вал себя легким.
Он ухватил скафандр Ленипобры за рукав,  подтащил  труп  парня  к  площадке,
перевалил через край, и вялое тело упало и исчезло  в  тумане  внизу.  Паром
наклонился и вильнул сначала в одну, потом в другую сторону,  едва  не  сбив
Хорзу с ног.
   Он нашел еще  несколько  вещей:  запасной  шлем,  кусок  тонкой  веревки,
антигравитационные латы и тяжелую орудийную треногу. И все  выбросил.  Потом
нашел маленький огнетушитель, осмотрелся, но огня нигде не было видно,  дыма
тоже не становилось больше. С огнетушителем в руке  он  вернулся  на  летную
палубу, но и там дым понемногу рассеивался.
   - Как дела? - спросил он. Мипп покачал головой.
   - Не знаю, - ответил он и показал подбородком на сиденье, в котором сидел
Хорза. - Можешь выбросить и его.
   Хорза нашел замок, крепивший сиденье к  палубе,  отстегнул  его,  вытащил
кресло через дверь на площадку и вышвырнул вместе с огнетушителем.
   - На стене рядом с этой  переборкой  крепления,  -  крикнул  Мипп,  потом
простонал от боли и продолжал:
   - Можно отцепить сиденья от стены.
   Хорза нашел крепления и сдвинул сначала один ряд сидений, потом другой, и
вместе с ремнями и сетками толкал их  назад  по  проложенным  внутри  парома
металлическим шинам, пока они не  перевалились  через  край  площадки  и  не
закувыркались в раскаленном тумане. Паром снова накренился.
   Дверь между пассажирским отсеком и  летной  палубой  захлопнулась.  Хорза
подбежал к ней; она была заперта.
   - Мипп! - крикнул он.
   - Мне очень жаль, Хорза, - слабо донесся через дверь голос Миппа. - Я  не
могу вернуться. Крайклин убьет меня, если он еще жив. И мне  никогда  их  не
найти. Это просто невозможно. Повезло еще, что я увидел тебя.
   - Мипп, не сходи с ума! Открой дверь! Хорза ударил  по  двери.  Она  была
непрочной; он может ее проломить, если понадобится.
   - Не могу, Хорза... Не пытайся ворваться силой. Я  направлю  паром  прямо
вниз, клянусь. Мы не  так  высоко  над  морем...  Я  едва  удерживаю  его  в
воздухе... Если хочешь, попробуй вручную закрыть дверь. Управление  спрятано
где-то на задней стене.
   - Мипп, ради Бога, что ты  задумал?  Куда  ты  собрался?  Орбиталь  через
несколько дней взорвут. Мы ведь не можем все время летать по кругу.
   - О, мы рухнем до того, - сказал  Мипп  через  дверь.  Голос  его  звучал
устало. - Мы упадем раньше, чем ее взорвут, не бойся. Паром умирает.
   - Но куда ты собрался? - зарычал Хорза снова.
   - Не знаю, Хорза. Может, на  другую  сторону...  в  Эванаут...  не  знаю.
Подальше. Я...
   Раздался стук, будто  что-то  упало  на  пол,  и  Мипп  выругался.  Паром
задрожал и вильнул в сторону.
   - Что случилось? - испуганно спросил Хорза.
   - Ничего. Выронил аптечку первой помощи, вот и все.
   - Дерьмо, - пробормотал про себя Хорза и сел спиной к переборке.
   - Не волнуйся, Хорза, я сделаю все... что смогу.
   - Да, Мипп. - Хорза  опять  встал,  не  обращая  внимания  на  ноющие  от
усталости ноги и мучительную боль в правой икре, и отправился на корму.  Там
он отыскал на стене откидную панель и открыл ее.  За  ней  обнаружились  еще
пять огнетушителей; он выкинул их за дверь. За  панелью  на  противоположной
стене  он  нашел  рукоятку  и  повернул  ее.  Дверь  начала  было   медленно
закрываться, но потом заклинила. Хорза дергал рукоятку до тех пор, пока  она
не отломилась, и он с проклятиями вышвырнул ее вслед за огнетушителями.
