негу не сразу различишь -
русская печь. В печке трепетал огонь, из трубы тянулся прозрачный дымок,
рядом с печкой стоял Терентий Зайка собственной персоной в темном костюме,
при галстуке, в блестящих ботинках.
  - Эй! - обрадовался корреспондент. - Терентий! Какими судьбами? Не
простудись!
  - Здравствуйте, Миша, - ответил Терентий. - А я за вами.
  По площади шли люди, бежали дети, никто не обращал внимания на русскую
печь, на которой приехал Терентий. В округе привыкли к чудачествам Заек,
но уважали за талант и добрый нрав.
  В истории человечества встречаются гениальные изобретатели. Порой они
имеют обыкновение уединяться для того, чтобы готовить гибель всему живому,
или сходят с ума от одиночества. Совсем иное дело Зайки. Эта дружная семья
состоит из Артура Ивановича, его сыновей Василия и Терентия, а также из
Васиной жены Клавдии. В обыденной жизни эта семья ничем не отличается от
окружающих. Василий и Терентий окончили в Заболотье среднюю школу,
отслужили в армии, работают, учатся заочно в лесотехническом институте.
Василий в этом году защищает диплом. Артуру Ивановичу не пришлось получить
высшего образования, война помешала. Однако он начитан, способен к
иностранным языкам. В лесной глуши выучил английский, французский,
японский, хинди, санскрит, латынь и некоторые другие. Полиглотство Артура
Ивановича не пустое, оно направлено на чтение журналов и научной
литературы. Василий и Терентий - верные помощники отцу и мастера - золотые
руки. В силу того, что они работают коллективом, Зайкам удалось сделать
некоторые изобретения, которые не по зубам целым научно-исследовательским
институтам как у нас, так и за рубежом. Клава в этом коллективе служит
здоровой оппозицией, критическим центром. Если она признала новую работу,
работе открывается широкая дорога. Если забраковала, лучше сменить тему.
  Есть в деятельности Заек и недостаток - мало кто с ней знаком. Виной тому
излишняя скромность. Они даже порой заблуждаются, полагая: если что-то
изобрели, значит, в больших городах это давно известно.
  Терентий принял у гостя из рук тяжелую сумку с гостинцами и покачал
головой:
  - Зря вы себя так утруждали, Миша.
  Стендаль забрался на лежанку, укутал ноги тулупом, Терентий подбросил в
печку дровишек. Печка немного приподнялась на воздушной подушке,
накренилась, сильнее потянуло дымом. Терентий сидел спереди, свесив ноги и
управляя изящно вырезанными из дерева рычагами.
  Печка шла мягко, километров сорок, не больше, ели покачивали темными
лапами, белки выбегали на дорогу, приветствовали лесника взмахами хвостов.
  - Ой! - сказал Стендаль. - Погляди.
  На краю дороги стоял бурый медведь оранжевого цвета. Медведь сложил на
животе лапы и мычал, покачивая головой.
  - Что, красиво? - спросил Терентий, притормаживая.
  - Красиво? Да медведь-то оранжевый.
  - Ясное дело, оранжевый, я не дальтоник, вижу.
  Терентий метнул в медведя бубликом, тот подхватил подарок и удалился в лес.
  - Мы преследовали две цели, - сказал Терентий, прибавляя скорость. -
Во-первых, контроль над крупными хищниками. Его издали видно, хочешь,
наблюдай, хочешь, контролируй численность.
  - А вторая цель? - Оранжевая точка мелькнула в просвете между стволов и
исчезла.
  - Вторая цель - создание новых мехов. Ты еще увидишь - у нас два зеленых
волка бегают.
  - Это великолепно! - воскликнул Стендаль. - И цвет крепко держится?
  - Цвет натуральный. Другого не держим. А вот насчет великолепно или нет, у
нас разногласия.
  - Почему же?
  - А потому что медведю тоже питаться надо. На одних ягодах не проживешь, а
он теперь в лесу как светофор. Вот и пришлось ему обратиться за помощью к
людям. Подкармливаем. Или вот взять, к примеру, зеленых волков.
  И тут Стендаль увидел, что по дороге, низко опустив головы и вытянув в
струнку хвосты, вслед за печкой несутся два зеленых волка. Зрелище было
почище, чем оранжевый медведь.
  - Вон они!
  - Они, это точно. Не бойся, они не кусаются. Они обедать торопятся.
  И в самом деле, волки обогнали печку и пронеслись дальше.
  - Летом такому волку раздолье - маскировка в лучших традициях. А зимой он
как пальма на снегу. Тоже пришлось взять на снабжение.
  За такой беседой и коротали дорогу.
  - А ты чего, Терентий, без пальто, в одном костюме? - спросил Стендаль, -
Тоже изобретение?
  И уже догадывался: или в синем костюме Терентия вживлены электрические
нитки, или, может, вокруг него лежит силовое поле.
  - С детства, - ответил Терентий, - имеем обыкновение обливаться холодной
водой. Батя нас всегда в строгости держал. Вася, тот раньше в проруби
регулярно купался. Теперь Клава возражает.
  - Ясно, - сказал Стендаль с некоторым разочарованием. Очень уж сложно
сплеталось в Зайках научное, передовое с обыденным.
  Печка въехала в открытые ворота.

