м,
что знаменитый изобретатель предпочел город Великий Гусляр другим городам.
К Федору у него тоже было хорошее отношение.
  - В гостинице "Гусь" работает ревизия, - сказал Минц, когда они уселись. -
Ревизия ничего не найдет.
  - Уже написали! - понял Белосельский. - Это, Федор, надо искать внутри
коллектива. Внутри коллектива всегда найдется кто-то недовольный реформами
и даже стоящий на пути нового.
  Федор покорно опустил голову. Он был согласен.
  - Ревизия ничего не найдет, - продолжал Минц. - Нарушений финансовой
дисциплины нет. Все номера оплачены. Можете мне поверить.
  - Тогда чего волнуетесь? - спросил Белосельский с некоторым облегчением.
  - А волнуемся потому, что ревизия эта не последняя, - сказал Минц. - И
рано или поздно попадется дотошный человек, который обнаружит неладное.
  - Но вы же сказали, что ничего такого нет.
  - Нарушений нет, - ответил Минц. - А неладное есть. Нам, людям,
свойственно гнать от себя тревожные мысли. Вот вы, наверное, давно
подозреваете, что в гостинице не все как положено: много лет нельзя было
попасть, а теперь попасть можно всегда. Но пока дела шли тихо, вы
предпочитали об этом не думать.
  - Вы правы, - сказал Белосельский. - Это моя недоработка. Так расскажите
мне в чем дело, будем думать вместе.
  - Я расскажу вам все без утайки, - согласился Минц. - Ко мне пришел
товарищ Ласточкин и попросил помощи. Я стал думать, как разрешить
гостиничный кризис с помощью науки. Сначала я было остановился на методе
минимизации.
  - Поясните, - попросил Белосельский.
  - Поясняю. При методе минимизации мы уменьшаем расстояние между атомами, и
любое существо становится в несколько раз меньше. Подобный эксперимент был
проведен мною с начальником стройконторы Корнелием Удаловым и прошел
нормально, если не считать осложнений в его семейной жизни.
  - Погодите, погодите, - возразил Белосельский. - Как так? Вчера я видел
Корнелия на заседании. Он же нормального вида.
  - Минимизация действует ограниченный период времени, допустим, сутки. Она
не вредна для организма. Подвергнутый минимизации индивидуум становится
размером с мышь, а потом возвращается в нормальное состояние. Я полагал,
что мы закупим в детском магазине наборы кукольной мебели, сделаем
пеленочки, пижамки...
  Белосельский недоверчиво покачал головой.
  - Вот-вот, - уловил его движение профессор Минц. - Я тоже думал о
трудностях организационного порядка. Каждому придется объяснять, в чем
дело, создать кладовые для личных вещей. А что если командировочный
захочет сходить в город за сувенирами? А если у него незапланированное
совещание?
  - Нет, - резко сказал Белосельский. - Простите, Лев Христофорович, но
"добро" на это я не дам. Не позволю.
  - И правильно сделаете, - согласился Минц. - Я себе этого тоже не
позволил. Но сейчас делюсь с вами воспоминаниями о том, как смело движется
моя мысль.
  - Это правда, - согласился Белосельский. - Очень смело.
  - Отвергнув первую идею, а затем и восемь других, о которых я
распространяться не буду, я остановился на самой чистой, элементарной и в
то же время сумасшедшей идее. На идее параллельных миров.
  - Но разве это не антинаучно? - спросил Белосельский.
  - Это научно, - возразил Минц. - И доказательством тому наша гостиница.
  - Попрошу подробнее, - сказал строго Белосельский. - Раз уж ревизия
работает, я должен быть в курсе всех деталей.
  - Деталей немного. Вы должны мне поверить, что наша Земля далеко не
единственна во Вселенной. Существует множество миров, которые движутся ей
параллельно в иных измерениях. Так вот, я изобрел прибор, который
позволяет выходить на связь с теми из параллельных миров, которые нам
особенно близки. Там тоже есть город Великий Гусляр, гостиница "Гусь" и
прочие наши реалии.
  - И я есть? - спросил Белосельский.
  - Разумеется. Хотя и не в точности. Может быть, в одном мире вы уже
женаты, в другом у вас есть усы, в третьем еще что-нибудь.
