утимо продолжал Каламадеа. - Теперь, когда лорд Киртиан отошел от командования, а великие лорды пока что спорят, стоит ли им распускать армию, Кеман и Дора отправились вместе с ним в поместье леди Мортены.
     - Леди Мот?! - вырвалось у Лоррина. Все тут же повернулись к нему. Очевидно, эта новость оказалась для юноши полной неожиданностью. - Но ведь там моя мама!
     Леди Мот - ее старая подруга!
     - Что, вправду?
     Это было любопытно - но в данном случае не очень важно. Но Лоррин не унимался.
     - Ты же помнишь, мы поддерживаем связь с мамой, - нам изредка удается обмениваться письмами, - продолжал он. - Леди Мот не похожа на других эльфийских леди.
     Она всегда хорошо обращалась со своими людьми - они для нее слуги, а не рабы. На самом деле, когда мы оставили маму у нее, - это как раз было начало восстания, - она объезжала границы своего поместья с отрядом вооруженных людей. Они называли ее матушкой и обращались с ней... просто-таки с любовью!
     Вот теперь он действительно завладел вниманием слушателей. До сих пор они видели одного-единственного эльфийского лорда, к которому люди относились с любовью, и это был Валин.
     - Что, вправду? - И лорд Киртиан поехал к ней... Зачем? - Интересно, а...
     - Интересно - так отправляйся и разузнай сама, - заявил Отец-Дракон. - И поторопись - пока великие лорды не решили, что они хотят делать с этим парнем. Потому что они либо решат бросить его против нас, либо попытаются его уничтожить. Можешь в этом не сомневаться.
     - Что, все настолько плохо? - поинтересовалась Шана. Она знала, что ее тон и слова звучат безжалостно - но что ей было делать? Если уж на то пошло, у ее власти была всего одна опора - доверие окружающих к ее решениям.
     А жители Цитадели, будь то люди или волшебники, лишь порадовались бы, если бы одни эльфийские лорды прихлопнули другого, и не стали бы особо задумываться, что из этого может проистечь.
     - Может, и настолько, - отозвался Лоррин. - С одной стороны, Шана, он сейчас не имеет себе равных в воинском искусстве - это насчет союзника. А с другой - он наверняка птица редкого полета, той же стаи, что и леди Мот. И если его убьют, над людьми его поместья нависнет смертельная угроза - кого бы ни поставили на его место.
     Этого нельзя допустить!
     Шана застонала - но не могла не согласиться с его доводами. Если все это правда, то, даже если им и удастся спасти рабов лорда Киртиана, вряд ли Цитадель сможет принять их всех. Ну почему постоянно получается так, что она вынуждена отвечать за все большее и большее количество народу?
     - Возможно, Шана, он еще не осознал всего коварства великих лордов, - негромко произнес Каламадеа. - Он может не подозревать, что ему грозит опасность. И он как минимум, заслуживает, чтобы его предупредили об этом.
     - И, очевидно, лучше всех с этим предупреждением справлюсь я.
     Шана попыталась вложить в свои слова смирение и покорность судьбе - но никакого смирения она не чувствовала. Разве что тяжесть внезапно свалившейся дополнительной ответственности. Но все это перекрывало ощущение радостного возбуждения. Да, тут она была в своей стихии!
     Но Лоррин... Разлучиться - пусть даже на время - теперь, когда они вместе...
     И снова Лоррин понял ее чувства и мысли.
     - Иди, - тихо сказал он за миг до того, как Шана взглянула на него. - Ты должна идти. Я присмотрю, чтобы тут никто ничего не натворил без тебя, а ты быстренько съездишь туда и вернешься. Это же займет несколько дней, не больше - ведь правда?
     - Ну, наверное, но... - Шана посмотрела на Лоррина.
     - "Я буду скучать по тебе каждую минуту - но это дело под силу лишь тебе. Он может не поверить дракону. Он наверняка не поверит волшебнику, явившемуся говорить от нашего имени. Рена не сможет достаточно быстро добраться сюда - да она, наверное, и не захочет расставаться с Меро. Но ты - Проклятие Эльфов. Если ты обратишься к нему, тебе он поверит".