   В это мгновение паром вырвался из тумана. Хорза посмотрел вниз  и  увидел
складчатую серую поверхность моря. По нему медленно  катились  седые  волны.
Сзади парома море закрывала  неопределенно-серая  завеса  тумана.  Солнечные
лучи косо падали в туман, и ватно-туманные облака заполняли все небо.
   Хорза  увидел,  как  быстро  уменьшается  падающая  в  море   отломленная
рукоятка. Она оставила белый пенный след на воде и исчезла. Он прикинул, что
высота около ста метров. Паром сделал поворот, и Хорзе  пришлось  ухватиться
за край двери. Они полетели почти параллельно границе  облаков.  Хорза  пнул
переборку и заколотил в дверь.
   - Мипп! Я не справляюсь с дверью.
   - Ладно, хватит, - ответил тот слабым голосом.
   - Мипп, открой! Не сходи с ума!
   - Оставь меня в покое, Хорза. Отстань! Понял?
   - Проклятие, - сказал Хорза сам себе и снова повернулся к громыхающей  на
ветру открытой двери в корме. Судя по теням, они летели от краевого вала. За
ними было только море и облака. И никакого признака "Ольмедреки" или другого
корабля. Плоский горизонт с обеих сторон исчезал в  дымке;  океан  никак  не
производил  впечатления  громадного;  он  казался  просто   большим.   Хорза
попробовал высунуть голову за угол открытой двери,  чтобы  посмотреть,  куда
они летят, но тугой поток воздуха заставил его отпрянуть, не дав как следует
осмотреться. Паром опять слегка тряхнуло. Но  он  все-таки  успел  взглянуть
вперед, где был такой же плоский и размытый, как и по бокам, горизонт. Хорза
отошел внутрь парома и попытался  включить  коммуникатор.  Из  шлемофона  не
доносилось ни звука; все каналы  были  мертвы,  как  будто  электромагнитный
импульс взрыва на мегакорабле погасил все.
   Может, снять скафандр и выбросить его тоже,  подумал  Хорза.  Но  он  уже
мерз, а без скафандра он будет в буквальном смысле голым. Лучше оставить  на
случай, если вдруг паром  начнет  терять  высоту.  Хорза  дрожал;  все  тело
болело.
   Лучше всего немного поспать. Все равно ничего сделать он не может, а тело
требует отдыха. Не провести  ли  превращение,  Хорза  обдумал  эту  мысль  и
отказался. Закрыв глаза, он увидел Йелсон, как она бежит по  мегакораблю,  и
тут же снова открыл их. Он постарался убедить себя,  что  с  ней  ничего  не
случилось, и сделал новую попытку.
   Может быть, когда он проснется, они уже покинут арктическую  область  под
слоем магнитной пыли в верхних слоях атмосферы и будут уже в умеренной  зоне
или в тропиках. Может быть, там они рухнут в теплую воду, не в  ледяную.  Он
не верил, что Мипп  или  шаттл  смогут  выдержать  достаточно  долго,  чтобы
осилить полет поперек орбитали.
   ...пусть ее диаметр тридцать тысяч километров; они пролетают в час  около
трехсот...
   И с полной головой меняющихся цифр  Хорза  провалился  в  сон.  Последняя
связная мысль была о том, что они летят недостаточно быстро и  скорее  всего
не осилят это. Они все еще будут лететь над  Круговым  Морем  в  направлении
суши, когда Культура разнесет орбиталь в облако света  и  пыли  диаметром  в
четырнадцать миллионов километров...
   Хорза проснулся от того, что покатился  по  парому.  В  первые  несколько
секунд оцепенения он думал, что уже выпал через дверь в корме и летит  вниз.
