ом могут
сделать с ним, советским человеком, любую каверзу без всякой
ответственности. А ведь как хочется, чтобы кто-то был за нас, - а то все
против нас!
  Вот и получается: простому человеку необходим брат по разуму.
  Такой, чтобы приземлился, если мы уж совсем распустимся, вышел из своей
тарелочки, погрозил нам зеленым пальчиком и сказал бы: "Ни-ни! Нишкни!",
"Прекрати безобразие и начинай разоружаться!". И мы тогда с удовольствием!
  А стоит ли, говорю я вам, закидывать головы к небу или заниматься йогой,
не лучше ли внимательно поглядеть вокруг и поискать настоящих братьев,
только на Земле?
  Я заявляю с полной ответственностью, что рядом с нами проживают настоящие
братья по разуму, которых мы безжалостно уничтожаем себе на потребу, а они
даже не внесены в Красную книгу. Об этом отлично известно в некоторых
научных кругах, но эти круги из эгоистических соображений закрывают глаза,
а не бьют тревогу.
  Теперь перейдем к сути вопроса: какое существо на Земле обладает самым
большим мозгом по отношению к весу тела? Какое существо в процессе
эволюции построило самую крепкую семью, какое существо не убивает себе
подобных, не кусается, не дерется и не портит экологию? У кого нам надо
учиться жить, забыв о пришельцах из космоса? Кто, наконец, разделит с нами
одиночество?
  Надеюсь, что самые умные из читателей уже догадались.
  Правильно! Наш брат по разуму и сосед по Земле - грецкий орех!
  Я убежден, что, разбивая молотком или раскалывая щипцами твердый череп
нашего несчастного брата по разуму, вы не раз поражались совершенству его
внутреннего строения. Твоему взору предстают два полноценных мозга,
занимающие все пространство черепа.
  Но как это случилось? Как орехи стали орехами? Какими они были раньше?
Вопрос не такой простой, как может показаться. Уже давно прогрессивные
ученые разных стран подозревали, что грецкие орехи не всегда были только
орехами. Но решающим толчком к раскрытию тайны грецких орехов послужила
заметка французского археолога Гастона Валуа, выходца из крестьянской
семьи, в журнале "Сьянс и палеонтолоджик" за 1908 год о находке в средней
Плейстоцене Нижней Нормандии крупного архаичного черепа грецкого ореха без
нижней челюсти и ярко выраженными ручками и ножками. Последние сомнения
были рассеяны открытием в Танзании двух коренных зубов молодой самки
грецкого ореха. Рядом с челюстью обнаружены были каменные скребки,
наконечники стрел и бедренная кость мамонта.
  Деятельность ученых (в нашей стране исследование грецких орехов началось
лишь после революции и связаны с именем туркменского археолога
Абдусалимова, нашедшего стоянку грецкого ореха в районе г. Сочи) позволяет
уже сегодня с уверенностью поведать неискушенному читателю о ходе эволюции
наших братьев.
  Покинув в Верхнем Палеозое солоноватое море, далекие предки грецкого ореха
вышли на берег и в краткий срок освоили пляжи и прибрежные заросли.
Динозавры не преследовали их ввиду малого размера, а быстрота ножек спасла
праорехи от прочих хищников.
  Еще и речи не шло о появлении человека, а грецкие орехи уже покорили сушу
и перешли к древесному образу жизни. Многочисленными оживленными колониями
они собирались на определенных видах деревьев, отпечатки листьев которых
всегда сопутствуют находкам ореховых скелетов. Там они охотились на
вредных насекомых, а благородные деревья опекали их, прикрывая листьями от
ливней и прямых лучей первобытного солнца.
  Когда неуклюжий волосатый предок человека взял в руки первую палку,
грецкие орехи, далеко обогнавшие его в своем развитии, сознательно избрали
другой путь. Первым шагом на этом пути было объединение мужского и
женского начала под одной скорлупой. Выбрав себе спутника жизни, самка
грецкого ореха обволакивала его не только заботой и вниманием, но и
скорлупой, буквально привязывая к себе до конца дней. Крепкая семья
грецкого ореха - добрый пример подрастающему поколению - стала настолько
стабильна, что с течением времени грецкие орехи начали жениться еще до
рождения. Этот шаг эволюции, одновременно разумный и трагический, имел
место шестьдесят тысяч лет назад.