     Лоррин, как всегда, углядел самую суть. У Шаны была приметная внешность - ее ни с кем нельзя было спутать.
     Ее описание разошлось по всем эльфийским владениям, так что лорд Киртиан узнает ее, едва увидит.
     - "Просто обещай, что вернешься ко мне".
     Еще ни одного обещания в жизни Шана не давала столь охотно.

Глава 24

     У Киртиана зачесался нос, и он рассеянно потер его.
     "И почему, спрашивается, Предки так паршиво писали, невзирая на десятилетия практики?" Мало того что почерк был бисерно-мелким, как будто писавший пользовался лупой, - он еще и был отвратительно корявым и неразборчивым.
     Киртиан с трудом продирался сквозь дебри чьего-то дневника и сразу делал выписки на отдельных листах, чтобы потом переписать все это начисто. У него, в отличие от Предков, почерк был четким и аккуратным. Должно быть, они от скуки изобретали разные манеры письма, каждый свою. Но зачем им было писать так мелко, словно бумага была на вес золота?
     Здесь, в библиотеке леди Мот, было так тихо, что Киртиану казалось, будто он слышит, как парящие в воздухе пылинки одна за другой оседают на книгах. Леди Мот вернула на место все те тома, что унесла за то время, пока в поместье сидели молодые лорды. Теперь ситуация изменилась: она наконец-то оказалась полновластной хозяйкой имения покойного мужа. Поскольку война закончилась и армии у них не осталось, молодые лорды более не нуждались в штабе - хотя по-прежнему вели себя вызывающе.
     Но в этом вызове скользило бессилие.
     Киртиан все так же рассеянно взял стакан с водой и сделал глоток.
     На данный момент молодые лорды обитали на личных землях, в Башне леди Мот - единственном месте, где никому бы не пришло в голову их разыскивать. А даже если бы и пришло, вряд ли бы их нашли - все они сейчас носили людские личины.
     "До тех пор, пока они держатся вместе, все будет хорошо - если только кто-нибудь из них не дрогнет и не пожелает переметнуться к противнику".
     Киртиан переговорил со всеми молодыми лордами и решил, что положение пока что сносное. Во всяком случае, здесь они в безопасности, и им не приходится терпеть сколько-нибудь серьезные лишения.
     Даже рабы Мот не знали, кто они такие - им просто сказали, что эти люди были в армии молодых лордов, и Мот взяла их под свое крылышко, чтобы спасти от наказания.
     Всякий раз, думая об этом, Киртиан невольно ухмылялся. Да, жизнь среди рабов пойдет им на пользу - это даже не вопрос.
     Он уже сейчас замечал, что их отношение к людям начинает изменяться. По крайней мере, у некоторых из них.
     И Киртиан считал, что, если - или когда - восстание начнется снова, оно пойдет совсем другим путем.
     А молодые лорды уже сейчас считали, что и закончится оно совсем иначе. Они хотели уговорить Киртиана либо открыто встать на их сторону, либо снова возглавить армию Совета, но при этом вести боевые действия спустя рукава, а потом, в подходящий момент, повернуть армию против самих великих лордов.
     "Но я вовсе этого не желаю!" Такая война - ибо это будет уже не мятеж, а самая настоящая война - будет кровопролитной. И литься будет в основном людская кровь.
     А Киртиана это совершенно не устраивало.
     План Киртиана, к которому он надеялся привлечь и молодых лордов, был куда более тонким. Киртиан хотел, чтобы они потихоньку, поодиночке, вернулись к своим августейшим отцам и вымолили прощение. Но при этом - в том вся хитрость - им следовало сохранить при себе железные украшения, что защитили бы их от магии отцов.
     Киртиан надеялся, что через некоторое время после возвращения они получат определенную свободу действий и смогут вновь занять свои места на иерархической лестнице. А потом, в силу естественной убыли среди великих лордов, постепенно взять власть в свои руки.
