гать их животных, - перевел  Лоррин  для  Рены.
Предводитель кивнул и что-то ответил. - Он благодарит меня  и  говорит,  что
Народ Зерна - это мы, значит, - воистину мудр. Он говорит,  что  они  прежде
знали о единорогах по легендам и что им уже приходилось встречаться с  этими
существами и они знают, какие это страшные враги.  Он  спрашивает,  как  нам
удалось их приручить.
   Лоррин негромко рассмеялся.
   - Нам удалось их впечатлить, сестренка!
   Человек и впрямь выглядел изумленным. Он крепко  держал  своего  быка  за
недоуздок, а тот мотал головой, пытаясь вырваться. Лоррин что-то ответил,  и
человек с восхищением уставился на Рену.
   - Улыбнись и помаши рукой, - шепнул Лоррин. - Я сказал,  что  это  ты  их
приручила.
   Девушка улыбнулась немного скованно и махнула рукой.
   - Можешь  ты  удержать  их  обоих  на  месте?  -  спросил  Лоррин,  когда
предводитель произнес еще несколько фраз. - Похоже, нам представилась редкая
возможность...
   Рена не очень поняла, что он имеет в виду, но знала, что если спешиться и
положить руки на холки обоим зверям, то они не двинутся с места.
   - Могу, - ответила она. - Только лучше бы ты сказал мне то заклинание.  А
то ты их понимаешь, а я нет.
   - Потом, - пообещал  Лоррин,  соскользнул  со  спины  единорога  и  пошел
навстречу предводителю всадников.
   Девушка спрыгнула  наземь,  прежде  чем  жеребец  успел  среагировать  на
отсутствие всадника, и заставила обоих животных стоять на месте, пока Лоррин
разговаривал с темнокожим человеком. Она заметила, что человек  держится  не
только дружелюбно, но и почтительно, и постепенно успокоилась.
   Лоррин вернулся к ней.
   - Я тебе все расскажу, но только чуть позже. А вкратце, я сказал, что  мы
оба - последние из своего племени и ищем своих древних союзников -  то  есть
этих всадников, - чтобы рассказать им, как обстоят дела в эльфийских землях.
Ручные единороги их прямо-таки потрясли, и нас пригласили  присоединиться  к
племени по праву  древних  союзников.  Эти  люди  служат  верховному  жрецу,
которого зовут Дирик, и они хотят, чтобы мы поговорили с ним.
   Он посмотрел сестре в глаза.
   - Рена, если ты боишься, мы можем ехать дальше, но  эти  люди  дадут  нам
пищу и кров, а судя по тому, что я вычитал  в  книгах,  у  них  мы  будем  в
безопасности. Так что решай.
   Она посмотрела на брата, потом на предводителя темнокожих, потом снова на
брата. Они люди и к тому же чужие - но все-таки это разумные существа...
   Это все же лучше,  чем  ехать  по  бескрайнему  морю  трав  на  животных,
которых, возможно, вот-вот придется оставить...
   Нет, это значительно лучше.
   - А с единорогами что делать? - спросила Рена.
   - А отослать ты их не можешь? - спросил Лоррин. -  Быки  не  потерпят  их
присутствия. К тому же Хаджа тоже просил меня отпустить их.
   Рена подумала и кивнула.
   - Скажи ему, что мы поедем с ними, только пусть немного подождут.
   Она подождала, пока Лоррин отошел и присоединился  к  человеку,  которого
звали Хаджа, и в последний раз обратила свою магию на  единорогов.  На  этот
раз она усилила их стремление отыскать себе подобных, пока это стремление не
пересилило все остальное, включая  желание  напасть  на  быков.  Потом  Рена
опустила руки.
   Звери вздыбились, напугав и быков, и всадников, развернулись на  запад  и
галопом пустились прочь. Полукопыта-полукогти сверкали на  солнце,  гривы  и
хвосты летели по ветру. Единороги были прекрасны. Рена смотрела им  вслед  с
легким сожалением. Ей будет их не хватать...
   И все же не настолько, чтобы она захотела их вернуть.
   Высоко  вскинув  голову,  девушка  направилась  к  Лоррину  и  его  новым
"союзникам". Восхищенный ропот всадников доставил ей немалое удовольствие.
   Быть может, это лучшее, что случилось  с  ними  за  время  бегства.  Если
только они сумеют поддерживать свои личины...

