какие  ей  и  не  снились.  Он
победит ее. Обязан победить.
   Но когда Кеман собрался с  духом  и  приготовился  к  первому  испытанию,
коварное выражение так и не исчезло из глаз Мире.
   - Начинайте схватку! - скомандовал Кеоке.

***

   "Аххх!"
   Очередной обрушившийся на него удар  заставил  Кемана  содрогнуться  всем
телом. Кеман все-таки сумел удержаться на ногах, но он  уже  не  видел,  что
творится вокруг, и почти ничего не слышал.
   "...надо держаться.., больно.., как больно..."
   Гомон толпы становился все более и более неразборчивым.  Кеман  попытался
разорвать хватку Мире, но у него ничего не вышло.
   - Довольно! - взревел Кеоке. Кеману померещилось,  что  голос  старейшины
доносится откуда-то с другого конца вселенной...
   Боль прекратилась, и Кеман рухнул в пыль бесформенной грудой, как будто у
него в теле не осталось костей. Он смутно слышал победный вопль Мире, но его
это уже не волновало. Он просто лежал там, где свалился, уронив голову набок
и закрыв глаза. Горький вкус поражения мешал ему дышать, и это ощущение было
не менее мучительным, чем боль измученного тела.
   Он будет жить... На самом деле, он  даже  довольно  быстро  поправится  -
драконы легко излечиваются от ран, нанесенных при помощи  магии.  Но  в  эти
мгновения Кеман не был уверен, что действительно желает выжить.
   Он проиграл. Он пообещал  Шане,  что  вернется  и  приведет  помощь  -  и
потерпел поражение. Мире даже не прибегла к обману  -  она  не  нуждалась  в
этом. Магия, которой владел  Кеман,  не  могла  противостоять  боевой  магии
драконов. А Мире хорошо ее изучила.
   Если бы Кеман сейчас находился в облике полукровки, он бы разрыдался.
   Как он посмотрит теперь в глаза своим друзьям? Как он сможет вернуться  и
сказать им, что помощь, которую он обещал, не придет?
   Но если он не вернется, у них не будет даже его поддержки.
   Теперь Кеман раз и навсегда сделался изгнанником,  и  это  изгнание  было
неотвратимо, словно смерть. Если он теперь попытается обратиться к кому-либо
из драконов, тот просто сделает вид, что не замечает его.
   Кеман ожидал, пока все звуки не утихнут, пока последние драконы не  уйдут
от места схватки, предоставив "покойнику" возможность исчезнуть без  лишнего
шума.
   Тогда он хотя бы останется в одиночестве и сможет  подняться  на  ноги  и
убраться отсюда, унося с собой позор поражения. В конце концов Кеман  открыл
глаза и медленно, превозмогая боль во всем теле, встал. Он  чувствовал  себя
так, словно каждую его чешуйку  по  отдельности  отбили  молотком,  а  потом
сунули в огонь.
   Долина опустела. Сейчас трудно было даже заподозрить,  что  здесь  кто-то
живет. При виде этого зрелища Кеману сделалось еще хуже. Вопреки  Закону  он
надеялся, что Алара все-таки останется рядом с ним.
   Но - может, так даже к лучшему. Теперь он свободен и  может  делать  все,
что сочтет нужным. Ему придется делать это в одиночку - но зато ему не нужно
больше бояться порицания со стороны кого-либо из драконов.
   И даже теперь, когда ему нужно было  отказаться  от  всей  своей  прежней
жизни, он не завидовал Мире.
   Кеман  приподнял  крылья,  распахнул  их  -  и   метнулся   в   холодное,
безразличное небо.
   Алара забралась на утес с другой  стороны,  чтобы  не  видеть  никого  из
родичей. Она была сейчас так разъярена, что соображала  с  трудом,  -  и  ей
точно не хватило бы связности мышления, чтобы убедительно соврать.
   Кеман должен сейчас лететь очень медленно. И,  несомненно,  ему  придется
вскоре задержаться и найти себе какую-нибудь добычу. Он должен был выйти  из
схватки до предела истощенным. Так что его нетрудно будет нагнать.
   Алара была сейчас преисполнена гнева на Род своего Логова  -  и  на  весь
Народ в целом. Кеман был прав, прав от начала и до конца. Народ  должен  был
защитить его. Они  должны  были  признать  его  вызов  справедливым.  И  уж,
конечно, они не должны были допускать, чтобы  это  разбирательство  решалось
поединком!
