то  же  время
успевать вовремя уклоняться от веток.
   - Почему? - спросил он. - Я.., я знал, что после бала  что-то  случилось,
потому что весь дом стоял на ушах, но я не думал, что это имеет отношение  к
тебе!
   - А тебе что, не сказали? - изумилась  Рена.  -  Как  же  тебе  могли  не
сказать? Отец даже позволил мне выспаться!
   Лоррин поморщился.
   - Лорд Тилар со мной не откровенничал. Он всегда запрещал слугам сообщать
мне о том, против чего я мог бы возразить. Я так понимаю, что против этого я
возразил бы?
   - Ну, не знаю...  -  неуверенно  ответила  Рена.  -  Я..,  вчера  вечером
состоялась моя помолвка с лордом Гилмором.
   Лоррин едва не свалился с единорога.
   - С Гилмором? - ахнул он. - С этим безмозглым дивом? С Гилмором,  который
не нашел бы  собственного...  гм..,  носа  даже  с  помощью  карты?  С  этим
придурком, идиотом, дубиной стоеросовой? Или есть другой Гилмор, которого  я
не знаю?
   - Ну, то, что ты сказал,  достаточно  подробно  описывает  того  Гилмора,
которого я видела, - ответила Рена.
   Глаза ее лукаво сверкнули. - Теперь понимаешь, почему я так настаивала на
том, чтобы сбежать вместе с тобой, и сказала, что отец принудит меня  выдать
тебя? Лучше уж встретиться с дикими единорогами, чем пойти замуж за Гилмора!
   Лоррин покачал головой.
   - Я не так уж уверен, что это лучше брака с Гилмором, -  сердито  ответил
он. Он рассердился на то, что Рена его обманула. Хотя  справедливо  ли  это?
Ведь это не его заставляли выйти за Гилмора!
   - Пожалуйста, не сердись! -  взмолилась  девушка,  встревоженная  гневным
взглядом, который бросил на нее Лоррин. - Я тебе не солгала:  если  бы  отец
догадался,  что  я  могу  что-то  знать,  он  действительно  не  задумываясь
прибегнул бы к принуждению. Но...
   - Но, принимая во внимание, насколько высокого мнения он о женщинах,  ему
вряд ли пришло бы в голову, что ты способна на подобную хитрость...
   Однако,  поразмыслив,  Лоррин  решил,  что  страх  лорда   Тилара   перед
полукровками мог бы и перевесить его презрение к женскому полу. Да, пожалуй,
Рена была права.
   Рисковать не стоило.
   - Да, вероятно, такое было вполне возможно, - ответил он. Рена  просияла.
- Когда дело доходит до полукровок, лорду Тилару  порой  отказывает  логика.
Вполне вероятно, что он допросит с помощью магии всех, кто есть в  поместье.
Слава Предкам, мать достаточно сильна, чтобы ему противостоять, и достаточно
умна, чтобы  найти  какое-нибудь  оправдание.  Если  она  сделает  вид,  что
известие о том, что я полукровка, свело ее с  ума,  лорд  Тилар  не  посмеет
оскорбить ее дом, подвергнув ее допросу с пристрастием.
   Рена смертельно побледнела.
   - А что же с ней будет? - прошептала она. Похоже, она не  задумывалась  о
роли леди Виридины во всей этой истории.
   Лоррину захотелось погладить сестру по головке, но сделать это,  сидя  на
бегущем единороге, было не так-то просто. Все, что он мог, -  это  ободряюще
улыбнуться.
   - Да ничего, все в порядке. Мы с ней уже давно планировали мой побег. Она
собиралась  подсунуть  от..,  лорду  Тилару  очень   сбивчивое   и   смутное
воспоминание о  том,  что  ее  ребенок  родился  мертвым  и  рабыня-повитуха
подменила его мною. Ты ведь знаешь, что он на время родов уехал и бросил  ее
одну в поместье? Она расскажет ему все это,  сделав  вид,  что  находится  в
магическом трансе. Скажет, что повитуха была волшебницей  и  воспользовалась
своей магической силой, чтобы заставить ее обо всем забыть. А  потом,  когда
лорд Тилар разбудит ее и сообщит о  том,  что  услышал,  она  "обезумеет  от
горя".
   История была шита белыми нитками, но ведь супруг леди  Виридины  ни  разу
даже не заподозрил ее в неподобающих мыслях. А  в  присутствии  трех  членов
Совета ему тем более придется принять все за чистую монету.
   - Конечно, лорды Совета настоят, чтобы ее не выпускали  из  поместья,  но
это не так уж плохо.
