ных и доверчивых спортсменов.
  - Что за оружие? Скажи.
  - Скажу, обязательно скажу. В свое время. Когда победим.
  Тут начались первые дома города, на Удалова напал необоримый приступ
насморка, и он страдал от него так, что даже в штурме речного техникума
принимал лишь пассивное участие.
  Минц выбрал для штурма раннее утро по двум причинам. Во-первых, город еще
спал и не будет любопытных; во-вторых, большинство обессиленных
спортсменов дремало, не выпуская из рук шариков.
  Высадили дверь. Сломили вялое сопротивление тех, кто так и не заснул,
уничтожили заразу. Потом Стропилов принялся кормить подростков глюкозой и
отпаивать сливками.
  Соревнования пришлось отложить на три дня, но тем не менее они прошли
успешно. При большом стечении народа команды - по двадцать колбоксистов с
каждой стороны - сходились, размахивая перчатками. Играли оркестры.
Гуслярцы, конечно, победили.
  И лишь после окончания соревнований Минц согласился открыть последнюю
страницу тайны. Он пригласил Стропилова и Удалова посетить поляну с
кораблем.
  На поляне было тихо. Люк был закрыт.
  Минц первым вошел в корабль, потом позвал друзей.
  В кабине корабля пахло пылью и запустением. Пришелец сидел уронив голову
на стол. Вокруг были разбросаны игральные карты.
  Минц пощупал у него пульс и сказал:
  - Наш враг обессилел.
  После этого он подошел к приборам, пощелкал выключателями и нажал на
соответствующие кнопки. Приготовил корабль к автоматическому взлету.
  Они вышли на поляну.
  Корабль стал медленно подниматься в небо.
  - Что это было? - спросил Удалов, хотя уже знал ответ на вопрос.
  - Пасьянс моей бабушки, - сказал Минц. - Она - единственная на Земле, у
кого он складывался. Бабушка потратила на это шестьдесят лет. Я, при всей
моей гениальности, решить его не смог. Я предложил его пришельцу как
дополнительное средство одурманивания человечества, но умолчал о том,
насколько сложно решить задачу. Через три минуты после моего прихода он
уже не видел ничего кроме пасьянса. И, видно, болезный, не отрывался от
него последующие четыре дня.
  А если он вернется? - спросил Удалов.
  - Ну, во-первых, он, как только отоспится, снова примется за пасьянс.
Хорошо еще, если долетит живым до своей планеты. Думаю, при желании мы
могли бы теперь взять их голыми руками.
  Они посмотрели в небо. Небо было чистым.
  - Пускай только попробуют вернуться, - сказал мрачно Стропилов. - Я ему
такую шахматную задачку подготовлю, что вся их армия не разгадает.






  (с) Кир Булычев, 1989, 1990.
  (с) "Физкультура и спорт", 1990.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Сергей Рабин, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                          Когда Чапаев не утонул

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                        Написан - 14.05.1974; Елино


  Удалов с Грубиным шли мимо кинотеатра. Была субботняя первая половина дня,
и дел до самого обеда не намечалось. На сеансе 11.30 шел кинофильм
"Чапаев".
  - Саша, - сказал Удалов. - Ты давно это кино смотрел?
  - Любимый фильм моего детства, - сказал Грубин. - Тогда еще не было
широкого экрана и телевизора. Как бы теперь психическую атаку показали бы!
  - А может быть, и не лучше, - сказал Удалов. - Всему свое время.
  - Что, купим билеты по десять копеек и войдем в компанию с мальчишками? -
спросил Грубин и пошел к кассе.
  Перед кассой было пусто, даже странно, что никто не хотел смотреть такую
заслуженную картину.
  - Что? - спросил Грубин у сонной кассирши Тони. - Нынешнее поколение детей
предпочитает "Семнадцать мгновений"? Так дай же по билету старожилам этого
света.
  - Дети ничего, предпочитают, - сказала Тоня. - У меня только последний ряд
остался.
  - А куда же остальные билеты делись?
  - А остальные куплены вместе с прошлым сеансом. Они по два раза, сорванцы,
смотрят.
  Они вошли в пустое фойе кинотеатра, где за стойкой буфета тосковала
пожилая женщина, а по стенам висели поблекшие фотографии наших, советских
кинозвезд из настенного календаря. Купили по пиву, заели бутербродами с
голландским сыром. Удалов спросил:
  - Сколько раз ты, Саша, эту картину наблюдал?
