ие
поведение Оборотня. Этот человек был нетерпим к другим видам!  Считать  меня
только машиной? - думал Юнаха-Клосп. Да как он мог на такое осмелиться!
   Приятно было сознавать, что тогда, в туннеле, он  отреагировал  первым  и
спас жизнь некоторым -  возможно,  даже  этому  неблагодарному  Оборотню,  -
отправив Ксоксарла в нокаут. Как ни неохотно он признавался себе в этом,  но
робот гордился тем, что Хорза поблагодарил его. Но происшествие  в  принципе
не изменило взглядов этого человека. Вероятно, он скоро совсем забудет,  что
произошло, или убедит себя, что это было лишь нечаянным поступком  сбитой  с
толку машины. Его чувства, причины, почему он рисковал повредить себя, чтобы
защитить людей, знал только сам Юнаха-Клосп. Более того, он  должен  был  их
знать, жалобно сказал он себе. Возможно,  он  не  должен  был  предпринимать
никаких усилий; возможно, он должен был спокойно наблюдать, как идиранин  их
расстреливает. То, что  он  сделал,  просто  казалось  ему  в  то  мгновение
правильным. Дурак, обругал себя Юнаха-Клосп.
   Он двигался сквозь ярко освещенные,  жужжащие  помещения  поезда,  словно
отделившаяся часть этого большого механизма.

***

   Вабслин почесал голову. На пути к кабине управления он остановился  перед
вагоном с реактором. Некоторые его двери никак не хотели открываться. Должно
быть, они были оборудованы замками безопасности, управляемыми,  вероятно,  с
мостика, или летной  палубы,  или  как  там  еще  называлось  это  маленькое
помещение в голове поезда, где находилось  управление.  Тут  он  вспомнил  о
приказе Хорзы и выглянул из окна.
   Эвигер сидел на поддоне, ружье смотрело  на  спокойно  стоящего  у  опоры
идиранина. Вабслин втянул голову назад и еще раз  попытался  открыть  дверь,
ведущую через вагон с реактором. Потом тряхнул головой.

***

   Рука и ладонь слабели. Над ним стояли ряды  сидений  с  пустыми  экранами
напротив. Он тащил себя вдоль нижних частей сидений. Он уже  почти  добрался
до коридора, ведущего в передний вагон.
   Он не знал, как одолеет этот коридор. Есть  ли  там  что-нибудь,  за  что
можно держаться? Бессмысленно сейчас ломать над этим голову. Он ухватился за
ближайшее сиденье и подтянул себя.

***

   С террасы, ведущей из  ремонтной  зоны,  они  видели  передний  поезд,  в
котором был  робот.  Возвышаясь  над  углубленным  полом  охранного  отсека,
сверкающий поезд затаился в маленьком полутуннеле, тянувшемся  вдоль  задней
стены. Он очень походил на длинный и тонкий космический  корабль,  а  темная
скала вокруг - на беззвездный космос.
   Йелсон разглядывала спину агента Культуры и хмурилась.
   - Очень уж она послушна, Хорза, - сказала она тихо, чтобы ее мог  слышать
только Оборотень.
   - Мне это только на руку, - ответил Хорза. - Чем послушнее, тем лучше.
   Йелсон чуть качнула головой, не сводя глаз с женщины впереди.
   - Нет, она хочет нас убаюкать.  У  нее  еще  есть  карта,  которой  можно
сыграть, и она только ждет, когда наступит подходящий момент.
   - Ты себе вообразила, - сказал Хорза. - Это твои гормоны; ты подавлена  и
поэтому выдумываешь всякие подозрения и предчувствия.
   Она перевела хмурый взгляд с Бальведы на Оборотня. Глаза ее сузились.
   - Что?
   Хорза поднял свободную руку и улыбнулся.
   - Шутка.
   Йелсон по-прежнему хмурилась.
   - Она что-то задумала. Я знаю. Я чувствую, - сказала она и  кивнула  сама
себе.

***

   Квейанорл протащил себя по коридору, отодвинул дверь в вагон  и  медленно
пополз по полу.
   Постепенно  он  забыл,  зачем  и  куда  двигался.  Он  знал,  что  должен
продержаться,  двигаться  вперед,  ползти  дальше,  но  уже  не  мог   точно
припомнить, какой цели все это служило. Поезд превратился в лабиринт  пыток,
разработанный для того, чтобы причинять ему боль.
   Я тащу себя к своей смерти. Даже если я ослабну совсем и не смогу  больше
ползти, все как-то образуется. Я помню, что о чем-то  думал  какое-то  время
назад, но о чем я тогда думал? Умру ли я, если доберусь в кабину  управления
поезда и продолжу свое путешествие по  другую  сторону  смерти?  Об  этом  я
думал?
   Я, как маленький ребенок, ползу по полу... Иди  ко  мне,  малыш,  говорит
поезд.
   Мы что-то искали, но я уже не помню... точно... что... это...