  2

  - Вы уж простите за нескромность, отведайте нашего, домашнего, - сказал
Артур Иванович, приглашая гостя за стол. Стол был уставлен снедью.
  Миловидная Клава в широких джинсах и белой, расшитой большими цветами
куртке навыпуск смущенно зарделась, когда Стендаль похвалил пищу -
телятину в кляре, артишоки, малиновый мусс, протертый луковый суп и другие
неприхотливые достижения домашней кулинарии.
  - А ты, Клавочка, не стесняйся, - сказал Василий, очень похожий на
младшего брата, такой же золотоволосый, тонкий и аккуратный. - Гость
воздает тебе должное. Чего уж стесняться.
  После сладкого Клава подала мужчинам кофе.
  - Сами выращиваем кофе, - сказал Терентий. - В теплицах, на гидропонике.
Жаль, ты рано приехал, ананасы еще не поспели. К апрелю первые пойдут.
  - А мы ему в город пошлем, - сказал Артур Иванович. - Пусть побалуется
витаминами.
  - Большое спасибо, - сказал Стендаль. Он наслаждался уютом и
гостеприимством Заек. От камина тянуло теплом, под ногами лежали
разноцветные экспериментальные шкуры диких животных. В душе жило сладкое
томительное ощущение грядущих чудес.
  Артур Иванович, словно угадав мысли Стендаля, произнес:
  - Мы о вас, Миша, простите за прямоту, наслышаны от Тереши. Он очень тепло
отзывается.
  - Ну что вы!
  - И вот решили мы показать вам наши последние опыты, а вы уж сами думайте,
что достойно опубликования на страницах прессы, а с чем еще надо погодить.
  - Я готов! - Стендаль вскочил с мягкого кресла, готовый к действиям.