Потом голова прояснилась, и он понял, что лежит, раскинув руки  и  ноги,  на
полу пассажирского отсека и смотрит наружу на опрокидывающееся голубое небо.
Теперь они, кажется, летели медленнее. Через дверь он видел  только  голубое
небо, голубое море и несколько ватно-белых облаков, и поэтому высунул голову
из-за двери.
   Ураганный ветер стал теплым, и в той стороне, куда летел шаттл,  виднелся
маленький  островок.  Хорза,  не  веря  себе,  присмотрелся.  Островок   был
крошечным,  окруженным  еще  меньшими  атоллами  и  рифами,  яркой   зеленью
просвечивающими сквозь мелкую воду, а на  нем  была  единственная  маленькая
гора,   возвышавшаяся   над   концентрическими   кругами   пышной    зеленой
растительности и ослепительно желтого песка.
   Паром снизился и горизонтально  полетел  в  направлении  островка.  Хорза
втянул голову и дал отдохнуть шейным и  плечевым  мышцам,  уставшим  держать
голову на встречном ветру. Паром еще снизил скорость и  опустился  ниже.  По
нему  пробежала  мелкая  дрожь.  На  море   за   паромом   появились   круги
лимонно-желтой воды; Хорза снова выглянул в  дверь  и  увидел  остров  прямо
впереди и пятьюдесятью метрами  ниже.  От  берега,  к  которому  приближался
паром, бежали маленькие фигурки - группа людей направлялась по желтому песку
к джунглям и на своего рода носилках несла что-то  похожее  на  пирамиду  из
золотого песка.
   Хорза рассматривал проплывающую  внизу  картину.  На  берегу  можно  было
разглядеть маленький костер и длинные каноэ. Там, где  деревья  ближе  всего
подступали  к  воде,  на  берегу   стоял   широкий   космический   паром   с
лопатообразным носом. Он  был  раза  в  два-три  больше  парома  "ВЧВ".  Над
островом поднималось несколько тонких серых столбов дыма.
   Берег стал почти безлюден, лишь последние худые  и  почти  голые  фигурки
искали укрытие под деревьями, будто боясь пролетавшей машины. Одна  фигурка,
вытянувшись, лежала на песке подле космического парома. Потом  Хорза  увидел
человеческую фигурку, одетую больше, чем остальные,  которая  не  бежала,  а
спокойно стояла, что-то держа в руках  и  направляя  на  пролетавший  паром.
Хорза услышал очередь резких, как маленькие взрывы, щелчков. Но тут прямо за
открытой в корме дверью появилась маленькая гора и закрыла обзор.
   - Мипп! - крикнул он и пнул запертую дверь.
   - Нас преследуют неудачи, Хорза, - слабо  ответил  из-за  двери  Мипп.  В
голосе слышалось шутливое отчаяние. - Даже туземцы к нам враждебны.
   - Они кажутся испуганными, - сказал Хорза. Остров исчезал за  кормой,  но
они не поворачивали; Хорза почувствовал, как паром набирает скорость.
   - У одного из них оружие, - сказал Мипп, закашлялся и застонал.
   - Ты видел паром?
   - Да, видел.
   - По-моему, надо вернуться, Мипп, - сказал Хорза. - Давай повернем.
   - Нет, - ответил Мипп. - Нет, по-моему, нам надо...  не  думаю,  что  это
хорошая мысль, Хорза. Мне совсем не нравится, как там все выглядит.
   - Мипп, зато там сухо! Чего тебе  еще  надо?  -  Хорза  выглянул  наружу.
Остров был уже почти в километре от них, и паром продолжал набирать скорость
и высоту.
   - Нам надо дальше, Хорза. К побережью.
   - Мипп! Нам туда никогда не добраться! Это потребует  не  меньше  четырех
дней, а Культура через три дня собирается взорвать орбиталь!