  - "Чапаева" имеешь в виду? Раз десять.
  - И я раз пять, - сказал Удалов. - Потом перестал. Очень меня травмировало
то, что Чапаев в реке утонул. Я все ждал, может, разок не утонет. А он
тонет.
  - Таких глупостей я даже в детстве не думал, - сказал Грубин, и тут,
видно, утренний сеанс кончился, открылись двери в зал, и оттуда к буфету
наперегонки выскочили сто пятьдесят мальчиков и пять девочек. Все они
бежали, зажимая в кулачках мелочь на конфеты и лимонад. Грубину с Удаловым
пришлось вцепиться в стол, чтобы их не снесло этим потоком. Дети толкались
у стойки, спешили насладиться, прежде чем начнется следующий сеанс.
  Один из самых шустрых детей, мальчик лет десяти с лукавым взором и
множеством царапин на носу и на щеках первым успел добыть себе пирожное
эклер и стакан лимонада и присел за стол к взрослым.
  Ел он быстро и сказал Грубину с Удаловым:
  - Вы бы пошевеливались. А то опоздаете.
  - Еще до начала десять минут, - сказал Грубин, а Удалов, у которого были
собственные дети, добавил:
  - Так со взрослыми разговаривать не следует, мальчик.
  - Ну, как хотите. Не достанется места, и все тут. Я же из лучших
побуждений.
  - У нас на билетах места указаны, - сказал Грубин.
  - Места! - воскликнул мальчишка с пафосом. - Кто будет смотреть на ваши
места, когда каждый хочет быть поближе к экрану!
  - Чепуха, - сказал Удалов, а Грубин поверил ребенку, одним глотком допил
пиво, дожевал бутерброд и сказал Корнелию:
  - Я первым пойду и тебе займу.
  Но Корнелий уже спешил за Грубиным.
  Они отыскали приличные места, в центре зала, куда как лучше тех, что были
положены им по билету. Сели. В зале оставалось много народу. Некоторые из
ребят берегли свои хорошие места, некоторые просто не имели финансов,
чтобы сбегать в буфет.
  - И вы все это кино по второму разу смотрите? - спросил Грубин у соседа.
  - Многие и на третий раз остались бы, - сказал лукавый мальчишка.
  - А если бы весь день этот фильм шел?
  - Кое-кто бы остался, но некоторые бы сбежали, от голода.
  - А ты чего такой исцарапанный?
  - Кошку дрессировал. А вы чего на эту картину пошли?
  - Соскучились по ней, - сказал Грубин. - Захотелось детство вспомнить.
  - Нашли чего вспоминать, сказал мальчишка с презрением. - Я жду не
дождусь, чтобы с этим детством покончить.
  В зал тем временем влетали из фойе мальчики и девочки и неслись занимать
свободные места. И что удивило Удалова, прямо перед ними, в пятом ряду,
пустовало в центре одно место и никто его не занимал и даже никто на него
не покушался. "Может, стул там сломанный?" - подумал Удалов. И хотел было
подсказать одному ребенку, который стоял в проходе с конфетой в зубах, но
без места, чтобы он туда шел, как в зале начал меркнуть свет, и тогда
последним не спеша вошел невысокий, даже худенький мальчик в очках.
Мальчик жевал мороженое, и на него все смотрели с уважением, и для того,
чтобы мальчику пройти на его место, все, кто сидел в том ряду, поднялись и
посторонились.
  - Он, наверно, отличник, - сказал тихо Удалов, глядя на странного мальчика.
  - Или большой хулиган, - сказал Грубин. - Самбист.
  - Ничего подобного, - сказал лукавый сосед. - Это Тиша Зеленко, он не
отличник и не хулиган, но большой человек.
  Большой человек опустился на свой стул в середине пятого ряда и сделал
движение ручкой, чтобы сидевшие впереди немного раздвинули головы и ему не
мешали. И сидевшие впереди раздвинулись, хоть им так сидеть было неудобно.
  - А почему он большой человек? - спросил Грубин.
  Мальчик Тиша услышал эти слова, обернулся и поглядел на Грубина строго.
  Тут свет погас, и начался мультфильм про Чебурашку. Мультфильм все
отсмотрели без особого восторга, потому что знали наизусть и в нем не было
драматических событий. Потом начался сам фильм. Все в нем было как надо.
