ел набил рот едой и принялся обдумывать эту мысль. Что бы там ни  думали
окружающие, Ардан отнюдь не был глуп. А уж о том, какие заковыристые ловушки
подстраивали друг другу эльфийские лорды, и говорить не приходилось...
   Караванщик встал, подошел к спящей девочке и задумчиво уставился на  нее.
На вид девчонка ничуть не напоминала орудие  заговора.  Сейчас,  свернувшись
среди  подушек  и  шелковых  покрывал,  она  выглядела  даже  младше  своего
предполагаемого возраста. Кел прикинул, что ей должно быть лет четырнадцать,
но  во  сне  ее  черты  смягчились,  и  казалось,  что  девчонке  не  больше
одиннадцати.
   Кел обратил внимание на привычные к работе  руки,  мускулистое  тело,  на
царапины, шрамы и полузажившие порезы. Кожа на ступнях была твердой,  словно
подметка. Кроме того, ноги, руки и тыльная сторона шеи  были  густо  покрыты
ссадинами - верный признак того, что девчонка тоже угодила в песчаную бурю.
   - Ну что ж, - сказал он  после  недолгого  изучения,  -  девчонка  вся  в
царапинах и мозолях. Кожа у нее как у работницы с поля.  Судя  по  виду,  ее
тоже захватила буря. И никто не мог знать, что мы найдем это место - то есть
по картам я знал, что оно существует, но далеко не всегда  в  отмеченных  на
карте местах и вправду есть вода.
   - Какой-нибудь лорд мог нарочно навести  на  нас  эту  бурю,  -  возразил
Ардан. - Девчонка  вполне  может  и  вправду  быть  из  сельскохозяйственных
рабочих. А туника может быть наколдована.
   - Да, тоже правдоподобно. Но у меня есть  способ  это  проверить,  ты  не
забыл? - Кел снова достал  тунику  из  гайника,  потом  извлек  из  поясного
кошелька шелковый сверточек. Караванщик осторожно развернул сверточек, и там
обнаружилась подвеска - черный камень, оправленный в странный тусклый металл
с зеленоватым отливом. Тщательно  следя  за  тем,  чтобы  не  прикасаться  к
подвеске голыми руками, Кел приложил ее к тунике.
   Камень остался глянцевито-черным. С туникой тоже ничего не произошло.
   - Видишь? - победно спросил Кел. - Если бы здесь были какие-нибудь  чары,
эта штука их обнаружила бы. Ардан задумчиво кивнул.
   - Девчонка ведет себя точнехонько как дикарка  -  это  точно.  Ежели  все
обдумать, я б и об заклад побился, что она дикая, а ты знаешь, что  я  спорю
лишь наверняка. Но я должен обо всем таком думать, Кел, - это ж моя работа.
   - И я очень рад, что ты об этом думаешь, - Кел вернул тунику в тайник,  а
подвеску убрал в кошелек. - Ну что ж, если ты готов побиться об заклад,  что
девчонка - дикарка, то я бы сказал, что это так  же  выгодно,  как  торговля
золотом. Ну а  теперь  скажи,  что  ты  думаешь  о  девчонке?  Стоит  ли  ее
продавать, а?
   Ардан слегка склонил голову набок.
   - Хм. Думаю, да. Как выясним,  где  она  взяла  эту  штуку,  можно  будет
продавать - ежели, конечно, она не совсем придурковатая и  помнит,  где  это
взяла. У этих, диких, с головой бывает вовсе плохо.
   Ардан почесал бок и откусил еще сыра.
   - Посмотри  хоть  на  беглых  или  на  тех  плутов,  что  вокруг  дикарей
сшиваются, - они ж половину времени дохнут с голоду  и  жрут  всякую  дрянь,
даже жуков. А ежели у них появляются дети, так они  вырастают  точно  такими
же, и не умеют думать ни о чем, кроме жратвы.
   - Да, вряд ли поедание жуков полезно для  мозгов,  -  согласился  Кел.  -
Впрочем, а какое  значение  имеют  мозги,  особенно  у  девчонки?  Постелить
постель и улечься в нее можно и без мозгов, а? - Они с Арданом  рассмеялись.
- Ты хорошо умеешь оценить тело, Ардан. Что ты еще о ней скажешь?