***

   Они осмотрели большую пещеру. Потом  поднялись  по  лестнице  к  галерее,
ведущей к жилищам и складам станции.
   Бальведа стояла у края широкой террасы,  тянувшейся  на  половине  высоты
между полом и потолком вокруг пещеры. Йелсон наблюдала за агентом  Культуры,
пока Хорза открывал двери в жилые помещения. Бальведа смотрела через широкую
пещеру. Ее худые ладони покоились на ограждении. Его  верхний  край  был  на
уровне ее плеч; высота бедер людей,  которые  когда-то  построили  Командную
Систему.
   Вблизи места, где стояла Бальведа, в пещеру вел мостовой кран. Он  свисал
на тросах с потолка и тянулся до террасы на  другой  стороне,  где  в  скалы
убегал узкий, ярко освещенный туннель. Бальведа смотрела через длинный  мост
на далекое отверстие туннеля.
   В голове Йелсон мелькнула мысль, не думает ли  агент  о  побеге,  но  она
знала, что она этого не сделает. А потом подумала, что она  сама,  возможно,
желает, чтобы Бальведа сделала попытку, только  чтобы  выстрелить  в  нее  и
избавиться.
   Бальведа отвела взгляд от узкого мостика.

***

   Ксоксарл повел плечами. Витки проволоки немного сдвинулись,  соскользнули
вверх.
   Человек, охранявший его, выглядел  усталым,  возможно,  даже  сонным,  но
Ксоксарл не знал, долго ли будут отсутствовать остальные. В данное мгновение
он не мог позволить себе сделать  многое,  так  как  Оборотень,  вернувшись,
может заметить, что проволока сидит уже не так прочно. Но даже если  события
будут развиваться не лучшим образом, все же, очевидно, был велик  шанс,  что
люди не найдут эту якобы разумную  вычислительную  машину.  В  таком  случае
лучшее решение - ничего не предпринимать. Тогда он позволит им взять его  на
корабль.  Вероятно,  этот  называвший   себя   Хорзой   человек   собирается
потребовать за него  выкуп.  Это  казалось  Ксоксарлу  самым  правдоподобным
объяснением тому, что его оставили в живых.
   Возможно, флот заплатит за  возврат  воина,  хотя  семье  Ксоксарла  было
запрещено делать что-либо подобное, да и семья была небогатой. Он  никак  не
мог решить для себя, оставаться в живых и попытаться смыть позор пленения  и
продажи будущими делами или напрячь все силы, чтобы вырваться из  плена  или
умереть? Ему больше нравилось действовать; таким было вероисповедание воина.
Если сомневаешься, действуй!
   Старик встал с поддона и обошел вокруг. Он подошел  достаточно  близко  к
Ксоксарлу, чтобы проверить проволоку, но бросил на нее лишь  беглый  взгляд.
Ксоксарл разглядывал лазерное ружье охранника. Его большие ладони, связанные
за спиной, медленно открылись и закрылись; он сам даже не осознал этого.

***

   Вабслин добрался до палубы управления в голове поезда. Он снял и  положил
шлем на пульт, стараясь не задеть ни одного  регулятора,  и  только  прикрыв
несколько мелких неосвещенных панелей. Стоя в центре палубы, он  зачарованно
огляделся широко раскрытыми глазами.
   Поезд под ногами слабо вибрировал. Шкалы и измерительные приборы,  экраны
и панели демонстрировали готовность к работе. Регуляторы располагались перед
двумя гигантскими креслами, с которых  можно  было  смотреть  поверх  пульта
сквозь бронированное стекло, образующее часть круто падающего  носа  поезда.
Туннель  впереди  был  темным;  лишь  на  боковых  стенах  горели  несколько
маленьких ламп.
   В пятидесяти  метрах  дальше  за  сложным  расположением  стрелок  рельсы
расходились в два туннеля. Один шел прямо, и  в  нем  Вабслин  видел  задний
конец  стоящего  впереди  поезда,  другой  делал  дугу  вокруг  ремонтных  и
обслуживающих пещер и вел к следующей станции.
   Вабслин протянул руку над пультом управления  и  потрогал  стекло,  чтобы
почувствовать холодную и гладкую поверхность, и улыбнулся про себя.  Стекло,
не обзорный экран. Это в его  вкусе.  Эти  строители  знали  голографические
экраны, сверхпроводники и магниты - и все это применили в транзитных трубах,
-  но  для  своего  главного  детища  не  постеснялись  придерживаться  явно
примитивной, но зато более надежной технологии. Поэтому поезд имел  окна  из
бронестекла и бегал по металлическим рельсам. Вабслин медленно потер  ладони
и пробежал взглядом по множеству приборов и регуляторов.
   - Мило, - прошептал он и спросил  себя,  удастся  ли  разобраться,  какие
регуляторы открывают запертые двери вагона-реактора.