Глава 7

   Железный Народ уже несколько дней не трогался  с  места.  Шане  это  было
только на руку. Она  побаивалась,  что,  если  кочевники  снова  пустятся  в
странствия, их занесет еще дальше от  Цитадели,  чем  теперь.  Но  тут  были
хорошие пастбища и вода, так что пока Железный Народ не собирался  двигаться
дальше.
   Оно и к лучшему. Теперь у пленников было время обдумать план побега. Шана
все больше тревожилась. Как там без нее в  Цитадели?  Не  то  чтобы  она  не
верила, что Денелор и остальные управятся сами, но все же...
   "Всякое ведь бывает..."
   В полуденную жару в войлочном шатре было  на  удивление  прохладно:  края
немного приподнимались, чтобы впустить ветерок, а  нагретый  воздух  выходил
через отверстие для дыма. Поскольку никаких особых обязанностей у пленных не
было, все то время, пока их не допрашивали, они  проводили  в  относительном
уюте шатра. Идти-то все равно некуда. Что интересного в том,  чтобы  глазеть
на пасущийся скот? Каламадеа  временами  наблюдал  за  тренировками  молодых
воинов, но тренировки всегда проводились утром, по холодку. И какова  бы  ни
была магия, что мешала волшебникам и драконам пустить в ход свою силу, никто
из племени, насколько можно судить, магией не занимался.
   - Вы уверены, что нам стоит разговаривать при них? - шепнул  Меро,  кивая
на эльфов, дремлющих в своей половине шатра. Не  прошло  и  двух  дней,  как
шатер по молчаливому соглашению был поделен на две  половины  между  давними
пленниками и новоприбывшими. Эльфы сидели на своей половине, волшебники - на
своей. Гальдор продолжал их игнорировать; Кельян,  выспросив  подробности  о
Войне Волшебников и бесславной кончине лорда Дирана,  погрузился  в  апатию.
Сам Кельян утверждал, что медитирует, но Шане казалось, что он  просто  тупо
пялится в пространство, как и Гальдор.
   Да и в своем ли они уме? В конце концов, их держат в плену уже  несколько
десятков лет... Делать им нечего, думать не о чем - а  уж  если  эльфы  и  в
собственных землях маются от скуки, насколько же скучнее жить этим двоим?
   Изучив хорошенько пленных эльфов, Шана пришла к выводу,  что  они  скорее
всего сделались всего лишь тенями настоящих эльфов, Гальдор  вообще  ушел  в
себя и почти не проявлял признаков жизни. Зрелище было жутковатое.
   Неужто и они сделаются такими, пробыв в плену подольше?
   - Думаю, это неважно, - честно  ответила  она  Меро.  -  Похоже,  они  не
очень-то заинтересованы в том, чтобы вырваться на волю. И к тому же мы  ведь
не собираемся отсюда сбежать.  Мы  пытаемся  придумать,  как  нам  уговорить
Железный Народ отпустить нас по-хорошему.
   Никому никакого вреда это ведь не причинит.
   Меро пожал плечами:
   - Ладно, понял. Даже если они и  донесут  о  наших  разговорах,  Железный
Народ не узнает ничего, кроме...
   - Кроме того, что они и так уже знают, - закончила Шана. - Что  мы  хотим
вернуться к своим, что мы явились сюда торговать и что мы  действительно  не
эльфы.
   Меро кивнул.
   - Ну что ж, если мы решим к кому-то обратиться, то, думаю, следует начать
с Джамала, - сказал он. - Он молод и намеревается переменить обычаи племени,
так что если кого-то и можно уговорить отпустить пленных вопреки обычаю, так
это его. И к тому же он пользуется большим уважением  -  настолько  большим,
что люди не станут возражать против его  приказов,  даже  если  эти  приказы
покажутся странными и необычными.
   Но Каламадеа энергично замотал головой.
   - Джамал чрезвычайно алчен, и если он что-то захватил, то из рук  уже  не
упустит. Мы, так сказать, его имущество, и он не откажется  от  добычи  ради
возможностей торговли. И еще.., полагаю, он не заинтересован в мире.
   Боюсь,  если  он  проведает  о  существовании  Цитадели,  он   предпочтет
завоевать ее, а не торговать. Пока что я не видел ничего, что говорило бы об
обратном.
   Он нахмурился.
   - И к тому же мне не нравятся те, кого он выбирает себе в помощники.  Все
они воины, а о чем будет думать воин, как не о войне? Нет, я стою  за  жреца
Дирика. Он человек мыслящий и, думая о войне,  думает  также  и  о  потерях,
которые она принесет.
   Теперь была очередь Кемана. Молодой дракон смущенно пожал плечами.