  - Любопытно, - прошептал Белосельский и коснулся пальцем верхней губы.
  - Различия между мирами все-таки существуют. На этом мы и построили наш
эксперимент. Допустим, если сегодня у нас симпозиум по разведению раков,
то на Земле-два он начнется только завтра, а на Земле-три вместо него уже
завершилась вчера встреча экспертов подледного лова крокодилов.
  - Ясно! - сказал Белосельский. - И сегодня у них там гостиница пустует.
  - Я поражен вашей догадливостью, - сказал Минц. - Вы настоящий мыслитель.
  - Ну что вы, - возразил Белосельский. - Но как же клиентов перевозить?
  - В этом и заключается мое изобретение. Надо найти точки соприкосновения
между мирами, а они существуют во множестве. И, найдя, использовать.
Приходит клиент в номер, где уже, допустим, живет знатная доярка,
открывает дверь, но в тот номер не попадает, а оказывается в таком же
номере, только на другой Земле. А уж администрация той гостиницы должна
позаботиться, чтобы, выходя из комнаты, он вернулся на нашу Землю.
  - Великолепно, - признался Белосельский. - Но рискованно.
  - Как и все новое, наш эксперимент может вызвать толки и
недоброжелательство. Вы думаете, только на нашей Земле ревизия? Наивно.
Сейчас работают, по меньшей мере, три ревизии.
  - И три Дуси? - вдруг спросил Федор Ласточкин.
  - Может, и больше. Да что там разговаривать. Сейчас вы убедитесь.
  Минц извлек из кармана миниатюрный пульт и нажал на кнопку. В глазах
Белосельского возникло странное дрожание, стены заколебались, и он на
мгновение потерял сознание. Когда же он пришел в себя, то увидел, что
кабинет как бы расслоился, не изменившись, правда, в размерах. И в
кабинете находятся три профессора Минца, три Федора Ласточкина и еще два
Белосельских (один при усах). Белосельские внимательно посмотрели друг на
друга. Федоры улыбнулись друг другу приветливо, потому что давно уже были
знакомы и не раз совещались вместе, как разместить клиентов, - не зря же
Дуся упала в обморок, увидев в кабинете Ласточкина сразу трех директоров.
А профессоры Минцы вежливо наклонили головы, с уважением глядя друг на
друга. Ведь это они изобрели способ преодоления гостиничного кризиса.
  - Что будем делать с ревизиями? - спросил один из Федоров. Белосельский не
знал, какой из них, уж очень похожи.
  - Не в этом дело, - услышал он собственный голос. - Есть проблемы и
поважнее. Кто одолжит мне на неделю асфальтовый каток?
  - Если у тебя найдется полтонны кровельного железа, - ответил ему второй
Белосельский, - то катком я тебя обеспечу.
  - Остался пустяк, - сказал третий Белосельский. - Что будем делать с
Дусями?






  (с) Кир Булычев, 1980, 1990.
  (с) "Госснаб СССР. Тиман", 1990.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Сергей Чекмаев, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                              Свободный тиран

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                            Написан - 1988 (?)


  Хоть горючее было на исходе, приземлился Удалов удачно: ничего не
разбилось и сам не пострадал.
  Удалов поглядел в иллюминатор - дождя не было, температура плюс
семнадцать. Удалов надел пиджак, проверил, не забыл ли бумажник с
документами, и спустился по трапу на незнакомую планету.
  Корабль стоял на пустоши, в кустах, засеянное поле удалось не повредить, и
это Удалова порадовало. Он зашагал по пыльной дорожке к городу.
  В городе у крайнего дома копался пожилой мужчина в серой куртке и серых
штанах.
  - Простите, - обратился к нему Удалов на космолингве, языке, понятном во
всей цивилизованной Галактике. - Вы не скажете, где у вас продают топливо
для космических кораблей?
  - Нет у нас космических кораблей, - ответил местный житель.
  - А керосин у вас есть? Мне в крайнем случае керосин подойдет.
  - Керосин есть, - ответил местный житель. - Только вам не продадут.
  - Почему?
  - Потому что вы нарушили. В зону спустились.
  - Я с мирными целями, - сказал Удалов. - Пролетом. У меня все документы в
порядке.
