ибо встречалось.
   - Хроника? Та, что написана  Ларанцем  Невыносимым?  -  лениво  отозвался
Отец-Дракон. Он щурился, вбирая свет  и  тепло.  Для  этого  путешествия  он
нарочно сделался небольшим, ростом с Кемана, - но на  самом  деле  Каламадеа
был куда крупнее. Если бы он был своего обычного размера, под  его  крыльями
могла бы укрыться от солнца небольшая армия. Драконы с возрастом  растут,  а
Каламадеа был старейшим  из  драконов,  о  каких  доводилось  слышать  Шане.
Каламадеа  участвовал  еще   в   первой   Войне   Волшебников,   обернувшись
полукровкой, а он уже и  тогда  был  немолод.  После  того,  как  волшебники
похитили ее с торгов, на которых непременно  обнаружилось  бы,  что  Шана  -
полукровка, она нашла в  старой  Цитадели  личные  дневники  Каламадеа.  Эти
дневники были одной из причин, почему Шана оказалась здесь.
   - Кто такие грелеводы? И  как,  интересно,  им  удалось  помешать  эльфам
завоевать их, хотя эльфы без труда одолели всех остальных людей?
   Каламадеа ответил не сразу.
   - Ну, грелей ты, конечно, видела. По крайней мере, пустынных  грелей,  на
которых ездят торговцы.
   Шана кивнула. Те торговцы, что взяли ее в плен, когда драконы изгнали  ее
из Логова, ехали на грелях  и  использовали  их  также  в  качестве  вьючных
животных.
   - Ну так вот, по сравнению с настоящими грелями  те,  ручные,  все  равно
как.., ну, скажем, единорог по сравнению с козлом,  -  сказал  Каламадеа.  -
Эльфы их несколько усовершенствовали. Дикие грели такие же уродливые, но  не
такие большие и не могут так долго обходиться без воды. Грелеводы ездили  на
них   верхом,   пасли    свои    стада.    Сперва    они    были    обычными
кочевниками-скотоводами,  но  когда  эльфы  начали  завоевывать  эти  земли,
грелеводы навсегда оставили цивилизованные земли.
   Они даже не торгуют с теми людьми,  что  живут  на  эльфийских  землях  и
вблизи от них. Они просто ушли как можно дальше.
   - Разумно, - сказала Шана, поразмыслив. - На их месте я бы сделала то  же
самое. С этими эльфийскими личинами никогда не поймешь: то  ли  перед  тобой
человек-торговец, то ли  эльф,  который  за  тобой  шпионит.  Лучший  способ
избавиться от шпионов - это вообще не иметь дела с чужими.
   Каламадеа лениво усмехнулся, продемонстрировав пасть, полную зубов.
   - Ты неплохо соображаешь, -  одобрительно  заметил  он.  -  Ну  так  вот,
поначалу грелеводы ездили только на своих грелях, но когда выяснилось, что в
бою грели бесполезны, они вывели особую породу скота, специально для  войны.
Они называли их боевыми быками: огромная тварь, раза в два больше лошади,  с
длинными острыми рогами.
   Грелеводы научили  их  использовать  эти  рога  в  бою.  Боевого  быка  и
единорогу не свалить.
   - Но ведь не из-за этого же эльфы не сумели их завоевать! - сказала Шана.
   Каламадеа чуть заметно кивнул.
   - Истинная причина, видимо, довольно проста, но Ларанц в этом ни  за  что
не желал признаваться. Они ведь были кочевниками, а это значит, что у них не
было городов, которые могли бы захватить эльфы. А  эльфийским  лордам  плохо
воюется,  когда  нет  большой  конкретной  цели.  Насколько  я  знаю,  когда
грелеводам надоело  воевать  с  эльфами,  они  просто  откочевали  подальше.
Историки сходятся на том, что они ушли на юг. Это все, что я о них знаю.
   - Угу...
   Шана  сорвала  травинку  и  задумчиво  принялась   ее   жевать.   Девушка
расположилась поудобнее в тени Каламадеа, привалившись  к  чешуйчатому  боку
дракона. Драконья шкура была прохладной на ощупь - должно быть, потому,  что
он собирал солнечный жар и  копил  его  в  глубине  своего  огромного  тела.
Драконы это умеют: солнце для них дополнительный  источник  энергии,  помимо
пищи.
   Возможно, только потому им и удалось не истребить всю дичь в окрестностях
Логовов.