  3

  Зайки вывели Стендаля на голубой заснеженный двор. Уже вечерело.
Примораживало. Солнце спустилось к вершинам елей.
  За высокой проволочной сеткой виднелось несколько темных холмиков.
  - Ну вот, - сказал Артур Иванович. - Полагаем, простите, что это может вас
заинтересовать. Поди сюда, баловница.
  Один из холмиков зашевелился, и из него вытянулась вверх длинная шея с
клювом на конце. Открылись стеклянные глупые глаза, страус поднялся на
ноги и медленно, словно делал большое одолжение, подошел к загородке. Вид
страуса был несколько необычен, ибо он казался одетым в толстую шубу -
такие у него были длинные перья или шерсть, даже ноги были укутаны. В
мороз он чувствовал себя легко и вольно, не подумаешь, что тропическое
существо.
  Артур Иванович угостил страуса конфетой, и тот вежливо взял ее сквозь
сетку.
  - Другие не встают, - сказал Артур Иванович, показывая на остальные
холмики, из которых выросли длинные шеи и клювы повернулись к людям. -
Другие на яйцах сидят. Это наше главное достижение. Что морозоустойчивые -
куда ни шло, но что яйца на снегу научились высиживать - большое
достижение. С пингвинами скрещивали. Внешний вид и размеры страуса, а
повадки пингвиньи.
  Стендаль смело сунул руку в загон, потрепал птицу по клюву и чуть не
лишился пальца.
  - Осторожнее, - укорил его Василий. - Он чужих не признает. Неукротимая
птица.
  - Значит, Миша, - подытожил Артур Иванович, - работаем мы в двух основных
направлениях. Первое направление ты видал - это разноцветные животные.
Вторая задача, которую решаем, - продолжал Артур Иванович, - приближение
некоторых тропических животных, даже, простите за выражение, экзотических,
к нашим условиям.
  - Замечательно, - сказал Стендаль. - Вы разрешите написать об этом в нашей
газете?
  - Пиши, милый, - сказал Артур Иванович. - Пиши. Поможешь преодолеть
трудности по внедрению в жизнь.
  Они пересекли двор и пошли по просеке.
  - А теперь, если хочешь, покажем тебе один незавершенный опыт, - сказал
Артур Иванович. - Не для публикации, а для интереса.
  Просека кончилась, упершись в поляну. Там находился загон, обнесенный
толстыми бревнами.
  Посреди загона стоял зубр, какого Стендалю не приходилось видеть даже в
зоопарке. Ростом он превосходил Стендаля, длиной достигал трех метров,
морда у него была тупая и безжалостная. Первобытное чудовище. Но, правда,
натурального цвета. Стендаль, хоть и не трус, отступил на шаг от загородки.
  - Внушает почтение? - спросил Терентий. - Вельзевулом зовут.
  Вельзевул оглядел присутствующих маленькими злыми глазками и вдруг без
предупреждения наклонил голову и бросился на людей. Бревна, из которых
была сложена изгородь, содрогнулись от страшного удара, и по всему лесу
прокатился жуткий гул. С деревьев посыпался снег, взлетели испуганно
вороны. Зубр отошел на несколько шагов назад, чтобы возобновить нападение.
  - Дикая сила, - сказал уважительно Артур Иванович. Он был здесь самый
маленький, даже ниже и легче Клавочки, но единственный не отпрянул назад,
когда зубр штурмовал бревенчатую преграду.
  - Клава, ты готова?
  - Готова.
  - Смотри, осторожнее, - сказал Василий. Он был серьезен.
  Что-то будет, понял Стендаль.
  Клава подошла к изгороди, оперлась рукой о бревно и легко перелетела в
загон.
  - Стойте! - вырвалось у Стендаля.
  Но никто не поддержал его.
  Зубр медленно повел головой в сторону Клавы, пытаясь уразуметь своим
маленьким мозгом, кто посмел нарушить его уединение.
  - Ты, Миша, не беспокойся, мы не изверги, - улыбнулся Терентий. - Мы Клаву
любим.
  - Обратите внимание, пресса, - сказал Артур Иванович. - Это зрелище,
простите за беспокойство, достойно внимания.
  Клава спокойно ждала, пока зубр приблизится к ней. А тот сначала отступил
для разгона и начал рыть снег копытом.
  И вдруг с глухим ревом бросился на Клаву.
  Та стояла прямо, дубленка распахнулась, шапочка чуть сбилась набок.
  "Беги", - беззвучно шептал Стендаль.
  Но Клавочка и не думала бежать. Она дотронулась кончиками пальцев до рогов
несущегося Вельзевула, и все дальнейшее произошло так быстро, что Стендалю
захотелось закричать как при наблюдении хоккейного матча по телевизору:
"Еще раз покажите! В замедленном темпе!"
  Потому что Клава, взявшись за рога зубра, не только остановила эту махину,
но и умудрилась неуловимым движением повалить зубра в снег.
  И когда Стендаль опомнился, Клава уже стояла над тушей и придерживала
ладошкой голову своего противника.
  - Отпустить? - крикнула Клава.
  - Отпусти, чего животное унижать, - откликнулся Артур Иванович. - И сюда
беги, а то спохватится.
  - Я быстро, - Клава отпустила зубра и легко побежала к изгороди. Зубр и не
думал подниматься, он лежал, моргал глазками и переживал. Словно бандит,
которому дал достойный отпор маленький ребенок.
  Клавдия уже стояла рядом с мужчинами.
  - И что ты думаешь, Миша, по этому поводу? - спросил Терентий.
  - Ничего не думаю, - сознался Миша. - Она что, какое-то место знает, чтобы
его выключить?
  Клава весело засмеялась. Она приблизилась к журналисту, дотронулась
тонкими пальчиками до его груди, и в тот же момент Стендаль понял, что
поднимается в воздух. Земля находилась где-то далеко внизу и притом была
наклонена. Там же, внизу, всей семьей стояли Зайки и, задрав головы,
улыбались. А Клава держала Стендаля над головой на одной руке, и это не
составляло для нее никаких трудностей, потому что она при этом спросила
гостя:
  - А скажите, Миша, это правда, что в гуслярском универмаге японские
складные зонтики давали?
  - Простите, я не в курсе, - откликнулся сверху Стендаль, хотя положение, в
котором он находился, не склоняло к беседе о японских зонтиках.
  - Отпусти его, Клава, - сказал Артур Иванович. - Он уже убедился. А то
наука превращается в дешевые шутки.
  Клава осторожно поставила Стендаля на снег.
  - Пошли домой, - сказала она. - Надо мне отдохнуть.
  Зубр медленно поднимался на ноги, отворачиваясь от унизивших его людей.
  - Клава, иди вперед с Васей, - сказал Артур Иванович. - Ты помнишь, где
глюкоза лежит?
  - Сейчас, одну секундочку, - ответила молодая женщина, - надо еще одно
дело сделать, а то все руки не доходят.
  Она свернула с дороги к вылезающему из чащи клыкастому пню в три обхвата.
  - Осторожно, шубку не замарай, - предупредил ее Артур Иванович.
  Клава легонько пошатала пень, как хирург пробует больной зуб, прежде чем
взяться за него щипцами. Пень громко заскрипел.
  - Ты его туда, в сторону положи, - сказал Василий. - Я его потом распилю.
  Клава рванула пень, оглушительно взвыли рвущиеся корни, и откатила громаду
куда велел Василий.
  - А теперь пошли, - сказала она, запахивая дубленку.