   Во всяком случае, лучше, чем смерть. И, возможно, лучше, чем сносить  все
прихоти и жестокие капризы мужа.
   Но Рена содрогнулась.
   - Это значит, что ее заточат в будуаре и рабыни будут следить за ней день
и ночь! Я бы точно сошла с ума от такого. Хотя, наверно, это лучше, чем...
   "Чем другой вариант".
   - Совет поверит ее рассказу, - сказал  Лоррин,  на  этот  раз  совершенно
уверенно. - С тех пор, как появилась  Проклятие  Эльфов,  им  всюду  чудятся
полукровки, даже дома под кроватью. И все происшествия приписывают им.
   Я уверен, лорды найдут  способ  "доказать",  что  эта  сказка  о  подмене
объясняет, откуда у лорда Дирана взялся наследник-полукровка, при  том,  что
сам лорд Диран об этом даже не подозревал.
   - А-а... - сказала Рена, уже  несколько  успокоившись.  -  Про  это  я  и
забыла. Да, скорее всего им захочется в это поверить. А раз уж Совет  примет
решение, отцу придется с ним согласиться.
   - Скорее всего, - кивнул Лоррин. - А мать достаточно умна и ловка,  чтобы
это устроить.
   Юноша фыркнул.
   - Хорошо, что они не умеют читать мысли, как волшебники-полукровки!
   - Остается только надеяться, что они не догадаются завести  себе  ручного
полукровку, - рассудительно заметила Рена. - Только бы с мамой все обошлось!
   - Ну, по крайней мере, тебе не придется  идти  замуж  за  этого  придурка
Гилмора! - поспешно заметил Лоррин и получил в ответ слабую улыбку.
   - Да...
   Свешивающаяся сверху ветка окатила Рену пригоршней капель. Девушка стерла
брызги со лба, выпрямилась и улыбнулась снова - на этот раз по-настоящему.
   - И если ты собираешься спросить, неужели лучше  жить  в  дикой  глуши  и
питаться листьями, я тебе отвечу: гораздо лучше!

Глава 6

   Каламадеа и Кеман просто застыли на месте, словно были  не  драконами,  а
самыми обычными полукровками.
   Да что с ними такое?
   "Да сделайте же что-нибудь! - мысленно крикнула Шана Каламадеа. - Смените
облик! Нападите на них!"
   Каламадеа ответил ей спокойным взглядом:
   "Лашана, эти люди не боятся магии, и у них с собой  очень  острые  копья.
Должен заметить, что эти копья вполне могут пробить драконью шкуру. Так  что
идея  сменить  облик  представляется  мне  несколько  преждевременной:  они,
несомненно, пустят копья в ход. Ты не могла бы  придумать  что-нибудь  более
толковое?"
   Шана  очень  старалась  что-нибудь  придумать,  но   как-то   ничего   не
придумывалось. Даже дракону нужна буря, чтобы вызвать  молнию,  а  небо  как
назло  было  совершенно  безоблачным.   Быть   может,   драконы   могли   бы
воспользоваться своим искусством обращаться с камнем, чтобы превратить землю
под ногами воинов в зыбучий песок, но  эти  воины  скорее  всего  достаточно
ловки и успеют отпрыгнуть в сторону, прежде чем  увязнуть.  А  насчет  того,
чтобы взлететь... Чтобы сменить облик, и то требуется некоторое время. Воины
наверняка успеют ударить раньше.
   Так что, видимо, единственным выходом было сдаться.
   По  крайней  мере,  воины,  похоже,  пока  не  собирались  мстить  им  за
магические атаки.
   Шана медленно встала и подняла пустые руки над головой в знак  того,  что
сдается. Она надеялась, что кочевники правильно поймут  этот  жест.  Меро  и
драконы последовали ее примеру.
   Видимо, они поступили правильно, потому что воины немного расслабились  -
однако копий не отвели. Несколько мгновений они  просто  стояли  и  смотрели
друг на друга.
   Люди, взявшие их в плен, были удивительным народом.  Вблизи  было  видно,
что цвет их кожи - естественный.  Доспехи  воинов  были  изумительно  тонкой
работы: видимо, мастера,  ковавшие  их,  были  отменными  кузнецами.  Помимо
металлических панцирей, воины были одеты в свободные шаровары из тонкой ярко
раскрашенной ткани и невысокие войлочные сапожки. Интересно,  что  эти  люди
думают о ней и ее спутниках?
   В конце концов один из воинов что-то медленно произнес, обращаясь к Шане.