   Драконица добралась до ровной площадки на вершине утеса и остановилась на
минутку, чтобы отдохнуть и  позаимствовать  у  солнца  немного  энергии.  Ей
потребуется эта энергия. Ей предстоит долгий полет.
   Лишь в одном эта прискорбная ситуация оказалась полезной - она  заставила
Алару пересмотреть свои приоритеты.  Какой  смысл  быть  шаманом  в  Логове,
полном задир, которые творят все, что им вздумается, потому  что  их  некому
остановить, и трусов, которые отказываются от  ответственности,  потому  что
они чересчур ленивы и эгоистичны, чтобы  думать  хоть  о  чем-нибудь  помимо
своих мелочных потребностей? Какой  уважающий  себя  шаман  захочет  служить
такому Роду?
   А что же тогда было самым важным? Выполнять свой долг и  не  оглядываться
на остальных. Поступать так,  как  Кеман,  -  отстаивать  то,  что  считаешь
правильным.
   Она  должна  поддержать  своего  ребенка,  у  которого  хватило  мужества
поступить именно так, - и пусть будет стыдно тем, кто на это не решился.
   Драконица передвинулась к краю скалы и замерла на мгновение, подобравшись
для рывка вверх.
   "Алара, подожди".
   Алара остановилась буквально посреди прыжка - для этого ей пришлось резко
извернуться, - и посмотрела, кто же это появился там, внизу.
   Кеоке трудолюбиво карабкался вверх по передней стороне утеса, а  под  ним
виднелись головы десяти других драконов. Алара вцепилась когтями в камень  и
выпрямилась - с таким упрямым видом, словно все эти драконы уже забрались на
вершину утеса и окружили ее.
   - Не пытайтесь остановить меня! - предупредила Алара. - Кеман  был  прав,
от начала и до конца, - и он  не  сделался  не  правым  лишь  от  того,  что
проиграл схватку с  какой-то  задиристой  дурой.  Я  отправляюсь  следом  за
Кеманом. Я намерена помочь ему и своей приемной дочери. Мне следовало именно
так и поступить еще тогда, когда Кеман сбежал в первый раз. А Логово  пускай
ищет себе другого шамана. Что бы вы ни сказали и что бы ни сделали - это  не
заставит меня изменить решение.
   - Изменить решение? - эхом отозвался Кеоке. И,  к  полнейшему  недоумению
Алары, в его голосе прозвучало искреннее удивление. - Изменить твое решение?
Огонь и Дождь, Алара, - мы вовсе не хотим, чтобы ты меняла свое решение!  Мы
собираемся отправиться с тобой!
   -  Что-что  вы  собираетесь?  -  Алара   растерянно   моргнула,   пытаясь
сообразить, что Кеоке имел в виду.
   - Мы собираемся отправиться с тобой, - терпеливо повторил дракон.  -  Да,
Мире выиграла схватку, но она была не права. Она выиграла лишь  потому,  что
готовилась к этому вызову с того самого дня, как  перебралась  к  Лори.  Она
мечтает править этим Логовом. Нам всем об этом известно! И нам известно, что
Кеман был прав. Но нас недостаточно, чтобы переубедить остальных.
   - Лично меня уже тошнит от этого Логова, - с отвращением заявила Орола. -
Меня тошнит от ленивых невежд, свято уверенных, что настоящие драконы должны
лишь плотно набивать брюхо да греться на солнышке, словно стадо жирных овец.
И меня уже до смерти тошнит от всей  той  чуши,  на  которую  мы  понапрасну
тратим время...
   - Мы устали от ничегонеделанья, - подхватила молодая драконица, ровесница
Кемана. - Каждый раз, когда кому-нибудь из нас  хочется  сделать  что-нибудь
там, - она взмахнула крылом, указав в сторону эльфийских земель, - мы слышим
в ответ одно и то же: что мы, дескать, должны держать наше  существование  в
тайне. Что ж, этой тайны больше не существует, и мы не видим никакого смысла
забиваться в пещеры и надеяться, что никто нас там не найдет!
   От волнения драконица встопорщила гребень, но  Кеоке  успокоил  ее  одним
лишь взглядом.
   - Самое важное здесь то, что Кеман действительно был прав. Мы по  крайней
мере отчасти несем ответственность за ту опасность, которая теперь  угрожает
полукровкам. И мы целиком и полностью  несем  ответственность  за  все,  что
случилось с Лашаной. Двуногие - вовсе не мыслящие животные. Они - равные нам
существа. Кроме того, люди жили здесь еще до нас. Это их мир, а мы и эльфы -
непрошеные гости в нем. Мы в долгу перед здешними коренными обитателями, раз
уж мы заняли часть их мира, и мы  должны  хотя  бы  попытаться  восстановить
благоприятный для них порядок вещей. Старейшие из наших обычаев учат, что мы
должны признавать свою ответственность и действовать в соответствии  с  нею.
