ил взглядом вокруг, будто разыскивал в толпе разреженность,
хотелось сбежать.
  - Но многие порядочные люди, - нашелся наконец Удалов, - были страстными
охотниками. Возьмите, к примеру, Тургенева. Это писатель прошлого века,
автор книги "Записки охотника".
  - Читал, - сказал пришелец. - И все-таки хладнокровное убийство живого
существа аморально.
  - Верующий он, что-ли? - раздался голос за спиной Удалова.
  Обернувшись, Удалов увидел шофера Колю, который, движимый любопытством и
желанием помочь Корнелию в охоте на постороннего человека, пробился к
трибуне и слышал весь разговор.
  Пришелец блеснул очками на Колю и сказал с обидой:
  - Если вы хотите узнать, есть ли у меня идеалы, - отвечу, что нет.
  - Сам, наверное, свиную отбивную уважает, - сказал Коля Удалову, достал
пачку "Беломора", закурил. - А возражает против животноводства.
  Бороться с двумя соперниками зараз пришельцу из будущего было не под силу.
Он извернулся с ловкостью, неожиданной у такого пожилого человека,
проскочил под локтем у соседа и замелькал в толпе, удаляясь к краю
площади. Удалов рванулся было за ним, но шофер Коля, перебравший пива,
пыхнул дымом в лицо Корнелию и потребовал:
  - Ты не крути, не рвись за человеком. Ты лучше объясни, что в нем такого?
Я сам чувствую - не то, а сформулировать не могу.
  - Да это так, личное, - попытался уйти от ответа Удалов.
  - Нет, не пойдет, - ответил Коля. - Выкладывай.
  Он крепко держал Удалова за грудки, люди вокруг стали оглядываться, и
тогда, опасаясь скандала, Удалов сказал:
  - Выйдем отсюда.
  - Выйдем, - согласился Коля.
  Они выбрались из толпы. Пиво булькало в голове. Пришельца не было видно.
Погоня за человеком из будущего не удалась.
  И Удалов, взяв у Коли папиросу, рассказал ему честно, как на духу, о своих
подозрениях.
  Коля оказался неглупым парнем. Он основную идею понял, хотя и отнесся к
ней критически. Возражения у него были, как у Погосяна:
  - С чего это из будущего являться в Гусляр, хоть и в праздник?
  - Ничего ты не понимаешь, - сказал Удалов, прислоняясь к широкой, чуть
пахнущей бензином груди шофера. - Хоть ты мне и друг, но не понимаешь,
какой мы с тобой сегодня шанс упустили. Мы бы у него все узнали.
  Коля посмотрел на Удалова сочувственно, столкнул на затылок эстонскую
восьмиугольную фуражку, сплюнул окурок и сказал:
  - А ты, друг, не расстраивайся. Если нужно, твой Коля всегда кого надо к
стенке прижмет. Он тебя обидел? Обидел, не возражай. Мы его найдем и
припрем. Ты только Николаю скажи, и припрем. Пошли поймаем этого шпиона.
  Друг Николай шел впереди не очень уверенными широкими шагами, Удалов
семенил сзади и бормотал:
  - Ты не так понял, Коля. Он меня не обидел. С ним так нельзя...
  - Не отставай, - сказал Коля. - Его давно разыскивают. В книжечку
записывал, а мяса не ест. Сейчас мы у него все узнаем. Не отвертится.
  Пришелец из будущего убежал к реке, к большому собору. Там присел на
зеленую скамейку в сквере и снова раскрыл записную книжку. Отсюда площадь
была не видна, лишь глухой гул и отдельные слова ораторов, усиленные
динамиками, доносились до кустов. Пришелец чувствовал себя в безопасности.
Но непрямой путь, наугад выбранный Колей с Удаловым, привел их в скверик.
Именно к этой скамейке.
  При виде преследователей пришелец затолкал в карман записную книжку,
подхватил портфель и хотел было бежать. Но Коля узнал его.
  - Стой! - сказал он. - Руки вверх! Не пытайся от нас скрыться!
  - И не подумаю, - ответил с достоинством пришелец. - Если вам нужны
деньги, возьмите сколько нужно. У меня скромные запросы.
  Он попытался вытащить свои новенькие червонцы, но Удалов жестом остановил
его.
  - Мы не грабители, - сказал он. - Вы не так поняли.
  - Мы не грабители, - сказал Коля. - От нас не откупишься. Мы тебя
раскололи. Ты к нам из будущего явился. Сознавайся.
  Удалов взглянул на Колю с укоризной. Прямота могла все испортить.
