Шана выглядела опрятно и была
одета в новую алую тунику, а на шее у нее, как и у всех  прочих,  красовался
ошейник. Но она шла очень неуверенно, спотыкаясь на каждом шагу. Глаза у нее
были остекленевшими, и она явно плохо соображала.
   Двое мужчин помогли ей усесться на греля,  груз  которого  перекочевал  к
Кеману, и привязали ее к седлу. Грелей выстроили в цепочку и  связали  между
собой длинными веревками. Шана сидела в самом конце, за три греля от Кемана.
Она была совсем рядом - и все-таки  сейчас  Кеман  ничего  не  мог  для  нее
сделать. Он и сам, отказавшись уйти без Шаны, оказался в ловушке. И он ничем
не мог помочь Шане.
   Погонщики принялись подгонять животных - и Кемана в том числе, - побуждая
их отправиться в путь. Кеман заревел  в  унисон  с  остальными  грелями.  Но
причины, исторгшие этот вопль, отличались от  побуждений  других  грелей  не
меньше, чем разум Кемана, - от их же мозгов.
   Из разговоров погонщиков Кеман знал, что караван находится  менее  чем  в
пяти днях пути от конечной цели своего путешествия,  торгового  города.  Там
Шану собирались получше расспросить, а потом продать.
   А Кеману до сих пор так и не удалось освободить ее или хотя бы поговорить
с ней.

***

   Кеман брел по немощеной дороге, вдыхая  пыль,  поднятую  впереди  идущими
грелями, и сам взбивал пыль - она доставалась тем, кто  шел  позади.  Вокруг
раскинулись  земли,  принадлежащие  лорду  Беренелю.  Когда-то   эти   земли
обрабатывались, и множество рабов в алых одеждах ухаживали за  урожаем.  Но,
если верить погонщикам, это было еще до того, как лорд Беренель провел здесь
небольшую войну. И вот теперь еще добрых десять лет эти земли  будут  лежать
под паром. А вот когда тела - человеческие тела - перегниют и превратятся  в
чернозем, а кости можно будет перепахать, тогда лорд снова что-нибудь  здесь
посадит. А земля будет плодоносить вдесятеро обильнее, чем до войны.
   Кеману пора было удирать. И, видимо, придется сделать это без  Шаны.  Как
только он окажется в городе...
   "Даже не знаю... Может, там ее будет  легче  освободить?  Может,  если  я
приму эльфийский облик, то смогу просто приказать отпустить Шану?.."
   Но эта надежда была тщетной, и Кеман сам это знал.  Незнатные  эльфийские
лорды  стояли  на  социальной  лестнице  лишь  ненамного   выше   доверенных
слуг-людей, и никто из людей лорда  Беренеля  и  не  подумает  расстаться  с
добычей по приказу какого-то неизвестного типа, пусть он даже будет эльфом.
   Особенно если учесть, что они до сих пор  не  получили  У  Шаны  внятного
ответа на вопрос, откуда взялись шкурки, пошедшие на ее тунику.
   С одной стороны, у Шаны просто не хватало знания языка,  чтобы  объяснить
им это. А с другой, что даже важнее, Шана явно до сих пор была уверена,  что
ее "друзья" принадлежат к Народу, и потому не могла понять, почему  они  раз
за разом задают одни и те же вопросы о ее тунике. Шане казалось,  будто  они
спрашивают, кому именно принадлежала эта шкура. Но она  уже  сказала  им  об
этом. И повторила это уже множество раз.
   Но люди думали, что девчонка несет какую-то чушь, и начали  уже  считать,
что дикарка, пожалуй, просто придурковата.
   Кеман просто не знал, как же ему быть. Что-то нужно делать, но что?
   А  затем,  буквально  в  мгновение  ока,  ситуация  резко  изменилась   и
окончательно вышла из-под контроля Кемана.
   Безоблачное  синее  небо  у  них  над  головами  словно  раскололось   от
пронзительного вопля - Кеман в жизни не слыхал ничего подобного. Он,  как  и
все живые существа в караване, задрал голову вверх.
   С неба на них с визгом пикировала Алара. Кеман узнал ее мгновенно  -  еще
бы  ему  не  узнать   собственную   маму!   Она   всегда   была   достаточно
примечательной.
   Алара была в самом что ни на есть чистейшем драконьем облике.
