- Удалов, - сказало оно с чувством. - Надо помочь.
  - Хорошо. Чем можем, будем полезны. Только чтобы на улицу не выходить.
  - Придется выходить на улицу, - ответило существо.
  - Жалко.
  - Я прошу извинений, но сначала давайте нас слушать. - Существо выпустило
изо рта клуб розового, остро пахнущего дыма. - Простуда, - сказало оно. -
Очень есть далекий путь. Три тысяча световой год и восемьсот лет
туда-обратно. Большой неприятность. Помирай крупики.
  - Жалко, - произнес Удалов. - Родственниками вам приходятся?
  - Я объясняю? - спросило существо.
  Удалов кивнул, взял лист бумаги, шариковую ручку, чтобы, если надо,
записывать.
  - У меня есть восемь минута. Меня зовут Фыва. Я есть с одна планета в
констеласьон весьма отдаленный, ваш астроном знает, а вы не знает.
  Удалов согласился.
  - Мы есть давно прилетали к вам на Земля, брали опыты и экземпляры.
Немножко помогай строить пирамиды Хеопса и писал Махабхарата, индийский
эпос. Очень относились с уважением, чужой не трогали. Один раз взяли ваши
крупики и повезли на нашу планету.
  - Погодите, - прервал его Удалов. - Кто такие крупики?
  - Я забывай ваш слово. Маленький, серый, с ушами, сидит под елочкой,
прыгает. Крупики.
  - Заяц? - спросил Удалов.
  - Нет, - возразило существо. - Заяц я знай, кролик знай, кенгуру знай.
Другой зверь. Не очень важно. Генетика пробовали, большого вырастили,
новую породу. Вся планета в крупиках. Очень важно в хозяйстве. Крупики
подохли - начинается экономический кризис. Каждый день кушаем крупика.
  "Кто же такие крупики? - мучился Удалов. - Может, тушканчики?"
  - Нет, - ответило существо на мысль Удалова. - Тушканчики нет. Много лет
проходит, три день назад крупики начинают болеть. И подыхать. Все ученые
делают опыт, средство нет. Средство только у вас, на Земле. Сегодня утром
меня вызывают и сказать - лети, Фыва, спаси наш цивилизация. Я понятно
сказал?
  - Понятно, - ответил Удалов. - Только вопрос: когда, говорите, к нам
полетели?
  - Сегодня. Завтрак кушай и полетел.
  - И сколько, говорите, пролетели?
  - Три тысячи световой год.
  - Чепуха, - сказал Удалов. - Таких скоростей наука не знает.
  - Если прямо лететь - не знает, - согласился гость. - Только другой
принцип: я лечу во времени.
  - Ну-ка, расскажите, - попросил Удалов. Он был очень любопытен и тянулся к
новому.
  - Одна минута рассказал, очень коротко. Время мало. Мы путешествуем во
времени. Одно мгновение - тысячу лет назад.
  - Ну и приземлитесь на своей планете тысячу лет назад.
  - Какой наивность! Не смей читать фантастическая книжка! Фантастический
писатель наука не знает, друг у друга списывает. Неужели твой Земля на
месте стоит?
  - Нет, летает вокруг Солнца.
  - А Солнце?
  - Тоже летит.
  - Вот, простой директор стройконтора, а знает. Писатель Уэллс не знает,
писатель Парнов не знает. Какой стыд! Ты прыгни в завтра, прыгни в один
час вперед - выскочил из камеры - нет под тобой никакой Земли - ты уже в
космос, а Земля улетел дальше - из-под тебя улетел. Так просто. А если я
на сто лет вперед или назад прыгну, Земля за это время далеко-далеко
улетел. А другой планета или звезда на то место прилетел. Ты выскочил -
уже на другой планете. Только надо считать. Очень много расчет делать. А
то промахнулся - и задвижка.
  - Крышка, - поправил гостя Удалов. Ему понравилось, что он оказался умнее
известных писателей. - И вперед тоже прыгать можно?
  - Нет, - ответило существо. - Время как океан. Что было - есть, чего не
было - еще нет. Ты можешь в океан прыгай, ныряй, снова выныряй. Очень
хорошо считал - на сто лет назад прыгай - одна планета. Еще пятьдесят лет
в другой сторону - еще планета. Три раза прыгай - вынырнул на верх океана,
уже на Земля. Только очень сложно. Каждый день нельзя прыгай. Иногда раз в
сто лет совпадет. Иногда три раза в один час. У меня три минуты остался. А
то не смогу домой идти.