   За дверью было молчание. Хорза потряс рукой легкую и грязную дверь.
   - Перестань! - взвизгнул Мипп. Хорза едва узнал этот пронзительный голос.
- Лучше перестань! Я угроблю нас обоих, клянусь!
   Вдруг шаттл накренился,  задрал  нос  в  небо,  повернувшись  распахнутой
дверью вниз, к воде. Хорза отлетел назад, его ноги заскользили по  полу.  Он
уперся пальцами в перчатках в стенные  прорези,  где  крепились  сиденья,  а
когда паром начал крутой подъем, покрепче ухватился за них.
   - Ладно, Мипп! - крикнул он. - Ладно!
   Шаттл завращался и начал падать, швырнув Хорзу вперед и  ударив  боком  о
переборку, а когда паром вышел из короткого  пике,  на  Хорзу  на  мгновение
навалилась тяжесть. Море мелькало лишь в пятидесяти метрах под ним.
   - Лучше оставь меня в покое, - сказал Мипп.
   - Ладно, Мипп. Хорошо.
   Паром понемногу поднимался, набирал высоту и скорость. Хорза  отодвинулся
от переборки, отделявшей его от Миппа и летной палубы.
   Он встал у  открытой  двери  и  посмотрел  на  остров  с  лимонно-желтыми
отмелями,  серой  скалой,  голубовато-зеленой  растительностью  и   полоской
желтого песка. Все это медленно съеживалось, и  проем  двери  все  больше  и
больше заполнялся морем и небом, а остров терялся в дымке.
   Что я могу сделать? - спросил себя Хорза и понял, что у него только  один
путь. На этом острове стоял космический паром. И вряд ли в худшем состоянии,
чем тот, в котором он находится, а их шансы спастись в настоящее время равны
нулю. Все еще  придерживаясь  за  край  кормовой  двери,  обдуваемый  теплым
ветром, он повернулся к слабой дверце, ведущей на летную палубу.
   Ударить сразу или сначала попробовать призвать Миппа к  разуму?  Пока  он
раздумывал, паром содрогнулся и начал камнем падать в море.

ЧАСТЬ VI
ПОЖИРАТЕЛИ

   Целую секунду Хорза был  невесомым.  Его  подхватило  ворвавшимся  сквозь
дверь в корме воздушным вихрем и потащило к  ней,  и  он  покрепче  уцепился
пальцами за прорези  в  стене.  Шаттл  повернул  носом  вниз,  и  рев  ветра
усилился. Хорза парил, закрыв глаза и вонзив пальцы в прорези стены, и  ждал
удара. Но вместо этого паром еще раз перешел в горизонтальный  полет,  и  он
снова встал на ноги.
   - Мипп! - крикнул он и, шатаясь, подошел к двери. Потом почувствовал, что
паром поворачивает, и бросил взгляд наружу. Они продолжали падать.
   - Он мертв, Хорза, - слабо ответил Мипп. - Я потерял его. - В его  голосе
слышалось тихое отчаяние. - Поворачиваю к острову. Нам не добраться до него,
но... мы вот-вот рухнем... Лучше ляг на пол у переборки и ухватись за нее. Я
попытаюсь опустить его как можно мягче...
   - Мипп, - сказал Хорза и  сел  на  пол  спиной  к  переборке,  -  могу  я
чем-нибудь помочь?
   - Ничем, - ответил Мипп. - Все пропало. Жаль, Хорза. Держи уши торчком...
и все остальное тоже.
   Хорза сделал как раз наоборот; он совсем расслабился.  Врывающийся  через
дверь в корме воздух завывал в ушах. Паром под ним трясся. Голубое небо.  Он
бросил взгляд на... Он напряг спину ровно настолько, чтобы голова оставалась
прижатой к переборке. Потом послышался крик Миппа, крик без  слов...  просто
животный вопль страха.
