спиной, а перед ним - знакомый полный мужчина
средних лет с пшеничными, редкими, вьющимися на висках волосами и круглым,
невыразительным лицом. Господи, понял Удалов, замирая от ужаса и восторга.
Это же я! Какой прогресс!
  Руку холодил шарик.
  - Спрячьте, а то потеряете, - сказало ему тело Удалова, в котором
скрывался сынишка Попси-кона.
  Удалов взглянул на свою ладонь и удивился, увидев, насколько она узка и
бледна. Типичная ладошка девочки-подростка. Удалов спрятал шарик в
кармашек на юбке - рука нашла его привычно и тут же рука поднялась к виску
и обнаружила там густые девичьи кудри.
  - Вот это достижение! - сказал Удалов. - Голос его оказался тонким и
нежным.
  А Пукси заметил голосом Удалова:
  - Это самое интересное развлечение на свете. Хотел бы я завтра пойти в
школу в таком виде. Может вам нравится девчонкой быть? Я как из школы
вернусь...
  - И не мечтай! - сказал Удалов тонким девичьим голоском. - Я папе скажу.
  В коридоре послышались тяжелые шаги.
  - Ой, он идет! - сказал Удалов-Пукси.
  Он бросился к раскрытому окну, перемахнул через подоконник и исчез.
Удалов-девочка метнулся за ним и только увидел, как его родное тело
пробирается сквозь кусты.
  - Стой! - закричал он. - Отдай тело!
  - Ты кто - девочка! - спросила женщина-экскурсовод.
  Удалов обернулся. Горло его свела судорога. Страшно захотелось заплакать.
Наверное обладательница тела была плаксой. Он попытался вспомнить, где у
него лежит носовой платок, но рука его коснулась девичьего бедра и в ужасе
отдернулась...
  - Неужели это ты, Корнелий? - спросил Попси-кон.
  - Может быть, - сказал Удалов. - Я не знаю.
  - Ты с кем поменялся?
  Слезы хлынули из девичьих глаз Корнелия. Он произнес:
  - Это твой сын... Он сказал на минуточку...
  - Ну успокойся. - Толстая женщина обняла девушку за узкие плечики и
прижала к себе. - Мы его поймаем, мерзавца!
  - А если не поймааааем...
  Слезы буквально душили Удалова, хлестали из глаз.
  - Ты сам виноват, - сказал Попси. - Я тебя предупреждал!
  - Но я на минутку... Он обещааааал...
  К этому времени все домочадцы Попси-кона сбежались в гостиную, проклиная
неразумного мальчишку и глубоко сочувствуя несчастному гостю. Правда,
Удалов все никак не мог успокоиться и тогда толстая обезьяна, в которой
неизвестно кто в тот момент располагался, сказала так:
  - Дорогой Корнелий Иванович, мы обещаем тебе, что найдем гадкого мальчишку
и отнимем у него твое тело. Но я советую тебе использовать обстоятельства,
в которых ты оказался.
  - В каком смысле? - всхлипнул Удалов.
  - Иди гулять, наслаждайся погодой и своей молодостью, нюхай цветы, ощути,
насколько острее и тоньше стали твои чувства и органы обоняния. Гуляй,
Удалов.
  - Правильно, - сказал Попси-кон, - погуляй, друг. Мы виноваты не меньше
тебя и не оставим тебя в беде...
  - Никакая это не беда, - воскликнул попугай. - Считайте, что Удалов
приобщился к нашим играм.
  Удалов встал со стула, поправил юбочку и звонко стуча каблучками, пошел к
выходу. В самом деле, думал он, все обойдется - ведь не на помойку мое
тело выкинули, ну, покажет товарищам и отдаст. А пока... Ну кто еще из
моих земляков гулял в девичьем теле!
  В саду Удалов остановился перед цветущим кустом роз и вдруг, глядя на
шелковые лепестки, на упругие бутоны, впервые в жизни ощутил нежность
аромата и изысканное совершенство цветов. Господи, подумал он, какая
красота! Что же делал я все мои сорок лет? Почему этот немыслимый рисунок
жилок на зеленом листе, почему эта уверенная завершенность траектории
полета пчелы раньше проходили мимо моего внимания? Почему я раньше не
понимал прелести живой природы? Вот идет юноша, черные волосы шевелит
ветерок, глаза синие, глубокие, со вниманием и интересом замерли на моем
лице, он замедлил шаги, вглядываясь в мое лицо. Я краснею?.. - Удалов
резко отвернулся от юноши. Это черт знает до чего можно дойти!