  - Ладно. Все мне ясно. А крупики - может, это мыши?
  - Нет, мыши нет, - сказал гость. - Помогать будешь?
  - Обязательно, - ответил Удалов.
  - В твой город, есть один средство. Красный цветок. Растет на окно одна
бабочка.
  - Бабушка?
  - Бабушка. Дом три, улица Меркартова. Цветок надо сорвал и давал мне. Я
сказал спасибо от имени вся планета. Крупики тоже живут. Тоже спасибо.
Один час время у тебя есть. Я обратно лечу и цветок взял.
  - А чего же сам не купил цветок?
  - Нельзя, бабушка очень пугайт. Три нога из меня расти. Не получайт. На
тебя вся надежда есть...
  И тут пришелец растворился в воздухе, потому что его время истекло. И он,
видно, начал свои прыжки во времени, чтобы вернуться домой и там доложить,
что нащупал контакт с Корнелием Удаловым, и Корнелий согласился помочь.
  Удалов протер глаза, посмотрел еще на кресло, в котором только что
беседовал пришелец. Кресло сохранило примятость в середине. Все это не
было сном, а раз так, то придется помочь братьям по разуму. Но кто же
такие крупики? Может, лисица? Или песец?
  Удалов затянул плащ, взял зонт и вышел на улицу. Пришельцу хорошо было в
его силовом поле. А на Удалова обрушились бешеный ветер, дождевые брызги и
скрип деревьев. Под ногами таились черные лужи, а путь на Меркартовскую
улицу хоть и не очень далек, пролегает в стороне от центра Великого
Гусляра.
  Пока Удалов добрался до дома три, он изрядно промок, в ботинках хлюпало,
затекло за уши и под воротник. Домик был мал, выходил на улицу двумя
окошками, в заборе виднелась калитка. Но прежде чем войти во двор, Удалов
деликатно постучал в освещенное окно. Занавеска отодвинулась в сторону, и
круглое румяное старушечье лицо приблизилось к окну. Удалов улыбнулся ему
и пошел к калитке. Открыл мокрый холодный крючок и прислушался. В доме
было тихо. В соседнем дворе забрехала отчаянно собачонка. Удалов подошел к
шаткому крыльцу и поднялся на три ступеньки. Собачонка суетилась у забора,
захлебывалась, словно охраняла два дома по совместительству.
  Удалов толкнул дверь, и та отошла тяжело, со вздохом и скрипением.
  - Есть кто живой? - спросил Удалов вежливо и шагнул в темноту. В тот же
момент что-то тяжелое упало ему на голову и отключило его сознание.
Последней мыслью Удалова было: "Наверное, крупики - это белки".
  Удалов пришел в себя в горнице. Здесь было светло. Он сидел на скамье,
прислонясь спиной к печке, чуть теплой, топленной утром. Напротив стоял
грузный человек в пижаме и ватнике. В руке у человека была скалка. У
человека были красный нос и грустные глаза.
  "Все-таки крупики - это белки", - подумал Удалов, возвращаясь к
действительности, и пощупал затылок. На затылке была шишка.
  - Вы простите, если что не так, - сказал мужчина. - Меня тетя Нюша на
помощь позвала. Я думал, что тот самый возвратился. В черных очках.
Пристал, в окно стучится, угрожает: отдай, говорит, цветок. Иностранец,
наверно. Бандит. А в дом не вошел. Тетя Нюша его шуганула, а меня на
помощь позвала. Все-таки мужчина в доме. Я ее сосед, из соседнего дома.
  Тут Удалов, разогнав из глаз разноцветные круги, заметил в стороне
смущенную бабушку с румяными щеками.
  - Я женщина одинокая, - объяснила бабушка. - Меня просто и ограбить можно.
  - Правильно, - ответил Удалов и разозлился на скрытного пришельца.
  Значит, тот не сразу к Удалову, а сначала побывал здесь, попытался цветок
раздобыть. И все испортил. Ну хоть бы проинформировал Удалова об этом
заранее. Теперь голова болеть будет. Может, даже сотрясение мозга. Это
бывает. От скалки.
  - Воды, - сказал Удалов.
  - Нюша, дай воды.
  Мужчина положил скалку на стол.
  - А ты, Иннокентий, смотри за ним, - сказала Нюша, уходя в сени, где стала
греметь кружкой, зачерпывая воды.
  - Вы ее извините. Женщина одинокая, подозрительная. Я-то знаю, что взять у
нее нечего. А она думает, что представляет интерес.