  Ранние браки грецких орехов завершили поступь эволюционного развития.
Объединившись с близким существом под одной скорлупой (именно поэтому мы
всегда находим в грецком орехе два мозга), орехи потеряли стимул к
передвижениям, охоту к перемене мест, отказались от соперничества и
тревог. Нет нужды искать общества себе подобных, если один из них
обязательно присутствует в тебе самом.
  Сравнительно недавно, с точки зрения истории, это привело к атрофированию
конечностей. И если Платон в своих "Диалогах об Атлантиде" еще пишет о
том, как грецкие орехи спасались от сборщиков, переползая на слабых ножках
с ветки на ветку, то позднейшие исследователи об этой способности орехов
умалчивают.
  Эволюция зашла в тупик. Грецкий орех повис на дереве, нежась под солнцем,
получая соки от дерева через единственную руку-плодоножку и обмениваясь
мыслями со своей половиной. Очевидно, сегодня орехи лишились дара речи,
заменив ее телепатическим общением. Хотя существуют исключения. Известный
исследователь Востока Пржевальский рассказывает, что в отдаленных районах
пустыни Гоби орехи, срываемые с деревьев в недозрелом состоянии, пищат и
плачут. Автор этих строк пытался наладить контакт с орехом, выстукивая
различные фразы с помощью азбуки Морзе по скорлупе. Ответа я, к сожалению,
не дождался.
  Встает вопрос: почему мы пожираем братьев по разуму? В чем причина нашего
варварства?
  Причина в классовом эгоизме человечества. Как всем известно, уже в Древнем
Вавилоне жрецы запрещали простым людям питаться грецкими орехами, пожирая
их мозги в отрыве от народных масс (Геродот, кн. 16, гл. 24). Впоследствии
прерогатива есть орехи перешла к феодалам и эксплуататорам, включая
буржуев и капиталистов.
  Наконец, с XVII века эстафету убийства подхватило мировое масонство.
Именно масоны стали употреблять грецкие орехи на своих тайных сборищах,
укрепляя этим свои темные силы.
  Подумайте, дорогой читатель: много ли было шансов у русского крестьянина в
Рязани или Архангельске встретиться с грецким орехом, вглядеться в него и
заподозрить неладное? Нет, отвечу я, такого шанса русский крестьянин не
имел.
  Грецкие же орехи, способные на прямой контакт еще тысячу лет назад, за
последние тысячелетия полностью разочаровались в людях, которых прозвали
каннибалами и предпочитают с презрением умирать молча.
  Да, среди нас есть узкие специалисты, палеонтологи, археологи, для которых
не секрет, что грецкие орехи - настоящие законные властители Земли и наши
братья.
  Но археологи молчат. Некоторые боятся масонов, другие - сами масоны,
третьи, признавая в частных беседах преступность наших коллективных
действий, не могут отказаться от привычного лакомства. Их любовь к пирогам
с орехами стоит высокой плотиной на пути к спасению братьев по разуму.
  Две проблемы стоят перед человечеством. Еще не поздно установить контакт с
грецкими орехами с помощью телепатии, радиосвязи и азбуки Морзе. Сделать
это надо немедленно, ибо замкнувшиеся в гордой изоляции грецкие орехи
теряют память о прошлом, и иссякает их древняя мудрость, которая столько
могла бы дать нам поучительного.
  Вторая проблема - гуманитарная.
  Я приказываю: люди, опомнитесь! Внушите каждому ребенку, что рвать с
деревьев живые орехи безнравственно, а пожирать трупы упавших грецких
орехов постыдно! Товарищи, неустанно разоблачайте мировой масонский
заговор, остановите руку палачей! Торопитесь, люди, еще не поздно!


  Ложкин Н. В., пенсионер,
  г. Великий Гусляр.


(с) Кир Булычев, 1980, 1996.
(с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
(с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998-2000.
(с) Корректор Екатерина Моноцерос, 2000.
Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                          Вирусы не отстирываются

                    Др. назв.: Вирус не отстирывается!


                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                              Написан - 1995



  У профессора Минца своеобразное чувство юмора. В прошлом году оно спасло
Землю от страшной опасности, хотя с таким же успехом могло ее погубить.
Началось все невинно, на стадионе.
