рю, что там можно подыскать.
   Девушка заставила себя улыбнуться.
   - Хорошо, что мы можем разговаривать мысленно. Так мне будет  куда  легче
сообщать вам все новости. Кроме того, я лучше всех вас гожусь для разведки.
   - Я пойду с тобой! - быстро вызвался Кеман.
   - И я! - в один голос воскликнули Алара и Отец-Дракон.
   Шана недоуменно уставилась на них. Отец-Дракон рассмеялся.
   - Видишь ли, дочка, мы  тоже  изгнанники!  -  беззаботно  сообщил  шаман.
Кажется, он находил это чрезвычайно  забавным.  -  Некоторым  представителям
Народа чрезвычайно не понравилось, что мы решили помочь тебе.  В  результате
мне второй раз в жизни придется вести компанию мятежников на  поиски  нового
дома.
   - Но... - начала было Шана, но Отец-Дракон шикнул на нее.
   - Я этому рад, - заявил он. - Жизнь, лишенная борьбы, не идет  Народу  на
пользу.
   "Я бы тоже хотел пойти с тобой, если ты меня возьмешь".
   Эти слова оказались для девушки  полной  неожиданностью.  Шана  удивленно
посмотрела на Тень. Меро пожал плечами.
   "Если я пойду с тобой, мне будет некогда  изводить  себя  воспоминаниями.
Думаю, я смогу вам пригодиться. И кроме того.., без тебя я буду  чувствовать
себя очень одиноко".
   Меро застенчиво улыбнулся, и Шана сама удивилась, поняв,  как  обрадовала
ее эта улыбка.
   - Ну, тогда выходим завтра утром - идет? - произнес Отец-Дракон.
   Шана обвела взглядом своих друзей - и внезапно перестала чувствовать себя
изгнанницей.
   "Я вовсе не изгой, я - предтеча. А это не так уж плохо. А  мои  друзья  и
родные будут со мной".
   - А мы пойдем за тобой и  будем  надеяться  на  тебя,  -  мягко  произнес
Денелор, словно прочитав мысли Шаны. Возможно, так оно и было.
   - Значит, утром, - согласилась Шана. Меро кивнул.
   - Утром мы откроем целый мир.



    Андрэ НОРТОН и Мерседес ЛЭКИ
    ЭЛЬФИЙСКАЯ ДИЛОГИЯ II
    ЭЛЬФИЙСКОЕ ОТРОДЬЕ

    Перевод. А. Хромова




Анонс

   В войну между эльфами и волшебниками вмешивается третья сила - кочевники,
именующие себя Железным Народом. Их тайное оружие способно противостоять как
человеческой, так и эльфийской магии.  В  этом  приходится  убедиться  Шане,
предводительнице волшебников-полукровок, попавшей кочевникам в плен.
   Тайная борьба между военным вождем и верховным  жрецом  Железного  Народа
оборачивается для Шаны неожиданной  удачей  У  волшебников  появляется  шанс
остаться в живых и выиграть у эльфийских лордов последнюю битву.

Глава 1

   Шейрена безмерно устала. Ей уже добрый час, а то  и  больше,  приходилось
слушать восхищенное воркование служанок. Человеческие голоса эльфийскому уху
кажутся хриплыми и грубыми, но Шейрене они обычно  слух  не  резали.  Однако
сегодня...
   - О, госпожа моя, какое чудное платье! Такого свет не видывал, клянусь!
   Безымянная белокурая рабыня из числа прислужниц ее матери цокала  языком,
разглядывая переливающиеся складки платья  Шейрены.  Возможно,  с  ее  точки
зрения платье действительно было восхитительным: тяжелый муаровый шелк цвета
павлиньего пера, прошитый нитями, отливающими перламутром.  Цвет  ткани  был
куда ярче тех, что встречаются в природе.
   "Но для меня ничего хуже не придумаешь... Я просто пропаду в этом платье!
Я буду похожа на привидение, обрядившееся в костюм, снятый с живого".
   - Да, в самом деле! - воскликнула другая служанка. - Все лорды  будут  от
вас без ума!
   "Ну да, если  им  нравятся  девушки,  похожие  на  труп,  облаченный  для
погребения!" Как бы ее ни накрасили, все  равно  цвет  лица  Рены  не  будет
соответствовать этому платью. Оно годится  для  яркой  красоты  человеческой
наложницы, но отнюдь не для эльфийской  девы.  Тем  более  Шейрена  чересчур
бледна даже для эльфийки. Как это похоже на отца:  выбрать  платье,  которое
подчеркивает не красоту Шейрены, а власть - его власть, его могущество,  его
богатство, позволяющее приобретать такие вещи.