Удалов с Грубиным вспоминали, что, казалось бы, совсем вылетело из памяти,
и даже удивлялись, как это они могли забыть такие известные кадры. Зал
реагировал на кино, как и было ему положено, - с энтузиазмом, восторгом, а
когда надо, и негодованием, а события тем временем шли к своему
трагическому концу.
  Вот уже отступают чапаевцы, а помощи ждать неоткуда. Вот уж виден высокий
обрыв реки Урал, и все ближе наши к этому обрыву. в зале царило молчание,
почти бездыханное. "Эх, если бы..." - подумал Корнелий Удалов, когда
Чапаев уже плыл через реку Урал и пули шлепались о воду в непосредственной
близости... Сколько раз он смотрел этот фильм и сколько раз надеялся, что
на этот раз Чапаев все-таки преодолеет водную преграду, спасут его, придут
на помощь...
  Но вот чапаевская голова уже скрылась в водах, и Удалов даже непроизвольно
прикрыл глаза, чтобы не переживать вновь такой неприятности. И тут еще в
зале поднялся общий детский крик и топанье ногами. "Держись!" - кричали
дети. - "Еще немного!" И другие голоса помогали им другим криком: "Тиша,
давай! Тиша, спасай Чапая!"
  - Ого! - сказал Грубин, и в голосе его было такое удивление, что оно
заставило Удалова приоткрыть зажмуренные глаза. И он увидел невероятное
зрелище: Чапаев вновь показался на поверхности, и, хоть был ранен, плыл с
трудом, видно было, что на этот раз ему удастся добраться до берега. И
навстречу ему уже вбегали в воду товарищи, и почему-то среди них оказались
и верный Петька, и Анка-пулеметчица, и даже неизвестно откуда взявшийся
комиссар. Дети начали хлопать в ладоши, потом зажегся свет, и никто из
зала не вышел, даже самые малыши, пока со своего места не поднялся мальчик
Тиша Зеленко, усталый, но довольный. А когда он проходил мимо, то лукавый
сосед Удалова сказал ему:
  - Сегодня у тебя лучше, чем вчера.
  - Вчера не было Анки-пулеметчицы, - ответил Тиша, блеснув очками.
  - Слушай, мальчик! - опомнился наконец Грубин, когда Тиша Зеленко покинул
зал, сопровождаемый шумной толпой сверстников. - Слушай! - он схватил за
рукав соседа. - Как так? Это он сделал?
  - А кто же? Он не первый раз делает. Пока Тиша с нами не ходил, Чапаев
всегда тонул. А теперь конец хороший. И каждый раз другой.
  - Но как он это делает? - спросил Грубин. - Гипноз это, что ли?
  - И зачем вы только на детские сеансы ходите? - ответил вопросом мальчик.
- Так вы все испортите. Если его мать узнает, скандал начнется! Тиша
Зеленко такой образованный. Он все про войну знает - и про гражданскую и
про последнюю. У него миллион книг про войну, он чуть было в прошлом году
на второй год в пятом классе из-за этого не остался. И потому родители ему
запретили ходить на военные фильмы. "Если, - говорят, - про животный мир,
про строительство, ходи, развлекайся. Про войну - ни-ни". А Тиша сильно
переживает. Он обязательно будет военным историком. Несмотря на все
строгости.
  Разговаривая так, они вышли на улицу и шли под летним каникулярным солнцем.
  - Как же случилось, что этот мальчик смог конец фильма переделать? -
спросил Грубин.
  - А может, теперь для детей счастливый конец сделали? - спросил Удалов. -
Специально для детских сеансов? Чтобы не травмировать психику?
  - Чепуха это, - ответил невежливо мальчик. - Вчера Тишу Зеленко родители
дома заперли, нам его выкрасть не удалось. Так утонул Чапаев за здорово
живешь. Нет, это все Тишкина работа. Он так это за всех представляет,
чтобы Чапаев не утонул, что тот и не тонет. Разве непонятно?
  - Понятно, - сказал Грубин задумчиво, потому что у него было развито
воображение.
  - Непонятно, - сказал с раздражением Удалов, у которого тоже было развито
воображение, но которому возмутительна была власть пятиклассника над
классическим произведением киноискусства. - А может...
  И тут сомнения, одолевавшие Удалова, приняли иную форму. Тут он подумал,
что, может быть, все куда проще, чем кажется. Что, может, зря они
поддаются шуткам малышей. Что, может, Чапаев вовсе и не погиб? А только в
кино это так изобразили для драмы?
  - Удалов, - прервал течение мыслей друга Грубин. - Надо нам с мальчиком
Тишей обязательно побеседовать. Это же явление психологического порядка и
первостепенного значения. Наука не может его игнорировать.