  - Мое дело маленькое, - ответил местный житель. - Я простой заключенный.
  И он снова принялся копать огород. А Удалов только тут заметил, что на
груди и на спине поселянина нашит черный семизначный номер.
  Эта новость несколько встревожила Удалова, но он продолжил путь.
Встречались редкие прохожие. На Удалова они смотрели с любопытством, но
вопросов не задавали. И он молчал. Все прохожие были в сером и с черными
номерами.
  Тут Удалов увидел человека со стопкой книг под мышкой. Удалов смело
подошел к нему, полагая, что с интеллигентом всегда легче договориться. Он
задал ему вопрос о керосине. Человек ответил, что керосин достать трудно -
в стране нет автомобильного и подобного транспорта. Еще три года назад по
приказу тирана все двигатели были уничтожены, чтобы злоумышленники не
убежали на них из зоны.
  - Надо ли ваш ответ понимать так, будто я нечаянно опустился на территорию
концлагеря, а вы все тут заключенные?
  - Вы правильно рассуждаете, инопланетянин, - ответил интеллигент.
  - За что же вы арестованы? - спросил Удалов.
  - Кто за что! - уклончиво ответил интеллигент.
  - А есть ли автомобили за пределами зоны?
  - Я не могу ответить на этот вопрос, - сказал интеллигент. - Так как я не
знаю, что делается в остальном мире.
  - Неужели без права переписки? - удивился Удалов.
  Интеллигент кивнул.
  - А как же семья?
  - Нет у меня семьи, - вздохнул интеллигент и поспешил прочь.
  Возможно, потому, что к Удалову приближался полицейский. Его можно было
отличить по фуражке, палке в руке и высоким сапогам. В остальном он был
одет, как заключенный, и номер у него тоже был семизначный.
  - Что происходит? - спросил полицейский.
  Удалов сразу во всем признался и был арестован.
  Полицейский повел его по главной улице лагерного города. Тот мало чем
отличался от обыкновенного, лишь вместо названий улиц на углах висели
номера блоков или зон, а вместо номеров домов - надписи "Барак ј 456" или
"Карцер ј 24". Но это не мешало работать парикмахерским и извозчикам.
Правда, даже на лошадях были лагерные номера.
  В помещении лагерной комендатуры Удалова попросили подождать. Удалов
уселся на лавку в узком коридоре. По одну сторону от него сидел оживленный
подросток, по другую - девица легкого поведения. Ее профессию можно было
угадать по укороченной серой юбке и глубокому вырезу в лагерной робе.
  - Удивляет меня ваш лагерь, - сказал Удалов. - Все занимаются своими
делами, и никто не перевоспитывается специфическим трудом.
  Подросток угодливо засмеялся, а девица схватила его за вихры и принялась
трясти. Она трясла подростка до тех пор, пока он не выплюнул часы Удалова.
Как и многие проститутки, та девица в обыденной жизни была сердобольным
человеком.
  Вернулся полицейский и отвел его к коменданту.
  - Как? - удивился Удалов. - Вы тоже заключенный?
  - Разумеется, - ответил комендант.
  - И давно сидите?
  - Давно, - ответил комендант. - Но вам припаяют куда больше.
  - За что?
  - За бегство.
  - Но я никуда не бегал.
  - Границу зоны пересек? Значит, бегал.
  - Но я же внутрь пересек, а не наружу!
  - Не все ли равно, в какую сторону?
  - А что же теперь делать?
  - После обеда суд соберется. А пока пойдите перекусите. Направо за углом
неплохое кафе. Сам там питаюсь. У вас деньги есть?
  - Межпланетные кредиты и советские рубли.
  - Лучше рубли, - сказал комендант. - Устойчивей. Давайте разменяю.
  - Но если я арестованный, - сказал Удалов, пока комендант разменивал
десятку, - как же вы меня в кафе отпускаете?
  - Я вас не отпускаю, - резонно ответил комендант. - Вы уже в заключении. И
ваш срок уже идет.
  Девица легкого поведения ждала Удалова у комендатуры.
  - Накормишь, кавалер? - спросила она.
  Удалов не мог отказать доброй девушке. Она вела себя пристойно, а кафе
оказалось чистым и кушанья добротными.
