азал Ложкин. - Был у меня в молодости эпизод.
Демобилизовавшись, я прослужил некоторое время в органах. Знакомьтесь!
  И тут все поняли, что лейтенант и есть Николай Ложкин, только сильно
помолодевший.
  - Не верю, - сказал лейтенант.
  - Придется поверить. - Ложкин достал паспорт и протянул самому себе.
  Лейтенант раскрыл паспорт, долго изучал фотографию, посмотрел на старика
Ложкина. Закрыл паспорт.
  - Черт знает что, - сказал он наконец, и что-то человеческое промелькнуло
в его глазах.
  - Так что, Коля, - заключил старик Ложкин. - Я - твое будущее. Пенсионер
районного масштаба. Честный, уважаемый человек.
  - Ты тоже заговорщик! - сказал лейтенант неуверенно. - Тебя тоже к стенке
нужно.
  - А Верку уже бросил или еще живешь с ней? - спросил старик Ложкин.
  - Я ничего не знаю!
  - Верку Рабинович, свою тайную любовь, дочку репрессированного врага
народа, бросил, спрашиваю? Я себе этого до сих пор простить не могу. Своей
трусости.
  Друзья смотрели на старика Ложкина в изумлении. Знали они его уже много
лет, всю жизнь он проработал бухгалтером... И вот, оказывается, эпизод!
  - Бросил, - сказал лейтенант, потупив глаза.
  - А к матери на могилку съездил, как дал себе клятву? Или все дела,
процессы, заговоры?
  - Я съезжу, - пообещал лейтенант, и Удалов подумал, что он еще не погибший
человек, только исполнительный и недалекий. Жертва эпохи.
  - Так вот, слушай меня внимательно, - сказал Ложкин самому себе. - Никто,
кроме тебя, женщин не видел, и никто об этом липовом заговоре не знает,
никакой карьеры ты на нем не сделаешь. Сейчас отпустишь их всех, в том
числе, должен тебе сказать, собственную жену, на которой ты женишься в
конце пятьдесят первого, но не здесь, а в Тюмени. И знаешь, почему в
Тюмени?
  - Почему? - упавшим голосом произнес лейтенант Ложкин.
  - Потому что сегодня же ты подашь в отставку по поводу раны, которая
мучает тебя с сорок второго года. Уедешь в Тюмень и станешь работать
бухгалтером. Тебе все ясно? - голос Ложкина-старшего стал громовым. -
Исполняй, мальчишка!
  - Есть.
  Лейтенант оставил стол и стул и исчез в дверном проеме.
  - Какой мерзавец! - сказал Ложкин-старший. - Неужели я так жил?
  - Все бывает, - сказал Минц устало. Он смотрел на дверь, ожидая, когда в
ней появятся женщины.
  Но женщины не появлялись.
  Удалову казалось, что кровь стучит в ушах, отбивая секунды.
  - Так, - произнес наконец Ложкин, - этого я и опасался. В молодости во мне
сидел мерзавец. Это бывает с людьми. Пока нет обстоятельств, мерзавец
сидит, а появится возможность сделать карьеру, начинает нашептывать на ухо
опасные слова... Я пошел туда!
  - Нет, - сказал Минц. - Это опасно.
  - Если я не остановлю его, он получит награду, он поднимется по служебной
лестнице. Он уже не остановится. А куда мне тогда деваться?
  И Ложкин сделал шаг к двери...
  - Эврика! - закричал Минц. - Мы все сделаем иначе!
  Он достал из кармана маленький циферблат, осторожно кончиком ногтя
подвинул назад стрелку.
  - Поняли? - спросил он.
  - Понятно, - улыбнулся Грубин.
  - Сейчас я войду в магазин, но это сейчас будет не сейчас, а через секунду
после того, как там окажутся наши женщины.
  И с этими словами Минц скрылся в проеме двери.
  И тут же началось невообразимое.
  Одна за другой из двери начали вылетать женщины с пустыми сумками в руках.
Они визжали, ругались, сопротивлялись, хватались руками за раму двери,
стараясь вернуться в коммерческий магазин. Но Минц в гневе может быть
ужасен, а друзья его так быстро и ловко подхватывали женщин и так
энергично оттаскивали их от магазина, что через три минуты все участницы
путешествия во времени оказались в 1988 году. И, разумеется, ни о каком
лейтенанте они и слыхом не слыхивали. Затем вышел Минц.
  Удалов с Грубиным утешали женщин, пытались объяснить им, какой ужасной
участи они чудом миновали. Но женщин гневало более всего не то, что они
остались без икры, а то, что Антонина, самая первая, успела купить икры на
сто рублей старыми деньгами.
