Минц встретил Удалова и
самого Белосельского. Махонькие, не достающие до пояса профессора, они
столпились, пошатываясь, и пищали, требуя внимания, пищи и обвиняя Минца в
предательстве. Перебивая друг друга, пигмеи поведали Минцу страшную
историю о гибели Гусляра, подготовленную необдуманным открытием профессора.
  Когда утром жители Гусляра проснулись уменьшенными, сразу возникло
множество проблем. Одни стали пилить ножки у стульев, другие не доставали
до верхней полки на кухне, третьи не могли почистить зубы... Но морально
шокирующей и, главное, совершенно не учтенной оказалась встреча с детьми.
Представьте себе положение ребенка, который намерен идти в детский садик,
но его будит не мама, а как бы мамина кукла, ростом меньше самого
дошкольника. А в соседней квартире папа пытается отправить в школу
первоклассницу, которая на голову выше него... Сначала родители попытались
подтвердить свое право распоряжаться детскими судьбами с позиции силы, и
надо сказать, что растерянные дети покорно разошлись по детским садам,
школам и всяким площадкам. Но затем по мере того, как родители прибегали
ко все более репрессивным мерам и даже телесным наказаниям, чтобы удержать
детей в руках, те стали объединяться. На третий день они выбрали вождя -
второклассницу и второгодницу по прозвищу Дылда, самую высокую теперь
жительницу города. От имени детей Дылда потребовала открыть кондитерские
магазины и выдать детям бесплатно всю жвачку и конфеты, затем закрыть
школы и отменить умывание и суп.
  Тут нашла коса на камень. Родители встали как один, пытаясь остановить
детей, но у родителей нет такого опыта рукопашных, как у младшеклассников,
а им хочется порядка и уважения к личности, тогда как дети не знают, что
такое уважаемая личность. Таким образом, исход сражения, охватившего
город, был предрешен. На четвертый день родителей безжалостно заточили в
подвалы, и началась вольница: грабежи кондитерских и игрушечных отделов,
разгром магазина "Кукла Барби" и еще многое другое, о чем и упоминать в
цивилизованном обществе не пристало. Я уже не говорю о том, что за три
последних дня ни один ребенок ни разу не почистил зубы. Даже те, кто хотел
это сделать, не смели показаться паиньками в глазах зачинщиков
переворота...

  * * *

  Минц отослал друзей открывать другие подвалы и узилища, а сам перебежками
спешил к своему дому, надеясь, что новые господа Гусляра не добрались до
его лаборатории.
  Первое массовое скопление детей он увидел на площади Землепроходцев.
  Там шел веселый бой яйцами, вывезенными из ближайшего продовольственного
магазина. В стороне стояло несколько ящиков из-под шоколада - детишки
дрались, роясь в обертках в надежде отыскать забытую плитку.
  - Эй! - услышал Минц пронзительный детский голос. - Шпион!
  Он обернулся. К нему неслась толпа детей во главе с длинноногой прыщавой
девочкой, очевидно, Дылдой. Они были вооружены игрушечными и настоящими
пистолетами из магазина "Охотник".
  Несмотря на свой вес, возраст и живот, Минц помчался так, как не бегал с
десятого класса. Ему удалось юркнуть во двор и промчаться к себе,
оторвавшись от преследователей настолько, что они потеряли его из виду.
  Переведя дух, Минц открыл последний баллон с антигазом и включил газовый
насос. Облако газа заполнило город, вновь превращая взрослых во взрослых.
И когда Минц подошел к телефону, он уже слышал, как с улицы несется
детский плач - выросшие взрослые взялись за воспитание неблагодарных
отпрысков всерьез.
  Под отдаленный и близкий рев детей Минц набрал телефон области. Он хотел
срочно предупредить руководство об опасности, грозящей последователям
гуслярцев.
  В области никто не отвечал.
  Тогда Минц положил в свой "москвич" баллоны с антигазом, позвал на помощь
Удалова, и они помчались в область.
  Город встретил их молчанием.
  Сначала Минц решил, что там тоже произошла детская революция.
  Но магазины были не тронуты. Даже кондитерские отделы.
  Минц стоял посреди гастронома и прислушивался, не донесется ли
человеческий голос.
  Голос донесся, но был таким тонким, что Минц сначала не сообразил, откуда
он прилетел.
  - Это же надо! - закричал Удалов и как молодой кинулся. Падая, он поймал
жирного магазинного кота.