   Шейрена ан-Тревес зажала  уши,  чтобы  не  слышать  болтовни  рабынь.  Ей
хотелось очутиться где угодно, только  не  здесь.  Бледно-голубые  мраморные
стены ее комнаты, лишенные  окон,  всегда  напоминали  Шейрене  каземат,  но
теперь, когда в комнате толпились не только полдюжины ее собственных рабынь,
но и еще четыре рабыни ее матери, Шейрене казалось, что в комнате  буквально
нечем дышать. Жара, духота, нестерпимое благоухание духов...
   Шейрена мечтала сбежать отсюда хоть куда-нибудь.
   "Вырваться бы на волю! Посидеть бы сейчас на том лугу, что нашел  Лоррин,
посмотреть на бабочек или прокатиться верхом вдоль стены  поместья..."  -  с
тоской подумала Шейрена. Она погрузилась в мечты о бегстве, унесясь  мыслями
далеко-далеко от душного будуара.  Шейрене  представилось,  как  она  мчится
сломя голову на резвом мерине Лоррина вдоль стены, сложенной из песчаника, в
лицо ей бьет свежий ветер, и Лоррин, как ни старается,  не  может  опередить
ее...
   "Ах, Лоррин! Если бы ты мог прийти и избавить меня  от  всего  этого!  Но
нет, это глупо - ты ведь и сам не в силах избавиться от цепей обычаев..."
   Две главные прислужницы Шейрены - бывшие  наложницы  отца,  изгнанные  из
гарема, рыжие близняшки, которых Шейрена все время путала,  -  обратились  к
ней с каким-то вопросом. Шейрена легонько тряхнула головой и заставила  себя
отвлечься от дум.
   - Пора надевать нижнее платье. Прошу вас, госпожа, - терпеливо  повторила
рыжая. Лицо служанки ничего не выражало.  Шейрена  встала,  чтобы  позволить
одеть себя. Рабыни давно привыкли к ее  кратковременным  приступам  забытья.
Даже если это их и раздражало, девушки были чересчур хорошо  выдрессированы,
чтобы показать это. Ни один из рабов В'лайна Тилара лорда Тревеса никогда не
осмелился  бы   выказать   раздражение   перед   своими   хозяевами-эльфами.
Прислужницы Шейрены всегда сохраняли одинаковое безжизненно-доброжелательное
выражение лица, какое можно видеть на парадных портретах.
   Этого  требовал  отец  Шейрены.  Но  саму  Шейрену  это   всегда   ужасно
нервировало: кто знает, какие мысли прячутся под этими масками?
   "Если бы я знала, о чем они думают, я бы, по крайней мере,  могла  знать,
что думать о них. Хотя вряд ли их мысли оказались бы особенно лестными... Ну
что хорошего можно подумать обо мне?"
   Повинуясь указаниям служанок, Шейрена  повернулась  к  четырем  девушкам,
которые держали платье бережно, будто священную реликвию,  и  подняла  руки.
Шелк мягко скользнул вдоль тела и на миг окутал  ей  голову,  пока  служанки
расправляли пышные мягкие складки цвета морской волны.  Они  стянули  платье
вниз, и юбка окутала босые ноги Шейрены. Рукава и  лиф  были  облегающие,  с
очень глубоким вырезом, юбка  расходилась  от  бедер  пышными  складками,  а
позади по последней моде волочился длинный шлейф...
   "В этом платье я буду похожа на зеленый прутик, колыхающийся  на  волнах.
Очень мило. И почему они  не  смеются  надо  мной?  Я  бы  на  их  месте  не
удержалась..."
   Конечно, этот покрой тоже выбрал сам лорд Тилар. Надо  же  показать,  что
его дочь не чуждается веяний моды! И неважно, что в этом модном  платье  она
выглядит смешно.
   Хотя, с другой стороны, так ли уж ей хочется быть привлекательной?
   "Нет. Нет, не хочется. Я не хочу  мужа.  Я  хочу,  чтобы  все  оставалось
по-прежнему. Да, мою нынешнюю жизнь не назовешь счастливой - но  мне  совсем
не хочется оказаться собственностью какого-нибудь лорда, похожего  на  моего
отца. Ну, а раз отец сам выбрал для меня это платье, он не  сможет  обвинять
меня  в  том,  что  я  выгляжу  смешной".  Эта  мысль  принесла  ей  немалое
облегчение. Ведь если сегодня  вечером  Шейрена  не  добьется  успеха,  отцу
непременно понадобится кто-то, на кого можно будет свалить вину. Так что  не
стоит давать ему повода обвинить во всем ее. Лорд  Тилар  дал  понять  своей
жене и дочери, что сегодняшний праздник особенно важен для дома Тревес.