  Удалов покосился на окно. Там стояли горшки с цветами. Одно из растений
было осыпано красными бутонами.
  - Вот-вот, - заметил его взгляд мужчина. - Из-за этих ничего не стоящих
цветов вся катавасия вышла.
  Бабушка принесла кружку с водой. Пока Удалов пил, она оглядела его с
головы до промокших ног, и неизвестно, осталась ли довольна осмотром. В
глазах ее не пропадало подозрение.
  - Зачем пожаловали, батюшка? - спросила она Удалова.
  В ином случае Удалов оставил бы разговор до завтра. Не время было
приобретать цветок. Но теперь, судя по часам, до возвращения пришельца
оставалось чуть больше получаса. Из них пятнадцать минут уйдет на обратную
дорогу.
  - Я мимо проходил. Заглянул в окошко и решил зайти.
  - Зачем? - спросила бабушка.
  - Ну, я пойду, тетя Нюша, - сказал грузный мужчина.
  - Нет, Иннокентий, погоди, - возразила бабушка. - Меня одну не оставляй.
  Мужчина вздохнул, развел руками, словно извиняясь перед Удаловым.
  - Чудесные цветы вы разводите, - сказал тогда Удалов.
  - Опять? - спросила бабушка.
  - Так разве я виноват, что такое совпадение получилось?
  - Может, и виноват.
  - Жена у меня любительница растений, - заспешил Удалов. Время шло.
Пришелец уже торопится обратно, минуя звездные скопления и облетая
метеорные потоки. - У нее день рождения завтра. Вот я и решил - куплю ей
что-нибудь необычное. Как-никак шестнадцать лет вместе прожили. Ксенией
мою жену зовут. Ксения Удалова. Я здесь, в Гусляре, работаю, директором
стройконторы.
  - Как же, слышал, - сказал мужчина. - В случае чего поможет тебе, тетя
Нюша, стройматериалами.
  - Если в пределах законности, помогу, - подтвердил Удалов.
  Тетя Нюша чуть оттаяла.
  - И шифер есть? - спросила она.
  - И шифер, - сказал Удалов, хотя с шифером были трудности.
  - А цветок не продается. Вы к моей соседке сходите. У нее герань чудесная.
  - Герань у меня самого есть, - объяснил Удалов. - Три горшка.
  - Да чего ты человека мучаешь, - сказал мужчина. - Продай ему цветок. Он
не забудет.
  - Не забуду, - сказал Удалов. - Вот этот красный цветок продайте. Сколько
нужно - заплачу. Ведь не зря я по голове скалкой получил. Ведь тоже
увечье. Пожаловаться можно.
  - Жаловаться он имеет право, - сказал грузный мужчина. - У него шишка, не
меньше, на затылке.
  - Есть шишка.
  - А ведь я, тетя Нюша, твое задание выполнял. Тебя защищал. - Грузному
мужчине хотелось поскорее домой.
  Тетя Нюша пригорюнилась.
  - Вот, думала, помру, буду перед смертью цветком любоваться. Он у меня
единственный, больше такого во всем городе нету. А кроме того, я к дочке
собиралась съездить. В Архангельск. Дорога не дешевая.
  - Дорогу оплачу, - сказал Удалов. - Сколько надо?
  - Сто рублей, - произнесла бабушка и зажмурилась. Ждала, что скажет Удалов
на такую наглость.
  - Сто рублей нельзя, - ответил Удалов.
  - Тетя Нюша, постыдись, - произнес сосед.
  - Лучше я отсюда прямо в дежурную поликлинику, - сказал Удалов. - Пусть
меня медицински освидетельствуют, что мне нанесены побои.
  - Тридцать пять, и ни копейки меньше, - сбавила цену бабушка.
  - Ой, ты же, тетя Нюша, самоубийца.
  - Придется идти, - решил Удалов.
  - А сколько дашь? - спросила быстро бабушка.
  - Десять рублей дам.
  - Десять мало. Десять один горшок стоит.
  - А я горшок оставлю.
  - А мне горшок без цветка не нужен.
  - Двенадцать рублей - больше у меня денег с собой нету.
  - А в поликлинику не пойдешь?
  - Не пойду.
  - А шифер достанешь?
  - Постараюсь.
  Тетя Нюша вздохнула.
  - Бери, Бог с тобой.
  Удалов вытащил из кармана деньги. Хорошо еще, что захватил с собой.
Отсчитал две пятерки, рубль и девяносто копеек мелочью. Тетя Нюша взяла с
него обещание занести завтра гривенник, и Удалов обхватил пыльный тяжелый
горшок.