  Удалов пустил в ход все свои дипломатические способности и кое-как
уговорил Антонину поделиться икрой с товарками. Грубин быстро смотал с
дверной рамы ленту машины времени, чтобы лейтенант Ложкин не вернулся за
своим письменным столом.
  А сам старик Ложкин обнял Минца и заплакал от радости. Ведь Минц спас его
честь и биографию.
  Но проницательный Грубин сказал:
  - А я не особенно беспокоился. Ведь ты, Ложкин, среди нас. И честный
пенсионер. А что это значит? А это значит, что лейтенант обязательно уйдет
в отставку и уедет в Тюмень искать свою супругу.






  (с) Кир Булычев, 1988, 1993.
  (с) "Хронос", 1993.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Ирина Борисова, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                              Прощай, рыбалка

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                          Написан - 13-17.12.1979


  Когда Попси-кон с планеты Палистрата посетил Великий Гусляр, он
пользовался бескорыстным гостеприимством Корнелия Удалова. Улетая,
Попси-кон пригласил Удалова в гости в удобное для того время. Удобное
время случилось следующим летом, и Корнелий Иванович собрался на
Палистрату.
  Невысокий стройный Попси-кон ждал Удалова на космодроме. Он был несказанно
рад другу, обнял и поцеловал в щеки, чему научился на Земле. Беспрестанно
болтая, расспрашивая об общих знакомых, о погоде, жилищном строительстве и
видах на урожай в Гусляре, он провел Удалова к своей машине, и они поехали
в город.
  Удалов с интересом смотрел по сторонам, разглядывая обитателей Палистраты
и знакомясь с условиями их жизни.
  Машина мягко катила по подметенным улицам столицы, обсаженным невысокими
пышными деревьями, мимо скромных, изящных вывесок и со вкусом оформленных
витрин. Казалось, что никто в этом городе не спешил, люди терпеливо ждали
на перекрестках зеленого света, чтобы пересечь улицу, дети были вымытые и
аккуратные.
  - Вот и наш дом, - сказал Попси-кон, останавливая машину у одноэтажного
особняка, утопавшего в саду. - Здесь все, Удалов, к твоим услугам. Живи,
сколько хочешь, развлекайся, телевизор на столе. Но поначалу на улицу без
меня не выходи.
  - А что, не изжиты случаи хулиганства? - спросил Удалов.
  - Изжиты, - сказал Попси-кон, - хулиганства у нас почти не наблюдается.
Живем тихо. Заняты работой и творчеством. Но есть одна опасность для
непосвященного...
  Договорить Попси-кон не успел, потому что они вошли в гостиную, где
поджидали домочадцы и Удалов начал с ними знакомиться.
  Сначала к Удалову подошла маленькая девочка и сказала:
  - Здравствуйте, как долетели, голубчик? Не трясло?
  - Спасибо, крошка, - сказал Удалов. - Долетел я отлично. А ты уже в школу
ходишь?
  Он отыскал в кармане конфету трюфель и протянул ребенку.
  Девочка хихикнула и взяла конфету.
  - Ты мне не писал, что у тебя дочка есть, - сказал Удалов хозяину дома.
  - Дочка? Нет, - ответил Попси, лукаво улыбаясь. - Разреши представить. Это
мой папа.
  Девочка вежливо поклонилась и сжимая в ручке конфету бросилась бегом из
комнаты.
  Удалов откашлялся, но переварить информацию не успел, потому что к нему
подошел, протягивая руку, суровый старец с сизой бородой, заплетенной в
косички.
  Пожимая старику руку, Удалов услышал слова Попси-кона:
  - Моя младшая сестра, Куцилия-коп.
  - Здравствуйте, - сказал Удалов, вглядываясь, настоящая борода у младшей
сестры или так, украшение.
  - А жена твоя... - начал Удалов.
  - Вот моя жена, знакомьтесь, - сказал Попси-кон, показывая на большую
рыжую собаку, которая сидела на стуле. Собака подняла переднюю лапу и
Удалов вынужден был пожать конечность, но при том ощутил некоторое
раздражение, понял, что его безжалостно разыгрывают.
  - Пойми нас правильно, - сказал Попси-кон, но Удалов перебил его,
показывая на белого попугая в клетке:
  - А это твой дедушка?
  - Нет, - ответил попугай, отодвигая лапкой крючок на дверце. - Меня зовут
Клопси-кон, я дядя Попси-кона.