   Когда отец получил приглашение, причем не  только  для  себя,  но  и  для
Шейрены, он ужасно обрадовался. Шейрена не видела его таким  веселым  с  тех
пор, как он узнал, что цены на зерно для рабов подскочили втрое из-за града,
который его поля обошел стороной. Род лорда  Тилара  был  старинным,  но  не
слишком знатным, и богатством своим он  был  обязан  исключительно  удаче  в
торговых делах. Дед лорда Тилара был простым нахлебником. Дом Тревес  достиг
таких высот только благодаря хозяйственности лорда Тилара. И в Совет  лордов
он был избран лишь недавно.
   В былые времена лорд Тилар не посмел бы даже приблизиться  к  главе  дома
Хэрнальт, а уж о том, чтобы получить от него приглашение на праздник, нечего
было и мечтать...
   - Госпожа, повернитесь, пожалуйста.
   Приглашение было прислано не по магической связи.
   Его принес посланец - причем не раб-человек, а эльф.
   Это говорило о том, насколько повысился статус  лорда  Тилара  со  времен
войны с Проклятием Эльфов. Приглашение было начертано  на  тончайшем  листке
чистого золота. Разумеется, без магии такого не создашь.  Это  была  тонкая,
неявная демонстрация силы и искусства создателя.
   "В'касс Ардейн ан-лорд Фотрен лорд Хэрнальт просит лорда Тревеса  оказать
ему любезность, посетив праздник, который устраивает в его честь его опекун,
В'шейл Эдрес лорд Фотрен, по случаю его вступления  во  владение  землями  и
титулом. Кроме того, он просит, чтобы на празднике присутствовала также дочь
лорда Тревеса".
   Ни даты, ни времени не указано: даже самые нищие  нахлебники  в  поместье
лорда Тилара знали, когда именно состоится праздник. Знали они и то,  почему
наследник  дома  Фотрен  унаследовал  дом  Хэрнальт  -   вопреки   яростному
сопротивлению брата лорда Дирана.
   - Пожалуйста, приподнимите немного руку.
   "Странно, что брата лорда Дирана тоже зовут Тревес..."
   Лорд Тревес и лорд Эдрес крупно повздорили на Совете.
   Лорд Тревес удалился в гневе, забрал то немногое, что принадлежало ему по
закону, и сделался нахлебником одного из противников лорда  Эдреса.  Шейрена
надеялась, что столь неудачное  совпадение  имен  вызовет  в  лорде  Ардейне
неприязнь к ней. Ведь раз он приглашает ее  на  праздник,  значит,  на  этом
празднике он намерен выбрать себе невесту...
   - Пожалуйста, повернитесь немного...
   Прошел почти год с тех пор, как лорд Диран погиб вместе со своим сыном  и
наследником и его имение осталось без  хозяина.  В  конце  концов  лорды  из
Совета - и лорд Тилар в их числе - постановили, что имение и титул переходят
по наследству только к старшему сыну, оставшемуся в  живых,  за  исключением
тех случаев, когда сыновей в живых не осталось. И, поскольку предполагалось,
- ибо трупов было два, - что Валин, наследник Дирана, обратился в дым вместе
со своим отцом, а брат-близнец Валина остался жив и здоров, то потому ему  и
полагалось унаследовать дом своего отца.
   Таким образом молодой  Ардейн  оказался  двойным  наследником,  а  потому
сделался вдвое более желанной кандидатурой для брачного союза. Неважно,  что
лорд Эдрес был еще вполне крепок и не позволял надеяться на то,  что  Ардейн
унаследует его имение в течение ближайших нескольких  веков  -  ведь  теперь
Ардейну по праву принадлежало все имущество лорда Дирана. Благодаря этому он
сделался равен своему деду по статусу  и  положению.  Лорд  Тилар  поддержал
требования Ардейна, и это не прошло незамеченным. Очевидно, без  награды  он
не останется - хотя вряд ли наградой будет женитьба Ардейна на Шейрене.  Для
этого лорд Ардейн был  чересчур  знатен,  а  лорд  Тилар  все  же  оставался
выскочкой, хотя, надо сказать, выскочкой весьма уважаемым.
   - А теперь, госпожа, пожалуйста, опустите руку.
   "И, несомненно, все непомолвленные эльфииские девы соответствующего ранга
получили приглашение прийти и показаться лорду Ардейну -  или,  точнее,  его
деду".