   - А я даже не знаю, - признался он. - К тому же я  не  понимаю,  как  нам
убедить их в том, что мы не эльфы.
   Он взглянул на Шану.
   - Дирик провел с тобой больше времени, чем со всеми нами, вместе взятыми,
и Джамал тоже, особенно после того, как они приказали эльфам  передать  тебе
их язык. Они долго тебя расспрашивали. Как ты думаешь?
   Девушка задумчиво прикусила губу.
   - Поначалу я тоже подумала, что следует обратиться к Джамалу, в  основном
из-за его популярности, но еще и потому, что  думала,  что  Дирик  похож  на
наших  старых  нытиков.  Я  полагала,  что  Дирик  будет  относиться  к  нам
предвзято, просто потому, что мы - "зеленоглазые  демоны",  и  будет  стоять
скорее за то, чтобы заковать нас в цепи, чем за то, чтобы отпустить нас.  Но
Джамал держался со мной очень надменно - не знаю, потому ли, что я  женщина,
или по какой-то иной причине, - а Дирик, наоборот,  был  весьма  учтив.  Мне
кажется, Дирик и сам понимает, что мы не эльфы. И я точно знаю, что он  куда
более заинтересован в торговле, чем в войне: он не раз спрашивал  меня,  чем
может торговать наш народ. Его особенно интересуют зерно и металлы, хотя  он
готов взять и непряденую шерсть, и лен, и готовые изделия из них. А  Джамал,
когда не пытался меня запугать, расспрашивал о местности, и  о  том,  откуда
именно  мы  пришли,  и  что  у  нашего  народа  есть  вообще.  По-моему,  он
действительно ищет легкую добычу. Так что в целом я предпочла бы  обратиться
к Дирику.
   Каламадеа взглянул на нее, на Меро, снова на нее.
   - Итак, двое за Дирика, один за Джамала, один воздержался.
   Он обернулся к Меро:
   - Можешь ли ты сказать еще  что-нибудь  в  пользу  Джамала  или  мы  тебя
переубедили?
   Меро задумчиво потер переносицу.
   - Да я в общем-то не особенно стою за Джамала, -  сказал  он  наконец.  -
Если вы двое так настаиваете  на  том,  чтобы  обратиться  к  Дирику,  то  я
согласен.
   Он скроил пренебрежительную мину.
   - В конце концов, несмотря на то что я куда больше вашего знаю о жизни  в
эльфийском поместье, вы куда больше  моего  знаете  о  том,  как  распознать
тайные намерения человека по его словам и поступкам.
   - Я целиком и полностью за  Дирика,  -  твердо  сказала  Шана.  Каламадеа
кивнул.
   - Ну, значит, пойдем к Дирику, - согласился Меро. - По крайней  мере,  он
не такой страшный, как Джамал. А то мне  все  кажется,  что  Джамал  вот-вот
выкинет что-нибудь неожиданное - и скорее всего неприятное.
   - Это может быть еще одним признаком того, что  он  человек  немирный,  -
заметил Каламадеа.
   Шане не пришлось ничего добавлять -  сама  она  сказала  бы,  что  Джамал
небезопасен: он явно подвержен молниеносной  перемене  настроений,  хотя  ей
самой такого видеть и не доводилось.
   - Ну, а теперь сменим тему. Удалось ли кому-то из вас выяснить, почему на
этих людей не действует ни людская, ни эльфийская магия?
   Каламадеа беспомощно развел руками:
   - Я в полном недоумении! Никогда еще не сталкивался ни с чем подобным.  А
ведь я старше  любого  из  старейших  эльфийских  лордов!  Я  могу  мысленно
общаться с тобой, Шана, и с Тенью, но я не могу коснуться мыслей  никого  из
Железного Народа. Я по-прежнему могу изменить форму  скалы,  но  ошейник  не
поддается магии. И облик сменить я тоже не могу. Ладно, мысленное общение  -
это  почти  человеческая  магия,  и   я   понимаю,   как   они   могут   ему
воспрепятствовать, но как они могут заблокировать способность менять облик и
форму предметов? Это ведь чисто драконьи штучки! Просто руки опускаются.
   Шана печально кивнула. Все ее собственные  эксперименты  тоже  окончились
ничем. Как и попытки Меро.
   - Кельян понятия не имеет, как  они  это  делают.  И  я  до  сих  пор  не
замечала, чтобы кто-то специально колдовал, чтобы заблокировать нашу  магию.
Я тоже в недоумении.
   - Эти ошейники - очень древние, - негромко заметил Кеман.
   Шана удивленно обернулась к нему.
