нас не подберут. Все проблемы начались, как только мы забрали тебя с Тира... - она покачала головой. - Все это напоминает происки 00. Вот и Чарт так думает, она кивнула в сторону дрона. Затем смерила Генара сердитым взором. - Лучше бы мы с тобой не связывались.
     - Ты знаешь, я придерживаюсь того же мнения, - честно ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно вежливее.
     Она прибыла на Тир несколькими днями раньше него, ее послали присмотреть за ним. Неизвестно, как все сложилось бы в дальнейшем, если бы не тот случай с пондрозавром. 00 наняли его, наняли ее, и бросили их обоих на произвол судьбы. Или же 00 здесь ни при чем? Загадочная ситуация.
     - Так значит, - сказала она, - ты собирался соблазнить женщину, как две капли похожую на твою прежнюю пассию? В этом и заключалось твое задание?
     - Извини, - произнес он. - Я не могу тебе этого рассказать.
     Она прищурилась недоверчиво.
     - А знаешь, какое у меня задание? Просто катапультировать тебя сейчас за борт. Без скафандра.
     Он позволил себе чуть откинуться в кресле с бесстрастным выражением лица. Он позировал, но нельзя сказать, чтобы в то же время совсем не испытывал страха. Кто знает, чего можно ожидать от этой девчонки?
     - Но ты же не станешь делать этого, не так ли? - спросил он.
     Она вновь смотрела на звезды, нахмурив брови, плотно сжав губы.
     - Нет, - признала она, - но мне приятно думать об этом.
     Последовала минута молчания. Внезапно она с силой топнула ногой.
     - Говори, что тебе поручили сделать? Так нечестно! Я же сказала тебе, почему я здесь? Теперь твоя очередь.
     - Извини, - вздохнул он. - Ничего не выйдет.
     Ее лицо вспыхнуло гневом.
     Дрон взмыл в воздух, одновременно с этим что-то вспыхнуло по краям экрана.
     - Приветствую вас, - произнес незнакомый голос, - на борту карательного судна "Живодер".

VII

     [прерывистый плотный, М32, пер. @4.28. 883.4700]

     хОСТ "Предвкушение Нового Любовника" оМСТ "Только Настоящие Морские Волки"

     С прискорбием вынужден сообщить о перемене моей позиции в отношении так называемого заговора в системе Эспери. Я пришел к выводу, что события свидетельствуют, скорее, об оппортунистических настроениях, нежели о заговоре. Далее: хотя нами руководят требования морали, они не являются единственными и решающими.

     Есть ситуации, в которых соображения морали должны быть отставлены в сторону. Разве не на эту мысль наводит само название экстренной службы, придуманной Культурой? Особые Обстоятельства - это такие обстоятельства, в которых этические нормы и прочее отступают перед требованиями государственной безопасности. Возможно, я не прав, и 00 руководствуются соображениями более высокого порядка, но уж никак не моральными, в этом я уверен. Иначе эта организация называлась бы фондом Милосердия, партией Мира, как угодно еще, но только не 00.

     Я убежден, что с проблемой задир нельзя бороться методами, которые основываются на привычной этике и морали.

     Приглашаю вас к беседе за круглым столом и надеюсь, что мы можем прийти к совместным мнениям и решениям по данному вопросу.

     Что до меня, я намерен на некоторое время удалиться от дел, причем безотлагательно, по окончании этого сигнала. Я выхожу из зоны коммуникации, однако послания для меня могут быть оставлены в Консульстве Убежищ, секция экс-Культуры, и будут просматриваться каждые 100 дней.

     Желаю вам всего хорошего и тешу себя надеждой, что мое решение может оказаться полезным в перемирии, которое, не сомневаюсь, будет заключено.

     [прерывистый плотный, М32, пер. @п4.28. 883.6723]

     хМСТ "Только Настоящие Морские Волки" оЭксцентрику "Пристрелим Их Позже"

     Ничего себе? Он либо подлец, либо перехвачен. Вы обратили внимание на структуру сигнала? Это не "Любовник". Если у него в самом деле мандраж, то не могу сказать, что я от этого чувствую себя лучше.