  - Ясно, - сказал Удалов, не скрывая сарказма. - Еще родственники есть?
  - Есть, - ответила изысканно одетая девушка, выходя из-за портьеры. -
Можете называть меня просто Кукси.
  - Вы его дедушка? - спросил Удалов не без ехидства.
  - Нет, - добродушно улыбнулась Кукси, - я племянница Попси.
  - Ну хоть здесь все ясно, - сказал Удалов.
  Он невольно залюбовался девичьей статью и румянцем Кукси.
  - Я уже накрыла на стол, - сказала Кукси. - Мойте руки и спешите, а то
остынет.
  Попси провел Удалова в туалет и Корнелий быстро привел себя в порядок,
лихорадочно раздумывая, обидеться ли ему на Попси-кона за розыгрыш или
пошутить в ответ. Так ничего и не придумав, Удалов вышел к столу, где
собрались его новые знакомые, а также еще два ребенка, которые назвались
попсиными тетками и большой рыжий кот, сказавший басом, что он - племянник
жены Попси от первого брака.
  Кукси заботливо ухаживала за Удаловым, а Попси и его родственники
развлекали Удалова разговорами и были столь многоречивы, что Удалову не
удавалось самому задать ни одного вопроса. Но атмосфера, царившая за
столом, была настолько теплой и дружеской, что Корнелий чувствовал себя
как дома. За кофе кот с попугаем спели для Удалова местную народную песню,
а девочка-папа сплясала чечетку. И Удалов решил воздержаться от расспросов
- мало ли какие у людей бывают обычаи, мало ли кто и как называет своих
родственников и домашних животных. Ведь завела же соседка Удалова
Гаврилова собаку породы боксер-такса, а называет ее кисочкой.
  После обильного обеда Удалова начало клонить в сон и Попси отвел его в
небольшую уютную спальню и оставил одного. Удалов спал беспокойно. Ему
снилось, что к нему подходит шкаф и говорит:
  - Я твоя жена, Ксения, ты не узнаешь меня, козлик?
  - Никогда не подозревал, что ты из красного дерева, - отвечает растерянно
Удалов.
  - Не беспокойся, это только фанеровка, - говорит шкаф.
  - А кто же будет по хозяйству? - беспокоится Удалов. - Кто будет обед
готовить, за детьми ухаживать?
  - Ничего, - отвечает шкаф. - Ты двигайся, заботься, а я постою.
  Удалов был готов к дальнейшим чудесам и потому не очень удивился, когда
собравшаяся за завтраком семья Попси-кона оказалась иной, чем вчера.
Самого Попси-кона Удалов узнал сразу, а вот милая Кукси предстала в образе
толстой обезьянки и засмеялась, когда Удалов пытался отогнать животное от
стола, чтобы не утащило коржики.
  Кто из остальных родственников сменил за ночь обличье, а кто остался в
старой шкуре, Удалов выяснить не смог, да и не стал углубляться в
расспросы. Захотят, сами скажут.
  После завтрака Попси-кон повел Удалова в музей.
  - Здесь у нас скучновато, - сказал Попси, когда они шли через тенистый
парк. - Население невелико, жизненный уровень высокий, а культура развита
слабо. Скучаем.
  - Слушай, - не выдержал Удалов. - Что это у вас происходит? Сначала
девушка, потом обезьяна? Неустойчивость какая-то.
  - Да, - согласился Попси-кон, - это у нас от скуки. Кстати, Кукси вроде бы
раза в три меня толще. Я, правда, давно ее не видел.
  - А где ее естественный вид? В шкафу висит?
  - Кто знает...
  - И трудно в естественный вид вернуться?
  - Ну уж нелегко, - согласился Попси-кон.
  - А как же преступность? Ведь раздолье для злоумышленников, сели у людей
внешность меняется. Скрыться легко.
  - Ну с этим мы справляемся, - возразил Попси-кон. - Проследить всегда
можно.
  Навстречу им шла группа молодых людей. При виде экзотически одетого и
экзотически выглядевшего Удалова молодые люди остановились и как по
команде вынули из карманов мячики с грецкий орех размером и с улыбками
протянули Удалову.
  Удалов нерешительно взглянул на Попси-кона.
  - У меня ничего в обмен нету, - сказал он.
  - И не надо, - ответил Попси-кон и велел молодым людям проходить дальше.
Те спрятали шарики в карманы и послушно удалились.
  - Неловко получилось, - сказал Удалов. - Мы их не обидели?
  - Нет. Ты же иностранец, тебе уезжать скоро.