   Грелеводы давно занимали мысли Шаны. В хронике проскальзывали намеки, что
у грелеводов было что-то вроде защиты от эльфийской магии, но  подробнее  об
этой  защите  нигде  не  говорилось.  Если  принять  во   внимание   обычную
напыщенность автора хроники, можно  предположить,  что  он  не  рассказывает
детали просто потому, что сам их не знает, а сознаваться в этом не хочет.  И
все-таки,  что  бы  там  ни  думал  Каламадеа,  Шане  казалось,  что  автор,
претендующий на титул "Изыскателя Истины",  как  этот  Ларанц,  не  стал  бы
упоминать о том, чего не существует.
   - А как ты думаешь,  не  придется  ли  нам  встретиться  с  этими  самыми
грелеводами? - вяло поинтересовался Меро, словно бы подхватив мысль Шаны.
   Шана одобрительно повела бровью.
   - А как ты думаешь, отчего я решила отправиться  именно  в  эту  сторону?
Коллен хорошо знает реку и племена, что живут  вдоль  нее,  но  ни  о  каких
грелеводах не слышал. Значит, остается юг.
   Она махнула своей травинкой в сторону уходящих вдаль холмов.
   - По-моему, в таких местах только кочевники и могут жить. Спрятаться  тут
трудновато. Если бы здесь были постоянные поселения, эльфы давно бы нашли  и
разгромили их. Я действительно хочу найти грелеводов. Знаешь, Каламадеа, мне
ужасно не хочется с тобой спорить, но, по-моему, ты ошибаешься насчет  того,
почему эльфы не смогли их завоевать. Я  действительно  думаю,  что  им  было
известно что-то, чего мы не знаем.
   Меро внезапно сел и уставился куда-то за горизонт.
   Шана не видела, на что он смотрит: ей загораживал обзор Каламадеа.
   - Знаешь, Шана, я не уверен, что это действительно грелеводы, -  медленно
произнес молодой волшебник, - но там действительно  кто-то  едет,  причем  в
нашу сторону.
   Шана встала и обошла Каламадеа, чтобы видеть то, на что указывал Меро.
   На фоне  безоблачного  неба  поднималось  облако  желтой  пыли.  Огромное
облако. Степь была довольно  сухая,  но  такую  пыль  могло  поднять  только
многотысячное стадо.
   Шана приставила ладонь козырьком к глазам и принялась вглядываться вдаль,
пытаясь разобрать хоть что-нибудь.  Одновременно  она  попыталась  прощупать
облако с помощью магии. Есть ли там кто-то, обладающий силой?
   Она могла бы поймать обрывки чужих мыслей...
   За облаком пыли обнаружилась странная пустота.  Это  само  по  себе  было
необычно. Шана не ощутила ни единой мысли, а ведь в былые  времена  она  без
труда ловила даже смутные мысли столь мелких созданий, как крот или полевка.
   - Ты тоже чувствуешь, что ничего не чувствуешь? - спросила она у Меро.
   - Никто из нас ничего не чувствует, - ответил  Каламадеа  за  себя  и  за
Кемана. - Существуют  животные,  которые  могут  становиться  незримыми  для
магии, - напомнил он Шане. - А есть такие твари, чьи мысли - если они вообще
способны мыслить - просто неощутимы. Помнишь  ту  прыгающую  тварь  в  лесу,
которая чуть не сожрала нас с Валином?
   Шана кивнула.
   - Но эти животные сотворены с помощью магии, случайно или  преднамеренно.
А если тут целое стадо таких животных, нам надо разузнать  о  нем  побольше.
Пойдем посмотрим!

***

   Степь была не совсем плоской,  и  это  хорошо:  Шане  вовсе  не  хотелось
подходить к неизвестным ближе, чем сейчас. С невысокого холмика, за  которым
они укрылись, все было прекрасно видно и издалека.
   Четверо разведчиков - теперь  все  четверо  были  в  обличье  полукровок:
дракону спрятаться трудновато - лежали, прижавшись к земле,  под  ненадежной
защитой полузасохших  кустиков,  которые  росли  на  холме.  Ждать  было  не
очень-то приятно: над головой жужжали мухи, под одежду заползали муравьи.
   Возможно, люди, за которыми они наблюдали, и были  те  самые  легендарные
грелеводы; но, если  так,  они  полностью  отказались  от  грелей  в  пользу
крупного рогатого скота. Ни одного греля  видно  не  было,  зато  они  гнали
огромные, многотысячные стада лохматых быков, коров, телят и волов.