  4

  Василий с Клавой покинули гостя. Остальные вернулись в горницу к камину.
  - Как тебе, Миша, достижения Клавы? - спросил Терентий.
  - Я с нетерпением жду объяснений! - ответил Стендаль, прихлебывая из
кружки квас, чтобы остудить свои чувства.
  - Проще простого, - сказал Терентий. - Надо только задуматься. А мы,
Зайки, очень даже любим задумываться.
  Артур Иванович согласно кивнул.
  - Вот ты задумывался, по какому принципу работают мышцы?
  - Ну сокращаются. И расслабляются...
  - Это не принцип, - вздохнул Терентий. - А принцип у них, как у любого
двигателя - сжигают топливо, выделяют энергию, совершают работу.
  - Ну разумеется, - согласился Миша.
  - То-то, что не разумеется. Вот ты можешь, например, поднять двадцать
килограммов.
  - Больше, - утвердительно возразил Миша.
  - А спортсмен может сто или даже двести. Для этого он такую массу мускулов
на себе наращивает - смотреть страшно. И все чтобы жалкие двести
килограммов поднять. Очень неразумно мы устроены.
  - Здесь, Тереша, прости за вмешательство, ты неправ, - блеснул голубыми
глазами Артур Иванович. - Устроены мы разумно, только ограничитель стоит
на нашей машине. Чтобы топлива на подольше хватило. Умный человек
пятьдесят килограммов на спину взвалит и весь день топает. А топливо в
мышцах себе горит, идет гликолиз, хранится актомиозин, подробностей тебе
говорить не будем, все равно, прости за недоверие, не поймешь.
  - Не пойму, - покорно согласился Стендаль.
  - А если нам нужно все топливо сразу истратить, костер зажечь? Ведь мышцы
на это способны. Их волокна такой крепости и эластичности, что ты,
Стендаль, прости, не представляешь. Может, помнишь, в школе опыты делали:
лягушечью лапку электротоком раздразни, она целую гирю поднимет. Так вот,
представь себе, что мы ограничитель сняли, подбросили в мышцу
креатинфосфат. И пускай все топливо в мышцах сгорит за десять минут, зато
результат достойный.
  - А потом что? - спросил Стендаль. - Ведь природа жестоко наказывает тех,
кто пренебрегает ее законами.
  - Смотри, как правильно рассуждает! - обрадовался Терентий.
  - А ты не злоупотребляй, - сказал Артур Иванович. - Сделал свое дело,
сразу в постельку, прими компенсацию и следуй режиму. Что же это за
изобретение, если во вред человеку? И пока мы не изобретем способа быстро
в человеке потерянную энергию восстанавливать, мы наше средство в народ не
пустим, не опасайся.
  - А когда опыты закончите? - спросил Стендаль деловито. Ему уже виделась
статья, которая прославит его в журналистском мире.
  - Не спеши. Может, еще год работать будем. А то получится опасное для
окружающих баловство.
  - Как жаль, что я не взял фотоаппарат!
  - Еще успеешь.
  Стендаль не слушал. Он уже представлял себе, какие возможности откроются
перед человеком. Ведь если в мозгу у человека тоже есть мышцы, можно будет
за минуту придумать то, над чем бьешься месяцами, и впустую. Правда, эту
мысль он высказывать вслух не стал, потому что не был уверен: есть ли в
мозгу мускулы.
  - И когда, вы думаете, можно будет об этих опытах написать?
  - В конце лета приедешь, поговорим. А что, про мех и страусов для газеты
не подойдет?
  Стендалю даже стыдно стало, словно он опорочил другие, тоже важные
открытия.
  - Я и не думал так. Я обязательно напишу о ваших замечательным достижениях.
  Но проблема мышечного ограничителя настолько захватила воображение
журналиста, что он с трудом мог думать о чем-либо ином.