  - Это меня не оправдывает, - сказал Удалов. - Надо было значков захватить,
сувениров.
  На улице возле музея, Удалова окликнули:
  - Эй, - сказало небольшое развесистое деревцо. - Давай, а?
  К Удалову протянулась тонкая ветвь, в которой был зажат шарик.
  - Нету, - сказал Удалов. - Нет у меня никакого обмена,
  В музее Удалов получил эстетическое наслаждение, а Попси-кон шел рядом и
радовался, что угодил другу. Все шло нормально до тех пор, пока в одном из
залов они не столкнулись с экскурсией, которую вела очень крупная полная
женщина с гривой рыжих волос.
  - Какая красота! - вырвалось у Попси-кона.
  - Нравится? - спросил Удалов. - Признаю. Но не в моем вкусе.
  - Это моя мечта, - сказал Попси-кон.
  - Тогда знакомься, - сказал Удалов. - Если жена не возражает.
  - Она не возражает, - сказал Попси-кон. - Она сегодня, если не ошибаюсь,
ветеран-железнодорожник. - А ты не обидишься? - сказал Попси-кон. - Вроде
бы по законам гостеприимства...
  - Забудь, - сказал Удалов. - Гостеприимство не в этом, Главное в человеке
- душа, а формальности оставим дипломатам.
  Эти слова убедили Попси-кона. Он направился к экскурсоводше, вынимая из
кармана шарик.
  Экскурсоводша улыбнулась Попси-кону и сказала слушателям:
  - Простите, я сейчас к вам вернусь.
  Ой, как у них здесь все просто, подумал Удалов. Даже не познакомились
толком. И перед его женой неловко...
  Из деликатности Удалов отвернулся и стал смотреть на полотно, изображающую
сельскую сцену в момент уборки урожая. Любовался он этой картиной минуты
две, не больше и вернулся к действительности оттого, что его вежливо
тронули за плечо. Рука была мягкой и крупной.
  Удалов обернулся. Рядом стояла женщина-экскурсовод.
  - Пойдем, - сказала она. - Я хочу тебе, Корнелий, показать зал современной
скульптуры.
  Взгляд Удалова метнулся к группе экскурсантов. Его друг Попси-кон уходил
из зала, уводя за собой группу и даже не обернулся.
  Оттолкнув женщину, Удалов метнулся к выходу.
  - Попси! - закричал он, нарушая тишину. - Попси, куда ты?
  Попси исчез, а внушительная женщина крепко схватила Удалова за рукав.
  - Не хватайте, гражданка! - возразил Корнелий. - У меня жена на земле
осталась. Мне это ни к чему.
  - Ах, Корнелий, Корнелий, - сказала женщина, не ослабляя хватки. - Ты же
не возражал.
  - Против чего? - удивился Корнелий. - У нас с вами разговора ни о чем не
было. Я вас вообще первый раз вижу.
  - Нет, - возразила женщина. - Погоди, я объясню. Садись.
  - Погоди? А мой Попси тем временем исчезнет? Я в этом городе даже дороги
домой не найду.
  - Я и есть твой Попси, - прошелестела пышная женщина.
  - А там?
  - А там - экскурсоводша. И я благодарен тебе, Корнелий, что ты не помешал
мне воплотить давнюю мечту - побыть в облике настоящей красавицы...
  - Объяснитесь... - Удалову трудно было перейти с этой женщиной на ты, хоть
она и претендовала на роль его друга.
  - Понимаешь, Корнелий, - сказала женщина. - Ты же сам сказал - главное в
человеке - душа. Я поменял только телесную оболочку. Мой ум, мои чувства -
все сохранилось. Я ощущаю мир, как женщина-экскурсовод, я постигаю
вселенную, обогащая себя новыми впечатлениями и открытиями. Но внутри -
это все равно я, Попси-кон, твой друг. И если не веришь, я скажу тебе, что
живешь ты, Корнелий Иванович Удалов, в городе Великий Гусляр, на
Пушкинской улице, в доме шестнадцать, где еще недавно я пил чай в обществе
твоей жены Ксении и твоего соседа Саши Грубина. Как ты понимаешь, такой
информацией на всей нашей Палистрате обладаю лишь я, Попси-кон.
  - Да, тут ты меня убедил, - сказал Удалов. - Хоть все равно странно. А ты
в таком виде замуж можешь выйти?