   В последнее мгновение она затормозила, развернув крылья с резким хлопком,
и пронеслась буквально над  головами  всадников.  Потом  Алара  стремительно
набрала высоту и приготовилась к новому пикированию. Кеман впал в  полнейшее
ошеломление и застыл - но все прочие  его  спутники,  как  разумные,  так  и
неразумные, действовали иначе.
   Когда Алара во второй раз  вошла  в  пике,  грели  в  единодушном  порыве
ринулись наутек. Остолбеневший Кеман  оказался  не  готов  к  этому.  Шедший
впереди грель рванул с места в галоп, щелкнула лопнувшая  веревка,  и  Кеман
остался посреди дороги в гордом одиночестве. В одиночестве,  поскольку  люди
тоже предпочли взять руки в ноги. Некоторые рассыпались по  полю  в  поисках
укрытия, а некоторые припустили вслед за исчезнувшими грелями.
   "Мама! - закричал Кеман. - Мама, перестань! Не надо!.."
   Но Алара не услышала сына либо решила не обращать внимания на его  вопли.
Впрочем, результат был одинаков.  Когда  Алара  спикировала  на  Кемана,  он
увидел, что мама втянула когти.
   Кеман попытался убежать, но было поздно.
   Алара налетела на него с такой силой,  что  у  Кемана  захватило  дух,  и
подхватила его задними лапами, проделав все это единым слитным движением.  А
потом она взмыла ввысь и принялась набирать высоту, унося Кемана все  дальше
и дальше от Шаны и полностью игнорируя его протесты.

***

   Шана была в синяках с головы до ног. Как выяснилось,  плавность  бега  не
входила в число достоинств грелей. Шана упала на спину  и  так  и  тряслась,
думая, что никогда уже не сможет сесть нормально.
   Когда  караван  остановился,  чтобы  подождать  пеших,  Шана   озадаченно
огляделась по сторонам. На самом-то деле Алара никому не причинила  вреда  -
она всего лишь подразнила  караван.  Самое  худшее,  что  она  сделала,  это
утащила одно из вьючных животных.  Ничего  особенного,  обычная  шутка  -  в
Народе часто так шутят.
   В нынешнем своем одурманенном состоянии Шана никак не могла сообразить, с
чего  вдруг  все  так  перепугались  из-за   одного-единственного   дракона,
вылетевшего поразвлечься.
   Шана принялась сражаться с ремнями, которыми она была привязана к  седлу.
Тем  временем  постепенно  начали  подтягиваться  отставшие  -  уставшие   и
запыхавшиеся. Чем дольше девочка воевала с  мягкими  кожаными  ремнями,  тем
сильнее ей становилось  не  по  себе.  В  конце  концов  Шана  отвязалась  и
соскользнула со спины греля. Девочка огляделась по сторонам в  поисках  Кела
или Ардана, но вокруг были лишь погонщики. Они сидели или  лежали  прямо  на
земле и, судя по виду, пребывали в полнейшем изнеможении.
   Нет, от них помощи не дождешься.
   Шана побрела вперед, надеясь найти объяснения происходящему.
   Тут объявились ее "друзья", Кел и Ардан. Почему-то теперь они  вели  себя
совсем иначе. Они схватили Шану прежде, чем она успела отойти  в  сторону  -
как будто боялись, что девочка убежит. Когда Шана попыталась вырваться,  Кел
ударил ее.
   Шана  дала  сдачи,  причем  не  поскупилась.  В  результате   разгорелась
полноценная драка.  Шана  визжала,  царапалась  и  пиналась,  но  противники
намного превосходили ее габаритами. Кел и Ардан пытались прижать ее к  земле
и не тратили сил на лишние вопли - разве что когда Шане  удавалось  отвесить
особенно удачный пинок.
   Шана уже не сомневалась, что оба они, и Кел, и Ардан, сошли с ума.
   В конце концов противники победили Шану при помощи  простейшей  уловки  -
поставили ей подножку, а когда Шана упала, уселись на нее сверху.
   Шана продолжала сопротивляться, но Кел и Ардан держали крепко. Теперь они
начали разговаривать между собой,  но  несли  всякую  чепуху.  Кел  притащил
веревку, и они связали Шане руки, а потом закинули девочку на спину греля  и
привязали ее руки к луке седла, а ноги - к стременам. И все это время они не
переставали бормотать что-то о "чудовище", напавшем на караван.
   И грели, и те, кто удирал самостоятельно, уже успели прийти в себя. После
того, как Шану привязали к седлу, караван побрел к виднеющимся  в  отдалении
городским воротам. При виде города, при виде его высоких стен  и  тысяч  его
обитателей Шану настигло ужасающее понимание. Стольких драконов  не  нашлось
бы и во всем мире. А значит, этому существовало лишь одно объяснение.