  В окно дома высунулась рыжая голова Попси-кона.
  - Удалов! - сказал он. - Мы обзваниваем его друзей. Далеко он уйти не мог.
У одного он уже побывал, но отказался поменяться телом. Что? - Попси-кон
повернулся внутрь исчез в комнате.
  Удалов непроизвольно кинул взгляд на черноволосого юношу. Юноша не уходил.
Бабочка, элегантно покачиваясь в струях душистого воздуха, опустилась на
цветок и Удалов залюбовался ею.
  Толстая обезьяна вспрыгнула на подоконник.
  - Беда! - сказала она. - Только что звонили! Этот негодяй поменялся твоим
телом с подругой. Погоня продолжается!
  Удалов не ответил.
  А не все ли равно, подумал он, в какой оболочке находиться? Жизнь
многообразна и нужно познать ее тайны, пока не стал стариком и не потерял
интереса к преобразованиям.
  Удалов поправил юбку и медленно, расцветая девичьим стыдливым румянцем,
направился к юноше.
  - Здравствуй, - сказал он. - Ты здесь живешь?
  - Да, - сказал юноша ломким баском.
  - Может в кино пойдем? - спросил Удалов.
  - Нет, - сказал юноша. - У меня к тебе другая просьба.
  - А как тебя зовут? - спросил Удалов дрогнувшим голоском.
  - Погоди, - сказал юноша, увлекая Удалова за кусты, чтобы его не увидели
из окон. Удалов послушно пошел за юношей, заранее трепеща от тех слов,
которые суждено услышать. И этот внутренний трепет был, как ни странно,
приятен.
  - Слушай, - сказал юноша, вынимая из кармана шарик-генератор. - Ты в моем
теле. А оно мне страшно понадобилось. Мой друг - враг обменов, сказал, что
не будет со мной водиться, если я каждый раз черт знает в каком виде ему
буду показываться. Я третий день себя ищу...
  - Ты девушка? - спросил Удалов. - А я понял...
  - Сделай одолжение, отдай мне тело, - сказал голубоглазый юноша. - Тебе
все равно, оно ведь не твое. Хочешь, я приплачу?
  - Как не стыдно! - возмутился Удалов. - Я здесь приезжий, второй день
живу, сам свое тело разыскиваю... Как не понять!
  Удалов извлек шарик, коснулся шарика юноши и они поменялись телами, хотя,
надо признать, Удалов чувствовал некоторую горечь от того, что юноша
оказался девушкой...
  В новом теле было жить приятно - тело кипело энергией, хотело прыгать,
бегать и совершать поступки. На прощание Удалов пожал девушке руку, ощутив
тонкость и хрупкость пальчиков, столь недавно принадлежавших ему и пожелал
ей успехов в личной жизни.
  Что теперь? Вернуться домой и ждать у телефона?
  Он подошел к окну, заглянул внутрь и спросил обезьяну:
  - Новости есть?
  Обезьяна удивилась.
  - Ты кто такой?
  - Удалов.
  - Опять поменялся? Ну, ты шустрый!
  - Меня очень попросили, - сказал Удалов.
  В комнату вошел Попси-кон в облике экскурсоводши. Удалов ему представился.
Попси-кон был подавлен.
  - Твое тело передали дальше. Мой сын скрывается в неизвестном виде и в
неизвестном месте. Сейчас объявим о пропаже по радио и телевидению. Только
не волнуйся!
  - Я не волнуюсь, - сказал Удалов.
  Но в самом деле он волновался. Новизна ощущения прошла. И в его сердце
начала забираться тревога. Тревога усилилась к вечеру, когда обнаружилось,
что на телевизионный призыв никто в городе не откликнулся, а вернувшийся
домой в образе слоненка, жестоко выпоротый отпрыск Попси-кона сообщил, что
ничем помочь не может.
  Новое тело Удалова все время требовало пищи и желало прыгать и бегать.
Удалов этого тела стеснялся. До середины следующего дня он скрывался в
доме, удерживая тело от попыток вырваться на простор. Попси-кон утешал
друга как мог, но разве поможешь утешениями, если у друга хорошо развито
воображение и он представляет, что скажет жена Ксения, если он появится в
Великом Гусляре в молодежном виде? А что скажут на службе? А если его тело
уже утонуло? Или упало с горы? Положение становилось критическим.
  После обеда, когда дома все спали, Удалов вышел на улицу. Его влекло
собственное беспокойство и нетерпение молодого тела, которому хотелось
размяться. Удалов сдерживал шаги, чтобы не пуститься рысью и нервно
оглядывался по сторонам, потому что не терял надежды случайно встретиться
со своим телом.
