уть - это путь чести, потому что мы свято выполняем принцип - жизнь за жизнь. Наши враги знали, что мы не успокоимся, пока не отомстим за смерть своих сограждан. И это не сухая догма, Квилан, пылящаяся в старинных книгах в кельях монахов по заброшенным монастырям. Это урок, который мы должны преподать. Жизнь после этого будет идти своим чередом, но эта доктрина, эти правила должны быть приняты каждым новым поколением и каждой новой расой, с которой нам предстоит еще сталкиваться. Когда все это закончится, и мы погибнем, когда это станет лишь мимолетной секундой истории, линия общей жизни не прервется, и концы этого провода будем держать в зубах мы. Что бы и как бы ни произошло, в будущем люди будут знать, что нападать на Чел значит подвергать себя серьезной опасности. И потому ради их же пользы, в равной степени, как и ради пашей, Квил, предстоящее нам дело мы должны исполнить с честью.
     - Я рад, что ты так крепок в своих убеждениях, Хайлер. Твоя копия останется жить со знанием того, ради чего мы сделали все это. Я же умру бесповоротно, без возврата. И не буду знать, за что.
     - Я сомневаюсь, что все происходит без твоего понимания и участия.
     - Я сомневаюсь во всем, Хайлер.
     - Квил?
     - Да?
     - Ты еще в строю, а? Ты еще намерен исполнить свой долг?
     - Да. Намерен.
     - Молодчина. И позволь мне сказать тебе вот что: я восторгаюсь тобой, майор Квилан. Делить с тобой твое сознание для меня не только честь, но и подлинное наслаждение. Жаль только, что времени у нас осталось так мало.
     - Но я еще ничего не сделал. Я не совершил перемещения.
     - Ты сделаешь это. Они ничего не подозревают. Чучело ведь берет тебя в самое сердце их дурацкой цивилизации, в самое средоточие их лжи. И ты справишься.
     - Я умру, Хайлер. И умру в забвении - вот единственное, что меня волнует.
     - Прости, Квил. Но то, как ты уйдешь... лучшего пути нет.
     - Хотел бы в это верить. Но скоро и это не будет иметь никакого значения. Скоро ничего не будет...
     Терсоно издал звук, будто имитирующий прочищение горла:
     - Замечательный вид, не правда ли, посол? Просто потрясающий. Известно, что некоторые люди стоят или сидят здесь и пьют часами. Да и вы сами, Кэйб, стоите здесь уже, кажется, полдня?
     - Вероятно, так, - ответил хомомдан, и его низкий голос эхом отдался в галерее обозрения. - Прошу прощения, я забыл, что для машины половина дня - это колоссальное время. Простите меня, Терсоно.
     - О, тут нечего прощать. Мы, дроны, прекрасно приспособлены к терпению и спокойно переносим время, пока люди заняты своими мыслями и делами. Мы обладаем целым набором процедур, специально выработанных тысячелетиями на период подобных задержек. И мы, смею вас уверить, гораздо более дроны - простите мне подобный неологизм, - чем большинство людей.
     - Как удачно, - заметил Кэйб. - Благодарю вас. Я всегда считал вас выдающимся созданием.
     - Вы в порядке, Квилан? - спросил аватар. Квилан повернулся к сереброкожему существу.
     - Я в полном порядке, - и он жестом указал на перспективу поверхности Орбиты, медленно проходившую перед ними, торжественно и победно вспыхивающую мириадами огней. Несмотря на расстояние в полмиллиона километров, она казалась почти рядом. Обозрение было сделано правильно, не так, чтобы казалось, будто между наблюдающим и объектом находится всего лишь стекло, дело было, скорее, в сильном увеличении, дающем возможность рассмотреть детали.
     Впрочем, сама галерея вводила зрителей в гораздо больший обман, поскольку медленно вращалась в сторону, противоположную вращению поверхности.

***

     - Квилан.
     - Хайлер.
     - Ты готов?
     - Теперь я знаю причину, по которой они дали мне тебя, Хайлер.
     - Неужто знаешь?
     - Думаю, что да.
     - И какова же она?
     - Ты не мой тыл, Хайлер - ты их.
     - Их?
     - Висквила и наших союзников - кто бы они ни были, - а также тех высокопоставленных военных и политиков, которые санкционировали эту резню.