   Впереди и по бокам стада ехали воины - мужчины и женщины с очень  темной,
почти черной кожей. Все они были в доспехах: облегающих чешуйчатых панцирях,
металлических  бармицах,  наплечниках  и  наручах.   На   большинстве   были
широкополые шляпы, защищающие от солнца.  У  тех,  кто  ехал  с  непокрытыми
головами, волосы были коротко подстрижены. Ни у кого из мужчин не было  даже
следа бороды или усов.
   Ехали они верхом на огромных быках с длинными рогами, расставленными  так
широко, что Шана, раскинув руки в стороны, лишь с трудом  дотянулась  бы  от
одного кончика рога до другого. На  бычьи  рога  были  надеты  металлические
наконечники, острые, как иголки.  Коровы  и  быки  были  разномастные  -  от
исчерна-коричневых, как кожа всадников, до  рыже-белых.  Были  там  и  чисто
белые животные - хотя сейчас их шкуры сделались грязно-желтыми от пыли.
   Животные были лохматые и выглядели довольно дикими. А  следом  за  стадом
тянулись фургоны - широкие платформы с квадратными  островерхими  войлочными
шатрами. Фургоны волокли четверки и шестерки волов, запряженные бок о бок.
   И все эти стада и фургоны растянулись, насколько хватало глаз.
   - Не знаю, что там говорится в твоей хронике, Шана, но эти люди не похожи
на варваров, - шепнул Меро. - Ты взгляни на эти доспехи! А  какие  узоры  на
шатрах!
   Шана не могла не согласиться с  ним.  Доспехи  действительно  были  самой
тонкой работы, какую ей когда-либо случалось видеть. И доспехи, и шатры были
покрыты  замысловатыми  абстрактными  узорами,  отнюдь  не  грубыми   и   не
варварскими.
   - А ты погляди, как организованы эти воины! - шепнула Шана в ответ. - Они
ведь явно не случайно едут именно в таком порядке: у каждого свое место! Да,
этот хронист опять ошибся. Вполне цивилизованный народ.
   - Они сзади нас! - сказал Каламадеа очень напряженным голосом.
   Шана обернулась - и  увидела  нацеленное  ей  в  лицо  острие  копья.  Их
окружили  полдюжины  воинов,  которые  подобрались  сзади,   пока   четверка
наблюдала за теми, кто ехал внизу. Воины держались настороженно,  но  весьма
уверенно.
   И Шана не могла коснуться мыслей никого из них.
   Попытавшись это сделать, она наткнулась на ту же странную пустоту, что  и
прежде.
   Позади копейщиков спокойно стояли их  быки,  внимательно  наблюдающие  за
хозяевами и за их противниками.
   У Шаны создалось впечатление, что если она и ее друзья  вздумают  напасть
на копейщиков, быки сразу перестанут быть такими смирными.
   С другой стороны, особого выбора у  них  не  было.  Если  они  не  сбегут
сейчас, другого шанса может и не представиться. Даже если их и не  убьют  на
месте.
   Меро напал первым, не дожидаясь приказа  Шаны.  Он  метнул  в  ближайшего
копейщика магическую молнию.
   Огненный шарик повис в воздухе между волшебником и воином,  бело-голубой,
как настоящая молния, и такой же опасный.
   Молния ударилась о доспехи воина, отлетела, точно мяч, и  ушла  в  землю,
оставив пятно выжженной травы.
   Воин при этом даже не шелохнулся, чтобы отразить  нападение.  Хуже  того,
он, казалось, вовсе не испугался магической  молнии.  Как  будто  знал,  что
магические атаки ему не страшны.
   "Проклятье!" Меро зарубил на корню  всякую  возможность  договориться.  А
демонстрацией силы этих людей явно не запугаешь.
   "Надо что-то делать!" И  одновременно  с  тем,  как  Меро  метнул  вторую
молнию, Шана наслала боль и слепоту на того, кто грозил копьем ей. Это  было
сочетание боевого заклятия, каким пользуются эльфийские лорды, и  ментальной
атаки,  к  каким  прибегают  человеческие  волшебники.  Это  не   могло   не
подействовать! Даже если у  ее  противника  есть  защита  против  эльфийской
магии, человеческая магия должна его пронять.
   Противник даже не поморщился. Магическая атака ушла в  странную  пустоту,
обволакивающую разум воина, и растаяла в этой пустоте.
   Шана изумленно уставилась в глубокие карие глаза воина и перевела дух.
   - Похоже, у нас проблемы, - негромко произнес Кеман. Он поднялся на ноги,
повинуясь знаку воина, стоявшего рядом с ним.
   Шана не дала себе труда ответить. Тоже мне, открытие!