  Кот завопил и выпустил из зубов махонькую обнаженную толстушку - как
оказалось впоследствии, заведующую молочным отделом того гастронома.
  Нежно держа несчастную женщину в кулаке, Удалов выбрался на улицу.
  В тени цветущей сирени он увидел шевеление.
  Минц доставал из машины баллоны с антигазом.
  Удалов раздвинул листья - несколько человечков, размером в полспички
каждый, пытались спастись от курицы, которая деловито склевывала их.
  - Скорее! - закричал Удалов, отгоняя курицу.
  Через полчаса немногочисленные жители области, которые смогли пережить эти
дни, скрываясь под крылечками и в щелях в асфальте, поведали им страшную
историю. Оказывается, городское начальство посчитало идею Минца
половинчатой. И решило продовольственную проблему одним ударом - дали
стократную концентрацию газа. Оказав услугу населению, чиновники
разъехались по дачам. Так что многие остались целы.

  * * *

  ... Когда друзья возвращались в Гусляр, они молчали. Только у въезда в
город Минц прошептал словно самому себе:
  - А там, на совещании, ведь разные хозяйственники были...
  - И что? - спросил Удалов.
  - Не исключено, - ответил Минц, - что в некоторых городах население без
микроскопа не отыщешь...






  (с) Кир Булычев, 1996.
  (с) "Хронос", 1996.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998-2000.
  (с) Корректор Вадим Мамед-заде, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                             Паровоз для царя

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                          Написан - 18-19.04.1976


  Небольшой космический корабль упал во дворе дома ј 16 по Пушкинской улице.
Шел дождь со снегом, осень заканчивала свое дело. Упал он бесшумно, так
что Корнелий Удалов, который шел на работу, сначала даже не сообразил,
какие гости пожаловали прямо к дому.
  Корабль повредил край сарая, шмякнулся в лужу, подняв грязь и брызги. И
замер.
  Удалов вернулся от ворот, обошел корабль вокруг, прикрываясь от дождя
цветным пляжным зонтиком, позаимствованным у жены, постучал кораблю по
боку, надеясь на ответный сигнал, и, не дождавшись, отправился будить
соседа Александра Грубина. По дороге подумал, что опять придется опоздать
в стройконтору.
  - Саша, - сказал Удалов, толкнув пальцем форточку на первом этаже.
Форточка отворилась. - Саша, вставай, к нам космический корабль на двор
упал.
  - Рано еще, - послышался сонный голос Грубина. - Восьми нету.
  - Молчит, не откликается, - сказал Удалов. - Может, авария случилась?
  - А большой корабль? - спросил Грубин.
  - Нет, метра три в поперечнике. Системы "летающее блюдце".
  - А опознавательные знаки есть?
  - Опознавательных знаков не видно.
  - Ты посторожи, я сейчас оденусь. Дождь на дворе?
  - Мерзкая погода. И надо же было ему именно сегодня упасть! У меня в
девять совещание.
  Удалов вернулся к кораблю, отыскал люк, закрытый изнутри, постучал в него
погромче.
  - Стемивурам зас? - раздался изнутри голос, заглушенный обшивкой корабля.
  - Это я, Удалов, - сказал Корнелий Иванович. - Вы нарочно к нам
приземлились или как?
  - Послити, маратакра, - сказал голос изнутри.
  - Открывай, открывай, я подожду, - ответил Удалов.
  Люк щелкнул, отворился.
  Внутри стоял, протирая заспанные глаза, неизвестный Удалову встрепанный
космонавт в пижаме.
  Внешне он напоминал человека, если не считать чрезвычайно маленького, по
пояс Удалову, роста, зеленоватой кожи и жестких волос, которые пучками
росли на лбу и на кончике носа.
  - Прекграни вслука! - воскликнул космонавт, поглядев на небо, потом на
Удалова и на строения, окружающие двор.
  - Погода как погода, для этого времени года в наших широтах мы лучшего и
не ждем.
  Космонавт поежился на ветру и сказал:
  - Струку, крапатака.
  - Оденься, оденься, - сказал Удалов. - Я подожду.
  Он заботливо прикрыл за ушедшим космонавтом люк, а сам зашел за бок
корабля, там меньше хлестало дождем. Розовая краска с корабля облезла -
видно, не первый день его носило по космическим далям.
  Пришел Грубин, накрытый армейской плащ-палаткой.