  - Разумеется, могу. Но это случается чрезвычайно редко. Ведь благодаря
изобретению нашего великого ученого, покойного Ксикаке-кона, который
придумал генератор обмена, - Попси-кон показал Удалову шарик размером с
грецкий орех, - меняемся телами мы исключительно для развлечения. С жиру
бесимся. Можно сказать, что обмен телами у нас популярное хобби.
  - Так значит мне предлагали телом поменяться! - воскликнул Удалов. - А я
все думал - сувениры, сувениры...
  - Но я не хотел вовлекать тебя в наши развлечения, - сказал Попси-кон,
поправляя прядь волос, упавшую на лоб. - Тебе возвращаться на Землю, и
хотелось вернуть тебя в привычном виде. Разумеется, каждому хочется
побывать в шкуре инопланетянина. Но ищи потом Удалова...
  - Это правильно, - сказал Удалов, - что ты меня оградил.
  - У нас, бывает, тело уйдет по рукам... Говорят центр нападения в нашей
футбольной сборной в каждом матче другой. Потому с футболом у нас неладно
- никакой психологической стабильности. Некоторые тела - большой дефицит.
Футболистом, кинозвездой каждый хочет стать. Большие деньги приплачивают...
  - А премьер-министром? - спросил Удалов.
  - Государственным служащим нельзя. Запрещено.
  - И правильно, - сказал Удалов.
  Удалов кинул взгляд на друга и глаза его уперлись в полную белую дамскую
шею. Стало неловко. Удалов потупился.
  - А тебе, Корнелий, советую беречься, - сказал Попси-кон. - Повторяю,
желающих на тебя много...
  - Нет! - сказал Удалов уверенно. - Ни в коем случае.
  Но по дороге к дому, Удалова начал терзать соблазн. Ведь можно попробовать
на минутку, на десять минут - и обратно. Попросить кого-то знакомого... ну
хотя бы Попси-кона...
  Попросить Попси-кона Удалов не успел, потому что они подошли к дому, а там
Попси сразу вызвали к телефону. Удалов направился в гостиную и уселся в
кресло. Его переполняли чувства и мысли. Он решил подождать, пока Попси
освободится, чтобы попросить его одолжить на минутку тело... с возвратом.
  Тут в комнату вошел пожилой горбун в черном смокинге.
  - Здравствуйте, Корнелий Иванович, - сказал он.
  - Простите, - сказал Удалов, - я не знаю, с кем имею честь...
  - А я Пукси, младший сынишка Попси, - сказал горбун, разглаживая усы. -
Мне девять лет, уже разрешили меняться.
  - Ну и как? - спросил Удалов. - Нравится?
  - Очень смешно, - сказал мальчик. - Я хочу в школу таким пойти. А то у нас
вчера Крауксо-коник пришел в виде балерины - его с урока выгнали. А меня
выгонят?
  - Не знаю, - сказал Удалов. - Я бы выгнал.
  - А если я приду в образе инопланетянина? - спросил мальчик.
  - В каком образе?
  - В вашем! У нас вы один такой. Одолжите свое тело?
  - Нет, - сказал Удалов, - ты его потерять можешь.
  - А если я не буду из дома выходить? - спросил ребенок.
  - Нет... - но в голосе Удалова не было уверенности.
  - Может вам мое тело не нравится? Так я сейчас поменяюсь. У меня друг в
соседнем доме живет...
  - А у него что? - спросил Удалов, замирая от предчувствия.
  Но горбун с резвостью, странной для пожилого человека, обремененного
недугом, уже побежал к выходу.
  В доме было тихо. Попугай, населенный в этот момент неизвестно кем из
домочадцев, мирно дремал на жердочке, на кухне звенели посудой, рядом
прожужжала муха, Удалов хотел было ее прихлопнуть, но испугался. А вдруг
она - известный здешний скрипач?
  Минуты через три в комнату быстро вошла курчавая девочка лет пятнадцати. В
руке она держала шарик. Она протянула его Удалову:
  - Это вам генератор, я его взаймы взял. Давайте, быстро меняемся. А то
папа придет, он мой поступок не одобрит.
  - Это ты, Пукси? - спросил Удалов. - Неловко как-то...
  - Да скорей же, скорей, - поморщилась девушка.
  - И тут же обратно, - сказал Удалов.
  - Ну, конечно, попробую и тут же обратно.
  Удалов принял шарик, сжал в пальцах. Шарик был тяжелым и прохладным.
Девочка вынула из кармашка платья такой же шарик и протянув руку,
коснулась им шарика Удалова. У Корнелия на мгновение помутнело в глазах,
он зажмурился, а когда открыл глаза, оказалось, что он стоит не лицом к
двери, как только что, а