     Впрочем, у этого плана тоже имелось множество недостатков. И едва ли не главным из них было то, что многие великие лорды способны были собственноручно поубивать взбунтовавшихся сыновей и вассалов, едва завидев их. И кроме того, всегда сохранялась вероятность, что среди тех, кому удастся вновь втереться в доверие к отцам, заведется предатель. А это было бы.., очень некстати.
     Ну а пока что молодые лорды находились в укрытии, и если они и не добились великих успехов, то хотя бы не попали в беду.
     Киртиан же, пока Совет обсуждал, как бы получше его использовать в дальнейшем, а его былые враги вынуждены были отступить под давлением обстоятельств, воспользовался этим вынужденным досугом, чтобы вернуться к поискам своего отца.
     Он был уверен, что ключ к местонахождению отца спрятан где-то в этой комнате. Да только вот книг здесь было великое множество, а каталога для них никто никогда не составлял. Личные дневники перемежались романтическими повестями, помогавшими леди скоротать время, а книги с описаниями флоры и фауны громоздились поверх трактатов по магии.
     У Киртиана снова защекотало в носу, и он, невзирая на все попытки удержаться, чихнул. Мот и ее подруга, Виридина, появлялись в библиотеке десяток раз на дню, пытаясь удалить пыль при помощи магии, но всякий раз, как только Киртиан открывал новый том, оттуда поднималось новое облако пыли и присоединялось к тем, что уже витали в воздухе.
     У семейства Мот тоже был свой пунктик - страсть к собирательству. Большая, часть этой библиотеки досталась Мот от родни. Однако родственники Мот при утолении своей страсти не отличались особой разборчивостью. Похоже, тот, кто собирал книги и манускрипты, под словом "книга" понимал всякое собрание переплетенных листочков, а под словом "рукопись" - все, написанное от руки.
     Насколько мог судить Киртиан, ни в их отборе, ни в сортировке никакой системы не было, равно как и попыток определить ценность имеющихся экземпляров.
     Возможно, если бы Киртиан побывал здесь до того, как молодые лорды устроили в поместье свой штаб, он и сумел бы определить, какие именно книги и рукописи изучал отец, и это дало бы ему ключ к разгадке. Но мятежники просто свалили все, что нашли, в кучу, дабы расчистить помещение и использовать его для своих нужд, а Мот, утаскивая из библиотеки те книги, которые считала ценными, лишь усугубила положение. Мот, чтоб она была жива-здорова, искренне считала, будто ей удается содержать библиотеку в чистоте и порядке.
     "Ну, вообще-то так оно и было - пока мы не нашли в чулане те ящики". Супруг Мот считал библиотеку предметом меблировки - то есть, по его мнению, там должны были находиться книги, которые можно было красиво расставить на полках. А все остальное - а это было раз в пять больше того, что красовалось на полках, - по его приказу упаковали в ящики и спрятали в чулан рядом с библиотекой. Мот вообще думала, что в том чулане ничего нет, пока однажды они не заглянули туда. Как оказалось, молодые лорды перевернули весь чулан в поисках карт, которые можно было бы использовать для составления стратегических планов, кое-что перенесли в библиотеку и там оставили, а остальное передвинули, чтобы расчистить место для того, что они сочли нужным убрать в чулан. В общем, если изначально тут и наличествовал какой-то порядок, он исчез безвозвратно. Теперь в чулане появились полки - равно как и в расположенном по соседству свободном кабинете, и в соседней неиспользуемой гостиной, - и Киртиан пытался хоть как-нибудь упорядочить этот хаос.
     Впрочем, он быстро уразумел, что ответ на его вопросы находится не в напечатанных книгах и не в иллюстрированных рукописях, какими бы интересными они ни были, а в дневниках, которые частенько вели эльфийские леди и изредка - их лорды.
     Отец почти наверняка определил местонахождение Врат по каким-то сведениям, хранящимся где-то здесь. Местонахождение Врат было позабыто. Мало того - складывалось впечатление, что построившие их Предки приложили немало усилий, чтобы скрыть сведения от своих потомков и даже от многих своих современников, прошедших через Врата.