   Это были не драконы.
   А значит, это были двуногие. Настоящие двуногие, обе их разновидности.
   Это были двуногие. Такие же, как и она, Шана. Вот  почему  приемная  мама
улетела - она увидела, что Шана  с  ними,  и  подумала,  что  с  ней  все  в
порядке...
   "Туника! - неожиданно сообразила девочка.  -  Вот  почему  они  постоянно
спрашивали о тунике! Они хотят знать, где я взяла кусочки шкуры!"
   Раз они не знали этого, значит, они никогда не видели драконов. Если  они
никогда не видели драконов, значит, на то есть  серьезная  причина.  Видимо,
драконы не желают, чтобы об их существовании стало известно.
   Если она скажет этим двуногим, где на самом деле  она  взяла  шкуру,  они
захотят раздобыть побольше таких шкур.
   Шана содрогнулась, сообразив, к  чему  это  может  привести.  Они  начнут
охотиться на драконов и убивать их ради шкуры. И во всем будет виновата она.
Шана бы не возражала против того, чтобы с Рови спустили шкуру - но Кеман или
приемная мама...
   "Огонь и Дождь, что же мне теперь делать?! И что они со мной сделают?"
   Ворота города приближались, и по мере приближения казались все  больше  и
больше. Шана в жизни не  видела  столько  обработанного  камня.  И  это  еще
сильнее испугало ее.
   "Сколько же понадобилось людей, чтобы построить все это? И.., и  какая  у
них сильная магия..."
   Караван вошел в пределы городских стен. Мощные  стены  толщиной  с  греля
были построены из холодного, сырого камня, непривычного и враждебного. Когда
Шана оказалась в тени этих стен, ее затрясло, и не от холода, а  от  страха.
Караван тем  временем  остановился.  Несколько  человек  из  каравана  долго
разговаривали с какими-то другими людьми. Эти другие были одеты в одинаковые
зеленовато-серые туники и брюки.
   В конце концов караван все же двинулся и вышел на солнце.
   Город ошеломил Шану.
   Как только они вошли в ворота, на девочку обрушился шум тысяч  голосов  и
вопли тысяч животных. А дневной зной усилился, потому что все было  вымощено
камнем, и вокруг не  видно  было  ни  клочка  зелени.  От  жары  все  запахи
сделались  особенно  пронзительными:  запахи  испражнений  и  сырого   мяса,
подгоревшего масла, пота людей и животных, благовоний и цветов, и еще  тысяч
вещей, которым Шана не могла дать имени, сражались  друг  с  другом.  Вокруг
бушевал хоровод ярких красок. Сотни и тысячи двуногих  обеих  разновидностей
толкались, ссорились, сплетничали, глазели по сторонам. В толпе  можно  было
увидеть любые наряды, от невзрачного тряпья до одежд  поразительной  работы,
изменявших цвет при движении, -  такие  наряды  носили  высокие  светлокожие
двуногие.
   Шану начало пошатывать. Сейчас она была даже рада, что веревки не дают ей
упасть. Сейчас они оказались поддержкой, а не помехой. Она даже  представить
себе никогда не  могла,  что  на  белом  свете  может  существовать  столько
двуногих!
   Через некоторое время обстановка вокруг начала меняться. Караван вышел на
огромную площадь,  окруженную  зданиями.  Между  зданиями  виднелись  не  то
туннели, не то узкие ущелья. Через площадь караван пробирался медленно, дюйм
за дюймом. Кажется, он двигался как раз к одному из  этих  туннелей.  Сверху
нещадно жгло солнце, поднимающийся со всех сторон зной  мешал  дышать.  Люди
толкали грелей, даже не взглянув, кого или что они  толкают.  Казалось,  что
караван будет идти через эту площадь вечно.
   Шаг за шагом, со множеством остановок караван пробивал себе путь  вперед.
Шана изо всех сил боролась с тошнотой и отчаянно желала проехать через  этот
загадочный туннель и оказаться подальше  отсюда,  там,  где  будет  поменьше
людей.
   Впоследствии, уже гораздо позже, Шана сильно  пожалела,  что  ее  желание
исполнилось.

Глава 12

   "Наконец-то добрались".
   Харден Санграл спешился, не выпуская из  рук  поводья,  чтобы  норовистый
грель не попытался удрать, и словно бы невзначай похлопал по своему поясному
кошельку.