   Шаттл ударился, во что-то врезавшись; Хорзу резко прижало к стене  и  тут
же отпустило. Нос парома поднялся. Хорза мгновение чувствовал  себя  легким,
видел сквозь открытую дверь волны и белую  пену.  Потом  волны  исчезли,  он
увидел небо и закрыл глаза, когда нос парома снова начал опускаться.
   Они ударились о волны и остановились. Словно нога  гигантского  животного
вдавила Хорзу в переборку, из его легких вытолкнуло воздух, кровь зашумела в
висках, а скафандр вонзил в тело, словно зубы, все  свои  острые  углы.  Его
тряхнуло и сплющило, а когда атака эта уже, казалось, закончилась, кузнечным
молотом ударило в спину, потом в затылок и в голову, и он вдруг ослеп.
   Первое,  что  он  почувствовал,  была  вода  со  всех  сторон.  Фыркая  и
отплевываясь, он заколотил во тьме  руками,  ударяясь  о  жесткие  и  острые
разбитые поверхности. Вода бурлила, дыхание  было  хриплым.  Хорза  выплюнул
воду изо рта и закашлялся.
   Он плавал в воздушном пузыре в темной  и  теплой  воде.  Почти  все  тело
болело, каждый член и каждый орган болью выкрикивал свою собственную жалобу.
   Хорза осторожно ощупал маленькое  пространство,  в  котором  был  пойман.
Переборка была сломана; он - наконец-то - был на летной палубе.  Труп  Миппа
он нашел в  полуметре  под  водой,  сдавленный  между  креслом  и  приборной
панелью, зажатый и неподвижный. Голова Миппа, которой он  коснулся,  вытянув
руку вниз, между подголовником кресла и какой-то  конструкцией,  похожей  на
ощупь на внутренности главного монитора, слишком легко двигалась в воротнике
скафандра, лоб был вдавлен.
   Вода поднималась. Воздух утекал сквозь разбитый нос парома.  Хорзе  стало
ясно, что выбираться придется через задний отсек и дверь в корме;  здесь  он
был в ловушке.
   Несмотря на боль, он с минуту глубоко дышал, пока поднимающаяся  вода  не
зажала его голову в угол между приборной панелью и потолком, а потом нырнул.
   Он медленно и с трудом прокладывал путь вниз,  мимо  обломков  кресла,  в
котором умер Мипп, мимо искореженного каркаса из легкого сплава, из которого
состояла  переборка.  Внизу  прямо  под   ним   показался   свет,   размытый
серо-зеленый  прямоугольник.  Остававшийся  в  скафандре  воздух   с   шумом
устремился вдоль ног к подошвам, и  наполнившиеся  воздухом  сапоги  держали
его, как поплавок, и целую секунду Хорзе казалось,  что  у  него  ничего  не
выйдет, что он повиснет вниз головой и захлебнется. Но  потом  воздух  вышел
через пробитые лазером Ламма сапоги, и Хорза погрузился.
   Он поплыл к светлому прямоугольнику, потом сквозь открытую дверь в  корме
и мерцающую зеленую воду под паромом. Потом, болтая ногами, поднялся  вверх,
пробил волны и с хрипом втянул в себя теплый свежий воздух. Глазам  пришлось
привыкать к уже косым, но еще ярким лучам послеполуденного солнца.
   Он крепко ухватился за  измятый  и  дырявый  нос  шаттла,  метра  на  два
торчавший из воды, и  попытался  высмотреть  остров,  но  без  успеха.  Стоя
неподвижно в воде, Хорза дал  отдохнуть  утомленному  телу  и  мозгу.  Круто
торчащий нос тем временем все глубже погружался в воду и  медленно  клонился
вперед,  пока  паром  в  конце  концов  не  лег  горизонтально   вровень   с
поверхностью воды. Не обращая внимания  на  боль  в  мышцах  рук,  Оборотень
втащил себя на крышу и лег, как выброшенная на берег рыба.