***

   Квейанорл добрался до палубы управления.
   Она была невредимой. Если смотреть с пода, она состояла из  металлических
оснований сидений, нависших пультов управления и ярких ламп на  потолке.  Он
тащил себя по полу, истязаемый болью, бормоча про себя и пытаясь  вспомнить,
зачем прополз весь этот путь.
   Он приложил лицо к холодному полу палубы. Поезд напевал  ему,  вибрировал
под ним. Поезд жил; он был поврежден и, как и сам Квейанорл, уже никогда  не
будет здоровым, но он еще жил. Квейанорл намеревался что-то сделать, что  он
когда-то знал, что, но сейчас все ускользало из памяти. Ему хотелось плакать
от разочарования, но казалось, что сил не было даже для слез.
   Что  это  было?  -  спрашивал  он  себя  (в  такт  вибрации  поезда),   я
собирался... я хотел... что?

***

   Юнаха-Клосп осматривал на вагон-реактор. Сначала он был  недоступным,  но
робот в конце концов отыскал путь через кабельную шахту.
   Он долго бродил по длинному вагону и  выяснил,  как  функционировала  эта
система:  абсорбирующие  плиты  предотвращали  перегрев   реактора,   мощная
экранировка урана должна  была  защищать  чувствительные  к  излучению  тела
гуманоидов.
   Теплообменные  трубы  отводили  тепло  реактора  к  батареям   маленького
бойлера, где  оно  двигало  парогенераторы,  передающие  энергию  на  колеса
поезда. Очень  уж  примитивно,  подумал  Юнаха-Клосп.  Сложно  и  примитивно
одновременно. Многое могло выйти из строя, несмотря на все предохранительные
устройства.
   Но   если   ему   и   людям   придется    ехать    в    этом    архаичном
атомно-пароэлектролокомотиве, будет разумно ограничить себя энергией главной
системы. Робот решил про себя, что согласен  с  мнением  Оборотня:  идиране,
должно быть, сошли с ума, когда пытались запустить в работу весь этот старый
металлолом.

***

   - Они в этих штуках спали? - спросила Йелсон, увидев сеть. Они с Хорзой и
Бальведой стояли в дверях  большого  спального  зала  давно  умерших  людей,
когда-то работавших в Командной Системе. Бальведа попробовала одну из сеток.
Они были похожи на открытые подвесные маты, натянутые между прикрепленными к
потолку скобами. Примерно сотня их заполняла помещение, как  рыбацкие  сети,
вывешенные для просушки.
   - Можно  подумать,  что  они  считали  их  удобными,  -  сказал  Хорза  и
огляделся. Мозгу здесь спрятаться негде. - Уходим! - сказал он. -  Бальведа,
идемте.
   Бальведа отпустила сетку, и та закачалась. Она охотно узнала бы,  нет  ли
где-нибудь здесь действующей ванны или душа.

***

   Он ухватился за пульт, подтянулся изо всех сил и втащил тело на  сиденье.
Используя затылочные мускулы и болевшую ослабшую руку, он перевалил  себя  в
кресло. Он двигал и вращал свое туловище. Одна из  ног  осталась  висеть  на
нижней стороне сиденья. Он закричал и едва  не  свалился  вниз.  Наконец  он
устроился наверху.
   Он посмотрел над плотно теснившимися  регуляторами  через  бронестекло  в
широкий туннель перед поездом. На черных стенах  светились  лампы;  стальные
рельсы, сверкая, змеились вдаль.
   Квейанорл  рассматривал  это  тихое,  спокойное  место,  и  его  охватило
маленькое и злобное чувство  победы.  И  он  тут  же  вспомнил,  зачем  сюда
приполз.