     &

     [прерывистый плотный, М32, пер. @4.28. 883.6920]

     хЭксцентрик "Пристрелим Их Позже" оМСТ "Только Настоящие Морские Волки"

     Само собой. Теперь мы оба под угрозой. Я направляюсь на Базу Гомомданского флота в Ара. Подозреваю, что ты также будешь искать убежища. В целях предосторожности я распределил зашифрованные копии всех наших переговоров среди верных Умов с инструкциями, которые они откроют лишь в случае моей кончины. Настоятельно советую тебе сделать то же самое. Наша единственная альтернатива - предать это дело общественной огласке.

     &

     Но это же подло. Бежать от себе подобных, от преданных тебе товарищей. Как мне это не нравится! Лично я выдвигаюсь в прекрасный солнечный Орбитал. Я также поделился информацией с друзьями, Умами-архивистами. Время для огласки еще не пришло и, возможно, наступит не скоро, если война затянется. К тому же "Сновидец" до сих пор не отвечает на мои запросы. Для меня уже стало рутиной отсылать ему каждый день послания и не получать ничего взамен.

     Кто знает? Может, еще представится благоприятная возможность, когда развеется туман над этим магическим объектом. Если останется хоть кто-то, кто сможет рассказать о ней миру.

     Ну вот, кажется, мы подошли к порогу связи.

     Удачи, как говорится.