   Он все еще лежал там - тяжелый  шелковый  сверточек,  выпавший  во  время
драки из-за пазухи девчонки-дикарки. Ни Кел, ни Ардан не заметили его, а вот
Харден заметил. Он  проворно  подобрал  сверточек  и  спрятал,  чтобы  потом
изучить повнимательнее. В этой девчонке таилось слишком много странностей, а
одной из обязанностей Хардена как  раз  и  было  обращать  внимание  на  все
странности.
   Сейчас во дворе  караван-сарая  находились  только  люди  и  животные  их
каравана, но по свежему помету,  сметенному  в  угол  двора,  Харден  мог  с
уверенностью сказать, что сегодня  сюда  пришло  по  крайней  мере  еще  два
каравана. Харден помрачнел. Теперь придется дожидаться своей очереди. А ведь
если бы не песчаная буря, они добрались бы до города еще два дня назад.
   Один из здешних слуг, повинуясь  указующему  жесту  главы  караван-сарая,
подошел,  чтобы  принять  у  Хардена  поводья  греля.  Харден  с   искренней
признательностью передал ему животное и  вместе  со  всеми  встал  в  строй,
ожидая новых приказаний. Боковым зрением Харден видел,  как  Ардан  отправил
девчонку в дом для рабов - просто взял в охапку и отнес туда.
   С момента той драки на дороге  девчонка  впала  в  своего  рода  шок,  но
обращение Ардана быстро вывело ее из того состояния. Несмотря  на  связанные
руки  и  ноги,  эта  девчонка  умудрялась  вопить  и  лягаться,  как   самец
ящерицы-дорты во время брачного сезона. Харден не завидовал  ни  Ардану,  ни
надсмотрщикам.
   Когда  Харден  подошел  к  главе  караван-сарая,  глава   -   низкородный
эльфийский лорд - держал в руках необычно длинный список. Боец  приготовился
к худшему - не раз уже бывало такое, что едва Харден успевал спешиться после
долгого пути, как его тут же отправляли охранять другой караван.
   - Имя? - спросил эльфийский лорд. Вид у него  был  измотанный.  Белокурые
волосы прилипли к вспотевшему лбу. Все  эльфийские  лорды,  которых  Хардену
доводилось когда-либо видеть, были чертовски красивы - должно быть, это было
у них в крови, потому что даже  мелкие  служащие,  слабые  маги,  выглядели,
словно ожившая мечта  любой  девицы,  -  но  этот  был  каким-то  совсем  уж
заморенным. То ли  жара  так  на  него  действовала,  то  ли  он  и  вправду
перетрудился.
   - Харден Санграл, лорд, - услужливо отозвался охранник. Если уж  говоришь
с эльфийским лордом, лучше не  скупиться  на  вежливость  и  почтительность.
Никогда не угадаешь, у кого из них  хватит  магии,  чтобы  в  мгновение  ока
превратить твою жизнь в сущий ад.
   - Харден, Харден... - пробормотал себе под нос эльф, изучая список. -  А,
вот ты  где.  Да  ты  счастливец,  парень.  На  ближайшие  два  дня  никаких
назначений. Можешь  отправляться  внутрь,  помыться,  поесть  и  взять  себе
девушку, если сегодня есть свободные. Но имей в виду - только на один  заход
- потом пришлешь ее обратно, пусть работает дальше.
   - Да, лорд, - с благодарностью произнес Харден. - Благодарю вас, лорд. Да
пребудет удача с лордом Беренелем.
   - Да пребудет, - рассеянно отозвался замотанный чиновник. - Следующий!
   Харден поспешил к гостеприимно распахнутой двери. По сравнению с  уличной
жарой в здании было просто невероятно прохладно.  Неудивительно,  что  глава
караван-сарая так  спешит  управиться  с  работой.  Если  бы  ему,  Хардену,
пришлось торчать на жаре, он бы тоже спешил, лишь бы побыстрее  вернуться  в
холодок. Оказавшись  в  передней,  вымощенной  белой  плиткой,  охранник  на
мгновение замешкался. Единственным местом,  куда  не  стояла  очередь,  было
окошко дежурного, распределявшего комнаты. Харден  вздохнул  и  смирился  со
своей судьбой - остаток дня придется провести в очередях.
   В отличие от Больших Палат, в  караван-сарае  были  широкие  застекленные
окна - по крайней мере, на первом этаже. В передней располагались три двери.