  Он вглядывался в лица и думал - все на свете только фасад, только маски.
Так и на Земле бывает - под лицом негодяя скрывается добрейший души
человек, за маской красавицы таится кобра, - и как их всех разгадаешь,
если не по поступкам?
  А вот и я! - мелькнула мысль. - Иду по улице и несу портфель.
  Удалов бросился вслед за округлым мужчиной в черных очках.
  - Стой! - закричал он, расталкивая прохожих. - Стой!
  Он поймал человека за полу плаща и потянул к себе.
  Лицо в черных очках воззрилось на него удивленно и Удалов, сорвав очки,
понял, что жестоко ошибся. На зубах незнакомца были золотые коронки, чего
себе Удалов никогда не позволял.
  - Простите, - сказал печально Удалов, возвращая на место темные очки. - Я
вас за себя принял.
  - Потеряли тело? - спросил сочувственно прохожий. - Эта проблема встает в
нашей жизни все чаще и острее. Собственное тело оказывается нужным при
поездках за рубеж, на суде или на экзаменах, при прохождении военной
службы или при совершении свадебной церемонии. А некоторые легкомысленные
особы позволяют своему телу потеряться. Нет, пора принимать меры!
  - Совершенно согласен! - воскликнул Удалов. - Вот мне сорок лет, и при том
я здесь приезжий...
  - Соблазнились! - вздохнул прохожий. - Вот, я тоже... И видите, чем это
кончилось?
  - Чем?
  - Хромаю. Ногу где-то повредили, даже не знаю, при каких обстоятельствах.
Поглядите и рука обожжена, глаз подбит, приходится в темных очках ходить...
  - А мое тело тоже мальчишки взяли, - сказал Удалов.
  - Ну, может обойдется, - сказал прохожий.
  - Мне бы мое... - сказал Удалов. - Пускай с гастритом и зубной болью, но
знаете... привык за сорок лет. Если не найду своего тела, уж лучше такое
как ваше возьму. Хоть не стыдно перед женой и детьми.
  И Удалов пошел дальше по улице, ощущая противоречие между бурлящей
энергией своего юного тела и горьким настроением сердца.
  - Постойте! - догнал его крик прохожего. - Я не могу смотреть без горести
на ваше положение. Я согласен помочь вам. Берите.
  - Чего брать?
  - Тело мое берите. Не первой свежести, но все же... Если вам это поможет.
  - Спасибо, - искренно сказал Удалов. - Большое спасибо. Вы настоящий
Человек с большой буквы.
  Через две минуты Удалов продолжал путь в пожилом, страдающим болями в
печени и одышкой теле прохожего. Через темные очки было трудно различать
краски, нога не слушалась и все время старалась подогнуться. Чувство
благодарности к прохожему постепенно начало уступать место
подозрительности. Уж очень тело было никудышным. Даже передвигалось
еле-еле. А вдруг никто не захочет его взять? Что же тогда - уходить на
пенсию и проводить остаток жизни по санаториям и больницам? Эх, до чего
неладно получилось! Знал бы, никогда бы не полетел на Палистрату. Говорила
же Ксения - сиди дома, не доведут тебя до добра твои космические
приключения!
  Путаясь в печальных мыслях и раскаянии, Удалов добрался до реки, что текла
на окраине города. У реки сидело несколько рыболовов, кто-то купался,
кто-то загорал на травке у берега.
  Удалов грустно глядел на эту картину, размышляя, вернуться ли домой, или
утопиться в этой реке.
  И вдруг его взгляд случайно упал на тот берег.
  И он не поверил глазам.
  Его собственное тело, почти обнаженное, в знакомых синих трусах, загорало
на берегу, смежив веки и обратив столь знакомое и, в общем приятное лицо,
к солнцу.
  - Корнелий! - закричал он сам себе и тут же замолчал - обладатель его тела
и не подозревает, что он и есть Корнелий Удалов.
  Проклиная свою немощную оболочку, Удалов сбежал к воде.
  - Гражданин! - позвал он. - Но видно обладатель его тела спал и не слышал.
  Но как перебраться через реку?
  - Мальчик! - крикнул Удалов ребенку, который резвился в воде, - ты не
хочешь побыть немножко взрослым дядей? Я тебе свое тело дам.
  - Такое? - спросил мальчик презрительно. - А что я с ним делать буду? Оно
же ничего не умеет.
  - Но мне на минутку. Мне очень надо!