   - Ну, ежели тебя интересует мое  мнение,  я  бы  сказал,  что  красавицей
девчонку не назовешь, но за нее можно  получить  неплохие  деньги.  -  Ардан
вытянул шею, чтобы получше  рассмотреть  спящую  девочку.  -  Волосы  у  нее
хороши. Жаль, что она их так чертовски коротко обрезала. Пожалуй,  ее  можно
выдрессировать на бойца. На арене тоже особых  мозгов  не  надо  -  было  бы
желание  выжить  да  хорошая  реакция.  А  из  этих  дикарей  хорошие  бойцы
получаются, если заловить их еще маленькими.
   - А что, это мысль! - довольно согласился Кел. Жаль,  что  нельзя  просто
продать ее и прикарманить денежки - но кто-нибудь же  непременно  разнюхает,
это ясно как божий день. Лорд Беренель - хороший хозяин,  но  такого  он  не
потерпит. Если он узнает, что Кел вздумал обманывать господина, то  прикажет
его в стену замуровать.
   А вот продать девчонку и получить свою долю - особенно если Кел выторгует
хорошую цену, - это уже совсем другое. Беренель всегда не против  поделиться
частью удачи, особенно если удача сама свалилась в руки...
   Ардан поднялся на ноги и тоже принялся рассматривать спящую девочку.  Как
и сказал Ардан, дикарка не была красавицей - но и уродиной  ее  тоже  нельзя
было назвать. Пожалуй, она привлекательная, решил Кел. Или даже хорошенькая.
Спутанные темно-рыжие кудри, достигающие плеч,  бронзовая  от  загара  кожа,
неплохая фигурка. И лицо тоже ничего: выгнутые дугой брови,  высокие  скулы,
заостренный подбородок - как есть лисичка.
   Привлекательная, здоровая и крепкая. Да, она  должна  принести  приличную
прибыль. Или даже очень приличную, если воспользоваться  советами  Ардана  и
убедить покупателя, что дикость девчонки - это дополнительное достоинство.
   Иногда Ардану приходят в голову просто-таки отличные мысли.
   - Неплохо, - изрек  Ардан,  изучив  дикарку.  -  Знаешь,  надо  будет  ее
нарядить в короткую кожаную тунику, - чтоб ноги были  напоказ,  -  отрастить
волосы подлиннее, выставить на арену, и из нее  выйдет  интересная  новинка.
Особенно ежели окажется, что она  умеет  драться.  Думаю,  надо  обязательно
присоветовать, чтоб ее именно так и упаковали.
   Ардан редко советовал что-либо по части торговли, но уж  если  советовал,
то в самое яблочко. Кел кивнул и решил, что  нужно  будет  честно  разделить
свою долю от прибыли с помощником.
   - Как ты думаешь, девчонке не повредит, если мы будем держать ее в сонном
состоянии до самого города? - спросил он.
   Ардан покачал головой.
   - Не, не думаю. Девчонка может попытаться затеять драку - не хватало  еще
время на нее тратить. На кой нам шум вокруг работорговли. Я так считаю: если
твердить девчонке, что мы ее друзья и везем ее в безопасное  место,  а  сами
будем подкармливать ее маком, это будет лучше всего.
   - Мы сейчас в.., в трех днях пути от земель лорда Дирана и где-то днях  в
пяти от города. Ничего с ней не станется, если держать ее на маке так долго?
   Келу уже приходилось сталкиваться с пристрастием  к  маку.  Нынешний  его
запас прежде принадлежал одному  погонщику,  свихнувшемуся  на  этом  зелье.
Когда Кел отобрал у него мак, погонщик  настолько  взбеленился,  что  Ардану
пришлось убить его.
   Расточительство, конечно, но так уж получилось.  Демины  ведают,  где  он
добывал это зелье и как к нему пристрастился.
   - За неделю-две неприятностей  еще  не  начнется.  Можно  делать  раствор
послабее, чтоб девчонка просто плохо соображала, что вокруг творится.
   Ардан куда лучше Кела разбирался во всяких зельях и  их  воздействии.  Он
выполнял в  караване  обязанности  травника  и  костоправа.  Кел  был  живым
доказательством того, что Ардан свое дело знал - тому уже не раз приходилось
штопать прорехи в шкуре караванщика.
   - Ну тогда,  я  думаю,  мы  обзавелись  недурным  имуществом,  а?  -  Кел
улыбнулся помощнику, и тот, в свою очередь, ответил улыбкой.
   Потом они снова с удобством расположились  на  подушках.  Кел  чувствовал
себя превосходно. Он глотнул холодной воды и отметил про себя ее  чистоту  и
приятный вкус. Все то время, пока караван находился в пути, ни Кел, ни Ардан
не прикасались к спиртному, а уж о всяких зельях и речи не шло, хотя кое-что
они при себе держали - хотя бы тот же  мак  на  случай  серьезных  ран.  Кел
всегда считал, что  старший  всегда  должен  быть  начеку  на  случай  любой
неожиданности. Ардан не только был согласен с Келом, но и во  всем  следовал
примеру своего начальника, даже  когда  ему  отчаянно  хотелось  попробовать
какой-нибудь новый сорт вина.