   - Полагаю,  нам  следует  сдаться,  -  добавил  Каламадеа.  К  ним  рысью
подъехали еще несколько всадников на лохматых быках, с копьями на изготовку.
- Похоже, ничего другого не остается.
   - Прекрасно! - бросила Шана, не обращая внимания на копье, нацеленное  ей
в глаза. - И как ты предлагаешь это сделать? Они не знают нашего  языка,  мы
не понимаем их. Одно неосторожное движение, и...
   Она не стала договаривать - и так все ясно.

***

   Мире провела своих подопечных в подвалы замка. Рена даже не  подозревала,
что тут есть такие места: не очень приятные и  жутко  грязные.  Служанке  не
очень-то хотелось брать с собой Рену - даже когда Рена  привела  тот  довод,
который уже убедил Лоррина. Но когда Лоррин упрямо заявил, что без  Рены  он
бежать не согласен.  Мире  сдалась.  Поведение  служанки,  всегда  несколько
высокомерное, сейчас  сделалось  просто  наглым.  Но  протестовать  Рена  не
решалась - в конце концов, ведь они  сейчас  полностью  в  ее  власти.  Мире
совсем не обязана их спасать.
   Под предводительством  Мире  они  обшарили  кладовки  замка  и  запаслись
кое-какой едой и оружием. Дом должен  был  вот-вот  проснуться,  но  Лоррину
удалось растянуть это время, продлив сон обитателей замка с помощью магии.
   Выходить из дома они не решились: на  все  конюшни  и  бараки  для  рабов
Лорриновой магии не хватило бы. Так что оружие  и  припасы,  находящиеся  за
стенами дома, не говоря о лошадях, для  наших  беглецов  все  равно  что  не
существовали.
   Они спустились в  подвалы  с  импровизированными  тюками,  сделанными  из
простыней и перевязанными поясами. Рена несла провизию, похищенную на кухне,
ножи, огниво и металлическую флягу для воды, которую она нашла  в  кладовке.
Лоррин тащил лук со стрелами, меч, кинжалы, свою собственную одежду и одеяло
и то, что раздобыла для  них  Мире:  веревку,  топорик,  огромное  полотнище
водонепроницаемого шелка и теплые плащи, слишком объемистые, чтобы их  могла
нести Рена.
   Из подвалов наружу вело несколько выходов: двери, через которые  в  замок
доставляли всякие бочки и ящики.
   Мире  перепробовала  их  все,  пока  не  нашла  одну,  которая  оказалась
незапертой. Они перебрались через кучу корней, нападавших сверху через  люк.
Корни были  грязные  и  твердые,  как  камни.  А  ведь  говорят,  что  корни
съедобны...
   Как только их едят?
   Они выбрались из люка в серый  предрассветный  сумрак,  перебежали  через
двор к огороду,  а  оттуда  Мире  провела  их  полями  к  стене,  окружающей
поместье. Каждое поле было  огорожено  живыми  изгородями  и  ирригационными
канавами, прячься - не хочу!
   Вот только они направлялись в противоположную сторону от ворот.  Рена  не
могла понять, зачем они туда идут.
   Все поместье было обнесено стеной, и ворота были единственным  выходом  с
территории. Но Рена предпочитала помалкивать: не ровен час, Мире  вздумается
"случайно" ее бросить. В слабом предутреннем свете это было совсем нетрудно.
И что тогда? Не так-то просто будет объяснить, что она  делает  на  улице  в
такой час, переодетая рабом, с волосами, обрезанными до плеч. И даже если ей
удастся каким-то образом пробраться к себе в комнаты, остриженные волосы все
равно потребуют объяснений. А когда обнаружится, что еще и Лоррин пропал, ей
уж точно не миновать беды...
   В конце концов вышли к стене. Стена была выстроена из гладкого камня и  в
основании была толщиной во много футов, чтобы исключить возможность подкопа.
Стена угрожающе возвышалась над ними. Рена уже знала,  что  перелезть  через
нее тоже нельзя: гребень стены утыкан осколками стекла.
   Но Мире это вовсе не смутило. Она уверенно повела их вдоль  стены.  Серый
предрассветный сумрак сменился перламутрово-голубым  утренним  светом.  Рена
все сильнее нервничала: еще немного, и надсмотрщики выгонят рабов на поля. И
тогда их увидят. Что такое задумала Мире?
   Как оказалось, Мире действительно знала, что делает.
   Она вывела их к месту, где под стену уходила водосточная  канава.  Темный
водосток казался ужасно длинным. Скорее всего он вел не только под стену, но
еще и вглубь - именно затем, чтобы никто не мог через него пробраться.