Язык их был сложный и очень музыкальный. Судя по интонации, это был  вопрос.
Девушка покосилась на Каламадеа. Дракон пожал плечами:
   - Этого языка я не знаю.
   Шана обернулась к воину и осторожно развела руками:
   - Извините. Боюсь, мы не понимаем вашего языка.
   Воин  пробормотал  что-то  себе  под   нос,   явно   разочарованный,   и,
перекинувшись несколькими словами со своими товарищами, указал концом  копья
вниз, в сторону фургонов. Это-то, по крайней мере, было понятно.  Он  хотел,
чтобы они спустились к фургонам тихо и не пытаясь сбежать.
   "Шана, наверно, лучше сделать, как он приказывает, - сказал встревоженный
Меро. - Возможно, позднее нам представится возможность объясниться".
   Выбора у них, собственно, не было. Шана кивнула и начала спускаться в  ту
сторону, куда указал воин. Ее вещи  остались  на  земле,  там,  где  она  их
бросила. Остальные последовали за ней. Оглянувшись назад,  девушка  увидела,
что двое из воинов подхватили их разбросанные пожитки и закинули их на спину
быкам, прежде чем сесть в седла.
   Все воины на своих быках последовали за пленниками. Шана решила,  что  не
стоит проверять, насколько проворны эти животные. Бык, конечно,  не  лошадь,
но она уже убедилась, что эти звери весьма подвижны. На  короткой  дистанции
человеку от них не убежать.
   Их встретило множество любопытных взглядов, но расспрашивать воинов никто
не стал. Темнокожим людям, видимо, было не впервой захватывать  пленных.  Их
отвели к отдельному фургону. Кто-то достал из-за занавески железные ошейники
с приклепанными к ним цепями, и всех  четверых  приковали  за  шею  к  задку
фургона. Средство оказалось весьма действенным. Ошейники были очень  прочные
со сложными замками, так что ни Шана, ни Меро не могли их открыть. К тому же
оба с изумлением обнаружили, что эльфийская магия на ошейники не  действует.
По счастью, все четверо по-прежнему  могли  общаться  мысленно;  но  сделать
что-то с ошейниками было невозможно.
   Волы снова двинулись вперед. Шли они очень медленно, но при  этом  ни  на
миг не останавливались. Это тоже  был  весьма  эффективный  способ  помешать
пленникам что-либо предпринять. Идти следом за фургоном  было  нетрудно,  но
делать на ходу что-то еще было совершенно невозможно. Когда Шана и ее  отряд
отправлялись на разведку, они постоянно делали остановки.  Так  что  Шана  с
Меро не привыкли к непрерывной ходьбе. Каламадеа и Кеман,  казалось,  совсем
не устали, но молодые полукровки выбились из сил и стерли себе ноги  к  тому
времени, как кочевники наконец остановились на ночлег и разбили лагерь.
   В других обстоятельствах продуманное устройство лагеря восхитило бы Шану.
Фургоны расположили несколькими концентрическими кругами и колеса заклинили,
чтобы фургоны нельзя было сдвинуть с места.  Волов  распрягли  и  пустили  в
общее стадо. Сняв дерн, соорудили  ямы  для  костров.  Все  это  делалось  с
привычной легкостью - чувствовалось, что это даже не привычка, а обычай.
   Разбив лагерь, люди занялись хозяйством -  кто-то  отправился  за  водой,
кто-то принялся разводить костры и готовить...
   Но Шане сейчас было не  до  того,  чтобы  глазеть  по  сторонам.  Девушка
плюхнулась на траву и принялась растирать ноющие ноги. "Надеюсь,  кто-нибудь
вспомнит про нас и принесет нам попить и поесть", - с тоской подумала  Шана.
Конечно, они с Меро могут и сами добыть себе воды и пищи. По  крайней  мере,
Шана на это надеялась.
   Было бы ужасно неприятно вдруг утратить все магические способности. Но  в
любом случае не стоит демонстрировать этим людям все, на  что  способны  они
четверо. По крайней мере, пока.
   До заката было еще около часа. Вскоре сделалось очевидно, что к пленникам
никто даже не приблизится без разрешения какого-нибудь местного  начальства.
Люди исподтишка поглядывали на них, не отрываясь от работы, но не  подходили
поглазеть. Интересно, их так и собираются оставить на всю ночь на цепи,  как
собак? Но, по-видимому, ими должны были заниматься те, кто взял их  в  плен:
через некоторое время из-за фургонов вышли шестеро уже знакомых им воинов  и
решительно направились к пленным. Четверо  пленных  осторожно  поднялись  на
ноги. Воины окружили их, держась не менее настороженно.