   - Ну так как, - поинтересовался Кел, потянувшись за хлебом, - ты все  еще
считаешь, что от песчаной бури один вред? - Он рассмеялся собственной  шутке
и передал хлеб здоровяку-помощнику.
   Ардан ответил довольным смешком.
   - И польза тоже - ежели буря приносит к нам такую штучку, - отозвался он.
- На самом деле, если бы  бури  всегда  были  такими  прибыльными,  я  б  их
полюбил!

***

   Кеман прятался  в  разрушенной  башне  и  из  этого  ненадежного  убежища
наблюдал за людьми. Он никогда не отличался особыми способностями  к  чтению
мыслей, даже если это были мысли других драконов, но все эти  люди  обладали
чем-то таким, что не позволяло Кеману получить хоть минимум сведений  из  их
сознаний. Кеман припомнил, как мама что-то рассказывала о каких-то ошейниках
- а поскольку все люди действительно носили на шее металлические или кожаные
ошейники,  казалось  логичным  предположить,  что  ошейники  и  есть   всему
причиной. Кеман спрятался в тень, улегся на брюхо и постарался придать своей
шкуре цвет песка, а потом сосредоточился и принялся  подслушивать  разговоры
людей. Раз уж мысли не слышны...
   Кеман готов был ожидать от них  самого  худшего.  Их  обычные,  обыденные
разговоры вполне могли скрывать за собой злые  намерения.  Кеман  давно  уже
потерял Шану из виду. Люди заманили ее в свой шатер  и  там,  возможно,  уже
надели на нее такой же ошейник, - иначе почему он не может услышать даже  ее
мыслей?
   Кеману казалось, что его желудок катается внутри,  как  перекати-поле,  а
каждая мышца в теле  молодого  дракона  ныла  от  напряжения.  Ему  хотелось
ринуться прямиком в лагерь и спасти Шану из лап чужаков, но он не мог  этого
сделать. Он даже не знал, где именно  находится  Шана  и  все  ли  с  ней  в
порядке. А потому у Кемана не было никакой  возможности  просто  налететь  с
неба, подхватить Шану и унести ее. С одной  стороны,  Кеман  просто  не  был
уверен, что сможет это проделать. Он никогда прежде не пытался носить  Шану.
А с другой стороны, он совершенно не был уверен, что сможет достать  девочку
из шатра.
   И потому сейчас он решал вопрос: как бы подобраться поближе к Шане?
   Кеман не мог принять облик дракона  -  это  было  запрещено.  Он  не  мог
подойти к ним в облике однорога: едва завидев его, люди тут же попытались бы
подстрелить однорога из своих небольших, но мощных луков - Кеман видел,  что
несколько  человек  держат  такие  луки  при  себе.  На  самом  деле   любое
четвероногое существо любого размера вполне могло получить стрелу в качестве
приветствия.
   Даже если двуногие и не сочтут, что Кеман представляет  для  них  угрозу,
они вполне могут подумать, что он - обед.
   Принять человеческий облик и попытаться пробраться внутрь тоже нельзя.  В
такой маленькой группе обычно все Друг друга знают, и  чужака  автоматически
примут за врага. Особенно если эта группа - торговый караван.
   И все-таки ему нужно было как-то присоединиться к  каравану.  Надо  стать
кем-то таким, кто их заинтересует и в то же время не покажется опасным.
   Кеман потер пересохшие глаза и вздохнул. Солнце уже клонилось  к  закату.
Он весь день провел на жаре. Видеть воду совсем рядом и не иметь возможности
сделать хоть глоток - это уже  превращалось  в  настоящую  пытку.  Кеман  со
жгучей завистью наблюдал, как одно из вьючных животных иноходью подбежало  к
бассейну и принялось пить. Он тоже так хочет!..
   Ха! Внезапно Кеман сообразил, как можно проникнуть в лагерь. Почему бы  и
нет, собственно?
   Ему потребовалось лишь мгновение сосредоточения,  и  вот  на  месте,  где
только что стоял  Кеман,  возник  уродливый  вьючный  грель  с  бородавчатой
шкурой.
   Грель-Кеман потрусил вниз, к оазису. Он направился прямиком  к  бассейну,
как будто его  ничто  больше  не  интересовало,  и  присоединился  к  прочим
животным у водопоя.