VIII

     Аморфия передвинул одну из своих катапульт на восьмиугольной доске перед ведущей башней женщины. Прочные деревянные колеса со скрипом и грохотом провернулись на осях, и в комнате запахло свежей пенькой и древесиной.
     Дейэль Гилиан чуть наклонилась вперед в своем резном кресле, одной рукой машинально поглаживая живот, другую не отводя ото рта. Задумчиво сдвинув брови, она лизала большой палец. Каюта на борту ОКБ "Желтуха" в точности воспроизводила башню, где она прожила 40 лет. Большой округлый зал, увенчанный прозрачным куполом. Когда стихали звуковые эффекты игральной доски, комната заполнялась шумом дождя. Экраны на стенах по-прежнему демонстрировали плавающих и парящих существ, которых изучала Дейэль во время своего одиночного заключения. Коллекция антикварных диковин и сувенирчиков была размещена в том же порядке, как в башне на берегу моря. В камине жарко полыхал огонь.
     Дейэль задумалась, потом взяла кавалериста и передвинула его по доске, раздался стук копыт, запахло конским потом. Кавалерист остановился перед обозом, который никто не защищал, не считая нескольких ополченцев.
     Аморфия, сидя на маленьком стульчике по другую сторону доски, передвинул невидимку.
     Дейэль порыскала взглядом по доске. Она колебалась: кавалерия взяла обоз почти без потерь.
     Аморфия двинул в бой еще одну невидимку. В первое мгновенье Дейэль показалось, что ничего не случилось. Затем она услышала отдаленный грохот, от которого завибрировал пол под ногами. Башня опрокинулась и провалилась в восьмиугольник, точно под воду. Послышались вопли. Облака каменной пыли затмили воздух.
     Аморфия поднял виноватый взор.
     - Саперы, - сказал он, пожав плечами.
     Дейэль вздернула бровь.
     - Хм-м, - произнесла она, оценивая новую ситуацию на доске. После потери одной из главных башен крепости путь в ее земли был открыт. Ничего хорошего это не предвещало. - И что же мне остается? Просить о перемирии? - спросила она недовольно.
     - А мне? Просить корабль? - спросил аватара. - Ведь я потерял его при посадке на твою планету.
     Дейэль ответила со вздохом.
     - Видимо, так.
     Аватара посмотрел на доску и произнес:
     - 78 против ста, что победа на моей стороне.
     Она откинулась в громадном кресле, почти утонула в нем, начинала сливаться с резьбой и скульптурами, мощными горельефами, изображавшими дикое переплетение орнамента растений, животных, людей, горных потоков и разливающихся рек, лесов, стада высокогорных коз и утесов, с которых низвергались вырезанные в дереве потоки воды.
     - В таком случае, корабль твой, - сказала она и собралась передвинуть другую башню. На лице Аморфии отразилось плохо скрываемое самодовольство.
     - Ты счастлива здесь, Дейэль? - неожиданно спросил он.
     - Твоими молитвами.
     - То есть?
     - Да, благодарю тебя, со мной все в порядке, - отозвалась она.
     Она все еще держала башню в руке, не решаясь поставить ее на доску. Помолчав немного, она спросила:
     - Итак, что же происходит, Аморфия? Ты, наконец, готов мне рассказать?
     Некоторое время аватара молча смотрел на нее.
     - Мы приближаемся, причем очень быстро, к зоне военных действий. Можно сказать, на всех парах мчимся в самое пекло.
     Он пригнулся, чтобы встретиться с ней взглядом.
     - Зона боевых действий? - повторила Дейэль, по-прежнему глядя на доску.
     - Это война, - подтвердил аватара.
     - Но почему? И с кем? Из-за чего?
     - Из-за одной маленькой штучки.
     - Штучки?
     - Да, штучки, не дающей покоя никому в этой галактике и даже во всей вселенной.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Эксцессия, - лаконично ответил аватара. Он был скуп на слова и экономен в движениях. Таким и полагалось быть настоящему эксцентрику.
     - Она расположена здесь. На нашем пути. Можно сказать, мы двигаемся сейчас прямиком к ней. Просто ее не видно. Как фигуру Невидимки.
     - И кто же воюет за эту "Эксцессию"?
     - Культура и задиры. - И он вкратце обрисовал ей ситуацию.
     Дейэль вертела в руках фигурку башни, хмуро рассматривая ее, как будто именно в ней и заключалась причина военного конфликта.
     Наконец, разобравшись, что дело совсем не в ней, она решилась спросить - потому что боялась дальнейшей правды, которая могла разрушить ее хрупкий замкнутый мирок:
     - И что, эта штуковина. Экс... как ты сказал?
     - Эксцессия.
     - И что, эта Эк-секс-ия действительно имеет такое важное значение?
     Аватара ответил грустным, задумчивым взглядом. Затем пожал плечами. Последнее получилось у него особенно убедительно.
     - А для тебя лично? - допытывалась она.
     Он покачал головой.
     - В этом мире многое неподвластно уму, - сказал он, вставая. - Запомни, Дейэль, запомни, девочка, дорогая, ты можешь оставить меня в любой момент. Корабль сделает все, как ты пожелаешь.
     - Пока я остаюсь. И когда?..
     - Через несколько дней, - сказал он. - Все будет хорошо, и мы еще увидим небо в алмазах.
     Он постоял немного, зачарованно глядя, как она вертит в руках маленькую башенку. Затем кивнул, повернулся и тихо покинул зал.
     Она не заметила, как он ушел. Склонившись над доской, она поставила маленькую башенку на восьмиугольник, на самый край доски, где берег граничил с голубой каемкой, изображающей море, поблизости от которого, на расстоянии нескольких ходов, разместился плацдарм Аморфии. Она еще никогда не пробовала ставить башенку в такую позицию, ни в одной из их игр. Так она поступила впервые. Доска ответила на этот ход заунывными протяжными криками чаек, плеском волн, вздымавшихся тяжелыми гребнями. Дохнуло соленым ветром - и вот она вновь очутилась там, у моря, и ветер шевелил ее волосы, и ребенок толкался у нее во чреве, пробуждая к жизни.
     Она сидела на прибрежной гальке, скрестив ноги, башня высилась у нее за спиной, солнце гигантским защитным экраном погружалось в темное беспокойное море. Она запахнула шаль и провела рукой по длинным черным волосам. Волосы слиплись, свалились в колтуны. Она не пыталась их расчесать, она думала о том, как долго будет длиться процесс, который ждет ее впереди, - и расчесывать ее будет, конечно. Бэр. Она вспомнила, что он мог заниматься этим с утра до позднего вечера.
     Волны с шипением перекатывались на гальку и ракушки: казалось, у ее ног дышало исполинское морское животное.
     Положив ладони на колени, она закрыла глаза. Соленый ветер заставлял трепетать ее ноздри, волны приходили одна за другой, и ей казалось, что она растворяется в их мерном колыхании: она чувствовала себя частью огромного зыбкого океана. А там, в его глубинах, в его подводных дворцах, как в колыбели, дышал и двигался ее ребенок, ее возлюбленное дитя.
     Ее тело, пройдя череду изменений, защищало и кормило ребенка, снабжая его кровью, воздухом и энергией.
     Проверив самочувствие младенца и убедившись, что все в порядке, она вернулась из внутреннего мира во внешний, который был таким же нереальным.
     В этом мире рядом с ней был Бэр, и он был мужчиной. Он стоял в воде по колено у самого берега в мокром гидрокостюме. Золотые кудри намокли, лицо потемнело от закатного солнца.
     - Добрый вечер, - произнесла она, улыбаясь.
     Бэр кивнул, выбрался на берег, точно верный дельфин, сел рядом и обнял ее.
     - Ты в порядке?
     Она положила ладонь на руку, сжимавшую ее плечо.
     - Мы оба в порядке. А как Банда?
     Бэр рассмеялся, стягивая розовую кожу скафандра.
     - Скилпику понравилась идея побродить по земле. Он сказал, что ему стыдно за своих предков, которые вышли из океана, а потом залезли обратно в воду, так как воздух показался им слишком холодным. Он захотел, чтобы мы сделали ему аппарат для прогулок по берегу. Говорят, он сбрендил, хотя никто не против идеи как-нибудь вместе полетать. Я оставил им побольше экранов и увеличил доступ к архивам. Вот что они передали мне - специально для тебя.
     Бэр вытащил из кармана гидроскафандра какой-то предметик и положил ей на ладонь.
     - Спасибо! - она бережно держала в руках маленькую фигурку, вырезанную из камня. Это был человек, каким он виделся обитателю морских глубин: ноги-плавники, сросшиеся, как у русалки, чуть утолщенное, как у аквариумной золотой рыбки, тело, покатые плечи пловца, тонкая шея и голая голова, напоминающая наконечник торпеды. Очень похоже. Наверное, она сама так выглядит в гидроскафандре. Живот у нее, конечно, сейчас побольше, а бедра вообще-то не такие широкие. По всей видимости, работа Джистиг: чувствовалась рука мастера.
     - Похоже на меня?
     - Особенно живот.
     - Ах, негодяй! - воскликнула она, хлопнув его по мокрому плечу.
     Бэр улыбнулся, лучи заходящего солнца сверкали в каплях, оставшихся на его загорелом мужественном лице. Он взял ее за руку, помог встать.
     - Пойдем домой. Или так и останешься ночь напролет разговаривать с морем? У нас же гости, ты не забыла?
     Она собралась ответить, но вдруг ощутила себя неуклюжей и беспомощной. Заныла спина.
     - Ну что?
     И они пошли к башне, поддерживая друг друга.