Но мы этого не делали. Мы просто играли этими существами, как  фигурками  на
доске. Но они - не фишки  для  игры.  И  теперь  настала  пора  восстановить
справедливость. Или хотя бы попытаться сделать это.
   "Я ждал почти всю свою жизнь, чтобы услышать эти слова  от  кого-либо  из
Народа, Кеоке", - мягко прогудел басовитый голос.
   Драконы дружно, как один, задрали головы вверх - и тут  солнце  заслонила
тень, вдвое превышающая размером любого из них. И огромный дракон,  которого
Алара ну никак не ожидала здесь увидеть, изящно и легко, без видимых усилий,
приземлился рядом с ней на вершину утеса.
   Чешуя его горела на солнце всем великолепием пурпурного  и  алого  цвета.
Отец-Дракон выглядел таким же молодым и сильным, как  все  они  -  или  даже
более сильным. Он с нежностью укрыл Алару своим алым крылом, пока  остальные
драконы таращились на него, разинув от удивления рты.
   Все - даже Кеоке.
   - Я ждал сотни лет, - повторил  Отец-Дракон,  вздыбив  гребень,  -  чтобы
услышать эти слова, Кеоке.
   Он поочередно обвел взглядом  всех  присутствующих,  и  Алара  увидела  в
глазах старого шамана новое, совершенно незнакомое ей выражение. В нем  было
и волнение, и предвкушение, и нетерпеливое ожидание.
   - Давным-давно, когда я впервые отправился исследовать  этот  новый  мир,
чтобы  посмотреть,  подходит  ли  он  для  нашего  Народа,  я  принял  облик
волшебника-полукровки. И я не просто бродил среди них - я трудился вместе  с
ними. Я был среди тех, кто организовал первое восстание,  и  я  оставался  с
мятежниками до самого конца -  и  не  просто  как  наблюдатель,  из  пустого
интереса вмешавшийся в их дела. Я действительно был одним из них. И если  бы
они не погибли, пав жертвой предательства, я, наверное, до сих пор оставался
бы с ними.
   Отец-Дракон горделиво вскинул голову, а Кеоке уставился на него  с  таким
выражением, словно сомневался - не подвел ли его слух?
   - Ты был тогда вместе с волшебниками? - ошеломленно переспросил Кеоке.  -
В самом деле?
   -  Да,  в  самом  деле.  Я  помогал  готовить  восстание,   -   отозвался
Отец-Дракон. - И вот уже много лет, с того самого момента, как я понял,  что
здесь снова появились волшебники, я все надеялся, что они соберутся с силами
и восстанут против эльфов. И я намеревался присоединиться к ним, если только
мне это удастся - и в  любом  облике,  в  каком  только  удастся.  -  Он  на
мгновение умолк, потом продолжил:
   - Совесть не позволяла мне воспользоваться  своим  положением  верховного
шамана и заставить вас помогать полукровкам - но теперь вы сами приняли  это
решение. - Отец-Дракон широко улыбнулся. - Надеюсь, вы позволите мне  лететь
с вами?

***

   Шана беспокойно всматривалась  в  небо.  Пока  что  эльфийские  лорды  не
выследили, куда скрылись бежавшие волшебники.  Ловушки,  оставленные  ими  в
Цитадели, наверняка будут стоить лордам некоторого количества солдат (а если
повезет - то и нескольких эльфов). Авось они внесут смятение  в  их  ряды  и
задержат погоню.
   Стада оленей и прочего зверья, которые Шана прогнала по следам  уходивших
беглецов, тоже добавят путаницы.
   Но все это - не более чем отсрочка. Это понимали все.  Сейчас  волшебники
находились на самом краю земель, которые были изучены и нанесены на карту, -
и не случайно граница проходила именно здесь. Земли, которые лежали  дальше,
были настолько негостеприимны, что пройти  через  них  могли  лишь  молодые,
сильные  путники.  Если  бы  волшебники  располагали  достаточным  временем,
возможно, они смогли бы провести через эти края всех, и детей,  и  стариков,
двигаясь осторожно, короткими переходами,  разведывая  безопасные  пути.  Но
времени-то у них и не было.