Левая вела в трапезную, средняя - в душ,  а  за  правой  начинался  коридор,
ведущий к комнатам. В окошке торчал усталого вида дежурный.
   Харден присоединился к мужчинам (и нескольким женщинам), ожидающим  своей
очереди в душ. Добравшись до предбанника, он разделся, бросил грязную тунику
и штаны в кучу такой же грязной одежды, а личные  вещи  прихватил  с  собой.
Потом очередь привела его в узкую комнату, где из  трубок  били  струи  чуть
теплой воды - сперва мыльной,  потом  чистой.  Вместе  с  остальными  Харден
прошел через эти струи, радуясь возможности смыть с себя пыль дороги  и  пот
страха. Как и все остальные, он держал свой пояс с ножом  и  кошельком  так,
чтобы уберечь его от воды, а когда мылся, перекладывал его из руки в руку.
   Пройдя через душевую, Харден взял грубое полотенце -  там  лежала  стопка
чистого белья, - вытерся и  оставил  его  в  другой  стопке,  использованных
полотенец. Потом он просмотрел кипу чистых туник и брюк  цветов  дома  лорда
Беренеля, выбрал одежду подходящего размера и облачился в нее, подпоясавшись
отсыревшим кожаным ремнем.
   После этого Харден вернулся в переднюю и присоединился к другой  очереди,
ведущей в трапезную. Достоявшись, он получил  миску  тушеного  мяса,  ломоть
свежего, еще теплого хлеба, намазанного маслом,  и  кружку  холодного  пива.
Харден нашел себе место за одним из круглых деревянных столов и принялся  за
еду.
   Вытерев миску последним куском хлеба и допив  пиво,  Харден  встал  из-за
стола. Его место тут же занял другой охранник, женщина. Харден  не  удостоил
ее даже взглядом. Она сама была воином и не относилась к тем  "девушкам",  о
которых говорил глава караван-сарая.
   Харден сунул миску  и  кружку  в  кухонное  окошко  и  снова  вернулся  в
переднюю. Там он подошел к дежурному. Рядом с дежурным -  неприметного  вида
человеком  -  располагалась  доска,  увешанная  разноцветными  брелоками  из
обожженной глины.
   - Имя? - спросил этот бесцветный тип.
   - Харден, - ответил охранник.
   Дежурный просмотрел список, водя по нему пальцем и шевеля губами. В конце
концов он нашел то, что искал, и потянулся за глиняной фигуркой.
   - Ага, Харден, - сказал дежурный и протянул  охраннику  черный  цветок  с
тремя лепестками. - Твоя комната на первом этаже. Свободных девушек пока что
нет. Почему бы тебе не отдохнуть до ужина? Большинство народу ужинает здесь,
и если ты подождешь, пока пройдут первые,  то  наверняка  найдешь  несколько
свободных девиц. Не знаю, как тебе, а мне нравится, чтобы девушку можно было
выбрать. Не люблю хватать первое, что попадется под руку.
   - Спасибо за совет, - отозвался Харден, забирая брелок. - Я так и сделаю.
   Он прошел по коридору, вымощенному все  той  же  белой  плиткой.  По  обе
стороны  располагались  деревянные  двери.   На   каждой   была   нарисована
определенная картинка. Харден осматривал их,  пока  не  отыскал  изображение
черного цветка с тремя лепестками. Охранник толкнул дверь. За дверью, как он
и ожидал, обнаружилась  узкая  комната  с  деревянными  стенами,  достаточно
большая, чтобы в ней поместилась койка. Окон здесь,  конечно  же,  не  было.
Освещалась комната колдовским способом. Об этом заботился один  из  домашних
магов лорда Беренеля. Каждый вечер  свет  выключался  одновременно  во  всех
комнатах  караван-сарая,  а  утром  так  же  одновременно  включался,   будя
обитателей. Хорошо, что ему довелось стать  бойцом.  Бойцы  имели  право  на
такую  роскошь,  как  отдельное  жилище.  Обычным   же   рабам   приходилось
довольствоваться тюфяком в бараке.
   По правде говоря, Харден  был  только  рад,  что  все  девушки  оказались
заняты. Сейчас он куда больше хотел спокойно, без помех  изучить  содержимое
тяжелого сверточка.
   Харден прикрыл дверь, уселся на койку спиной ко входу и вытащил сверточек
из кошелька. Потом он положил рядом нож и точильный камень, чтобы  в  случае
чего сделать вид, будто  доводит  нож  до  ума.  Харден  осторожно  развязал
узелки, мысленно проклиная скользкий шелк В ко