  - И не надейся, - ответил мальчишка и нырнул.
  Ну кого позвать на помощь?
  В отчаянии Удалов принялся раздеваться, чтобы попробовать переплыть речку
самому, хотя все инстинкты и предчувствия предсказывали, что его новое
тело плавать никогда не умело.
  Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Удалова не пожалел рыбак и
не перевез на тот берег в лодке.
  Его тело мирно дремало под солнцем. Удалов наклонился над телом, искренне
любуясь линией своего лба, курчавостью на висках, маленькой родинкой на
щеке. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет любоваться сам
собой...
  Обладатель тела почувствовал на себе пристальный взгляд Удалова и открыл
глаза.
  - Вы кто такой? - спросил он.
  - Я Удалов, - сказал Корнелий. - Я за своим телом пришел.
  - Не меняюсь, - сказал обладатель тела и повернулся набок.
  - Это еще почему? - удивился Удалов. - Мне домой улетать. Как же я в чужой
оболочке, а?
  Обладатель смежил глаза и игнорировал просьбы Удалова.
  Вокруг стали собираться люди. Рыбак, который привез Удалова с того берега,
пришел на помощь:
  - Это же гость, понимаете? - сказал он. - Ваш долг вернуть тело.
  - Нет, - сказал обладатель - ни за что! Второго такого тела мне не
отыскать.
  - Да почему же! - воскликнул Удалов.
  - Да потому, что я - Кююкси-кон.
  При этих словах обладатель тела раскрыл глаза, сел и обвел удаловским
взором толпу любопытных.
  По толпе прокатился почтительный шорох.
  - Кто такой Кююкси-кон? - спросил Удалов.
  - Это величайший из писателей нашего времени!
  - Ну и что? - спросил Удалов. - Если величайший, значит тело отдавать не
надо?
  - Поймите, - сказал Кююкси-кон Удалову. - Я талантливо вживаюсь в чужие
образы и фиксирую в убедительных словах новые ощущения и чувства. Для
моего нового гениального романа нужен настоящий пришелец. Сегодня утром
мне удалось раздобыть ваше тело. Вы теперь - герой будущего шедевра.
Понимаете?
  - Не хочу, - сказал Удалов. - Вы мне тело верните. Я заплачу.
  - Не нужны мне деньги, - сказал писатель. - Мне нужна слава.
  - Ну как же так! - возмутился Удалов, обращаясь к толпе. - Помогите мне,
товарищи, войдите в мое положение!
  Но никто не сочувствовал Удалову. Все восторженно смотрели на своего
знаменитого земляка и стремились пожать ему руку, удаловскую руку. И
Удалову хотелось крикнуть: "Поосторожнее! Вы мне пальцы отдавите!"
  В этот момент сверху донеслось жужжание. С неба опускался вертолет. Из
него выскочил взволнованный Попси-кон.
  - Нашли! - закричал Попси-кон, бросаясь к удаловскому телу.
  ... Переговоры с великим писателем о возврате тела продлились до полуночи.
Сначала на пляже, потом в доме у Попси-кона, наконец, на вилле писателя,
за бутылками вина. В конце концов договорились, что писатель вернет
Удалову тело за день до отъезда, а пока попользуется им, чтобы войти в
образ. К ночи писатель с Удаловым так сблизились, что, обнявшись, долго
гуляли по тихим улицам, пели песни, как русские, так и палистратовские и
Удалову было странно, но приятно держать самого себя под руку, обнимать за
плечи и заглядывать самому себе в пьяные глаза.
  Писатель честно вернул Удалову его оболочку в намеченный срок, а две
недели до того, Удалов, успокоившись, провел в развлечениях. Достаточно
сказать, что он посетил восемь музеев, три раза был в театре, дважды в
ресторане, пять раз на морских купаниях и, что самое интересное, поменял,
теперь уж без боязни, восемь тел, в том числе побыл полчаса тигром,
полетал над морем в образе альбатроса и шутки ради обещал руку и сердце
одному провинциалу, когда проживал в теле прекрасной манекенщицы.
  Провожать Удалова пришли не только Попси-кон с семейством, но и новые
друзья, в частности, обладатели тел, в которых Удалов пожил. Мальчик, сын
Попси, попросил прощения, и Удалов расцеловал его на прощание, что сделать
было нетрудно, потому что именно этот сорванец унаследовал тело
манекенщицы...
  Ксения встретила Удалова ласково - ясно, почему. Ведь Удалов привез целый
чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов
сел просматривать газеты за последний месяц, сильно отстал в вопросах
политики и спорта.