   Когда первый глоток холодной воды скользнул  в  пересохшее  горло,  Кеман
испытал ощущение, близкое к экстазу, - у него даже ноги ослабели.  Все,  что
он мог сейчас, это жадно пить и стараться не свалиться.
   Людям потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить его присутствие и
осознать, что вместо девяти грелей у бассейна теперь стоят десять. А осознав
это, они весьма обрадовались. Четверо погонщиков окружили Кемана. Тот поднял
голову  и  уставился  на  них,  кротко  помаргивая.  Люди  переглянулись   и
обменялись улыбками. Потом один из них  подошел  поближе  и  протянул  руку.
Кеман ткнулся в нее носом, стараясь  не  морщиться  от  противного  людского
запаха, а потом снова опустил голову к воде.
   Люди позволили Кеману напиться вволю, прежде чем отвести его к  остальным
и привязать к колу. Оказавшись  здесь,  в  компании  еще  девяти  образчиков
несказанной красоты, Кеман закрыл глаза и изо всех сил попытался  дотянуться
до сознания Шаны. Он старался до тех пор, пока от  напряжения  не  заработал
себе пульсирующую боль в виске.
   Но у него так ничего и не вышло.
   Кеман не угомонился.  Он  предпринимал  попытку  за  попыткой.  Люди  тем
временем бродили вокруг. Некоторые  были  заняты  костром  и  приготовлением
обеда. Какой-то человек насыпал грелям по мерке зерна.  Кеман  смахнул  свою
порцию так же быстро, как и настоящие  грели.  К  закату  Шана  все  еще  не
показалась из шатра, и Кеман начал уже  подозревать,  что  с  ней  произошло
что-то ужасное. Пытаясь подобраться поближе к шатру, Кеман так натянул  свою
привязь, что та чуть не порвалась. Он старался не представлять себе всех тех
ужасов, которые могли произойти с Шаной, - и все-таки ничего не мог с  собой
поделать. Ему все  время  мерещилась  Шана:  связанная,  с  кляпом  во  рту,
избитая...
   В конце концов Кеман выяснил, почему Шана не  выходит.  Он  заметил,  как
рослый человек в серой одежде - кажется, один  из  двух  руководителей  этой
группы, - на мгновение  остановился  неподалеку  от  того  места,  где  были
привязаны грели, и насыпал в бурдюк с водой  несколько  щепоток  непонятного
порошка.
   "Какое-то зелье..." Мужчина отодвинул пелог и  вошел  в  шатер,  а  Кеман
насторожил уши, сделав их такими чувствительными, что мог бы сейчас услышать
даже комариный вздох.
   В шатре послышался голос Шаны, удивленный и сонный.
   - Здрасьте, - невнятно пробормотала она. - Я.., ужасно устала. Извините.
   - Не извиняйся за свою слабость, дитя, - ответил другой  мужчина.  -  Спи
столько, сколько тебе потребуется. Только сперва  попей.  Воздух  в  пустыне
очень сухой, и тебе нужно часто пить.
   - Спасибо, - сказала Шана и больше уже не произнесла  ни  единого  слова.
Мужчины вышли из шатра. Оба  они  казались  чрезвычайно  довольными.  Второй
мужчина был одет в темно-красный наряд, и одежда его была  отделана  красным
шнуром, но больше ничего примечательного в его облике не было. У  него  были
темные волосы и карие глаза, он носил бороду и был  на  голову  ниже  своего
спутника. Проходя мимо грелей, он негромко рассмеялся,  словно  в  ответ  на
какие-то свои мысли.
   Кеман не сдержался и попытался цапнуть человека. Но тот легко уклонился и
чувствительно стукнул Кемана по носу.
   "Ай-яй-яаай!" Этот вопль вырвался не только из сознания, но и  из  глотки
Кемана. До сих пор Кеману лишь однажды довелось  испытать  подобную  боль  -
когда Рови повалил его и запустил когти ему в плечо. Молодой  дракон  рухнул
на колени, подвывая от потрясения и боли, а человек пошел  себе  дальше,  не
обратив на этот инцидент особого внимания.
   "Ox..."  -  подумал  Кеман  и  непроизвольно  застонал.  На   глаза   ему
навернулись слезы. Огонь и Дождь, больно-то как!  Наверное,  теперь  у  него
сломан нос...
   Но когда боль утихла, Кеман обнаружил, что ничего такого с его  носом  не
произошло. Он был в полнейшем порядке, и даже кровь  из  него  не  шла.  Так
Кеман на собственном опыте познакомился с уязвимым  местом  грелей.  И  этот
урок он собирался запомнить надолго.