  - Это неправда, - сказал пришелец. - Вы этого никогда не докажете.
  - А нам доказывать не надо, - сказал Коля. - Сейчас тебя осмотрим и найдем
при тебе фальшивые документы.
  - У меня нет с собой документов, - сказал пришелец. - Они в гостинице
остались.
  - Они с собой документов не берут, - согласился Удалов. - Это вполне даже
разумно. А может, тогда и не будет документов.
  - Все? - спросил пришелец. - Я могу идти?
  - Сознаешься - пойдешь, - сказал Коля.
  - В конце концов, - убеждал Удалов. - Мы тратим время, вы тратите время. А
у нас к вам только научный интерес. Никакого другого.
  - Точно, - сказал Коля. - Нас тугриками не подкупишь.
  Пришелец нахмурился, размышлял. Видно, понял, что ему уже не скрыться и
лучше на самом деле покаяться. И уйти восвояси.
  - Ну, - торопил его Удалов. - Из какого вы века?
  Пришелец глубоко вздохнул. Под очками блеснули слезы.
  И в этот момент две девушки в брючках и разноцветных кофточках возникли на
ступеньках собора.
  - Ах, - сказала одна из них, не замечая драматической сцены. - Какие
изумительные фрески семнадцатого века. Какая экспрессия!
  - А изразцовая печь? Ты видела, Нелли, изразцовую печь?
  - Видела. Смотри, кто там, внизу?
  Девушки сбежали по ступенькам и устремились к мужчинам.
  - Сергей Петрович! - верещали они наперебой. - Вы были совершенно,
абсолютно правы! Страшный суд расположен не канонически! Гуслярская школа
существовала! Раппопорт посрамлен!
  "Вызвал подкрепление с помощью телепатии, - подумал Удалов. - Теперь их
трое, а нас только двое. И эти девушки, может, даже не девушки, а будущие
милиционеры".
  - Какое счастье! - воскликнул пришелец. - А я уж не надеялся вас увидеть!
  - Вам угрожают? - спросила подозрительно одна из девушек, обжигая взглядом
Удалова.
  - Ни в коем случае, - сказал шофер Коля и потянул Удалова за рукав.
  - Сейчас все наши придут, - сказала девушка.
  "Сколько их здесь? - подумал Удалов. - Ведь меня могут ликвидировать, если
покажусь опасным".
  И в самом деле, словно услышав девушку, в дверях храма показались человек
десять, с фотоаппаратами, блокнотами и кинокамерами, высокие и низкие,
молодые и старые, с ними Елена Сергеевна из городского музея.
  - А вот и вы, профессор! - воскликнул один из них. - Сектор истории
искусств рад приветствовать своего шефа у этих древних стен.
  - Сергей Петрович!
  - Сергей Петрович! - неслись возгласы.
  - Уважаете своего профессора? - поинтересовался Коля.
  - Еще бы, - сказала девушка. - Он нас всех воспитал! Его весь мир знает!
  Уходя в окружении учеников и сотрудников, профессор оглянулся и подмигнул
Удалову. Доволен был, что отделался от психов.
  Корнелий опустился на скамейку, понурив голову. Коля сел рядом, снова
закурил и сказал:
  - Не повезло нам, друг Корнелий. Хоть идея у тебя была богатая!
  - Забыть бы о ней. Ты уж, попрошу, никому ни слова.
  - Мне что - я за баранку, только меня и видели. А ты на что рассчитывал?
Если бы он и в самом деле оттуда?
  - Ну, чтобы рассказал нам о светлом будущем.
  - М-да, дела, - сказал Коля. - Я пошел. Ты парень хороший, только кавардак
у тебя в чердаке. Еще в школе учили, что таких путешествий быть не может.
Держи на память! - Он сунул что-то Корнелию в наружный карман пиджака и
ушел. Обернулся, помахал рукой и улыбнулся дружески.
  Удалов не спешил возвращаться на площадь. Охоту за профессором мог
заметить кто-нибудь из знакомых. Нехорошо. Удалов залез себе в карман,
поглядел, что за подарок оставил шофер. Оказалось - карточка, календарик
размером с игральную карту, какие предусмотрительные люди носят в
бумажниках. На нем было написано золотыми буквами:
  "КАЛЕНДАРЬ НА 2075 ГОД"
  На обороте картинка - город с длинными домами, над ним парят летательные
аппараты и светит солнце. Картинка была объемной, и микроскопические
листочки на деревьях чуть шелестели под ветром будущего.