9. НЕПРИСТОЙНЫЕ МАНЕРЫ

I

     Связи Эксцессии с двумя регионами энергетической решетки только что распались, двойные сворачивающиеся остроконечные башенки рифленого материала пространственной ткани погрузились обратно в решетку, точно вода, осевшая в море после взрыва. Оба слоя решетки вибрировали несколько мгновений, затем вновь превратились в абстрактную идеальную среду, подобную жидкости. Волны на поверхности решетки быстро успокоились. Эксцессия поплыла, ничем отныне не удерживаемая, ни к чему не прикрепленная, - точно черный воздушный шар в необъятных просторах космоса, - она плыла над поверхностью реального пространства, продолжая оставаться неразрешимой загадкой.
     В разговоре трех кораблей, наблюдавших это безобразие, повисла неловкая пауза.
     Первым нарушил ее "Печальный Консул":
     - Это что еще такое?
     - То, что видите, - ответствовал "Рок, Подвластный Изменениям". Сейчас он испытывал одновременно страх, гордость и... разочарование. Все эти противоречивые чувства посетили его одновременно. Страх перед столь необъяснимым предметом, неподвластным никаким физическим законам. Гордость за то, что ему выпало присутствовать при столь удивительном физическом явлении, а также замерить скорость, с которой энергетическая решетка встала на место, то есть измерить скорость ее натяжения и процент упругости. Разочарование же было вызвано тем, что у него появилась смутная догадка о природе этого явления. Эксцессия закрепилась здесь, как в промежуточном пункте, в ее намерения не входили действия, которые могли бы внести изменения в эту вселенную. А ведь само явление Эксцессии делало второстепенной даже угрозу войны. Перед лицом того, что она, быть может, таила в себе, меркли ужасы войны и прочие неприятности.
     "Рок, Подвластный Изменениям" немедленно передал все полученные данные по цепочке прочим кораблям, торопясь поделиться с ними новым знанием еще до того, как сам успеет проанализировать его. Главное - передать в общее пользование, а там, глядишь, кто-то и докопается.
     - Эта штука среагировала, - сообщил он двум другим кораблям.
     - Интересно, на что? На сигнал задир? - предположил "Довод к Рассудку".
     - Может, именно в таком состоянии "Мир Несет Изобилие" и обнаружил этот объект? - спросил "Печальный Консул"
     - Вполне может быть, - согласился "Рок" после некоторого колебания.
     - Время пришло, - объявил "Довод". - Я посылаю разведывательного дрона.
     - Ни в коем случае! Вы дождались, что она приняла ту конфигурацию, в которой, возможно, и захватила вашего товарища, и после этого принимаете решение атаковать? Вы что, рехнулись?
     - Мы не можем больше ждать! - ответил "Довод к Рассудку" судну Культуры. - Война всего в нескольких световых днях от нас. Мы испробовали все формы коммуникации, известные в этом мире, и не получили ничего в ответ! Надо действовать! Запуск дрона займет пару секунд. Не пытайтесь вмешиваться!