   Враги приближались, и  их  следовало  остановить  здесь.  Отступать  было
некуда.
   А многие уже успели убедить себя, что всякое сопротивление будет тщетным.
   Шана не стала передавать остальным слова Кемана. Она не хотела пробуждать
надежд, которые могут и не оправдаться.  Девушке  хотелось  бы  верить,  что
Кеману удастся расшевелить Народ, -  но  она  слишком  хорошо  помнила,  как
драконы обращались с ней самой. Прежде  всего  Кеману  придется  убедить  их
отказаться от многовековой привычки таиться. А потом ему придется  уговорить
их помогать существам, не принадлежащим к Народу.
   И то, и другое казалось Шане до чрезвычайности маловероятным.
   "Если я смогу привести их, - сказал Кеман, когда они расставались, -  жди
меня обратно через два дня. Самое большее - через три". Сегодня  шел  третий
день, и Шана начала выглядывать Кемана еще с утра второго дня.
   Эта крепость действительно была полуразрушена,  как  о  ней  и  говорили.
Правда, внешняя стена осталась целехонькой, но лишь благодаря тому,  что  ее
сложили из каменных блоков  толщиной  в  человеческий  рост.  А  вот  внутри
крепости сохранились  лишь  остовы  зданий  да  немногочисленные  помещения,
вырубленные прямо в горе. Ветер,  дождь  и  пролетевшие  годы  объединенными
усилиями начисто уничтожили крыши здешних построек и  все,  что  когда-то  в
этих постройках находилось.
   Но крепостной колодец  по-прежнему  был  полон  воды,  ворота  волшебники
сделали новые, из бревен, а  внешняя  стена  могла  выдержать  натиск  любой
армии. Теперь все, у кого хватало сил при помощи  магии  воровать  у  эльфов
разнообразное  имущество,  занимались  этим  до  полного  изнеможения.   Все
помещения, которые были защищены от непогоды или которые можно было  сделать
таковыми, под завязку  набивались  запасами.  Никого  больше  не  беспокоила
возможность устроить  магическую  тревогу  -  и  многим  эльфийским  лордам,
благодушно  спорящим,  действительно  ли  волшебники  представляют  из  себя
какую-то опасность, в недалеком будущем предстояло обнаружить, что, пока они
спорили, их под шумок обчистили.
   Шана трезво рассудила, что голод им не грозит  до  тех  самых  пор,  пока
эльфийские лорды не изыщут способ защититься  от  такого  воровства.  Выжить
волшебников из крепости при помощи жажды эльфам тоже  не  удастся.  Так  что
придется им силой  выковыривать  мятежников  из  их  скорлупы.  "И  от  души
надеюсь, что это не окажется проще, чем я думаю".
   Но среди легендарного оружия эльфийских лордов числились воистину ужасные
вещи,  и  Шана  не  была  уверена,  что  полукровки  сумеют  на   этот   раз
противостоять  ему.  Все-таки  слишком  много  секретов  погибло  вместе   с
волшебниками  прежних  времен.  А  враги  их  были   хоть   и   относительно
малочисленны, но сильны.
   И, что хуже всего, возглавлял их самый умный и  самый  непримиримый  враг
волшебников. А у мятежников не было опытного вождя.
   Диран не успокоится, пока не сотрет всех волшебников в порошок.
   Шана  снова  оглядела  небо,  выискивая  синее  пятнышко,  которое  могло
оказаться Кеманом...
   И вместо этого увидела три.., нет, четыре.., нет, четырнадцать...
   А возглавлял  эту  стаю  дракон,  намного  превосходящий  размерами  всех
остальных. Он был  так  велик,  что  Шана  даже  с  этого  расстояния  могла
разглядеть его крылья, длинную шею, змеящийся хвост...
   Сердце Шаны чуть не выскочило из груди. Девушка с такой силой вцепилась в
край стены, что у нее побелели руки.
   С каждым мгновением точки становились все больше и больше. Действительно,
среди них был и маленький Кеман - конечно, маленьким молодого дракона  можно
было  назвать  лишь  по  сравнению  с  его  спутниками.  По  тому,  с  каким
напряжением он работал крыльями, Шана поняла, что  Кеман  очень  устал  -  и
все-таки  он  упорно  держался  рядом  с   Отцом-Драконом.   Да,   рядом   с
Отцом-Драконом - потому что  это  именно  он  вел  стаю,  и  его  пурпурная,
окаймленная алым чешуя царственно пылала  в  солнечных  лучах.  Теперь  Шана
могла уже различить алый окрас Алары, зеленый - Кеоке, шафрановый  -  Оролы,
желто-зеленый - Лианы...