  С недавнего времени Минц и его друг Корнелий Удалов зачастили на футбол.
Начали болеть за команду "Речник", и сами посмеивались над своим
увлечением, называя его старческой причудой.
  Ксения походы не одобряла. Несмотря на свой солидный возраст, она
продолжала ревновать Корнелия. К тому же рыбалка и грибная охота приносили
дому прибыль, а стадион - разорение.
  - Мы с тобой теперь на хозрасчете, - объяснила она свою позицию мужу. -
Будем жить по замкнутому циклу. Что съел - возврати в хозяйство!
  Удалов был поражен такой житейской хваткой Ксении и скромно предложил:
  - Давай тогда туалет на дачу перевезем.
  - Зачем? - не поняла Ксения.
  - Ну не горшки же полные на автобусе возить! Если приспичило - едем на
дачу...
  Развить свою мысль он не успел, потому что ему пришлось, прихрамывая от
радикулита, бежать прочь из дома, спасаясь от скалки. Впрочем, и это
входило в интересы хитроумного Удалова. Он попросил политического убежища
в квартире Льва Христофоровича, откуда они вместе пошли на стадион.
  Именно там на профессора Минца, гениального изобретателя и без пяти минут
лауреата Нобелевской премии, снизошло озарение.
  Озарение было вызвано туманом, опустившимся на трибуны, и хлопьями,
плывущими над полем, так что некоторые игроки появлялись по пояс из белой
гущи, а от других были видны только одни ноги.
  - Куда же бьет! - кричал рядом с ним Удалов. - Куда же он бьет, если ворот
не видно?
  - Так и вратарь его не видит, - ответил разумный Саша Грубин, сидевший
рядом с Удаловым. - Они равны. Но на уровне анекдота.
  И тут Минц воскликнул:
  - Вот так и поступим! То-то будет смешно!
  Закричал он громко, на стадионе так не высказываются. Туда приходят
смотреть и кричать, а не выступать.
  Но ругаться на Минца не стали, люди здесь свои, обычные, приходят на
стадион и в солнце, и в непогоду. Мест на "Речнике" всего две тысячи, да и
половины не заполняется. Нет в Великом Гусляре достаточного увлечения
футболом. То ли дело в пятидесятые годы!
  Люди оборачивались, видели, что это изгаляется лысый профессор с
Пушкинской улицы. Ну и пусть себе изгаляется.
  - Ты чего? - спросил Удалов.
  - Нашел решение, - просто ответил Минц.
  - Тогда отложи его в мозжечок, - посоветовал Удалов. - Футбол кончится,
тогда и займешься наукой. Каждому овощу свое время.
  Тут начал накрапывать сентябрьский дождик, зонтика у друзей не было, они
растянули на троих плащ Грубина и смотрели из-под его козырька, как с
правительственной трибуны. Слава богу, дождик прибил туман и стало видно,
что происходит на поле и почему наши опять проигрывают.
  После матча они вышли со стадиона и медленно побрели толпой к выходу из
парка, потом, так и не опуская плаща, до Пушкинской, до дома ј 16. Дождь
разошелся и приходилось перепрыгивать через свежие лужи. В такой
обстановке не особенно поговоришь, так что дотерпели до дома, где Минц
позвал друзей побаловаться чайком.
  Еще чай не закипел, как Удалов первым спросил:
  - Признавайся, Лев Христофорович, что ты на этот раз приготовил
человечеству в подарок?
  - Нет, не в подарок, а в наказание! - ответил профессор и заразительно
засмеялся, - они еще пожалеют, что хотели устроить у нас соревнование
чекистов!
  - Проще, Лев Христофорович, - попросил Грубин. - А то мы, простые
труженики, тебя не понимаем.
  - Куда уж проще! Савичей знаете?
  - Еще бы не знать!
  - Они меня рассмешили! Сначала приходит ко мне Ванда и просит знаете о
чем? Просит установить на ее любимом муже подслушивающее устройство.
  - Это еще зачем?
  - А затем, что он по ее подозрениям, завел себе любовницу из числа
продавщиц ее супермаркета и даже намеревается улететь с продавщицей на
Багамские острова.
  - И в самом деле смешно, - сказал Грубин. - Савичу уже седьмой десяток...
  - Возраст не помеха, мой юный друг, - ответил Минц, и Удалов не сдержал
улыбки, потому что Грубину тоже было не двадцать лет.