  Говорили о пустяках, Удалов поведал о своих проблемах, а девушка
рассказала о неудачно сложившейся судьбе.
  Только Удалов, допив чай, собрался узнать побольше о заключенном городе,
как в кафе вошел генерал в эполетах, пришитых к тюремной робе.
  Он сразу направился к Удалову и сказал:
  - Инопланетного пришельца ждут в резиденции.
  - Счастливый, - сказала девица, - на свободе побываешь.
  Заключенный генерал посадил Удалова в карету с зарешеченными окошками,
выглядывать наружу запретил, и они поехали в резиденцию.
  Карета остановилась перед высокой решеткой, разделявшей надвое обширный
газон. Два часовых по приказу генерала отперли калитку в решетке, обыскали
Удалова и запустили на свободную территорию.
  Посреди газона под небольшим балдахином стоял письменный стол. За ним -
золотое кресло. В кресле сидел тиран, разительно отличавшийся от всех,
кого пришлось здесь увидеть Удалову. Он был обличен в пышный мундир,
украшенный орденскими звездами и аксельбантами.
  - Простите, - сказал тиран, - что не приглашаю вас сесть. Не выношу, когда
сидят в моем присутствии.
  Удалов возражать не стал.
  - Мне сказали, что вы ищете керосин, - сказал тиран. - Но вас задержали
при нарушении границы лагеря. Теперь вам грозит длительное заключение. Я
правильно излагаю?
  С тиранами не спорят. Удалов кивнул.
  Тиран поднялся с кресла, обошел стол и протянул Удалову руку.
  - Я вам сочувствую, - сказал он. - Мне приходится иметь дело с наивными
людьми. Если они сами попали в лагерь, то они считают, что и наши гости
тоже должны там сидеть.
  Тиран захохотал и принялся трясти руку Удалова:
  - А меня зовут Тиран-справедливый. Смешно, правда?
  Потом они стали гулять по газону, и тиран упросил Удалова рассказать
подробно о галактической обстановке, о новостях на других планетах, куда
тирану давно хотелось слетать, но дела не пускали.
  Установилась непринужденная атмосфера, и Удалов спросил:
  - Зачем же так много людей держать в лагере?
  - К этому приводит логика жизни, - печально ответил тиран.
  - Простите, но я не понимаю.
  - Когда я победил в борьбе за власть, мне пришлось изолировать оппозицию.
Не мог же я всех убить? Вскоре обнаружилось, что содержание лагерей для
врагов очень дорого обходится моему любимому народу. Все им подавай - и
парикмахеров, и поваров, и палачей, и всем плати зарплату...
  Тут тиран встал в позу, звякнул орденами и воскликнул:
  - Но недаром же я гений! Я арестовал нужное число парикмахеров, поваров и
палачей. И всех посадил в лагерь. Пускай исполняют обязанности бесплатно.
Ясно?
  Удалов неопределенно наклонил голову. Тирану было достаточно такой
похвалы. Он продолжал:
  - Но чем их всех кормить? Во что одевать? Пришлось посадить в лагеря
крестьянство и рабочих, инженеров и даже писателей вместе с типографиями...
  Тиран удовлетворенно вздохнул.
  - Проблема была решена, - закончил он.
  Они еще немного погуляли. Потом тиран доверительно сообщил гостю:
  - Дорого нам обходится правительство...
  И тут же светлая идея пришла в голову тирану. Он кинулся к письменному
столу и принялся писать указ. Дописав, вызвал заключенного генерала и
рявкнул:
  - Правительство арестовать! Зону расширить на соответствующий блок. А
моего личного гостя отведите в зону и найдите ему койку в приличном
бараке. Завтра я с ним продолжу беседы.
  Генерал вывел Удалова в зону, запер калитку и тут же велел подбежавшим
охранникам арестовать министров.
  Затем отвез Удалова обратно в центр и высадил у трехэтажного здания, по
фасаду которого протянулись черные буквы: "Барак ј 21". А внизу поменьше
золотом финтифлюшками: "Отель "Каторга".
  Администратор в лагерной одежде велел охраннику проводить Удалова на
второй этаж. Там ему открыли дверь "одиночки ј 45". Карцер был уютный с
двуспальной кроватью.