   Как усталый слуга, собирающий  после  приступа  ярости  своего  господина
осколки хрупких вещей, он начал отключать сигналы боли.
   Хорза лежал, а небольшие волны  перекатывались  через  корму  шаттла.  Он
вдруг осознал, что вода, которую он глотал и сплевывал, была пресной. Ему  и
в голову не  приходило,  что  Круговое  Море  может  быть  не  соленым,  как
большинство океанов на планетах. Но у воды не  было  ни  малейшего  соленого
привкуса, и он поздравил себя с тем, что смерть от жажды ему не грозит.
   Он осторожно встал в центре крыши шаттла. Волны разбивались  у  его  ног.
Хорза посмотрел вдаль и сразу же увидел остров. В свете  раннего  вечера  он
казался таким маленьким и далеким. Теплый бриз дул более или менее в  нужном
направлении, но неизвестно, куда могло снести его течение.
   Он сел, потом снова лег, позволяя волнам Кругового Моря пробегать под ним
по плоской поверхности и разбиваться маленьким прибоем на  своем  израненном
скафандре. И немного погодя заснул. Собственно, он не собирался спать, но  и
не стал сопротивляться, когда сон начал одолевать его, а лишь приказал  себе
проснуться через час.
   Когда он проснулся, солнце было еще высоко над горизонтом, но  стало  уже
темно-красным, будто светило сквозь пылевой слой над далеким краевым  валом.
Хорза заставил себя встать. Паром, кажется,  больше  не  погружался.  Остров
по-прежнему был далеко, но, как ему показалось, ближе, чем  раньше.  Течение
или ветер, что бы то ни было, кажется, тащили его в верном  направлении.  Он
сел.
   Воздух по-прежнему был теплым. Не снять ли  скафандр,  подумал  Хорза,  и
решил не снимать; пусть он и неудобен, но без него может стать  холодно.  Он
снова лег.
   Где сейчас Йелсон? Выжила ли она после взрыва...  и  после  столкновения?
Хорза очень надеялся на это и считал вполне вероятным; он не представлял  ее
мертвой или умирающей. Конечно,  этого  слишком  мало,  чтобы  делать  такие
выводы, и он сам призвал себя не быть  суеверным.  Но  то,  что  он  не  мог
представить ее мертвой, как-то утешало. Чтобы погасить  эту  девушку,  нужно
куда больше, чем тактическая атомная бомба Ламма и  столкновение  миллиардов
тонн корабля с айсбергом размером с небольшой континент...
   Хорза заметил, что при мысли о Йелсон он улыбается. Он охотно поразмышлял
бы о Йелсон еще, но надо было подумать и о других делах.
   Этой ночью он совершит превращение. Это было  все,  что  ему  оставалось.
Вероятно, об этом теперь не стоило и думать. Крайклин или мертв, или -  если
все-таки  жив  -  никогда  больше  с  Хорзой  не  встретится.  Но  Оборотень
подготовил себя к трансформации; его тело ждало ее, и ничего лучшего  ему  в
голову не приходило.
   Ситуация, убеждал он себя, совсем не безнадежна. Он не был тяжело  ранен,
его, кажется, несло к острову, где, вероятно, все еще стоит чужой  шаттл,  и
если оттуда удастся вовремя выбраться, Эванаут и игра-катастрофа могут  дать
ему шанс. Так или этак, Культура все равно  разыскивала  его,  а  потому  не
стоит слишком долго сохранять одну внешность. К черту,  сказал  он  и  начал
трансформацию. Он уснет Хорзой, которого знали другие,  а  проснется  копией
капитана "Вихря чистого воздуха".
   Он как мог подготовил свое разбитое и ноющее тело к изменению,  расслабил
мышцы, активировал железы и группы клеток и  силой  воли  послал  по  особым
нервам, которые имели только Оборотни, сигналы от мозга к те