  - Этот? - спросил он, показывая на корабль.
  - Вот именно, - сказал Удалов.
  - Некрупный. А ты как, достучался?
  - Сейчас оденется, выйдет.
  - Он к нам с визитом или как?
  - Еще не выяснили. Погода ему наша не понравилась.
  - Кому такая понравится! Не Сочи.
  - Всегда я жду чего-нибудь интересного от прилета межзвездных гостей.
Развития технологии, науки, искусств, - сказал Удалов. - Даже сердце
замирает от перспектив.
  - Погоди, может, у него враждебные цели, - сказал Грубин.
  - Не похоже, - сказал Удалов. - Он в пижаме был, видно, проспал посадку.
  - А на каком языке говорит?
  - Язык пока непонятен. Ну ничего, расшифруем.
  Расшифровывать язык не пришлось. Люк заскрипел, отворился, на землю
соскочил космонавт, на этот раз в прозрачном плаще и такой же шляпе с
полями. Ему было зябко, зато от дождя он был защищен.
  - Ну что ж, - сказал Удалов, - давайте знакомиться.
  - Стрпехуюрка тик, - сказал космонавт.
  - Погодим, нам не к спеху, - согласился Удалов. - Только учтите, что у
меня в девять начинается совещание.
  Космонавт вытащил из кармана черную коробочку с дырками, затянутыми
сеточкой. Включил нажатием кнопки.
  - Переводчик у тебя такой, что ли? - спросил Грубин.
  Черная коробочка сразу произнесла:
  - Вокрочитук па ла-там-пра кава?
  - Воста, - сказал космонавт, и коробочка повторила:
  - Правильно.
  - Праклюба безнарло.
  Коробочка перевела:
  - Вы очень догадливы.
  Так что с этого момента общение между космонавтом и людьми упростилось. Да
и догадка Удалова оказалась правильной: космонавт принадлежал к развитой и
продвинутой вперед цивилизации. Общаться с таким представляло большой
интерес.
  - Что за планета? - спросил космонавт.
  Ему было холодно, он переступал с ножки на ножку, и потому Грубин
предложил:
  - Зайдемте ко мне, поговорим в тепле. Ну что за беседа на такой погоде?
  - Если, конечно, не спешите, - добавил Удалов.
  Космонавт махнул ручкой, что означало: "Куда уж спешить", - и они пошли
через двор к Грубину.
  Космонавт вел себя прилично, вытер ноги, правда, по причине малых размеров
на стул его пришлось подсадить.
  - Планета наша называется Землей, - сказал, когда все устроились, Удалов.
  - Завтракать будете?
  - Нет, спасибо, - сказал космонавт. - Это в каком секторе?
  - Сами понимаете, - сказал Удалов. - У вас свой счет на сектора, у нас
свой.
  Тем временем Грубин принес бутылку кефира, налил себе и космонавту. Удалов
отказался, потому что завтракал. Космонавт принюхался к кефиру и сказал,
что слишком кисло, а у него желудок слабый.
  - А вы откуда будете? - спросил Удалов.
  - С Вапраксилы, - сказал космонавт. Но это тоже ничего не сказало Удалову.
Потому что Вапраксила свободно могла именоваться Альфой Птолемея или Бетой
Центавра.
  - И чего пожаловали? - спросил Удалов. - Экспедиция?
  - Нет, - сказал космонавт, которого звали Вусцом, - нечаянно я к вам
попал. Сломалось у меня что-то. Или в приборах, или в двигателе. Вообще-то
я летел к моей тете на Крупису, а вылезаю - оказывается, не Круписа.
  - Нет, у нас не Круписа... - сказал Удалов.
  - Хотя погоди, - перебил его Грубин. - А не исключено, что они Землю
Круписой называют.
  - Нет, - сказал Вусц, - на Круписе я бывал неоднократно. Там ничего
похожего и совершенно иное население. Не говоря уж о климате. Кроме того,
на Круписе я должен только завтра к вечеру быть. Я уже после ужина
заметил, что приборы несут ерунду и гравитационный двигатель чихает.
  - Да, неприятная история, - сказал Удалов.
  Тут в дверь постучали.
  - Кто там? - спросил Грубин.
  - Это я, Ложкин, - ответили за дверью. - Выходи скорей, у нас на дворе
пустой космический корабль стоит. Может, его обитатели уже разбежались по
квартирам с целью грабежа.