  - Стой! - крикнул Удалов в пустоту. Потом сказал: - Эх, Коля!






  (с) Кир Булычев, 1970, 1990.
  (с) "Госснаб СССР. Тиман", 1990.
  (с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
  (с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
  (с) Корректор Сергей Рабин, 1999.
  Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы
НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.



Кир Булычев


                             Кладезь мудрости

                                  Рассказ

                              Цикл - "Гусляр"

                          Написан - 12-15.05.1970

                    Снят мультфильм "Кладезь мудрости"



  Явился Корнелию Удалову во сне пришелец.
  - Корнелий, послушай, - сказал пришелец. - Мы, в Галактике, знаем, что ты
очень расположен к космической дружбе.
  - Да, - согласился Корнелий. - Верю в возможность контактов и по мере
сил...
  - Погоди, - перебил его пришелец. - Времени у меня в обрез.
  Пришелец был окружен чем-то голубым, и за сиянием трудно было различить
его формы. Корнелий понимал, что встреча происходит во сне, но просыпаться
не торопился, любил поговорить с новым человеком.
  - Мы в Галактике посоветовались, - продолжал пришелец, подлетая ближе и
заключая Удалова в пределы своего сияния, - и решили, что ты нам
подходишь. Сам понимаешь.
  - Понимаю, - сказал Удалов.
  - И вот в благодарность за твои прошлые и будущие заслуги мы тебе даем
дар. Космического масштаба. Одновременно должен тебя предупредить, дар
этот - испытание всей планете, всему человечеству. Сможешь подарком
распорядиться - значит, человечество доросло. Нет - придется подождать.
  - А почему ваш выбор пал на меня? - спросил Удалов из скромности.
  - Я же сказал - за заслуги. И к тому же ты самый что ни на есть средний и
обычный человек в Гусляре.
  - Я-то? - спросил Удалов с некоторой обидой.
  - Неважно, - ответил пришелец. - Спешу я. Энергия на исходе. За то время,
пока я с тобой нахожусь в телепатической связи, пришлось выключить свет на
двадцати трех планетах. Так что принимай дар - и до свидания. В случае
если не справишься, только скажи вслух: "Игра закончена". И все вернется
на свои места.
  Не успел Удалов ничего ответить, не успел даже руки протянуть за даром,
как сверкнула молния и Удалов проснулся.
  Было раннее утро. За окном шел дождь. Рядом спала Ксения и вздыхала во
сне. "Интересно, - подумал Удалов, - она наш разговор слышала?" Где-то за
тремя стенами зазвонил будильник. Пять тридцать, старик Ложкин встает
делать зарядку и кормить птичек. А может, сон как сон? Может, и не было
пришельца?
  Удалов выпростал из-под одеяла руки. Руки были пусты. Никакого дара.
  - Чепуха, - сказал Удалов и снова заснул.
  Вторично он раскрыл глаза в половине восьмого. Сын Максим собирался в
школу. Ксения хлопотала на кухне.
  - Уроки выучил? - спросила она сына. - Опять вчера с Сашкой мяч гонял до
темноты?
  - А нам ничего не задали, - ответил Максим Удалов, очень похожий на своего
отца курносым носом, цветом пшеничных волос и склонностью к излишнему
фантазированию.
  - Как так не задали? - сердилась Ксения. - Я в дневник смотрела. По
истории про бунт стрельцов кому задавали?
  - Я про бунт знаю, - сказал Максим.
  - Господи, если бы я проверить могла, - говорила Ксения. - Я бы тебя по
урокам гоняла как сидорову козу. Все дела, хозяйство.
  - Ксения, разбудила ты меня, - сказал Удалов. - Мне сегодня только к
одиннадцати в контору. Вчера говорил.
  - Все равно вставай, - ответила Ксения, которая легко переносила свое
раздражение с одного члена семейства на другого. - Сколько раз просила -
почини замок в прихожей. В один прекрасный день всех нас унесут, ты даже
не заметишь. Сын опять уроков не выучил. Опять двойку принесет. Про
стрелецкий бунт ничего не знает.
  - Ничего не знаю, да больше вас, - ответил грубо Максимка. - Если вам
сказать, что Суворов его подавлял, даже не удивитесь.
  - Историю я крепко подзабыл, - сознался Удалов.
  И тут что-то щелкнуло у него в мозгу. Будто открытая страница учебника
возникла перед глазами. Удалов просмотрел страницу и сказал совершенно
спокойно:
  - Плохо вас учат, сынок, если Суворов стрелецкое восстание подавлял.