   Постепенно все вокруг погрузилось во тьму. Кеман снова  оказался  наедине
со своими мыслями и страхами.
   Значит, эти люди опоили Шану зельем. Они хотят и  дальше  давать  ей  это
снадобье, а потом надеть на нее ошейник. "Почему же она не боится? - подумал
Кеман, пытаясь подобраться поближе к шатру. - Почему ее  даже  не  удивляет,
что она не может больше слышать чужие мысли?"
   Потом его осенило: да ведь у Шаны нет никаких причин подозревать, что эти
люди опасны - и что они именно люди! У нее были все основания подумать,  что
это драконы  из  какого-то  другого  Рода,  которые,  наверное,  разыгрывают
игру-представление.
   Мама никогда не говорила Шане,  что  люди  и  эльфийские  лорды  все  еще
существуют. Мама рассказывала все так, что Шана вполне  могла  считать,  что
все они поумирали во время Войны  Волшебников  или  живут  так  далеко,  что
драконы никогда теперь с ними не встречаются.  Остальные  взрослые  с  Шаной
просто не общались, а из подростков о людях ей говорили только те, кому Шана
никогда не верила - Мире и Рови. Она училась писать  по  книгам,  написанным
драконами на эльфийском языке, и  в  этих  книгах  рассказывалось  только  о
Народе.
   Они оставили ее в неведении. Даже если бы Шана  заподозрила  сейчас,  что
вокруг нее не драконы, она была так опоена зельем, что  вряд  ли  сумела  бы
додумать эту мысль до конца. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из Рода узнал о
ее способностях - например, о том, что она умеет читать мысли. Так что  даже
если бы ее и не опоили, Шана скорее всего не стала бы пытаться читать  ничьи
мысли.
   А даже если бы и попыталась... Шана  рассказывала  Кеману,  что  ее  силы
умалились после того, как  она  убила  земляную  белку.  Шана  могла  просто
подумать, что она снова ослабела.
   "Что же мне теперь делать? Как же мне забрать Шану отсюда, если я даже не
могу предупредить ее, что я здесь?"
   Это была очень длинная ночь, и Кеман провел ее почти без сна.
   Взошло солнце, позолотив лучами все, к чему они  прикоснулись.  На  песок
легли длинные синие тени. Где-то вскрикнула птица  -  Кеман  даже  не  знал,
какая именно Ничто больше не нарушало тишины.
   Кеман изнемогал. Ему  никогда  прежде  не  приходилось  бодрствовать  так
долго. Он зевнул и переступил с ноги на ногу. Что же будет дальше?
   Какой-то небольшого роста человек вышел из своего шатра. Этот  шатер  был
намного меньше того, где держали Шану. Он  снова  насыпал  грелям  зерна,  а
потом взвалил на Кемана тюк с грузом.
   Кеман удивленно уставился на юношу, а потом, не успев даже подумать,  что
делает, сбросил тюк.
   Парень снова попытался навьючить Кемана. Кеман взбрыкнул. На этот раз тюк
взмыл в воздух и приземлился довольно далеко.
   Юноша пробормотал что-то себе под нос и пошел за тюком. Он  подтащил  тюк
поближе к грелям, а потом попытался водрузить на спину Кемана седло - с  тем
же результатом.
   Так продолжалось некоторое время. В конце концов, когда Кеману уже начало
нравиться это развлечение, на помощь парню явился другой человек,  постарше.
Человек внимательно и неприятно посмотрел на Кемана, и  Кеман  заметил,  как
рука его сжалась в кулак.
   Кеман резко изменил  тактику  и  превратился  в  образец  послушания.  Он
разрешил беспрепятственно оседлать себя,  а  потом  опустился  на  колени  и
позволил людям  взвалить  ему  на  спину  разнообразные  тюки  и  корзины  с
товарами. Кеман  уже  получил  урок  и  не  видел  особого  смысла  еще  раз
испытывать это ощущение.
   К этому времени прочие грели тоже были навьючены,  и  Кеман  поднялся  на
ноги.  Убедившись,  что  груз  закреплен  равномерно,  Кеман  огляделся   по
сторонам. Тут как раз вернулся человек-разведчик. Он был верхом на лошади, а
на луке седла у него, на специальном насесте сидела какая-то  птица.  Вскоре
после его возвращения хлопнул полог шатра, и оттуда вышли  все  те  же  двое
мужчин, а между ними шла Шана.
   От беспокойства у Кемана оборвалось сердце.