  На рассвете Удалова разбудили. В карцере стоял заключенный генерал. Через
руку у него висела серая одежда.
  - Тиран-справедливый требует к себе заключенного номер 67894211 - гаркнул
он. - Переодевайтесь.
  Удалов послушно переоделся. Наверное, тиран забыл, что Удалов еще
свободный, придется напомнить.
  Когда Удалов с генералом проходили через холл, из-за колонны выскользнула
девица легкого поведения.
  - Здравствуй, - сказала она. - Наша фирменная одежда тебе к лицу. А я
достала керосину. Тридцать гекалитров. До Альдебарана должно хватить.
  Она была славной девушкой. И бескорыстной. Удалов пожелал ей скорейшего
освобождения и счастья в личной жизни.
  Договорились, что керосин девица подвезет к кораблю. Потом Удалов вернулся
к генералу, и они поехали в резиденцию.
  - Как вчера прошли аресты, - спросил Удалов. - Удачно?
  - Как положено, - сухо ответил генерал.
  Они вышли на знакомый газон.
  Середина его была обнесена решеткой. Внутри нее размещались письменный
стол и золотое кресло. За столом сидел тиран в красивом мундире и что-то
писал. На остальной территории газона, отошедшей теперь к концлагерю,
резвились дети и загорали заключенные няни.
  Удалов остановился у входа в клетку.
  - Заходи. - Узнал его тиран. - Почувствуй себя свободным человеком. Ты уж
прости, но мне пришлось тебя осудить. Все-таки нарушение границы зоны -
серьезное преступление.
  - Что же получается? - спросил Удалов. Вы теперь один на свободе остались?
  - Да! - твердо ответил тиран.
  - Тогда я пошел, - сказал Удалов.
  Тиран сильно гневался вслед, но покинуть свободную клетку не решился.
  Лагерную одежду с номером 67894211 Удалов оставил себе на память.






  (с) Кир Булычев, 1988, 1992.
  (с) "Варяг", 1992.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Сергей Чекмаев, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                          Связи личного характера

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"


  Сидели на дворе, играли в домино. Дело было летом, после дождя, в хорошую
погоду. Облака, вытряся воду, плыли над головой пышные и умиротворенные,
лужи сохли быстро, от них поднимался невидимый пар, скоро идти ужинать,
игра малость приелась, и пришло время побеседовать о разных вещах.
  - Устал я сегодня чего-то, - сказал Василь Васильич, принюхиваясь к
сложным ароматам, слетавшимся вниз, к игрокам из двенадцати кухонь дома.
  - Жарко было, - согласился Валентин Кац, размешал костяшки и спросил
товарищей: - Еще одну "рыбу" забьем?
  И в этот момент во двор вошел Корнелий Удалов. Был он потен, светлые
волосики завились, штаны грязные, пиджак через плечо, в руках, вся в белых
потеках, банка из-под белил. В ней болтается малярная кисть.
  - Корнелий-то, - сказал Погосян, - Корнелий стал маляром, да?
  - Дурачье, - сказал Удалов, покосился на свои окна, не наблюдает ли за ним
жена его Ксения, и, поставив банку посреди двора, уселся на скамью.
  - История со мной случилась, - сказал он. - Фантастическая.
  - Всегда с тобой что-нибудь случается, - сказал Валентин. - Может,
все-таки забьем еще одну "рыбу"?
  - Что за история, а? - спросил Погосян.
  Удалов, которому очень хотелось поговорить, сразу ответил:
  - Дорогу на Грязнуху знаете? К санаторию?
  - Ну.
  - Так вот там все и произошло. Не было сегодня дороги.
  - Куда же она, болезная, делась?
  - Даже не знаю, что на это ответить, - сказал Удалов. - Рано человечеству
об этом знать.
  - Ты, Корнелий, не крути, - обиделся Василь Васильич. - Ты всегда в
истории попадаешь. И придаешь им космическое значение.
  - Вот именно что космическое. Не менее чем космическое.
  - Ясно, - сказал из открытого окна своей комнатки Грубин, который весь
этот разговор отлично слышал, - занимался работой скучной, но творческой,
вырезал на рисовом зерне "Песнь о вещем Олеге". - Ясно, американцы с Луны