  - Заходи, Ложкин, - сказал Грубин. - И будь спокоен.
  Ложкин зашел, увидел космонавта и смутился. По суетности своего характера
он нечаянно оклеветал гостя.
  - Мне очень обидно, - заметил Вусц. - Неужели подобные подозрения
свойственны населению Земли? Должен отметить, что они говорят о малой
цивилизованности местного населения.
  - Да я же не хотел, - сказал Ложкин. - Но поймите, выхожу на двор, стоит
корабль, незапертый, может, кто из мальчишек заберется.
  - Да, - вздохнул космонавт. - Грустно попасть в отсталое общество и
подвергнуться подозрениям. Было бы время, многому бы вас научил и
просветил.
  - Мы никогда не отказываемся от уроков, - сказал Удалов. - Так что же
теперь делать?
  - Делать? - Вусц поглядел в окно. Дождь перестал, выглянуло блеклое
осеннее солнце. - Есть ли среди вас кто-нибудь, кто разбирается в
гравитационных моторах?
  - Вообще-то я техникой интересуюсь, - сказал Грубин. - Но с
гравитационными двигателями дела не имел.
  - Жаль, - сказал Вусц. - У нас на каждом углу станции обслуживания. И
миллионы, может быть, даже десятки миллионов механиков отлично разбираются
в гравитационных двигателях.
  - Ну, это понятно, - сказал Ложкин, который хотел загладить свою вину. -
При вашей цивилизации это не удивительно.
  - Что ж, - сказал Вусц, - пойдем поглядим на поломку.
  Они с Грубиным пошли к кораблю. Грубин захватил с собой отвертку и
плоскогубцы. Ложкин с Удаловым последовали за ними.
  - Больших успехов вы добились в науке? - спросил Удалов по пути.
  - Громадных, - сказал космонавт. - По сравнению с вами - даже
поразительных.
  - Рассказали бы, - попросил Удалов. - Мы соберем общественность, многие
придут. А вы расскажете.
  - Ну что ж, может быть, и выберу минутку, - сказал Вусц. - Перед отлетом.
  Космонавт жестом пригласил Грубина в корабль. Грубин с трудом прополз в
люк. Подошвы его ботинок скрылись внутри, потом вновь показалось лицо.
  - Тут мне, простите, без вас не разобраться, - сказал он. - Где, к
примеру, свет зажигается?
  Вусц глубоко вздохнул и развел ручонками, словно хотел сказать
присутствующим: "Какая темнота! Разве можно доверяться вашим механикам,
если они даже не умеют зажигать свет!" Присутствующим стало неловко за
грубинское поведение, и Удалов сказал укоризненно:
  - Ну, Саша, чего же ты!
  - Выключатель справа в каюте, - сказал космонавт.
  Когда Грубин снова исчез внутри, космонавт сказал:
  - Кстати, у нас механики производят починку в отсутствие заказчика. Они
пользуются телепатией. Заглянет механик в душу, узнает, на что вы
жалуетесь, и тут же принимается за дело. Пять минут - и любая
неисправность ликвидирована.
  - Да, - согласился Удалов. - У нас до этого еще далеко.
  - Этот метод, - сказал Вусц, - распространяется и на медицину.
  - В отсутствие? - спросил Ложкин.
  - Нет, с помощью телепатии, - сказал космонавт и сокрушенно покачал
головой.
  "Да, - подумал Удалов, - трудно ему у нас, когда такой удручающий разрыв в
уровне цивилизаций".
  В люке снова показалась голова Грубина.
  - Послушайте, - сказал он. - А в чем у вас поломка? Может, покажете? Я,
честно говоря, так и не разобрался, где тут двигатель, а где кухня.
  - На меня не рассчитывайте, - отрезал космонавт. - Я вам, простите, не
механик. Если бы у нас каждый занимался не своим делом, мы никогда бы не
достигли таких великих успехов.
  - Ну и я тогда не буду чинить, - сказал Грубин.
  - Саша! - укорил его Удалов.
  - И не подумаю!
  Грубин уже наполовину вылез из люка, и Ложкин с Удаловым начали запихивать
его обратно, чтобы занимался делом.
  - Но что я могу поделать! - возражал Грубин. - Они на сто лет нас
обогнали, а у меня нет специального образования. К тому же там на всех
приборах пломбы висят.
  - Вы чего же нам про пломбу не сказали? - обернулся Удалов к Вусцу.