   В стае было четырнадцать  драконов  -  в  четырнадцать  раз  больше,  чем
надеялась увидеть Шана.
   "Хороша ли охота в здешних  местах,  приемная  дочь?  -  весело  спросила
Алара. - Боюсь, сейчас к вам заявятся очень  голодные  гости  с  потрясающим
аппетитом".
   "Н-наверное, хорошая, приемная мама", - кое-как умудрилась ответить Шана.
   "Уверяю тебя, дитя мое, мы не будем ленивыми гостями, - прозвучал  другой
мысленный голос, сердечный и басовитый. - Насколько мы понимаем, к  вам  тут
собираются заявиться  нежелательные  посетители.  Ну,  так  мы  поможем  вам
отправить их восвояси".
   "Спасибо, Отец-Дракон", - отозвалась Шана, все еще пребывая  в  некотором
ошеломлении.
   "Ты можешь называть  меня  Каламадеа,  дитя,  -  со  сдержанным  весельем
сообщил Отец-Дракон. - Полагаю, это имя должно кое-что тебе говорить..."
   Шана невольно нашарила в кармане янтарную подвеску - ту самую, из тайника
Каламадеа, дракона-волшебника, одного из тех, кто возглавлял  мятежников  во
времена Войны Волшебников.
   "А, так, значит, Проклятие эльфов нашла-таки мое послание и  мой  тайник?
Великолепно. Можешь оставить эти  камни  себе,  Шана,  -  продолжал  дракон,
отвечая на ее мысли. - Ты управляешься с ними куда лучше меня. Ну  так  как,
ты сообщишь своим друзьям о нашем прибытии? А то вдруг кто-нибудь примет нас
за гусей-переростков, пригодных для похлебки, и примется стрелять?"
   "Да, сударь!"  -  воскликнула  Шана.  Она  развернулась,  сложила  ладони
рупором - и над крепостью разнеслись слова, которые, как  боялась  Шана,  ей
никогда не придется произнести.
   - Драконы летят! Драконы летят!

Глава 25

   Мощный раскат грома заставил крепость содрогнуться до  основания.  Кеоке,
Лиана и Шана невольно подняли головы.  Драконы  пребывали  в  своем  обычном
облике - а значит, требовалось немало места, чтобы разместить их. К счастью,
верхний этаж строили с учетом драконьих габаритов.
   - Вы, наверное, думаете, что я к этому  уже  привыкла,  -  сказала  Шана,
глядя на коготь Кеоке, лежащий у нее на колене.
   - Почему же? Вовсе не думаем, - отозвался Кеоке. - Я,  например,  никогда
не мог привыкнуть к раскатам грома. Знаешь, я тебе честно признаюсь - мне бы
никогда и в голову не пришло, что  я  полечу  на  помощь  волшебникам,  а  в
результате буду лишь сидеть и отращивать себе когти...
   - И позволять их состригать, старейшина, - напомнила ему Шана. -  Обрезки
драконьих когтей -  наше  самое  ценное  оружие.  Это  же  общеизвестно.  Не
беспокойтесь, как только я закончу подстригать вас двоих,  у  нас  наберется
достаточно этих обрезков. Мы наготовим из них стрел - и, честно говоря, если
мы успеем использовать все эти стрелы, значит, война протянется куда дольше,
чем мы рассчитываем.
   - Что ж, дитя, мы и вправду мало что можем сейчас сделать.
   Над головами собеседников снова громыхнуло, и камни мелко задрожали.
   - Но это же не значит, что вы до сих пор ничего не сделали,  -  возразила
Шана. - Мы бы не выдержали ни единого дня  осады,  если  бы  вы  не  привели
крепость в порядок. А теперь я начинаю думать, что  мы  можем  победить.  По
крайней мере, я уверена, что эльфам придется  дорого  заплатить  за  попытку
выбить нас отсюда.
   - И то правда, - вздохнула Лиана и протянула Шане левую лапу.
   Решив, что они все-таки  должны  помочь  полукровкам,  драконы  не  стали
тянуть с исполнением этого решения.
   Приземлившись и от души  покушав  (снабженцы  сперва  пришли  в  ужас  от
драконьих аппетитов, но потом поняли, что  впредь  новые  союзники  намерены
охотиться самостоятельно), четырнадцать драконов  принялись  в  меру  сил  и
способностей  трудиться  над   превращением   полуразрушенной   крепости   в