  - А это кому? - услышал Удалов голос жены. - Фрукты, что ли?
  Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов
вернуть генераторы, или сунул в чемодан, надеясь, что вернется
когда-нибудь на Палистрату, воспользуется ими снова.
  - Положи на место, - сказал Удалов. - Это чуждая техника.
  - Техника, говоришь? - сказала Ксения, которая отличается
подозрительностью. - Если чуждая, зачем привез? Сознавайся!
  - Ну как тебе объяснить... Есть такая невинная игра... - Удалов отложил
газету "Советский спорт" и вкратце поведал жене о странных обычаях на
планете Палистрата. Ксения, разумеется, не поверила. Она удаловским
рассказам не верила. Зато сразу взревновала мужа к тамошней манекенщице и
возмутилась преступным, на ее взгляд, отношениям Удалова и
пятнадцатилетней девчушки, тело которой ее муж якобы носил в саду. Когда
Удалову надоело слушать, он поднялся с кресла, протянул жене один шарик и
сказал:
  - Дотронься до моего шарика, увидишь, что не вру.
  - А током не ударит? - спросила Ксения.
  - Током не ударит, - сказал Удалов. - На минутку перейдешь в мое тело, а
потом обратно. И чтобы больше до шариков не дотрагиваться. Ясно?
  Ксения подчинилась. Встала по стойке смирно, протянула вперед руку с
зажатым шариком, зажмурилась, и Удалов, улыбаясь воспоминаниям о
Палистрате, легко и привычно коснулся генератором генератора жены. И стал
собственной женой.
  - Открой глаза, - сказал он.
  Ксения в облике Удалова открыла глаза, увидела перед собой Корнелия в
образе Ксении и пошатнулась.
  - Ох, - сказала она удаловским голосом. - С ума можно сойти.
  И бросилась к зеркалу.
  - Придумают тоже... - сказала Ксения, ворчливо ощупывая мужнино лицо. -
Делать людям нечего.
  - Ну ладно, - сказал Удалов, протягивая шарик, - поигрались и хватит.
Давай, спрячу генераторы.
  - Прячь, - согласилась Ксения.
  Она обернулась к Удалову, поглядела на его полную женскую фигуру, на
встрепанные волосы, на руки, огрубевшие от стирки, и задумалась.
  - Ну, - сказал Удалов. - Сколько я ждать буду? Мне к Грубину сходить надо,
сувениры я ему привез.
  - Ага, - сказала Ксения голосом Удалова. - Сувениры... Козла забивать
сядете. Знаю.
  - Что за муха тебя укусила! Что случилось!
  - А ничего, - сказала вдруг Ксения. - Ничего особенного. Я раздумала.
  - Кончай шутить.
  - А я не шучу. Гляжу я сейчас на тебя, Удалов, и думаю. Сравни ты наши
жизни. Я весь день с двумя детьми и с тобой вожусь, стираю, готовлю, по
магазинам бегаю. Ни минуты мне покоя и никакого просвета в жизни. А ты как
живешь? Пришел с работы - к телевизору, от телевизора оторвался, побежал в
домино играть, в домино отыграл - с приятелями ля-ля, потом на рыбалку...
Наша жизнь несравнима.
  - Да ты что? - возмутился Удалов. - Я же конторой руковожу!
  - А вот теперь поймешь, что такое мои заботы по сравнению с твоими, -
жестко ответила Ксения. - Конторой твоей я руководить смогу - дело
нехитрое. А вот ты...
  - Нет! - испугался тут Удалов. - Я готовить не умею...
  - Научишься, на первых порах помогу.
  - Ксения, брось эти шутки. Отдавай генератор!
  - И не подумаю, мой любезный.
  Широко размахнувшись, Ксения выкинула генератор в открытое окно. Он
сверкнул в солнечных лучах и скрылся в пыльном мареве.
  - Ты психопатка! - завопил Удалов и, путаясь в полах халата, метнулся к
двери.
  Бежать было трудно, тело на этот раз ему досталось рыхлое, тяжелое,
натруженное. Ноги сопротивлялись резким движениям, норовили
притормозить... Вслед ему несся знакомый смех. Кто смеет смеяться над ним?
Да это его же собственный смех.
  Соседи как раз усаживались за стол на дворе, они собрались играть в домино.
  - Ксения! - крикнул Саша Грубин, увидев соседку. - От Корнелия вестей нету?
  - Вернулся! - ответила со злостью Ксения. - Лучше бы не возвращался.
  - Что с женщиной случилось? - удивился Ложкин. - В жизни не видел