  - Так что же тебя так рассмешило? - настаивал Удалов.
  - А то, что муж Ванды Никита Савич побывал у меня на следующий день и
спросил, не могу ли я установить на его жене подслушивающее устройство.
  - Неужели тоже взревновал?
  - Хуже ему не дает покоя ее богатство. Он уверен, что она заработанные в
супермаркете деньги прячет от него и транжирит в оргиях разврата! Смешно?
  - Очень смешно, - согласился Удалов, но не засмеялся, а Грубин тоже
смеяться не стал.
  Минц вздохнул и заметил:
  - Чувство юмора у вас плохо развито.
  - Не в этом дело, - сказал Грубин.
  - Мы их знаем практически с детства, - пояснил Удалов. - Я с Савичем в
школу ходил.
  - Что вы мне хотите доказать? - удивился Минц. - Что люди не меняются или
что все, кто ходил с тобой в школу, застрахован от ошибок и лишен
недостатков?
  Удалов не стал спорить. Спор получился бы пустым. Из класса Удалова вышел
один полковник, один секретарь обкома в Томске, а двое отсидели сроки. Это
о чем-то говорит? Ни о чем.
  - Так какая идея посетила вас на стадионе? - спросил Саша Грубин.
  - Очень смешная, - признался Минц. - Чудесная идея. Я решил удовлетворить
обе просьбы!
  - Два магнитофона поставишь? - спросил Удалов.
  - Что мы видели на стадионе? Мы видели недостаточно, - сказал Минц. Он
стоял перед ними, выставив живот, сплетя пальцы рук за спиной и покачивая
лысой головой. - Мы видели туман и части человеческих тел. И я вспомнил,
что подобная картина привиделась мне сегодня утром в этом кабинете. Я
тогда работал с вирусом "Н-5", генетическим уродцем, который мне удалось
выделить во время поездки к небольшому озеру Чистому в районе закрытого
города Малаховка-18. В это озеро в течение последних сорока лет сбрасывали
атомные отходы несколько секретных заводов и военно-исследовательских
институтов. И тем не менее в этом озере смогли выжить три типа вирусов,
штамм одного из них послужил основой для вируса "Н-5". Понятно ли я
рассказываю, дорогие друзья?
  - Непонятно, зачем ты нам рассказываешь, - признался Удалов. - А в
остальном понятно.
  - Сейчас объясню. Обнаружилось, причем совершенно неожиданно для меня, что
предметы, обработанные этим вирусом, в значительной степени теряют...
теряют...
  Минц поднялся со стула и подошел к большому рабочему столу. Он принялся
возить по нему ладонями, как слепой, отыскивающий чернильницу.
  - Так я и думал! - воскликнул он, нащупав нечто невидимое и подняв двумя
пальцами. - Видите?
  - Нет, - откликнулся Грубин.
  - Что и требовалось доказать! Этот платок сегодня утром был обыкновенным.
Днем, когда мы уходили на стадион, он частично потерял видимость, как
футболист в тумане. Сейчас же он стал совершенно невидимым.
  - Не может быть! - обрадовался Удалов. - Значит, теперь разрешена загадка
невидимости, над которой бились несколько тысяч лет лучшие умы планеты?
  - Не так громко, мой друг, не так громко. Лучшие умы бились над чем
угодно, но не над культурой вируса "Н-5", что означает "Невидимка, пятый
штамм". Над ней бился ваш покорный слуга.
  - Надо скорее поделиться с человечеством!
  - Зачем? - Минц поднял левую бровь. - Зачем, коллега?
  - Чтобы невидимость стала... - и Удалов осекся. Ему в голову приходили
различные способы использовать невидимость в быту и общественной жизни, но
были они в лучшем случае неправильными. В воображении Корнелия возник
невидимый шпион, подкрадывающийся к советскому заводу, невидимый враг,
переползающий нашу границу, невидимый вор, вторгающийся в мирный дом... Но
если наоборот?
  - Наоборот? - прочел мысли Удалова Минц. - Пускай наш вор ползет в ночи и
грабит дома? Пускай наш невидимый шпион или наш невидимый сержант... тебе
приятнее?
  - Как патриоту приятнее, - признался Удалов. - Но как нормальному человеку
- не по себе.