     - Выскажись яснее, майор.
     - Казалось, что старому вояке думать особенно незачем, а?
     - Что?
     - Ты ведь здесь не для того, чтобы я имел возможность поплакаться кому-то в жилетку, и не для того, чтобы у меня была компания, и даже не для того, чтобы помогать мне советами относительно Цивилизации, а, Хайлер?
     - Разве я был в чем-то не прав?
     - О, нет. Нет, они дали тебе полную базу данных по Цивилизации, но все это можно было почерпнуть и из стандартных общественных источников, типа библиотек и т. д. Ты мой надсмотрщик, Хайлер, - я повязан.
     - Я в шоке, Квилан. Тебе не кажется, что это звучит настоящей клеветой?
     - Но ведь ты мой "второй пилот", а?
     - Им я должен был быть, им я и являюсь.
     - Да, на одном из тех старомодных аэропланов с ручным управлением, где второй пилот всегда готов заменить первого, если тот по каким-то причинам не справляется со своими обязанностями. Разве это не так?
     - Точно.
     - Словом, если я сейчас изменю свои намерения, если решу перемещения не производить, если скажу, что не желаю убивать всех этих невинных детей и женщин... То что? Что случится? Скажи-ка мне, Хайлер? И, пожалуйста, будь откровенен. Нам с тобой иначе нельзя.
     - А ты уверен, что хочешь это узнать?
     - Уверен.
     - Вероятно, ты прав. Если ты не захочешь произвести перемещение, это за тебя сделаю я. Я знаю, как это делается твоим сознанием... всю процедуру от начала до конца. И, можно сказать, знаю даже лучше, чем ты.
     - То есть, теперь перемещение будет произведено независимо ни от чего.
     - Абсолютно верно.
     - Что станет со мной?
     - А вот уж это полностью зависит от того, что ты попытаешься сделать. Если ты захочешь предупредить их, то рухнешь мертвым, или тебя разобьет паралич, или начнешь нести всякую околесицу, или станешь кататоником. Выбор за мной.
     - Нет, за мной. Я не верю, что ты можешь все это сделать.
     - Боюсь, что все-таки смогу, сынок. Все это заложено в инструкции. Я ведь уже знаю все, что ты еще только собираешься сказать, Квил. Буквально. Только на секунду раньше, но этого достаточно. Я мыслю здесь чуть быстрее. Но, Квил, я не хочу ничего этого делать, и не думаю, что мне придется. А почему ты не говорил о своих сомнениях раньше?
     - Я думал об этом давно и только не хотел спрашивать, чтобы не испортить наших отношений, Хайлер.
     - А теперь собираешься испортить, так, что ли, тебя понимать? А я не хочу.
     - Но ведь ты все это время только и караулил меня, чтобы я не подал им знака.
     - Поверишь ли ты, если я скажу, что бывали часы, когда я вовсе не следил за тобой?
     - Нет.
     - Ладно, теперь это не имеет значения. Но теперь, конечно же, ты понимаешь, что я не оставлю тебя ни на миг. И все-таки, Квилан: ведь ты сделаешь это, правда? Я не хочу...
     - Я сделаю. Сделаю. Тебе не придется ни о чем заботиться.
     - Ну и славно, сынок. Все это действительно отвратительно, но надо сделать. И скоро все кончится, по крайней мере, для нас обоих.
     - И еще многих и многих. Но... что теперь говорить... Мы идем...
     Он сделал шесть удачных перемещений в самом центре того макета Хаба, который был встроен в станцию, вращавшуюся по орбите солнца-луны аэросферы. Шесть попаданий из шести попыток. Он смог это сделать. И сможет еще.
     Они стояли в центре галереи наблюдения маленькой станции, и лица их освещались искусственным светом макета. Висквил объяснял то, что должно последовать за миссией:
     - Мы понимаем, что через несколько месяцев Хаб Орбиты Мэйсак отметит прохождение света от двух вспыхнувших звезд, которые названы по имени Битвы Новых Близнецов во время Айдайранской войны.
     Висквил стоял почти рядом с Квиланом, и широкая полоса света - симуляция того, что он увидит, когда действительно будет стоять на обзорной галерее Мэйсака, - казалось, проходила через уши старика. Квилан с трудом удержался от смеха и постарался полностью сосредоточиться на том, что он говорит ему.