  - Откуда я знаю, есть там пломбы или нет, - возмутился тот. - Я лечу на
Крупису, случается поломка не по моей вине, и я оказываюсь на дикой,
отсталой планете, в окружении грубых аборигенов, меня никто не понимает,
мне никто не хочет помочь, никто не уважает высот, которых достигла моя
цивилизация.
  - Не волнуйтесь, - успокаивал его Удалов. - Мы понимаем ваше состояние. Я
сейчас схожу на автобазу, там есть мастер Мишутин, золотые руки. Если он
вам не поможет, никто вам не поможет.
  - Так зовите его! - сказал космонавт. - Меня ждут дома!
  Удалов, понимая вину человечества перед случайным гостем, поспешил за два
квартала за Флором Мишутиным и вскоре возвратился с ним. К тому времени
уже все обитатели дома ј 16 вышли во двор, познакомились с новым
пришельцем, а Коля Гаврилов даже угостил его яблоком.
  Флор Мишутин был человек серьезный, он посмотрел на космический корабль и
спросил:
  - Каков принцип полета?
  - Вроде бы на легких гравитонах, - сказал Вусц. - Хотя я не уверен. Но в
школе мы проходили, что на легких гравитонах. Если бы на тяжелых, то
другая форма корпуса.
  - Ага, - сказал Мишутин. - А тип двигателя вы в школе не проходили?
  - Ни в коем случае, - сказал Вусц. - Я специализировался в географии и
счетоводстве.
  - Мало от тебя проку, - сказал Флор Мишутин.
  - Вы не имеете права так говорить, - сказал космонавт. - Вы еще не доросли
до критики вышестоящей цивилизации.
  - Это точно, - согласился Флор Мишутин и полез в люк.
  Он долго не возвращался, так что все вернулись в комнату к Грубину, чтобы
послушать пришельца. Правда, тот сначала отнекивался, говорил, что времени
у него в обрез, но потом согласился.
  - Расскажи нам, дорогой гость, - обратился к нему Удалов, - о своем
просвещенном мире. Приобщи нас, так сказать, к тайнам будущего.
  Грубин даже зажмурился, так изысканно получилось у Удалова вступительное
слово.
  Гость вытащил носовой платочек, высморкался и сказал:
  - Наш мир далеко обогнал вас в своем развитии.
  Об этом все уже знали. Стали ждать, что еще им скажут.
  - Мы достигли полного изобилия и развития техники и науки.
  Это было интересно.
  - Например, я работаю в отдельном кабинете и только нажимаю на кнопки, а
порой передаю результаты своих трудов мысленно на специальную машину,
которая потом все сводит воедино и кладет на стол к руководителю нашего
учреждения.
  - Вот это здорово, - сказал Удалов, чтобы подбодрить Вусца.
  - Это обыкновенно, - поправил его Вусц. - Я удивляюсь даже, что может быть
иначе. На работу и с работы я приезжаю мгновенно. Вхожу в будку около
моего дома, нажимаю на кнопку и тут же оказываюсь в такой же будке, только
у дверей моего учреждения.
  - А как же эта будка работает? - спросил Грубин. - Это очень важно.
  - Не интересовался, - сказал Вусц. - Дома у нас строят за одну ночь.
Вечером очищают площадку, а утром уже дом готов, вплоть до тридцатого
этажа.
  - Замечательно! - воскликнул Ложкин. - Как же это делается?
  - Об этом вы лучше спросите у строителей, - сказал Вусц. - Обеденный
перерыв я использую для просмотра новых кинофильмов, которые я выбираю по
списку, когда сижу за обеденным столом. А сам обед я выбираю, нажимая
кнопки на столе. Обед появляется передо мной мгновенно.
  - Как же это делается? - спросил Удалов, который ненавидел очереди в
столовой.
  - Не знаю, - сказал Вусц. - Это неважно. Важен результат. Когда мне нужно
отправиться на соседнюю планету, я вызываю космический корабль, такой вот,
как этот, что привез меня сюда, и его присылают к моему дому. Я нажимаю
кнопку с названием планеты и потом смотрю кино.
  - Эх, - сказал от двери Флор Мишутин, который незаметно вошел и стоял,
вытирая руки ветошью. - Если бы ты еще когда-нибудь поинтересовался, что
там внутри двигателя, цены бы тебе не было.
  - А что случилось? - воскликнул пришелец.
  - Запущен