  - Вот и я не спешу выпустить джина из бутылки, - сказал Минц. - Надо еще
очень крепко подумать. А пока пускай у меня появятся подопытные кролики...
  - Савичи?
  - Савичи. По крайней мере вреда не будет. Вместо магнитофонов предложим им
шапки-невидимки.
  - И они навсегда останутся невидимыми? - спросил Грубин.
  - По моим расчетам, продолжительность жизни вируса в свежем воздухе - трое
суток. Так что Савичи и испугаться не успеют.
  - За трое суток может многое произойти, - тихо промолвил Грубин.
  О, как он был прав!
  Но, охваченные весельем, представляющие себе, в каком смешном положении
окажутся взаимно подозрительные супруги Савичи, как они будут наказаны за
недоверчивость, друзья Грубина не прислушались к предупреждению
Кассандры...
  На следующий день Минц позвонил Савичу и назначил ему свидание на
двенадцать.
  Тот примчался, потный, несмотря на то, что день был прохладен. Ветер
принес с севера холод наступающей осени, а птицы спешили к югу, летя
зигзагами, чтобы не подстрелили.
  - Где? - спросил он с порога. - Она опять пришла в двенадцать! И от нее
пахло мужскими духами "Арамис"! Где микрофон?
  Савич все еще работает фармацевтом, а потому у него сохранилось
профессиональное обоняние.
  - У меня есть для вас средство получше, Никита, - сказал Минц. - У меня
есть для вас шапка-невидимка.
  И он протянул Савичу пустую открытую ладонь.
  - Шутки в сторону! - возмутился фармацевт. - Я переживаю душевный излом и
не намерен подвергаться!
  - Возьмите и наденьте!
  В голосе Минца звучала сталь. Савич сразу поскучнел и сдался. Он протянул
толстую веснушчатую руку и неожиданно обнаружил, что его пальцы коснулись
материи. Невидимой материи!
  - Наденьте!
  Савич расправил невидимую ермолку и надел на голову. И тут же обернулся в
поисках зеркала.
  - Не ищите, - остановил его Минц. - Невидимость наступит через некоторое
время. И тогда вы сможете всюду незаметно следовать за своей якобы
неверной супругой. Но я вас в последний раз предупреждаю - слежка за
близкими людьми еще никого не доводила до добра. Поговорите с женой,
обнимитесь, покайтесь!
  - Никогда! - отрезал Савич и, забыв поблагодарить профессора, пошел прочь.
  Минц не расстроился. Он знал цену человеческой благодарности. Он лишь
печально улыбнулся и начал вырезать из второй половины невидимого платка
круг, а затем сшил его в форме ермолки. Он ждал клиентку.
  Клиентка, то есть Ванда Казимировна Савич, директор супермаркета,
прибежала, как только ее магазин закрылся на обед. Она пришла не с пустыми
руками - принесла две банки зеленого горошка и пачку жевательной резинки
без сахара "стиморол". И с порога сказала, что жвачка очень помогает от
кариеса.
  - Слушайте, Ванда Казимировна, - сказал Минц. - Я вам предлагаю средство,
с помощью которого вы сможете выслеживать своего неверного мужа, не боясь
опознания.
  - И как же?
  - А вот наденьте шапочку, - Минц протянул к Ванде раскрытую пустую ладонь,
- вскоре вы станете невидимой.
  - А что... - задумалась вслух Ванда, - это выход!
  Она была куда сообразительней Савича, потому, может, и достигла в жизни
больших успехов.
  Не удивившись, она взяла с ладони Минца невидимую ермолку, надела на все
еще густые и даже буйные черные волосы и сразу направилась к зеркалу,
которое отыскала без подсказки хозяина. Она встала перед зеркалом, уперев
объемистые сильные руки в крутые бока, и спросила:
  - И когда начнется?
  - К вечеру, - ответил Минц.
  - Отлично, - сказала Ванда. - Мой как раз намылится... а это не вредно?
  - Нет, это безвредный вирус, - сказал Минц.
  - Раньше про СПИД тоже думали, что безвредный вирус, - сказала Ванда. -
Сколько я вам должна, профессор?
  - Мне достаточно вашей благодарности.
  - Еще лет десять назад я смогла бы вас отблагодарить, - откровенно
призналась Ванда. - Сейчас мои прелести упали в цене до нулевой отметк