   Вода стояла в полуфуте от потолка.
   - Теперь я понимаю, почему ты спрашивала, умеем ли мы плавать, -  сказала
Рена, глядя вниз. Вода казалась ужасно  холодной.  -  А  разве  водосток  не
перегорожен решетками? Ни за что не поверю, что отец упустил это из виду.
   - Предоставьте это мне, - ответила  рабыня.  Оглянулась  через  плечо  на
Рену, ехидно усмехнулась. - Это твой последний шанс вернуться!
   Рена молча мотнула головой.  Раз  уж  она  зашла  так  далеко,  назад  не
повернет, чего бы это ни стоило.
   Мире фыркнула.
   - Ну, потом не жалуйся!
   И с этими словами нырнула в воду, точно выдра, и исчезла из виду.
   Мгновением позже из  полузатопленного  тоннеля  послышался  ее  свистящий
шепот:
   - Ну что, идете или нет?
   Лоррин сбросил свой тюк и вошел в воду, волоча тюк за одну из лямок. Рене
пришло в голову, что его лук на некоторое время выйдет из  строя  -  до  тех
пор, пока дерево и тетива не просохнут.
   "А, какая разница! Против отцовской магии лук все равно не поможет!"
   Вода дошла Лоррину до подбородка. Значит, Рене будет с головой.  Плохо...
Лоррин позволил течению унести себя в тоннель и быстро исчез в темноте.
   Рена колебалась недолго: уже почти совсем рассвело.
   Скоро здесь кто-нибудь появится... Она тоже сняла тюк с плеч и  привязала
лямку к поясу. А потом опустилась в воду, держась за стенку водостока.
   Вода была еще холоднее, чем казалось со стороны.
   Одежда  быстро  промокла.  Рена  не  могла  достать  дна.  Она   подавила
накатившую волну паники. Но заставить себя отпустить стенку  она  просто  не
могла. Перебирая руками по кирпичной кладке, стуча  зубами,  она  постепенно
продвигалась в темноту тоннеля.
   Оказавшись в тоннеле, Рена обнаружила, что потолок опускается куда  ближе
к  воде.  Держаться  за  стенку  и  при  этом   дышать   стало   невозможно.
Содрогнувшись, Рена оторвалась от  стенки  и  позволила  медленному  течению
нести себя дальше, надеясь, что у нее все же получится оставаться на плаву.
   Девушка оглянулась через плечо. Свет в конце тоннеля  медленно  удалялся.
Но когда она смотрела вперед, никакого света видно не было. К этому  времени
Рена так замерзла, что руки и ноги закоченели. Тюк пропитался водой и  тянул
ее ко дну точно якорь. Рена попыталась грести, не шлепая руками по  воде,  -
она подумала, что плеск, доносящийся из  тоннеля,  может  привлечь  внимание
какого-нибудь надсмотрщика. Плыть с тюком было не так-то  просто  -  Рена  с
трудом удерживала голову над водой.
   В конце концов из темноты появилась рука и схватила ее за плечо.  Рена  с
трудом подавила вскрик, сообразив, что это Лоррин либо Мире.
   Оказалось,  что  это   Лоррин.   Он   держался   за   железную   решетку,
перегораживающую водосток.
   - Тут дверца, - сказал Лоррин, отплевываясь и тоже стуча зубами.  -  Надо
только немного поднырнуть. Она обычно заперта, но Мире ее открыла. Плыви  за
мной.
   Теперь в противоположном конце тоннеля уже виднелся слабый  свет.  Лоррин
ободряюще похлопал сестру по плечу и нырнул. Он слегка задел Рену  ногой.  И
тут же его голова показалась по другую сторону решетки.
   Рена повисла на решетке, боязливо ощупывая ее свободной  рукой  и  носком
башмака. Наконец девушка нашарила проем - должно быть, это  и  была  дверца.
Лоррин уже уплыл вперед. Рена набрала побольше воздуху и сказала  себе,  что
если уж Лоррин, который плавает  хуже  нее,  сумел  тут  поднырнуть,  она  и
подавно сумеет. Девушка крепко зажмурилась, погрузилась под воду, ухватилась
за край дверцы и пробралась через нее головой вперед.
   Тюк зацепился. Лямка потянула Рену назад, прежде чем она успела перевести
дух. Обезумев от страха,  девушка  вслепую  дергала  лямку,  снова  и  снова
погружаясь под воду, и с каждым разом заглатывая все больше воды.
   Она не могла даже позвать на помощь.
   Наконец пр