  - Ах, да, - спохватился Удалов. - Конечно. Только я в это мало верю. Это
какой-то фокус.
  - Только Тихон с вами разговаривать не пожелает, - сказал мальчишка. - Он
мамашу свою боится. Вдруг узнает, чем он в кино занимается. Он же обещал
родителям за ягодами в лес пойти.
  - Мы его не выдадим. Слово, - сказал Грубин. - Но интересы науки твой Тиша
должен учитывать.
  - Попробую, - сказал мальчуган и побежал за Тишей.
  Минуты через две он Тишу привел. Тот был скучен и говорил нехотя. Не верил
он в науку, опасался родительского гнева.
  - Мальчик, - сказал Удалов ласковым голосом. - Ты что в кино наделал?
  - Ничего не наделал, - сказал Тиша. - Смотрел, как все.
  - А кончается картина как?
  - Кончается тем, что Чапаев реку переплыл.
  - Ага. А потом что с ним стало?
  - Потом он в боях погиб. При штурме Перекопа. Он уже корпусом там
командовал.
  - Лживый ребенок, - сказал Удалов вполголоса. - Нечего нам с ним делать.
  - Погоди, - сказал Грубин. - Так не пойдет. Я тебе даю слово как
исследователь исследователю. Ни слова родителям, ни слова в школе. Но у
тебя такие способности, что они представляют интерес. Есть у меня одна
книга. "Жизнеописания российских фельдмаршалов". Издана она сто с лишним
лет назад. В ней биографии, которых ты нигде больше не встретишь. Хочешь
ли ты ее получить задаром?
  - Хочу, - сказал мальчик.
  - Тогда ты мне должен оказать содействие.
  Удалов вздохнул, не одобрял он этой мистики.
  - Спрашивайте, - сказал Тиша Зеленко совсем как взрослый. - Только где
гарантия, что я эту книгу получу?
  - Мое слово, - просто ответил Грубин, и мальчик ему поверил. - Скажи, как
тебе удается оказать влияние на кино? Ты гипнозом действуешь?
  - Нет, что вы! - сказал мальчик. - Я просто очень хочу, чтобы Чапаев не
утонул. Так сильно хочу, что просто ужас. И все ребята хотят. Вот он и не
тонет.
  - Но ты каждый раз новый конец делаешь?
  - Немножко. Сегодня я про Анку-пулеметчицу вспомнил. Чтобы она
участвовала. А в прошлый раз Чапаева из воды комиссар вытащил.
  - А позавчера Петька за ним нырнул. - сказал мальчик.
  - Так, - задумался Грубин. - Раз ты такой феномен, будем тебя испытывать.
Что дальше в кино идет?
  - Детектив, - подсказал собеседник. - Про одного филателиста...
  - Отлично, - сказал Грубин. - Вот мы сейчас все и проверим. Сеанс еще не
начался?
  - Вот-вот начнется.
  - Удалов, беги за билетами! На всех.
  - Четыре брать?
  - Четыре бери.
  - А меня дома ждут, - сказал Тиша, которому хотелось пойти на детектив.
  - Я скажу твоей маме. Сам скажу, - обещал Грубин.
  Так они вчетвером оказались в кино. На этот раз в зале сидели и взрослые,
шума не было, все переживали сдержанно.
  - Ты знаешь, чем кончится? - спросил шепотом Грубин у лукавого мальчика.
  - Знаю. За этим длинным будут гнаться по крышам, он упадет прямо в бетон.
Я уже три раза смотрел, я все новые кино смотрел...
  - Отлично, - сказал Грубин. - Слушай, Тиша. Ты можешь захотеть, чтобы он
не погибал в бетоне?
  - Зачем? - удивился Тиша. - Туда ему и дорога.
  - Нет, все-таки он живой человек, его еще перевоспитать можно, новую жизнь
начнет. Спасем его, а? Если спасешь, книга твоя.
  - А вы же так обещали?
  - Да, если ты науке поможешь.
  Грубин был нежадным человеком, книгу он все равно бы отдал, но требовались
дополнительные методы воздействия. Если этот мальчик мог переделать
видимый мир силой своей недетской воли, то он должен был захотеть это
сделать.
  Тиша вздохнул и сосредоточился. Блестел очками, глядел в экран. Удалов в
эти штуки не верил, вообще уже сомневался, что Чапаев не утонул.