  Вышли во двор вместе с соседом. Сосед кутался в ватник, подбирал по-птичьи
ноги в шлепанцах. Проводил Удалова до калитки, отворил ее. Бабушка
загремела в сенях щеколдой.
  - Послушай, - сказал грузный мужчина на прощанье, - ты про жену все врал.
Почему двенадцать рублей за простой цветок отдал? Скажи, я никому ни слова.
  - Да что там, - ответил Удалов, отклоняя головой ветви, чтобы не мешали
смотреть вперед, - Все равно не поверите. На одной планете крупики дохнут.
Их вылечить можно только этим цветком. Так что ко мне обратились за
помощью.
  - Ага, - сказал мужчина. - Вот это уже больше похоже на правду.
  И когда Удалов уже отошел, ступая в лужи, он крикнул:
  - А кто такие крупики?
  - Не знаю! - крикнул в ответ Удалов. - Серые, говорят, пушистые, сидят под
кустом.
  - Наверное, кролики, - сказал мужчина.
  - Может быть, - ответил Удалов и поспешил к дому, скользя по глине и
прижимая к груди тяжелый горшок.
  Пришелец ждал его возле дома, на улице, под деревом.
  - Достал? - спросил он, выходя из тени. - Спасибо тебе огромного размера.
Давай сюда. Домой я не мог. Твой жена пришел.
  Удалов поставил горшок с цветком на землю.
  - Не узнали там у себя, кто такие крупики? - спросил он.
  - Нет, не успел, - ответил пришелец. - Такой трагедия. На нас с вами весь
надежда.
  Он принялся быстро обрывать с веток красные бутоны.
  - А весь горшок брать не будете?
  - С горшком мне сквозь пространственно-временной континуум не прорваться.
Нет такая возможность.
  - Я бы знал, сам оборвал. А скажите, крупики - это не белки?
  - Нет. Я полетел. Большой спасибо. Знаете что, наш планета будет ставить
вам один большой памятник. В три роста. Я уже делал фотографий. Вы идете
сквозь дождь и буря, а в руке у вас красный цветок.
  - Спасибо. Одна деталь только, если вы не возражаете. Понимаете, какая
история получилась: я все свои деньги на этот цветок истратил, а мне
завтра взносы платить.
  - Ой, какой есть позор для наша планета! Конечно, все деньги я тебе давай.
Совсем забыл. Вот, держи. Доллар. Три тысячи доллар.
  - Да вы с ума сошли, - возразил Удалов. - На что мне доллары? Мне нужно
двенадцать рублей. Точнее, одиннадцать рублей и девяносто копеек. Если
считаете, что я много заплатил за цветок, сами понимаете - такая
срочность. А красная цена ему - рубля четыре с горшком.
  - Красный цена ему - сто миллион ваши рублей.
  - Мне лишнего не надо. Мне хотя бы рублей восемь.
  - Бери доллары, - суетился пришелец, - Другой деньги со мной нет. Через
три года снова удачный положение планеты, и я приеду и тебе даю рублей. А
сегодня бери доллар.
  Удалов хотел было возразить, но пришелец сунул ему в руку пачку хрустящих
бумажек, крикнул:
  - Спасибо! Фотографий памятник привезу со следующий визит!
  И исчез.
  Удалов вздохнул и пошел домой.
  Ксения ждала его, не ложилась спать. Она встретила его упреками и не дала
раздеться, требовала, чтобы сознался, с кем ходил на свидание.
  - Да не было никакого свидания, - сказал Удалов, думая при этом: "А может,
крупики - это вовсе слоны или леопарды? Ведь неизвестно, под каким деревом
этот серенький, ушастенький сидит. Может, под баобабом?"
  - Стоит из дома уйти, - волновалась Ксения, - тебя уж и след простыл.
  - Не волнуйся, - ответил Удалов, все еще думая о крупиках.
  - А что у тебя в руке? - спросила Ксения, глядя на пачку долларов.
  - Это так, доллары.
  Удалов протянул жене деньги.
  - Дожили, - сказала Ксения и заплакала.





  (с) Кир Булычев, 1970, 1995.
  (с) "Хронос", 1995.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Вадим Мамед-заде, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                              Настой забвения

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                            Написан - 1988 (?)


  Этот настой профессор Минц не изобрел. Руслан Хабаев, народный медик из
Ннжнеселенгинска, прислал ему пучок травы "кут" на анализ. Лев
Христофорович исследовал траву и подтвердил действие ее сока на живые
организмы - принявший настой этой травы забывал то, что с ним происходило
ранее. В зависимости от дозы масштабы забывчивости изменялись. От одного
дня до одного месяца.