   "Ага, значит, они  все-таки  предполагают,  что  мы  можем  быть  опасны.
Хотелось бы знать, хорошо это или плохо?"
   Один из воинов - вроде бы тот самый, что возглавлял отряд,  который  взял
их в плен, - отстегнул цепи от задка фургона  и  повел  всех  четверых,  как
собак на сворке. Остальные пятеро шли  следом,  держа  копья  на  изготовку,
чтобы обеспечить повиновение пленных. Однако тот воин, что вел их на  цепях,
не тянул за цепи и не пытался издеваться над пленными. Воины вели себя очень
достойно, не проявляя ни малейшей злобы.
   В лагере кипела шумная жизнь, как и в любом другом  многолюдном  сборище.
Однако язык этих людей казался Шане не  более  чем  бессвязным  бормотанием.
Детишки, одетые в короткие туники из той же яркой  материи,  из  какой  были
пошиты шаровары воинов, визжали, вопили и носились  как  угорелые,  играя  в
свои непонятные игры.
   Женщины в свободных,  удобных  платьях  и  мужчины  в  таких  же  широких
шароварах, как у  воинов,  торопились  куда-то  по  своим  делам,  ненадолго
останавливаясь, чтобы взглянуть на пленных любопытными карими глазами.
   Другие женщины нянчили младенцев, помешивали варево,  кипящее  в  котлах,
или развешивали выстиранное  белье  и  одежду.  Юноши  слонялись  без  дела,
толкались и хохотали; девушки делали вид, что не обращают на них внимания, и
хихикали, прикрываясь ладошкой. А вот животных в лагере не было. Похоже, эти
люди не держали никаких домашних животных, кроме коров и быков. Это казалось
странным: хоть собаки-то должны у них быть?
   Чем ближе  к  середине  становища,  тем  больше,  причудливее  и  пестрее
делались шатры. Наконец  они  достигли  центра  лагеря.  Там  стояли  четыре
фургона, самые причудливые из  всех.  Фургоны  были  огромны:  должно  быть,
каждый из них волокло не  менее  дюжины  волов.  Видимо,  здесь  жили  вожди
племени.
   Шана обратила внимание, что шатры расположены строго по  сторонам  света.
Их отвели в восточный. Ко входу в шатер вела складная лесенка. Воин, который
вел пленных за цепи, поднялся по лесенке,  втащив  их  за  собой.  Остальные
пятеро  остались  снаружи.  Плоская  платформа,  на  которой  стоял   шатер,
образовывала нечто вроде  веранды,  идущей  вдоль  всего  шатра,  достаточно
широкой, чтобы провожатый мог встать на  ней  со  всеми  четырьмя  пленными,
держась на расстоянии вытянутой руки от них.
   Воин остановился у входа и что-то сказал. Кто-то поднял  изнутри  завесу,
закрывающую вход в шатер, и все пятеро прошествовали внутрь.
   После яркого солнца снаружи показалось, что в шатре  очень  темно.  Глаза
Шаны не сразу привыкли к полумраку.
   Но наконец девушка разглядела, что они стоят перед немолодым человеком, в
чьих коротких темных  волосах  проступает  седина.  Судя  по  многочисленным
шрамам,  этому  человеку  довелось  побывать  в  битвах.  У  человека   было
квадратное суровое лицо и мышцы, как у хорошего гладиатора,  однако  заметно
было, что он начинает тяжелеть, как бывает со многими бойцами,  удалившимися
на покой.
   На нем была железная гривна, железные браслеты и пояс из круглых  плоских
железных пластин,  соединенных  петлями.  Все  эти  украшения  были  покрыты
замысловатой чеканкой,  состоящей  из  абстрактных  узоров.  Ядовито-розовые
шаровары несколько резали глаз на фоне оранжево-зеленых подушек, на  которых
он восседал. По бокам от него  стояли  два  воина  с  бесстрастными,  как  у
статуй, лицами. Еще два воина стояли у входа в шатер.
   Человек  долго  изучал  четверых  пленников.  Шана  тем  временем  успела
оглядеться по сторонам. Она делала  это  открыто,  держась  так,  как  будто
явилась сюда по своей воле. Стенки шатра были увешаны изнутри полотнищами  с
цветными аппликациями; пол был устлан узорчатыми ткаными ковриками.  Рисунок
ковриков и аппликаций повторял все те же геометрические узоры, которые  Шана
видела повсюду в лагере. С потолка свисали лампы,  пока  что  не  зажженные.