     - Разум, который сейчас находится в Хабе Мэйсака, когда-то был воплощен в военном судне, сыгравшем значительную роль в Айдайранской войне. Он разрушил три орбиты Цивилизации только для того, чтобы те не попали в руки противника. Он прекрасно помнит сражение и те два звездных взрыва... И особенно вспомнит их, когда свет второй из звезд будет проходить через Мэйсак.
     - Вы должны получить допуск к Хабу и совершить перемещение перед вспышкой второй звезды. Вам ясно, майор Квилан?
     - Ясно, ваша честь.
     - Разрушение Хаба должно будет совпасть по времени с реальным светом второй звезды. Таким образом, будет казаться, что Хаб разрушил себя по своей вине и из-за ответственности за все, содеянное им во время Айдайранской войны. Смерть Хаба и людей будет выглядеть трагедией, но отнюдь не нападением. А души тех челгрианцев, что томятся в чистилище в скорби и страданиях, будут, наконец, допущены на небеса. Цивилизация подвергнется удару, который подействует на все хабы, на все разумы, на всех людей. Мы совершаем свою святую месть и только, и мы не берем больше жизней, чем требуется, - мы лишь справедливо наказываем людей, которые беспричинно и вероломно вмешались в наши дела. Так я говорю, майор Квилан?
     - Так, ваша честь.
     - Посмотрите, Квилан.
     - Я смотрю, ваша честь.
     Они покинули станцию на той же двухместной лодке; оба дрона плыли радом, как черные конусообразные торпеды.
     Старинная космическая станция с ее уже ненужным содержимым вылетела с орбиты, словно от мощного удара, и, вспыхивая, начала падать за орбиту, уходя на большой скорости за обращенную к аэросфере сторону солнца-луны.
     Они некоторое время наблюдали эту катастрофу. Станция все ближе подлетала к краю невидимой световой колонны. На маленьком дисплее лодки прочертилась линия, показывающая, что край близок. И за минуту до того, как станция вошла в периметр света, Висквил сказал:
     - Последнее перемещение не было макетом, майор. Там был настоящий заряд. Другой его конец расположен или в самом солнце-луне, или еще где-то далеко впереди. То, что произойдет, будет очень похоже на то, что случится на Мэйсаке. Поэтому-то мы именно здесь, а не где-либо еще.
     Но станция не успела войти в полосу света. За миг до этого она медленно задрожала, и ее очертания растворились в ослепляюще ярком и чудовищно громком взрыве, отбросившем лодку далеко назад. Квилан инстинктивно прикрыл глаза. Но и из-под век его продолжало слепить оранжевым и желтым. Он слышал, как вскрикнул Висквил. Вокруг лодки свистело, гремело и стонало.
     Когда Квилан открыл глаза, так и не сумев избавиться от слепящего света под веками, то от старинной космической станции осталось лишь оранжевое сияние на бархатной черноте бесконечного космоса.
     - Вот.
     - Мне кажется, хорошо. Думаю, что тебе удалось. Отлично сделано, Квил. Сынок...
     - Вот, - произнес Терсоно, водя по экрану красным светящимся кольцом и показывая им группу озер на одном из континентов. - Вот где находится зал Штульен, место завтрашнего концерта. - Дрон обернулся к аватару: - Все готово для великого действа, Хаб?
     - Все, за исключением композитора, - пожал плечами аватар.
     - О! Я надеюсь, что он все же сжалится над нами, - поспешно воскликнул Терсоно, и его аура засветилась ярким рубином. - Конечно, господин Циллер появится. Как же ему не появиться? Я совершенно уверен.
     - А я так воздержался бы от подобной уверенности, - пробормотал Кэйб.
     - Нет, он непременно будет! Я решительно уверен!
     - А вы приняли приглашение, правда, майор Квилан? - повернулся дрон к челгрианцу.
     - Что? Ах, да. Конечно. Конечно, я жажду услышать. Разумеется.
     - Хорошо, но я думаю, что все же придется искать какого-нибудь другого дирижера, - опустил массивную голову Кэйб.
     "Майор кажется рассеянным", - подумал Кэйб, но тут же увидел, что челгрианец взял себя в руки.
