежде, чем научится ходить.  Дитя  это  будет  походить  на
человека, но с глазами - зелеными, как эльфийские  камни.  Оно  подвергнется
гонениям еще до рождения, но избежит преследований. Это дитя будет  продано,
но никогда не будет куплено. Оно все выиграет и все утратит.
   Про  себя   Алара   подумала,   что   все   это   -   стандартный   набор
двусмысленностей, свойственный любому пророчеству, и не более того. Если  бы
рабы располагали  каким-нибудь  личным  имуществом,  она  могла  бы  неплохо
нажиться, читая им проповеди. Им можно плести что угодно - лишь  бы  звучало
выразительно и загадочно, - и они поверят.
   - В конце же, - Алара повысила голос, - дитя это возвысится над господами
и низвергнет их в нижние круги  ада,  и  самих  их  сделает  рабами  демонов
преисподней!
   Девушка невольно шагнула вперед,  словно  под  действием  чар.  Ее  глаза
блестели от страха и возбуждения, а вьющаяся челка стала влажной  -  девушку
прошиб пот. Алара уставилась ей в глаза и ткнула в нее костлявым пальцем.
   - Внемли словам Пророчества! -  взвизгнула  она.  Девушку  словно  ветром
отнесло назад. - Внемли и запоминай!
   - Джена! Что там происходит? - раздался сверху грудной женский голос.
   Джена снова подскочила и снова побледнела от страха.
   - Н-ничего! - крикнула она в ответ.
   - Тогда какого черта ты там болтаешь вслух?
   - Я.., э-э... - девушка в смятении взглянула на Алару.
   Алара же снова застыла с безмолвностью и неподвижностью статуи.
   - А ну немедленно тащи свою задницу наверх!
   Джена беспомощно посмотрела  на  Алару  и  принялась  карабкаться  вверх,
настолько быстро, насколько ей позволяли подгибающиеся ноги.
   Но когда она,  дрожа  от  страха,  вернулась  в  погреб  в  сопровождении
кухонного надзирателя, там не обнаружилось ни  следа  таинственной  старухи.
Точнее говор