  Определив химическим путем состав сока и выделив активный агент, Минц
сделал для себя некоторый запас этого средства, но применения ему не
придумал.
  В один прекрасный день Минц повстречал на дворе Ксению Удалову. Соседка
вела сына в школу и была удручена.
  - Что случилось, Ксюша? - спросил добрый Минц. - По глазам вижу, что беда.
  - И не говорите, Лев Христофорович, - откликнулась Ксения. - Третий день
жизни нет. Увидела я во сне страшный кошмар. Будто возвращаюсь домой, а
мой Корнелий с актрисой Акуловой в одном неглиже распивают водку.
  - Но ведь это неправда! Ваш супруг - примерный семьянин. А актрисе
Акуловой в нашем городе нечего делать.
  - Мама сервиз разбила, - сообщил Максимка. - О папину голову.
  - Не может быть! - воскликнул Минц. - А зачем?
  - Они же из него водку пили, - ответила Ксения.
  - Но только во сне! Не на самом деле.
  - Конечно, не на самом деле! Но ведь пили! Сама видела.
  - Давайте зайдем ко мне на минутку, - сказал Минц. - Может быть, я смогу
быть вам полезен.
  У себя в кабинете Лев Христофорович отыскал на полке пыльную бутылочку с
настоем забвения, накапал Ксении в стакан, разбавил водой и предложил
выпить. При том, чтобы не было недомолвок, разъяснил Ксении, что она
забудет происходившее с ней в течение последних четырех дней.
  Поблагодарив, Ксения отвела Максимку в школу.
  Как назло именно в тот день Алла Сергеевна, учительница по русскому, по
прозвищу Марфута, женщина добрая, но уставшая от постоянных неуспехов
Удалова-младшего, вызвала Максима к доске и осталась его ответом
недовольна.
  И тогда она предупредила, что на следующем уроке обязательно будет гонять
мальчика по всем правилам грамматики, а в случае очередного провала, будет
вынуждена вызвать в школу родителей.
  Максим вышел из школы как в воду опущенный. Не потому что раскаивался, а
потому что ему грозила катастрофа: через два дня день рождения и обещанный
велосипед. Завтрашний провал перечеркивает велосипед и грозит телесными
наказаниями.
  Максим брел, волоча по пыли портфель, и даже начал подумывать, не взяться
ли за учебники, но тут увидел во дворе профессора Минца, который сидел под
кустом сирени и читал иностранный журнал. В тот миг утренние события
проснулись в памяти Максимки. Он понял - надежда есть! Если Марфута
забудет о своем злодейском намерении, велосипед можно спасти.
  Максимка знал, что когда Лев Христофорович читает, его и пушками не
отвлечешь. И еще он знал, что дверь к Минцу никогда не запирается.
  Через пять минут Максимка вошел домой. В портфеле лежал заветный пузырек.
  За обедом, чтобы проверить профессора, Максим спросил маму:
  - Как твой сон, не беспокоит?
  - Какой сон? - не поняла Ксения.
  - Об актрисе Акуловой.
  Корнелий в ужасе прижал к губам палец.
  Но Ксения не заметила этого отчаянного жеста.
  - Ешь, сынок, а то остынет, - сказала она.
  И Максимка поверил профессору Минцу.
  После обеда Максим пошел к дому Марфуты, зная, что не вернется домой, пока
не накапает ей в чай или в суп настоя.
  Он хотел разыграть кающегося грешника, попросить о дополнительных
занятиях. Все равно она забудет.
  Дверь открыла Марфутина мать и сказала, что Алла Сергеевна уехала в Потьму
на совещание и вернется только к ночи.
  Это была трагедия. Не приходить же к учительнице ночью в виде кающегося
грешника.
  Расстроенный Максим уселся на берегу речки и стал думать.
  В реке текла вода, много воды, но в кран Марфуты эта вода не попадет. А
какая попадет?
  И тут Максим сообразил: вода попадает в дома из водопровода. Если найти,
где водопровод начинается, влить туда пузырек, то хоть капля доберется до
учительского дома.
  Сообразительный мальчуган пробрался на городскую водопроводную станцию и,
пользуясь доверием тамошнего дежурного, которому Максим рассказал, что
готовит доклад о работе водопровода, был допущен к водозабору и вылил в
городскую сеть пузырек с настоем.
  Это случилось в восьмом часу вечера. В десять Максим уже спал сном