     - Впрочем, нет, - сказал он. - Если мое присутствие будет мешать тому, чтобы премьерой дирижировал сам автор, я, конечно, останусь дома.
     - Ах, нет! - взвизгнул Терсоно, став на мгновение синим. - В этом нет никакой необходимости! Совсем нет! Я уверен, что господин Циллер примет наше приглашение. Конечно, он волен уйти в любое время, но не прийти!.. Прийти он обязательно должен. Прошу вас, майор Квилан, не отказывайтесь от концерта! Это первая симфония Циллера за последние одиннадцать лет, первая премьера после того, как он покинул Чел, и вы с ним здесь только два челгрианца на миллионы... Лично обязательно должны быть там! Это будет событие века!
     Квилан внимательно и долго глядел на дрона:
     - Я думаю, что на концерте гораздо важнее присутствие Махрая Циллера, чем мое. И то, что я своим появлением не дам ему возможности дирижировать, будет крайне невежливым, эгоистическим и нечестным поступком, вам так не кажется? И давайте больше не будем говорить об этом.
     Квилан покинул аэросферу на следующий же день. Провожал его один Висквил.
     Квилану показалось, что старик расстроен.
     - Что-нибудь не так, ваша честь? - поинтересовался он.
     - Нет, - посмотрел на него Висквил и снова задумался. - Нет, но мы провели разведку, и ее данные принесли нам два не очень хороших известия. Стало известно, что среди нас есть шпион - это раз, и два... то, что на аэросфере может находиться гражданин Цивилизации. - Старик потер рукоять серебряной трости и посмотрелся в нее, как в зеркало. - Конечно, было бы лучше, если бы подобные известия поступили к нам раньше, но... лучше поздно, чем никогда. - Висквил улыбнулся. - Не смотрите так опечаленно, майор. Я уверен, что все пока идет под контролем. Или скоро будет идти.
     Подали под посадку самолет. Откуда-то появился широко улыбающийся Ивайрл и весело поклонился Квилану. Потом он гораздо более низко и почтительно склонился перед Висквилом, который похлопал его по широкому плечу.
     - Видите, Квилан? Ивайрл здесь и не допустит ничего плохого. Возвращайтесь, майор, и готовьтесь к вашему делу. Скоро с вами будет и ваш "второй пилот". Удачи.
     - Благодарю, ваша честь. - Квилан посмотрел на улыбающегося Ивайрла и поклонился старику. - Надеюсь, все здесь будет хорошо.
     Висквил положил руку на плечо беломордого.
     - Уверен, что так и будет. До свиданья, майор. Было приятно работать с вами. И еще раз - удачи. Уверен, мы будем гордиться вами.
     Квилан поднялся на самолетик, посмотрел через мутные стекла вниз и увидел, что Висквил и Ивайрл давно позабыли о нем, занятые своим разговором.
     Обратное путешествие показалось ему зеркальным отображением путешествия на аэросферу, если не считать того, что из Лаунча он отправлялся в закрытом шаттле прямо в Урбент, а оттуда на машине, ночью, был доставлен непосредственно к воротам монастыря Кадерцит.
     Квилан стоял на древней тропе, ночной воздух благоухал соком деревьев вздохов и казался прозрачным после густой, как суп, атмосферы аэросферы.
     Он возвратился лишь для того, чтобы немедленно быть вновь отозванным. На какой-то момент ему показалось, что никогда и не приходила к этим воротам странная женщина в черном плаще, и не спускались они с ней по закапанной свежей кровью дороге, ведущей в мир.
     Завтра его вызовут и попросят взять на себя миссию в мире Цивилизации под названием Мэйсак, попросят сделать все возможное, чтобы вернуть домой ренегата и диссидента композитора Махрая Циллера, дабы он снова стал символом ренессанса Чела.
     А сегодня ночью, пока он спит, - если только все пойдет по плану, и верно сработают все микроструктуры, химические и биологические процессы, - он забудет все, что произошло с ним с тех пор, как полковник Гейалайн появилась из падающего снега посреди монастырского двора всего лишь сто с лишним дней назад.
     Квилан будет помнить только то, что нужно помнить, не больше. Но память его будет оживать кусок за куском, хотя в то же время его наиболее доступные воспоминания будут надежно защищены от проникновения и понимания со стороны кого бы то ни было. Майор подумал, что, наверное, сможет даже зафиксировать сам процесс забывания, если только он не начался уже сейчас.