   Шейрена ни минуты не сомневалась насчет того, кто будет выбирать  невесту
для Ардейна. Самостоятельно выбирают себе супругу лишь те,  у  кого  нет  ни
родителей, ни опекунов. Если молодому  лорду  повезет,  его  дед,  возможно,
спросит его мнение - но скорее всего  юноша  настолько  привык  повиноваться
лорду Эдресу, что покорно женится даже на ослице, если так прикажет его дед.
   "Да и я покорно выйду замуж за осла, если так прикажет мой отец, что бы я
об этом ни думала. Ведь мои чувства не имеют никакого значения..."  -  уныло
размышляла Шейрена, пока служанки  старались  потуже  затянуть  корсаж.  Это
делалось для того, чтобы заставить тощие прелести Шейрены выглядеть  чуточку
попышнее, но результат получился скорее обратный.
   В приглашении ничего не говорилось насчет  других  девиц,  которые  будут
присутствовать на празднике, но в этом и не было нужды. В будуарах  по  всей
стране судачили о том, что лорду Ардейну нужна невеста  и  выгодный  брак  -
или, скорее, наоборот: выгодный брак  и  невеста.  Так  что  на  балу  будут
десятки незамужних и непомолвленных эльфиек - от девочек, которые еще играют
в куклы, до почтенных  вдов,  обладающих  собственным  имением  и  влиянием.
Однако лорд Ардейн только один, а  потому  на  балу  наверняка  будет  много
других неженатых эльфийских лордов,  а  также  их  отцов  и  представителей,
подыскивающих подходящих невест. Нечасто бывают такие  крупные  сборища,  на
которых все могут забыть о взаимной вражде и хотя бы на один  вечер  сделать
вид, что хорошо относятся друг к другу. Быть может, на этом празднике  будут
заключены новые союзы, улажены старые конфликты...
   - Шлейф, госпожа! Пожалуйста, приподнимите ногу...
   "И вспыхнут новые". Служанки попросили ее развернуться на месте. Шелковые
складки юбки взметнулись и с легким шелестом улеглись волнами. Затем  подали
верхнее платье - и Шейрена снова застыла,  точно  огромная  кукла,  пока  ее
облачали. Более тяжелый шелк верхнего платья  стекал  по  телу,  и  его  вес
добавился к незримой ноше тоски, давившей на плечи Шейрены.
   "Меня выведут напоказ, точно одну из отцовских  породистых  кобыл,  чтобы
все неженатые лорды могли полюбоваться моей  походкой  и  посмотреть  мне  в
зубы. Да и Лоррина выводят точно так же: как жеребца-производителя,  напоказ
всем отцам дочерей на выданье.  Отцовская  воля  -  закон..."  Шейрена  была
слишком хорошо вышколена, чтобы проявлять свое  отвращение,  но  немое  горе
стыло у нее в груди куском холодного льда, и горло сдавило до боли. Служанки
принялись возиться со шнуровкой по бокам  платья.  Шейрена  на  миг  закрыла
сухие, горящие глаза, чтобы взять себя в руки  и  вернуть  себе  необходимое
спокойствие?
   О, как тяжело все время быть такой спокойной, такой  послушной,  особенно
когда ей предстоит эта мука!  Шейрена  всегда  чувствовала  себя  неуютно  в
присутствии  чужих.  Отец  иногда  показывал  ее  гостям,  когда   приезжали
возможные кандидаты на  брак,  и  каждый  раз  Шейрене  хотелось  спрятаться
где-нибудь под ковриком. А теперь, когда ее обрядили  в  это  орудие  пытки,
замаскированное под платье, в котором ей придется весь вечер выставлять себя
напоказ перед  десятками,  сотнями  чужих  глаз,  Шейрена  чувствовала  себя
по-настоящему больной.
   - Надо подтянуть потуже этот шнурок. Выдохните, пожалуйста...
   Мать в  течение  нескольких  недель  пыталась  убедить  Шейрену,  что  ей
необыкновенно повезло. Это ее первый -  и,  возможно,  единственный  -  шанс
вступить в брак, который  устроит  не  только  отца,  но  и  ее  самое.  Это
редкостная возможность познакомиться с лордами, ищущими себе невесту, прежде
чем  один  из  них  свалится  на  нее,  как  снег  на  голову.  Быть  может,
какой-нибудь молодой  лорд  действительно  ей  понравится;  быть  может,  ей
повезет и она выйдет замуж за того, кто позволит ей покидать пределы  своего
будуара, вместо того чтобы сидеть в четырех стенах, как полагается  замужним
эльфийкам.