Особенно если учесть, что за спинами стрельцов стояла царица Софья,
старшая сестра Петра Первого, и князь Голицын, ее основной полководец.
Суворов, кстати, родившийся лишь в 1730 году, никакою участия в этом
принимать не мог.
  Сказав так, Удалов спустил ноги с постели, нащупал шлепанцы и поднялся во
весь рост. Сын Максимка как стоял у двери, так и замер. Ксения выглянула
из кухни с крышкой от кастрюли в руке и спросила:
  - Ты это сам или заглянул куда?
  - Сам, - сказал Удалов. - Спеши, Максимка, в школу и в будущем не
обманывай папу. Скажет тоже, Суворов...
  - Иди к столу, - сказала Ксения, подобрев. - Каша остынет.
  - Сон я удивительный видел, - сказал Удалов, запивая кашу молоком. - Будто
явился ко мне космический пришелец и говорит: "Получай, товарищ Корнелий
Удалов, за твои передовые дела необыкновенный подарок".
  - Рехнешься ты со своими пришельцами, Корнюша, - пожалела его Ксения. - А
подарок какой?
  - Вот в том и беда, что не знаю. Проснулся я, а подарка нет.
  - То-то и оно. Мне вчера, например, танк приснился. А на нем соседское
белье висит. Тоже, наверно, чего-нибудь значит.
  - Наверно, - сказал Удалов разочарованно. Ему было жалко такого редкого
сна.
  - Между прочим, - продолжала Ксения, - вчера нам счета принесли. Опять за
электричество два сорок два. Это надо только подумать, сколько энергии
холодильник жрет!
  - Два сорок три, - автоматически поправил ее Удалов. - А пришельцу для
того, чтобы к моему разуму проникнуть, пришлось без света несколько планет
оставить.
  - Два сорок два, - сказал Ксения. - Я смотрела.
  - Ну да, два сорок три.
  - Ты что, шутить со мной вздумал? Ведь я, как счет получила, сразу его в
шкатулку спрятала. Когда залезть успел?
  - Не видел я твоем счета, - искренне обиделся Удалов. - Просто так
показалось мне, что два сорок три.
  - Ну уж погоди.
  Ксения вынула из комода под зеркалом расписную шкатулку федоскинской
работы с изображением тачанки, подаренную к свадьбе удаловскими
соучениками по школе, раскрыла ее и сверху достала голубой листок - счет
за электроэнергию.
  - Вот, - сказала она. - Полюбуйся...
  Но листок мужу не отдала, потому что увидела, что на нем написано:
  "Два рубля сорок три копейки".
  - Лазил, - сказала она убежденно.
  - Не лазил, а догадался, - ответил Удалов.
  - Лазил. Ревнуешь. Проверяешь, где письма храню.
  - Нужна ты кому-то, - ответил Удалов.
  - Вот-вот, была нужна, Семенской мне какие предложения делал!
  - Так этот Семенской тебя двадцать лет как забыл.
  - А почему забыл? Потому что я лучшие годы на тебя потратила. Все тебе
отдала, что было во мне свежего, нераспустившегося. Как березка в весеннем
наряде...
  Ксения провела руками по широким бедрам и заплакала.
  - Ну-ну, - сказал Удалов, собираясь на службу. - Ну не надо, чего уж там...
  Удалов шел на работу не спеша. Пришлось покинуть дом раньше, чем
рассчитывал, и он выбрал дальний путь - по набережной, мимо собора, мимо
дома купцов Анучиных восемнадцатого века, через рынок, сентябрьский,
разнообразный,
  По пути Удалов думал о событиях, приведших к власти Петра Первого. Раньше
ему об этом думать не приходилось, все недосуг. А сейчас он понял, что, к
сожалению, знает мало, крайне мало, в объеме школьного учебника. И очень
хотелось разобраться в роли боярина Шакловитого, но учебник об этой роли
сообщал крайне мало.
  Впереди Удалова спешили в школу дети. Корнелий догнал одну девочку,
поглядел на ее тонкий блестящий портфельчик из искусственной кожи и
произнес вслух:
  - Афта морнинг ти ай гоу ту скул.
  Причем произнес с более-менее правильным произношением.
  - Что? - спросила девочка, обернувшись. - Вы тоже этот урок проходите?