     Теплый летний дождь шелестел вокруг. Шум мотора и свет от фар привезшей его сюда машины давно скрылись во тьме. Квилан поднял руку к небольшой калитке в воротах.
     Служка открыл ее быстро и бесшумно...

***

     - Да, все сделано.
     Только сейчас он окончательно понял, что все действительно сделано, миссия исполнена, и теперь-то он уже точно может рассказать - или хотя бы попытаться рассказать - дрону Терсоно, аватару Хаба, хомомдану Кэйбу или всем им, вместе взятым, что он только что сделал. И тогда Хайлеру ничего не останется, как обезоружить его, то есть попросту убить. Но Квилан промолчал.
     Хайлер может и не убивать его, а лишь обезоружить... да и зачем все это. Все должно казаться нормальным - так будет лучше для Чела, для миссии... Пусть все идет своим чередом, пока свет от второй звезды не достигнет орбиты Мэйсак.
     - Итак, наше путешествие окончено, - провозгласил аватар.
     - Да, друзья, мы можем возвращаться, - радостно объявил дрон И. X. Терсоно, и его аура мягко засветилась розовым.
     - Да, пойдемте, - услышал свой ответ Квилан.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

КОНТРОЛЬ ВОИСТИНУ ПОТЕРЯН

     Квилан просыпался медленно, голова у него немного кружилась. Было еще очень темно. Он лениво потянулся и вдруг почувствовал рядом с собой Уороси. Полусонная, она прижалась к нему, приникая к нему всем тело. Он обнял ее за плечи, и она почти слилась с ним...
     Квилан проснулся окончательно и понял, что хочет ее, но не успел даже пошевелиться, как она повернула к нему лицо, улыбаясь приоткрытым ртом.
     Уороси скользнула по нему, Уороси раскрылась, и началось то безумие, когда занятия любовью уже не различают ни мужского, ни женского, когда становится не важно, кто ты, какие части тела кому принадлежат.
     В такие моменты "бамбук и раковина" принадлежат обоим сразу и никому в отдельности. Его член магическим жезлом пронизывал обоих, а ее вагина цвела, как розовый куст, поглощая оба тела, превращая обоих любовников в какое-то странное чувственное существо.
     Они упоенно занимались любовью, а за окнами медленно вставал рассвет. Но вот оба любовника насладились и теперь лежали рядом, в поту, слюне и сперме, не в силах оторвать глаз друг от друга. Затем Квилан скорчился, как от боли. Ничему помочь уже невозможно. Он огляделся, не понимая до конца, где находится. Комната казалась незнакомой, потолки слишком высокими и свет чересчур ярким. Создавалось впечатление, что у него что-то не так с глазами, но это было не так.
     Квилан посмотрел на Уороси. Она лежала, подперев голову кулачком, и смотрела прямо на него. И когда он взглянул в это лицо и понял его выражение, то испытал некий шок. В следующее за этим шоком мгновение его пронзил чудовищный непереносимый ужас: Уороси никогда не смотрела на него так - не на него, а через...
     В этих больших темных глазах таились холод и расчетливая злоба, нечто-то беспощадное смотрело прямо ему в душу.
     Ее шерсть лежала плотным серебристым щитом, и Квилан почти мог смотреться в ее длинное гладкое тело, как в зеркало, теплое и холодное одновременно. Майор разлепил губы и собрался что-то сказать, но язык оказался слишком велик для съежившегося пересохшего горла.
     И тогда заговорила она:
     - Не думай, что я была одурачена хотя бы на мгновение, Квилан.
     Это был голос не Уороси.
     Она распрямила руку и поднялась с постели движением, полным властной грации. Он долго смотрел ей вслед и только спустя какое-то время обнаружил, что на другом конце кровати сидит обнаженный старик и, не моргая, смотрит на него.
     Старик молчал и выглядел смущенным, старик, совершенно неизвестный и вместе с тем до боли знакомый...

***

     Наконец, Квилан проснулся и дико огляделся по сторонам.
     Он лежал на широкой кровати в своих апартаментах в городе Акьюме. Вероятно, наступало утро, и с купола небеса сыпался густой снег.
     - Света, - прошептал Кви