II

     - Не знаю почему, но мы собираемся произвести их на свет одновременно: может быть, из чувства романтики, а, может... симметрии, - Дейэль засмеялась, шлепнув Бэр по руке.
     Кроме них в большом округлом зале на самом верху башни находились еще Крэн, Аист и Тули. Дейэль посмотрела на подругу, думая, что, может, эту историю захочет рассказать Бэр, но та лишь улыбнулась и пригубила вино из бокала.
     - Ну вот. Как вы понимаете, мы решили немного потянуть время, чтобы они появились вместе: Рэн и другой наш ребенок... - продолжала Дейэль. - Насчет второго имени мы еще не решили, но нам кажется, так будет очень удобнее заботиться о детях... когда у Бэр появится его... то есть ее... - поправилась она со смехом, закидывая руку на плечо подруге.
     - Да, - сказала Бэр, поднимая на нее глаза. - Сначала поэкспериментируем на твоем, а затем уже примемся за моего.
     - Вот ведь хитрюга! - воскликнула Дейэль, шутливо тиская Бэр. Другие делали вид, что не замечали всех этих ужимок, украдкой улыбаясь и переглядываясь.
     То, что так забавляло Дейэль и Бэр, носило гордое наименование Мутуализации. Это была одна из вещей, на которую мог пойти - по собственному желанию и усмотрению, конечно, - любой гражданин Культуры. Мутуализацией называлась временная смена пола. Требовался всего лишь год, чтобы поменять женское естество на мужское - и наоборот. Операция была безболезненной, и производили ее лишь одним изъявлением воли: решившийся на этот шаг входил в особый физиологический транс, - вроде того, в котором была Дейэль в тот вечер, когда решила, что все-таки родит мальчика. В трансе запускалась глубинная перестройка эндокринной системы.
     Затем выход из медитации - вот и все. Тело уже само продолжало поддерживать запущенные изменения, постепенно, в течение года перестраивая организм в особь противоположного пола.
     Таким образом каждый мог стать как настоящей матерью-роженницей собственному ребенку, так и отцом. В Культуре многие хоть раз в жизни, да меняли пол, хотя рожать отваживался далеко не каждый, кто примерял на себя женское естество. В основном, эксперименты заканчивались возвращением к первоначальному полу, но случалось и так, что кто-нибудь всю жизнь метался между мужчиной и женщиной. Совсем уж оригиналы становились андрогинами, застряв на полпути между женщиной и мужчиной, И находили такое состояние самым прекрасным из возможных.
     В том высокоразвитом обществе, который представляла собою (или думала, что представляет) Культура, где срок человеческой жизни равнялся минимум трем с половиной столетиям, давно отпала надобность в жесткой регламентации отношений между полами. За триста лет может случиться многое, зачем же связывать себя неразрушимыми обетами? Моногамия считалась, скорее, исключением, чем правилом. Пара, сохранявшая верность друг другу на