  Началось самое драматическое в фильме. "Длинный" бегал по крышам, а за ним
бегали преследователи.
  - Ну! - почти крикнул Грубин, когда герой фильма пошатнулся, готовясь
погибнуть на глазах у зрителей.
  Тиша весь напрягся, подался вперед.
  "Длинный" балансировал на краю крыши, вот-вот упадет.
  Побалансировал и благополучно свалился в яму с жидким бетоном.
  "Может, еще вынырнет", - подумал Грубин.
  Но тут кадр сменился, началась сцена на другую тему.
  Вышли из кино молча. Тиша чувствовал себя виноватым, про книгу даже не
упоминал. Удалов с облегчением вдыхал свежий воздух. Он устал
развлекаться. Грубин был расстроен провалом эксперимента, но полагал, что
отрицательный результат - тоже результат.
  - Что же, до свидания, - сказал Тиша. - Спасибо за кино.
  - Постой, - сказал Грубин. - Зайдем ко мне, книжку возьмешь.
  - Да я же не оправдал, - сказал мальчик совсем как взрослый.
  - Слово надо держать, - сказал Грубин. - Ты все-таки принял участие в
эксперименте. Зато мы теперь знаем, что ты к этому явлению с Чапаевым,
наверное, не имеешь отношения.
  - Не имею, - сказал мальчик.
  - И , может, даже это явление было кажущееся.
  - Конечно, - сказал мальчик.
  Грубин взял расстроенного ребенка за руку, так они пошли до дома, Грубин
вынес ценную книгу и распрощался с Тишей Зеленко, который поспешил домой,
чтобы получить заслуженное наказание за столь долгое отсутствие.
  - Так что же это было? - спросил Удалов, прощаясь с Грубиным.
  - Сдвиг в психике при массовом воздействии, - сказал Грубин, но эти слова
ничего не значили и ничего не объяснили.
  На следующее утро было воскресенье, Удалов поднялся поздно, в домино
играть не хотелось, в гости было рано. Спустился к Грубину. Того дома не
было. Куда-то ушел с утра. Удалов отправился гулять один и незаметно для
себя вновь оказался перед кинотеатром. Было около одиннадцати. Сеанс
девятичасовой еще не кончился, до следующего было далеко. И тут Удалов
понял, что там, в зале, картина подходит к концу. И вроде бы какое дело
Удалову до этого, но стремление увидеть еще раз конец и выяснить, что же
случилось с полководцем - потонул он все-таки или выплыл, одолело Удалова.
И он подошел к окошку кассы и уговорил кассиршу дать ему билет на сеанс,
который начался больше часа назад. Кассирша очень удивилась, билета давать
не хотела, но Удалов объяснил ей, что его сын там сидит, а его надо
извлечь наружу, потому что бабушка из деревни приехала.
  Удалов вошел в зал и встал сзади, у стенки. Картина подходила к концу. Уже
беляки напали на штаб дивизии. Вот уже отстреливаются из последних сил
защитники штаба. Вот близка река. В зале творится что-то неописуемое. Уж
очень ребята переживают за полководца. А он плывет через реку Урал, и пули
шлепаются в воду совсем близко... И утонул Чапаев. Хоть и кричали ребята,
переживали. Утонул. Никто не смог его спасти...
  Зажгли свет. Удалов со всеми пошел к выходу. Не к выходу на улицу, а к
выходу в буфет. Там он постоял в очереди за пирожными, выпил стакан
лимонада и понял, что надо идти домой. Фокус не удался. Видно, у него
нервы расшатались. И Чапаева жалко было.
  Но домой Удалов не пошел. Удивительно, сам не мог бы объяснить почему,
вернулся в зал, устроился в последнем ряду, чтобы никто его не видел,
поглядел вперед. Место в пятом ряду пустовало. Не было сегодня мальчика
Тиши.
  И вдруг Удалов услышал тихий голос:
  - Корнелий, ты что здесь делаешь?
  Вот странно! В последнем же ряду за колонной сидит Грубин.
  - Ты давно здесь?
  - Первый сеанс отсидел. А ты?
  - Конец только видел.
  - А Тишка не приходил?
  - Нет, не приходил.
  И тут в двери в окружении ребят появился Тиша. Шел он быстро, склонив
голову, подмышкой держал книжку про фельдмаршалов и на укоры и попреки
друзей говорил:
  - И ничего у меня не получится. Меня вчера научно проверили. Нет во мне
таких способностей.
  - Мы тебе пом