   Мать говорила еще многое в том же духе. Она, мол, вполне понимает чувства
Шейрены, те тревожные мысли, которые преследуют ее в последнее время, и  то,
почему Шейрене вообще не хочется вступать в брак. "Да что мать вообще  может
об этом знать? Виридине ан Тревес за всю ее жизнь ни разу не пришло в голову
ни одной неподобающей мысли! Она всегда  была  идеальной  леди,  любезной  и
послушной, охотно повиновавшейся своему  отцу,  а  после  супругу..."  Разве
может такая женщина, как ее мать, понять мысли, что терзают ныне Шейрену?
   - Вытяните руку, госпожа. Вот так, пожалуйста.
   Сейчас Шейрена отдала бы все на свете,  лишь  бы  подцепить  какую-нибудь
болезнь вроде  тех,  на  которые  вечно  жалуются  люди,  когда  им  неохота
работать. Но увы! Эльфийские женщины, несмотря на свою кажущуюся  хрупкость,
никогда не болеют. Так же, как и мужчины.
   "Можно было бы слечь с головной болью, как Лоррин, но теперь уже  поздно.
Если я пожалуюсь на головную боль сейчас, отец ни за что не поверит,  что  я
не притворяюсь".
   Она поворачивалась туда-сюда, повинуясь указаниям служанок,  поднимала  и
опускала руки, пока  они  затягивали  корсаж,  надевали  на  нее  широкие  и
длинные, до пола, рукава верхнего платья и закрепляли их на  плечах  золотым
шнуром.
   "Хотелось бы знать, я действительно выгляжу такой неуклюжей или  мне  это
только кажется?"
   Шейрену раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она  понимала,
что отец не мог бы придумать для нее более неподходящего одеяния, и это было
унизительно. Она предстанет перед целой толпой  незнакомых  эльфов  в  самом
невыгодном свете. Но, с другой стороны, тем меньше шансов, что  хоть  кто-то
ею заинтересуется...
   "Пусть лучше я буду похожа на засохший прутик, чем..."
   Чем что? Чем выйти замуж за кого-нибудь вроде ее отца?
   "Матушка сказала бы, что это не  так  уж  плохо,  -  с  горечью  подумала
Шейрена. - Но, с другой стороны, матушка всегда  куда  больше  заботилась  о
Лоррине, чем обо мне. Вот если бы он был сегодня на моем месте, стала бы она
убеждать его, что жениться неизвестно на ком - это совсем неплохо?"
   - Не будет ли госпожа так любезна постоять минутку?..
   Но Виридина совсем не такая, как ее  дочь.  Виридина  привыкла  к  своему
стесненному образу  жизни.  А  Шейрене  в  последний  год  довелось  немного
повидать большой мир, и ей не хотелось терять последние крохи свободы.
   Дочери лорда Тилара  во  многом  жилось  куда  проще,  чем  его  супруге.
Существование Виридины было опутано таким множеством всяческих обычаев,  что
она не могла и шагу ступить без того, чтобы не нарушить то или иное правило.
Большая часть этих  обычаев  возникла  в  суровые  времена,  когда  женщинам
постоянно грозила опасность, но это  не  имело  ни  малейшего  значения  для
господина и супруга Виридины. Обычаи есть обычаи, и их следует соблюдать  во
всех подробностях. А Шейрена вплоть до самого последнего времени значила для
семьи очень мало. Ее старший  брат  Лоррин,  наследник,  мужчина,  был  куда
важнее.
   В том кругу, где вращался лорд Тилар, незамужних женщин было куда больше,
чем мужчин. Лорд Тилар был слишком горд, чтобы выдать дочь за  какого-нибудь
мелкого нахлебника, а замахиваться повыше он не решался.
   К тому же лорд Тилар, как и все прочие члены  Совета,  был  очень  занят,
когда поползли слухи о существовании Проклятия Эльфов, а  тем  более  потом,
когда эти слухи оказались правдой...
   - Отойдите чуточку вправо, госпожа.
   А потом началась вторая Война Волшебников, и лорд Тилар окончательно увяз
в делах. Ему было не до Шейрены. Главное, чтобы дочь была  послушна,  хорошо
воспитана и держалась пристойно, все остальное неважно.
   Шейрена обнаружила, что предпочитает одиночество  чьему  бы  то  ни  было
обществу - если не считать ее брата.
   Она не старалась  завести  себе  подруг,  потому  что  ее  совершенно  не
интересовало то, чем увлекались ее ровесницы.
   На нескольких приемах, где ей доводилось  бывать,  Шейрена  забивалась  в
самый дальний угол и скучала там весь вечер, жалея, что нельзя уйти домой.
   - А вот эту складочку сюда...
   Шейрене совсем не нравилось легкое безумие, которое  приноси