  - Прохожу, - признался Удалов. И покраснел от нечаянной лжи. В школе он
учил немецкий, а потом языками не занимался. И странно было не то, что он
сказал английскую фразу и знал притом, что она английская. Фразу можно
было случайно подслушать и запомнить. Беда заключалась в другом: Удалов
знал весь учебник английского языка для пятого класса средней школы. Весь,
целиком и мог по первому требованию процитировать любую страницу, включая
выходные данные книги, помещенные на последней странице, - тираж, имя
корректора и дату сдачи учебника в печать.
  Потом, думая о событиях, Удалов даже удивлялся, как он не догадался к тому
времени, что это и есть космический дар. Но он не догадался. Удивился и
пошел дальше.
  На скамейке у техникума сидели будущие речники и зубрили тригонометрию. В
голову Удалова хлынули тангенсы и прочие функции и тут же перемешались с
исчерпывающими сведениями о приготовлении мучных блюд, потому что из
соседнего дома вышла крайне толстая женщина с поваренной книгой в руке.
  "Дела, - подумал Удалов. - Чего только не взбредет на ум".
  У входа на рынок на шатком столике лежала стопка белых книжек. Рядом -
мелочь в розовой мыльнице. На белой книжке была изображена древняя царица
и имелась надпись: "Тайна золотого гроба". Многие люди, выходя с рынка,
останавливались у столика и приобретали книжку, надеясь, что она просто
про шпионов. Знакомый Удалову работник местной газеты Миша Стендаль тоже
купил книжку про золотой гроб и, поздоровавшись с Корнелием, спросил:
  - А вы чего же?
  - Я археологией не интересуюсь, - громко ответил Удалов. - Скучновато
изложено.
  - Граждане! - перебила Удалова продавщица. - Покупайте новый роман о
тайнах Египта! Кто убил Нефертити? Загадка старого дома на берегу
африканской реки Нил!
  - Вот, - сказал поучительно Стендаль. - Мало читаете, Корнелий Иваныч.
  - Читаю, сколько могу, - ответил Удалов с достоинством. - Не меньше
других. А этот труд имеет специальный характер. Для специалистов.
  - Он знать не может, - сказала продавщица. - Мы эту книгу сегодня в ночь
получили. Да и стою я здесь всего минут пятнадцать. Бывают же люди,
придумывают что угодно, только чтобы настроение испортить.
  - Ах так! - возмутился Удалов, теряя контроль над собой. - Откройте вашу
тайну на странице... допустим, на странице сто тридцать. Открыли? Начинаю
с одиннадцатой строчки сверху.
  Стендаль шелестел страницами. Вокруг останавливались любопытные.
  "Тут же, на севере столицы, - полуприкрыв глаза, барабанил Удалов, - были
найдены украшения с именами других царей и цариц: в ограниченном
количестве Амен-хотпе IV, в большом количестве Семнох-кере, далее его жены
Ми-йот, Тут-анх-йо-та, его жены Анес-эмийот. Однако вместе с щитками
Нефр-эт..."
  - Стой! - вскричал Стендаль. - Вы фокусник?
  - Миша, - ответил Удалов укоризненно. - Вы же меня знаете. Меня каждая
собака в городе знает.
  Удалов обернулся за поддержкой к населению. Многочисленные люди стояли
вокруг, держа в руках раскрытые на сто тридцатой странице белые книжки, и
шевелили губами, проверяя Удалова.
  - А ну-ка, - сказал лысый дядя в гимнастерке. - Ты читай нам со страницы
сто двадцатой. И с самого верха. Может, ты сто тридцатую специально заучил.
  - Сколько угодно, - сказал Удалов. - Только дело не в том...
  - Читай-читай. - Люди принялись искать сто двадцатую страницу.
  - Вы бы за книжки платили, а то обложка белая, хватают все, кто потом
купит? - говорила продавщица, но ее не слушали.
  - "Го", - сказал Удалов. - Это перенос со страницы сто девятнадцать. "Го
для Рэ. Кийа" с добавлением многолетия "жива она!".
  - Правильно, так тебе перетак! - пришел в восторг человек в гимнастерке,
достал из кармана галифе большое красное яблоко джонатан и протянул
Удалову. - Ешь, не стесняйся. С твоими талантами учиться надо.
  - Спасибо, - сказал Удалов, застеснявшись. Ему вдруг представился
собственный вид со стороны. Стоит начальник ремстройконторы у входа на
рынок и бормочет про древний Египет. Стало стыдно.
  - Корнелий Иваныч, - сказал Стендаль, догоняя кинувшегося наутек Удалова.
  - Мне с вами надо поговорить.
  Вслед несся голос опомнившейся продавщицы:
  - Покупайте новы