     Но почему? Хороший вопрос. Возможно, они боялись, что в их рядах обнаружится предатель и вновь откроет Врата, чтобы впустить сюда их врагов. Врата и сами по себе в немалой мере способствовали стиранию воспоминаний.
     Переход был столь суровым испытанием, что впоследствии многие действительно очень смутно помнили то, что происходило сразу вслед за Переходом.
     А некоторым, возможно, "помогли" забыть.
     Ни один из великих лордов, создавших Врата и выживших при Переходе, не оставил записанных воспоминаний об этом событии. Это факт. И никто из историков этого не сделал. Это тоже факт. А потому, поскольку официальных хроник не существовало, у Киртиана остался один-единственный источник сведений, неофициальный. И оставили его те, кого власть имущие считали настолько незначительными существами, что просто не обращали на них внимания.
     "Леди... Да, леди!"
     И еще чудаки.
     Некоторые из этих дневников были красиво переплетены и вполне могли в свое время красоваться на полках "парадной" библиотеки. Возможно, именно из них отец и почерпнул нужную информацию.
     А может, он отыскал в официальных летописях нечто такое, что Киртиан проглядел.
     Киртиан расстроенно пригладил волосы, позабыв, что руки у него грязные от пыли, потом строго велел себе не терять терпения. В конце концов, отец начал заниматься поисками Врат за много десятилетий до рождения Киртиана. Возможно, к тому времени, как ему удалось что-то обнаружить, он уже так много знал о Предках и настолько проникся их образом мыслей, что научился угадывать вещи, которые отнюдь не были очевидными.
     И потому Киртиан продолжал копаться в рукописях библиотеки Мот, положив рядом Великую книгу Предков.
     Прежде чем приниматься за изучение какой-либо рукописи или дневника, следовало выяснить, кто автор или, по крайней мере, кому он приходился современником - то есть мог ли он помнить времена Перехода.
     Поскольку почти наверняка большая часть этих рукописей относилась к более позднему периоду, Киртиану следовало попытаться потом выбрать из них те, которые принадлежали перу тех же авторов. Большинство любителей писать дневники превращали их в многотомные повествования благодаря своей долгой жизни. Если же автор родился позже, значит, его писанину надо отложить в сторонку.
     Это был единственно логичный план действий. Кроме того, это была чрезвычайно утомительная, отнимающая очень много времени и очень, очень пыльная работа.
     Правда, у Киртиана было два помощника - Джель и та малышка-наложница, которую изволила ему подсунуть леди Триана. Киртиан послал за ней после того, как на время совещаний Совета передал свои полномочия лорду Киндрету. Раз уж Триана так интересуется его делами, надо скормить ей побольше сведений - пускай переваривает.
     Киртиан подозревал, что она работает в паре с Аэлмаркином. По крайней мере, временно. Леди Мот предоставила Киртиану неоценимые сведения о предыдущих выходках Трианы, так что у него появилась возможность составить представление о том, какую игру она ведет и какие союзы заключает. И понять, что на самом деле Триана не служит никому, кроме себя.
     А потому, на взгляд Киртиана, в данной ситуации уместнее всего было предоставить ей те сведения, которые он желал бы предоставить. Джель лично проверил наложницу - правда, чуть не довел ее своими расспросами до слез - и таки решил, что леди Лидиэль успешно "обратила" девчонку. Но всякий раз, когда девушка докладывала Триане - а Триана просто-таки жаждала знать, где сейчас Киртиан и чем он занимается, - Джель всегда присутствовал при этом, дабы убедиться, что она придерживается разработанного сценария.
     Однако же девушка не знала, чем именно ее хозяин занимается в библиотеке. Чего она не знает, того не выдаст, даже если снова попадет в руки к Триане или Аэлмаркину.
     Она знала только то, что видела - то есть что Киртиан приказал навести порядок в библиотеке, и рабы Мот теперь составляют каталог печатных изданий. Киртиан тем временем изучал рукописи и составлял второй каталог, а Джель с девушкой расставляли проработанные материалы по полкам. Девушка не умела читать эльфийский рукописный шрифт и не знала, что именно он оставляет, а что отбраковывает. А потому, хотя она могла многое рассказать о его действиях, Триане не было бы с этих рассказов совершенно никакого проку.