  * * *

  Автобус приехал в Гусляр в двенадцатом часу ночи. Он остановился на
площади, и немногочисленные пассажиры вышли на скрипучий снег. Стендаль
поежился от крепкого морозца, поднял воротник и поспешил домой.
  Славный выдался день. День больших открытий и встреч с интересными людьми.
Пройдет месяц, может, два, Зайки пришлют, как договорились, условленную
телеграмму, и Стендаль сразу опубликует в газете статью об
антиограничителе. Первым из всех журналистов мира. Таковы преимущества
дружбы с великими изобретателями. А пока надо создать очерк о домашнем
хозяйстве лесников... И там будет светлый образ отважной и работящей
Клавы, такой простой и такой привлекательной женщины...






  (с) Кир Булычев, 1975, 1996.
  (с) "Хронос", 1996.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Сергей Чекмаев, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                                  Скандал

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                              Написан - 1995


  Самый громкий скандал за всю историю города Великий Гусляр случился по
причине мягкого характера профессора Минца. Уж кому-кому, а профессору-то
пора знать, что любое изобретение, а тем более великое, влечет неприятные
последствия. Подобно сильному лекарству от чесотки, которое вызывает
ангину, гипертонию и глухоту. Мне вообще кажется, что в современной
медицине доктор обязан лечить не от болезней, а от лекарств.
Продолжительность жизни, может, и не увеличится, но мучиться будут меньше.
Иначе получишь кирпичом в окно.
  Удаловская жена Ксения нередко пользовалась добротой профессора в
корыстных целях. Вот и в тот лазоревый с золотым летний день она пришла к
нему с тайным умыслом урвать что-нибудь от профессорского таланта. Поэтому
прежде чем постучать к соседу, Ксения натерла луком глаза.
  Профессор играл с компьютером в шахматы и поэтому не сразу сообразил,
почему соседка стоит в дверях, смотрит на него красными глазами, держит в
руках детскую курточку и притом от нее сильно несет луком.
  - Что случилось? - спросил профессор. - Что-нибудь с Максимкой? С
Корнелием?
  - Нет, с Трофимкой, - всхлипнула Ксения. Получилось очень натурально.
  - Заходите, что же вы. - Профессор посторонился и убрал с дороги тугой
живот. - Рассказывайте.
  Ксения втиснулась в дверь, но дальше не пошла, оробела перед компьютером,
потому что тот незнакомым басом прорычал:
  - Время, профессор! Не сделаешь хода, считай, что у тебя упал флажок.
  Минц кинул взгляд на партнера и снова обернулся к Ксении. Он пребывал в
нерешительности.
  - Да выключите вы эту железку! - приказала осмелевшая Ксения. - Никуда от
них не деться! Скоро власть захватят.
  - По крайней мере, порядка будет больше, - успел огрызнуться компьютер.
Тут Минц его и выключил.
  - Садитесь, - попросил он Ксению.
  - Некогда. У меня проблема. Другими словами, беда...
  - Говорите! - остановил Минц готовую зарыдать соседку.
  - Вот трагедия моя, - сказала Ксения, протягивая курточку.
  - А что в ней плохого? Отлично сшита.
  - Отлично... Ясно, что отлично, сама шила. Да мала оказалась! Такой
материал подсунули, импортный. Как постирала, курточка сразу в два раза
уменьшилась.
  - Но чем я могу помочь?
  - Трофимке вот-