***

   - И тогда это будет он? - спросила Йелсон. Они были в  рубке  управления,
где контролировались сложные функции самой станции. Хорза включил  несколько
экранов и проверил  показания,  а  теперь  сидел  на  пульте  и  использовал
дистанционно управляемые камеры станций,  чтобы  осмотреть  все  коридоры  и
помещения, туннели, шахты и пещеры. Бальведа села во второе большое  кресло,
забравшись в него с ногами, как ребенок в кресле для взрослых.
   - Да, - подтвердил Хорза. - Эта станция отпадает; если мозг не прячется в
одном из поездов, то его здесь нет.
   Он переключился на камеры других станций  и  просматривал  их  в  порядке
возрастания номеров. На станции "пять" он задержался и посмотрел  с  потолка
пещеры на тела четырех меджелей и обломки примитивной боевой машины, которую
построил мозг. Потом попробовал камеру станции "шесть"...

***

   Они еще не нашли меня. Я не могу их  как  следует  слышать.  Все,  что  я
слышу, - их мелкие шаги. Я знаю, что они здесь, но не могу сказать, что  они
делают. Удастся ли мне обмануть их? Я обнаружил детектор массы, но потом его
сигнал снова исчез. Там есть еще один. Он у них с собой, здесь, но не  может
как следует функционировать. Возможно, я обманул их, как и надеялся, и  этот
поезд спасет меня. Какая ирония.
   Они взяли в плен идиранина? Я расслышал в их шагах какой-то другой  ритм.
Все идут пешком или у некоторых антигравы? Как они  сюда  добрались?  Может,
это Оборотни с поверхности?
   Я готов отдать половину моего накопителя информации за нового робота. Я в
укрытии и одновременно в ловушке. Я не могу видеть и по-настоящему  слышать.
Ничего не могу, только чувствовать. Ненавижу. Я хочу знать, что происходит.