   - Откуда ты знаешь? И вообще при чем здесь это?
   Кеман пожал плечами.
   - Ну, совсем новыми они быть не могут. Они железные,  а  мне  приходилось
слышать, как люди жаловались, что им уже в  течение  нескольких  месяцев  не
удается добыть ни  угля,  ни  металла.  К  тому  же,  если  присмотреться  к
ошейникам, заметно, что они порядком стерты, так что, похоже, ими пользуются
уже не первую сотню лет. На самом деле, мне думается, что первоначально  они
предназначались не для людей и не для эльфов, а для животных - крупных собак
скорее всего. Они наделяют некой защитой  от  подчинения  или  использования
магии против  того,  на  ком  они  надеты.  И,  похоже,  это  все.  Ведь  мы
по-прежнему можем общаться мысленно - мы только не можем читать их мысли.  А
больше мы ничего и не пробовали, кроме как менять  облик  и  лепить  камень.
Лепить камень получается...
   Шана медленно кивнула.
   - Значит, по-видимому, наша магия не действует из-за того, что они делают
что-то для себя, а вовсе не из-за ошейников?
   - Да. Если не считать того, что на ошейники магия тоже  не  действует,  -
согласился Кеман. - Во всяком случае, мне так кажется.
   - Видимо, именно поэтому эльфы по-прежнему могут  творить  свои  иллюзии,
хотя на них точно такие же ошейники, - размышлял вслух Каламадеа. - Логично.
Но облик-то мы почему менять не можем?
   Меро внезапно встрепенулся.
   - А вы не пробовали превращаться во что-то размером с полукровку? Или  вы
пытались превращаться во что-то большее или меньшее?
   - Ни во  что  меньше  человека  мы  превратиться  не  можем,  -  объяснил
Каламадеа. - И... Нет, не пробовали.
   Я пытался превратиться в вола. В дракона я попробовал превратиться только
вчера вечером.
   - А ведь дракон больше, куда больше! И вол тоже. - Глаза Меро сузились. -
Быть может, у тебя не получается превратиться именно потому, что  твое  тело
отлично знает, что ошейник ему порвать не удастся  и  он  попросту  придушит
тебя, если ты превратишься во что-то большее. Вам мешает вовсе не  магия,  а
инстинкт,  обычный  инстинкт  самосохранения,  который  не   позволяет   вам
задохнуться.
   Каламадеа с Кеманом изумленно переглянулись. Каламадеа кивнул.
   - Разумно. Вполне разумно, - медленно произнес он.  -  В  кого  бы  я  ни
превратился,  если  моя  шея  окажется  хоть  на  палец  толще  прежнего,  я
непременно задохнусь.
   Надо будет подумать и  обсудить  это.  Наверно,  нам  с  Кеманом  удастся
придумать что-то, чему ошейник не будет помехой.
   Дракон нахмурился.
   - Вся проблема в том, что  мы  учились  превращаться  только  в  то,  что
видели. И я не уверен, что у нас получится превратиться во что-то еще.
   - Жалко, что не  получается  вытянуть  побольше  сведений  из  Дирика,  -
сказала Шана после продолжительного молчания. - У меня такое ощущение, что я
могла бы распутать эту загадку, если бы только  сумела  правильно  поставить
вопрос.
   Она рассеянно играла прядью своих волос.
   - По-моему, Дирик меня прощупывает:  выясняет,  можно  ли  мне  доверять.
Между ним и Джамалом что-то происходит. Мы об этом ничего  не  знаем  -  но,
боюсь, это может повлиять и на нашу судьбу. Мне кажется, это  тайная  борьба
за власть.
   - Хм... - сказал  Меро.  -  Похоже  на  правду.  Это  соответствует  моим
наблюдениям.
   - Это соответствует и тому, что известно мне, - добавил Каламадеа. - Я бы
не стал называть Джамала опрометчивым, но он предпочитает всем распоряжаться
лично, а это означает взять дело в свои  руки,  будь  то  власть  над  своим
кланом или добыча зерна и металла - и того, и другого  Железному  Народу  не
хватает.
   Кеман застонал и потер висок, как будто у него разболелась голова.
   - Нет, это просто несправедливо! Я вообще терпеть не могу  ввязываться  в
борьбу за власть, так за что же я влип в интриги, которые не  имеют  ко  мне
никакого отношения?
   - А ты представь, каково мне! - отозвалась Шана. -  Я-то  была  в  центре
интриг чуть ли не с самого рождения!
   И меня никто не спрашивал, нравится мне это или нет.