     Вообще-то Киртиан полагал, что эта пресловутая Триана появится здесь собственной персоной, причем в недалеком будущем. Ведь явно же она не удержится и попытается лично сунуть нос в его дела. Возможно, она также попытается соблазнить его; в прошлом она не раз применяла этот метод. Даже Мот говорила, что Триана красива, и отнюдь не безжизненной красотой статуи - она держится живо, остроумно, напористо и не боится выказывать свой ум. В общем, она давно уже превратила свою внешность и обаяние в оружие. Не исключено, кстати, что она заключила союз не только с Аэлмаркином, но еще и с лордом Киндретом, ибо в своем стремлении к власти готова была использовать всех и вся. Ну если это и вправду так, то не исключено, что коса найдет на камень: лорд Киндрет играет в эти игры куда дольше, чем малютка Триана.
     "Предки, каким же циником я становлюсь..."
     А ведь были времена, когда ему и вправду этого хотелось - когда у него не было забот серьезнее, чем планы учебных сражений и совещаний с Лидиэлью о том, как отвадить Аэлмаркина. Подумать только - ведь тогда он относился к лордам вроде Киндрета с уважением!
     "Ну, зато теперь я в курсе..."
     И помог ему в этом не один лишь собственный опыт и даже не откровенный разговор с Мот, затянувшийся на целую ночь. Последней каплей оказались все эти рукописи, что прошли через руки Киртиана: летопись интриг, измен и злоупотребления властью и силой, изложенная теми, кого сильные мира сего считали слишком ничтожными, чтобы следить за ними. Впрочем, если уж говорить начистоту, многие из них тоже были не подарок; они вели себя, словно куры в курятнике - разворачивались и принимались клевать тех, кто еще слабее. Но для Киртиана это стало весьма отрезвляющим, хотя и неприятным занятием - продираться сквозь их записи. А ведь авторы, наверное, думали, что их никогда никто не прочтет, кроме них самих...
     "Интересно, а как с этим обстоят дела среди волшебников и свободных людей?" Теперь, лишившись большей Части своих иллюзий, Киртиан предполагал, что там то же самое - ну разве что размах поменьше. Великие лорды были настолько могущественны, а те, кого манила их власть, Настолько зацикливались на стремлении к ней, что эта самая власть развращала их всех. Избежать этого удавалось лишь тем, кто, как Мот, понимали, насколько опасна такая огромная власть, и сторонились ее. А долгая жизнь эльфов приводила к тому, что их развращенность и эгоизм достигали таких пределов, до которых людям было не дойти.
     "Но есть ведь и другие! Такие, как Мот, Лидиэль - ну, и я сам, надеюсь". Власть не развращает, если ты понимаешь, насколько она опасна и с какой огромной ответственностью сопряжена. Киртиан надеялся, что среди волшебников и свободных людей все-таки есть те, кто это осознает.
     Возможно, именно в этом понимании был ключ к поведению тех эльфийских лордов, что обращались с людьми, оказавшимися под их защитой, столь же уважительно, сколь и с эльфами-вассалами, и тех эльфов-вассалов, что обращались с людьми как с равными. Первыми были те, кто испытал на собственной шкуре гнет эвелонских высших лордов и твердо решил никогда не обращаться со слабыми так, как обращались с ними самими. А потом они Передали эти воззрения своим потомкам.
     А существовали ли еще такие семьи, как его собственная и семейство леди Мот? Не исключено. Во всяком случае, Киртиан позволял себе надеяться, что они таки существуют, но таятся, как таился он сам, а до него - его отец и дед. Возможно, они и действуют точно так же: сидят где-нибудь в глуши и стараются выглядеть в глазах великих лордов безнадежной деревенщиной, не заслуживающей внимания. Видят Предки, если бы не эта заноза Аэлмаркин, их семья никогда бы не привлекла к себе внимания Киндрета, и ему, Киртиану, не пришлось бы выставлять себя на всеобщее обозрение, да еще и в качестве специалиста по военному делу.