Интересно, где эти люди берут металл,  ткань,  шерсть?  Овец  она  здесь  не
видела, и вряд ли эти кочевники работают в  копях.  Покупают,  наверное,  и,
быть может, у того же Коплена? Про черных пастухов он ничего не говорил - но
почему он должен был про них рассказывать? Могут же у него быть свои  тайны.
Особенно если он собирался продавать этим людям то, что купит у волшебников,
и наоборот. Ну, а если так  -  Коллен  ведь  должен  скоро  вернуться  после
встречи с рабами. Быть может, это племя как раз и направляется торговать?
   Хорошо бы, если так! Тогда есть надежда, что он сумеет убедить кочевников
отпустить пленных или, по крайней мере, назначить выкуп.
   Предводитель обратился к воину, который их привел.
   Разговаривали они довольно долго, бурно жестикулируя.
   Потом предводитель на миг задумался и рявкнул какой-то приказ.  Занавески
у него за спиной раздвинулись, и оттуда появился воин, державший на цепи еще
двух пленных.
   Когда Шана увидела, кто эти пленные, у нее глаза  на  лоб  полезли.  И  у
троих остальных тоже.
   "Эльфы?! Они держат в плену эльфов?!"
   Видимо, да. Эльфов ни с кем не спутаешь. Хрупкие фигуры,  фарфорово-белая
кожа,  бледно-золотистые  волосы,  длинные  острые  уши,  зеленые  глаза   с
кошачьими зрачками... Точно, эльфы. Оба были одеты как местные и, похоже, не
страдали от дурного обращения. Хотя опять же неизвестно,  хороший  это  знак
или дурной.
   Но что тут делают эльфы - и, главное, как этим людям удалось взять  их  в
плен?
   "Может быть, так же, как  и  нас?  Неужели  эти  двое  явились  сюда  без
людей-охранников?"
   Один из пленных не обратил на них внимания, зато другой уставился во  все
глаза.
   - О Предки! - воскликнул он. - Надеюсь, мне это мерещится!
   Потом он насмешливо потряс головой.
   - Да нет, конечно. Вы наверняка помеси.  Подумать  только,  как  низко  я
пал...
   Предводитель воинов прервал его какой-то командой.
   Эльф тотчас умолк, почтительно и даже смиренно поклонился и  обратился  к
Шане.
   - Похоже,  мы  будем  вашими  переводчиками,  волшебница,  -  сказал  он,
кривясь. - Считайте, что вам повезло: для нас переводчиков не нашлось, и нам
пришлось изучать здешний язык, так сказать, на собственной шкуре.
   На лице эльфа отражалась странная смесь насмешки и отвращения.
   - Неприятно, конечно, признаваться в этом  волшебникам,  но  вы  хотя  бы
отчасти цивилизованны, а я так давно не видел  цивилизованных  существ,  что
готов подружиться даже с рабом. А теперь поклонитесь-ка Джамалу, да  пониже.
Он у этих варваров вождь - очень важная персона. Кстати, они  называют  себя
Железным Народом.
   Шана и ее спутники  поклонились  настолько  изящно,  насколько  позволяли
ошейники и цепи. Переводчик немало повеселился,  глядя  на  них.  Молчаливый
эльф как будто ничего не замечал.
   - Меня можете звать Кельяном. Просто Кельяном.
   Мои титулы и дома-то выеденного яйца не стоили, а здесь  и  подавно.  Мой
угрюмый товарищ - Гальдор.
   Он ткнул "товарища" локтем в бок. Гальдор на миг поднял  глаза  и  что-то
неразборчиво буркнул.
   - Шана, Кеман,  Меро  и  Каламадеа,  -  представила  Шана  себя  и  своих
товарищей, указывая  на  каждого  по  очереди  и  краем  глаза  наблюдая  за
Джамалом. Джамал внимательно слушал. Похоже, от этих  проницательных  темных
глаз ничто не укроется!
   - Джамал хочет знать, откуда вы взялись, - продолжал Кельян.  -  Это  его
первый вопрос.
   Шана решила ответить как можно уклончивее. Не хватало  еще  навести  этих
воителей на Цитадель!
   - С севера, - коротко сказала она, махнув рукой куда-то в ту  сторону.  -
От реки.
   Река большая, так что ничего определенного им это не скажет. Но если этот
Железный Народ торгует  с  Колленом,  это  может  показаться  им  достаточно
важным.
   Кельян перевел. Джамал обдумал ответ и задал очередной отрывистый вопрос.
   - Он хочет знать, зачем вы сюда притащились.