   - У  тебя  сильная  хаменлеаи,  Лашана,  -  заметил  Каламадеа  со  своей
непроницаемой улыбкой. - Я так и сказал, еще когда  Алара  впервые  принесла
тебя в Род. Ты - причина великих перемен,  так  что  неудивительно,  что  ты
всегда в центре интриг.
   - Ну,  спасибо!  -  ехидно  поблагодарила  Шана.  "Иногда  я  жалею,  что
Отец-Дракон отказался от должности главного шамана. Тогда бы...  А  впрочем,
что уж теперь!".
   - Не за что, не за что, - отозвался дракон,  не  менее  иронично,  но  не
столь ядовито. - Я ведь тут ни при чем, Лашана, - я просто констатирую факт!
   Девушка только фыркнула.
   - Как бы то ни было, все мы влипли, и хотелось  бы  найти  способ  отсюда
выбраться. Ну так, есть у кого-нибудь идеи по поводу того, как  подъехать  к
Дирику?
   Снаружи донесся шум. Шана не обратила на него внимания.  В  лагере  часто
шумели: то молодые воины поссорятся,  то  детишки  затеют  шумную  игру,  то
какой-нибудь корове взбредет в голову прогуляться между шатров.  Обычно  все
быстро утихало.
   Но на этот раз шум утихать не спешил. Напротив, крики  толпы  становились
все громче.
   - Что там такое? - вслух спросила Шана, вставая  на  ноги.  Она  обмотала
свободный конец цепи вокруг пояса и направилась к выходу. Ее трое  товарищей
и двое эльфов последовали за ней.
   Снаружи ждала полуденная жара. Солнце обрушилось на  голову,  точно  удар
дубинки.  Шана  прикрыла  глаза  ладонью,  вглядываясь  в  толпу  в  поисках
источника шума.
   Теперь, когда Гальдора убедили наложить на всех пленников некое заклятие,
которое эльфы называли "заклятием речи", поделившись с ними всеми сведениями
о языке Железного Народа, какими располагали они с Кельяном, Шана  понимала,
что кричат люди.
   - Они говорят что-то насчет Народа  Зерна!  -  ошеломленно  сообщила  она
Каламадеа.
   Тот кивнул, озадаченно хмурясь.
   - Да, - подтвердил он. - Только этого не может быть. Народ  Зерна  -  это
племя, которое было союзником грелеводов в их войне против  эльфов.  Но  им,
увы, помешало то, что они были не кочевниками, а земледельцами.
   Они не хотели оставлять свою землю, да и воевать земледельцы как  следует
не умели:  они  всегда  полагались  на  своих  союзников.  Народ  Зерна  был
истреблен задолго до  первой  Войны  Волшебников,  а  детей  их  обратили  в
рабство. Так что этого народа попросту больше не существует.
   Дракон говорил так уверенно, что Шана не могла усомниться в его словах. И
тем не менее люди кричали именно об этом. Но если Народа Зерна  больше  нет,
значит...
   Крики приближались. Толпа явно двигалась в их сторону.
   Мгновением позже в проход между шатрами хлынули  взбудораженные  люди.  В
центре  шли  несколько  Железных  жрецов,  сопровождающих  двоих   людей   -
золотоволосых,  бледнолицых,  которые  посреди  темнокожих  Железных   людей
казались  ромашками  на  свежевспаханном  поле.   Пришельцев   явно   именно
сопровождали, а не конвоировали: жрецы обращались с  ними  как  с  почетными
гостями, толпа вокруг радостно гомонила, и, главное, на пришельцах  не  было
ошейников с цепями.
   Толпа миновала шатер пленных. На них никто и внимания не обратил.
   Кроме одного из пришельцев.
   Мужчина поднял голову, встретился взглядом сперва с Шаной, потом с Меро -
и глаза его изумленно расширились. Он открыл рот, словно бы собираясь что-то
сказать...
   Но было поздно.
   Шатер с пленниками остался позади.  Толпа  увлекала  пришельцев  к  шатру
Дирика.

***

   Если бы Лоррин увидел среди кочевников  самого  лорда  Тилара,  он  и  то
удивился бы меньше. Два эльфа в ошейниках с цепями, а рядом четыре человека,
явно волшебники, и тоже в цепях!
   Откуда они тут взялись? И почему в цепях?
   "Об этом сейчас раздумывать  некогда!"  -  сурово  напомнил  он  себе,  в
тревоге  оглядываясь  на  толпу.  Лоррин  всегда  гордился   своим   умением
разбиратьс