***

   Квейанорл уставился на регуляторы. До появления людей  они  с  Ксоксарлом
выяснили массу их функций. Теперь он должен попытаться все вспомнить. С чего
следует начинать? Неуверенно покачиваясь в предназначенном для  другой  расы
сиденье, он  протянул  руку.  И  перебросил  ряд  переключателей.  Вспыхнули
огоньки; он услышал щелчки.
   Так  трудно  вспомнить.  Он  трогал  рычаги,  переключатели   и   кнопки.
Измерительные приборы и  шкалы  перескочили  на  новые  значения.  Замерцали
экраны; начали мелькать цифры. Загудело и запищало. Без  особой  уверенности
он решил, что находится на верном пути.
   Часть регуляторов была слишком далеко, чтобы до  них  дотянуться,  и  ему
пришлось наполовину втянуть себя на пульт. При этом он  внимательно  следил,
чтобы не задеть уже установленные регуляторы. Потом он снова  задвинул  себя
на сиденье. Поезд гудел; чувствовалось, что он шевелится. Заработали моторы,
зашипел воздух, запищали и защелкали громкоговорители.  Он  добился  успеха.
Поезд еще не двигался, но Квейанорл постепенно приближал его  к  той  точке,
когда он тронется.
   Вдруг взгляд его затуманился.
   Он заморгал и затряс головой, но  его  глаз  был  близок  к  тому,  чтобы
отказать  совсем.  Картина  перед  ним  стала  серой;  приходилось  вплотную
придвигаться к регуляторам и экранам. Уходившие в черную даль огни на стенах
туннеля снаружи начали тускнеть. Можно было подумать, что  слабела  энергия,
но он знал, что дело не  в  этом.  Голова  болела,  где-то  глубоко  внутри.
Вероятно, из-за оттока крови, потому что теперь он сидел.
   Он быстро умирал, и причин для спешки теперь  стало  больше.  Он  нажимал
кнопки, передвигал рычаги. Поезд должен был дернуться, но он стоял.
   Что еще? Он повернул голову; со стороны слепого глаза  мигали  светящиеся
кнопки. Ну конечно: двери. Он ударил по  соответствующему  отделу  пульта  и
услышал грохочущие и скрежещущие звуки. Большинство кнопок  погасло.  Но  не
все. Должно быть,  некоторые  двери  заклинило.  Другой  регулятор  отключил
предохранительные схемы, и мигающие кнопки погасли.
   Он попробовал снова.
   Медленно,  как  зверь  после  зимней  спячки,  поезд  Командной   Системы
потянулся во всю свою трехсотметровую длину. Вагоны съехались  чуть  теснее,
изготовились.
   Квейанорл почувствовал легкое  движение,  и  ему  захотелось  засмеяться.
Удалось. Вероятно, ему понадобилось слишком много времени, вероятно,  теперь
уже было слишком поздно, но он все-таки совершил то, ради чего отправился  в
путь, несмотря на игравшую против него вероятность, несмотря на  мучительную
боль. Он взял командование над длинным серебристым животным, и  если  теперь
ему хоть немного повезет, он заставит людей по крайней  мере  задуматься.  И
покажет "зверю" - барьеру, что он думает о его дорогом мемориале.
   Нервно, полный страха, что после всех его усилий и мучений все еще  может
не  получиться,  он  ухватился  за  рукоятку,  которая,  как  решили  они  с
Ксоксарлом, регулировала подачу энергии на главные двигатели. И  сдвинул  ее
на стартовую отметку. Поезд вздрогнул, застонал, но не сдвинулся.
   Его единственный глаз, который уже не видел ничего, кроме  серой  пелены,
заплакал, начал истекать слезами.
   Поезд дернулся, снизу донесся звук рвущегося металла. Квейанорла едва  не
выбросило из кресла. Ему пришлось ухватиться за край кресла,  наклониться  и
снова схватить регулятор энергии, который прыгнул в исходное положение.  Шум
в голове все нарастал; тело дрожало от усталости  и  возбуждения.  Он  снова
двинул рычаг вперед.
   Обломки заблокировали какую-то из  дверей.  Под  вагоном-реактором  висел
сварочный  аппарат.  Металлические  полосы,  вырванные  из  обшивки  поезда,
ощетинились, как ворс на плохо вычищенном  пальто.  Возле  обоих  посадочных
мостиков прямо на рельсах лежали кучи обломков, а на один из вагонов рухнула
целая рампа, та самая, на  которой  недавно  лежал  Ксоксарл.  Co  стоном  и
лязгом, как будто попытки сдвинуться с места причиняли ему  такую  же  боль,
как и Квейанорлу, поезд снова дернулся вперед. Он сдвинулся  на  пол-оборота
колес  и  остановился,  когда  заклинившаяся  рампа  уперлась  в  посадочную
площадку. Двигатели поезда взревели. На  палубе  управления  завыли  сирены,
большинство в слишком  высокочастотном  звуковом  диапазоне,  чтобы  их  мог
слышать раненый идиранин. Измерительные  приборы  замигали  огнями,  стрелки
прыгнули в опасные зоны, экраны заполнились информацией.
   Рампа начала отрываться от  поезда,  оставляя  зигзагообразные  шрамы  на
поверхности вагонов. Поезд медленно осиливал путь вперед.
   Квейанорл увидел приближающееся отверстие туннеля.
   Обломки заскрежетали о передний посадочный мостик. Сварочный аппарат  под
вагоном-реактором процарапал гладкий пол, наткнулся на  каменное  ограждение
ремонтной ямы, разлетелся и упал на пол ямы. Поезд медленно двигался дальше.
   Рампа, которая висела на нижней посадочной площадке, со  скрежетом  упала
вниз и, ломая алюминиевые распорки и стальные трубы,  срывая  алюминиевую  и
пластиковую  кожу  с  вагона,  рухнула  на  рельсы.  Колеса  замедлились   и
натянулись сцепки  между  вагонами,  пока  медленно  растущая,  направленная
вперед  сила  преодолевала  рампу.  Она   согнулась,   смялась,   и   колеса
перекатились по ней, ударившись о рельсы на другой стороне, и продолжили  по
ним свой путь. Следующие колеса преодолели препятствие почти без паузы.
   Квейанорл выпрямился. Туннель надвинулся и поглотил поезд; станция  вдруг
исчезла. По обеим сторонам палубы  управления  деловито  заскользили  темные
стены. Ряд стуков и ударов известил Квейанорла, что вагоны сзади него прошли
по обломкам и покатились по сверкающим рельсам, мимо  разрушенных  мостиков,
прочь от поврежденной станции.
   Первый вагон покинул ее со скоростью пешехода,  следующий  чуть  быстрее,
вагон-реактор в темпе быстрого шага, а последний вагон медленным бегом.
   Дым позади уходящего поезда втянулся в туннель, потом  отхлынул  назад  и
снова поднялся к потолку.

***

   ...Камера на станции "шесть", сцене огненной битвы, где погибли Доролоу и
Нейсин и был  оставлен  мертвый  идиранин,  оказалась  недействующей.  Хорза
несколько раз попытался  включить  ее,  но  экран  оставался  темным.  Мигал
индикатор повреждений. Хорза быстро осмотрел другие станции, потом  в