али от мирской суеты. В то же время ему всегда было чем заняться - он выступал также и в качестве смотрителя музея военной космонавтики, чем немало гордился.
     Корабли Подачки прекрасно сознавали, что их сон может оказаться весьма и весьма долгим и, вполне вероятно, закончиться пробуждением лишь для того, чтобы вступить в смертельную битву. Что ж, они были согласны и на это, хотя, конечно, предпочли бы, чтобы их разбудила добрая весть, например, они могут присоединиться к Сублимации Культуры, поскольку та, наконец, пожелала примкнуть к цивилизациям Предков. Пока же они могли наслаждаться сном в своих темных тоннелях, - военные боги прошлого, хранители мира настоящего и безопасности будущего.
     Ум Подачки день за днем бдительно вглядывался и вслушивался в молчаливое пространство космоса, невыразимо довольный, что там ничего не происходит. Таким уж он был устроен, этот Ум Подачки.
     Подачка была совершенно безопасным местом, а Джестра Ишмесит любил спокойные места. Настоящий необитаемый остров, далекий от цивилизаций. Джестра Ишмесит всегда стремился к одиночеству. Мало кто знал о существовании этого важного стратегического объекта, и это также вполне устраивало Джестру Ишмесита, поскольку он был странным человеком, о чем знал и сам и с чем давно смирился.
     Высокий, нескладный и неловкий, как подросток, - несмотря на свои двести лет, - Джестра всю жизнь чувствовал себя неудачником и изгоем. Он попытался изменить внешний облик (это не помогло), потом попробовал сменить пол (и была очаровательна, ей говорили), потом исколесил полгалактики, нашел совершенно непохожий на другие Орбитал, где чувствовал себя совсем как дома и даже попытался прожить жизнь во сне: там он был русалочьим принцем в водном мире корабля, принцем, сражавшимся с неким злым Умом и, согласно сценарию сновидения, сватался к военной принцессе соседнего клана. Но за что бы он ни брался, он не испытывал ничего, кроме неудобства: быть привлекательным оказалось еще хуже, чем нескладным и неловким, поскольку он чувствовал себя, как будто похитил чужое тело. Перспектива все дальше удаляться от дома также не устраивала его - ему надоело всякий раз объяснять новым соседям, зачем он оставил дом. А жить по сценарию сновидения круглые сутки он считал просто нездоровым: он приходил в ужас, погружаясь в виртуальный мир. Там он казался себе золотой рыбкой в чужом аквариуме. К тому же в конце сновидения, к полному его унижению и досаде, его принцесса оказывалась оскверненной злым Умом.
     Он избегал разговоров, не любил смешиваться с толпой, не любил даже думать о других людях. Лучшее, что он мог вообразить - это жизнь на необитаемом острове.
     Джестра Ишмесит был тем самым уродом, без которого не бывает ни одной семьи. Он родился от вполне здоровой матери и столь же обычного отца, на самом обыкновенном Орбитале. Но какие-то огрехи в воспитании, а, может быть, странническая жизнь сделали его совершенно неприспособленным к социуму. По крайней мере, к жизни внутри Культуры.
     Если при физическом уродстве всегда остается шанс пересадить или отрастить недостающую конечность или посредством пластической операции стать писаным красавцем, то совсем иначе обстоит дело с психикой. Джестра подозревал, что люди рассматривают его почти патологическую робость как еще большее уродство. "Отчего бы ему не полечиться? - интересовались родные и знакомые. - Отчего бы, оставшись самим собой (насколько это возможно), не удалить эту небольшую, но столь неудобную для проживания в социуме странность? Это будет сделано безболезненно, скорее всего, во сне: он даже ничего не вспомнит, когда проснется, и сразу заживет, как все, нормальной жизнью".
     Он привлекал внимание ИИ-стов, дронов, людей и Умов, проявлявших интерес к таким проблемам, - его образ жизни казался им вызывающим! Он уже стал шарахаться от всех - своим участием и самыми разными воздействиями - лаской, вежливым обхождением, грубостью, просто нудными собеседованиями и консультациями, - они чуть было не довели его до неврастении. Тогда он совсем перестал отвечать на вызовы с терминала и стал настоящим отшельником в летнем флигеле родового поместья. А ведь он хотел только одного - остаться тем, кем он был. Но не мог объяснить, почему не хочет "стать лучше".
     В конце концов помощь пришла с его домашнего Орбитала. В один прекрасный день к нему явился дрон из службы Контакта.
     Дрон, несмотря на явную деловую хватку, оказался прост в общении, договориться с ним оказалось легче, чем с людьми. Джестре был предложен на выбор список работ, где он мог бы практически не контактировать с людьми. Он выбрал ту, где мог насладиться совершенным одиночеством и оценить издалека преимущества человеческого общения.
     К тому же это была чистая синекура: с самого начала ему объяснили, что делать на Подачке, по сути, нечего, ему просто надо находиться там. Чисто символическое присутствие человека среди массы мертвого оружия. И в качестве компаньона - безмолвный Ум, несущий бессменную вахту.
     Джестра Ишмесит был на седьмом небе от такой должности. Он исполнял роль резидента на Подачке вот уже полтора столетия. За все это время он ни разу не покинул астероид, не принял ни одного гостя - и при этом ни на миг не переставал испытывать наслаждение от отшельнического образа жизни. Бывали дни, когда он ощущал себя на вершине блаженства.
     Ровные ряды кораблей - по 64 в колонне - занимали несколько гигантских темных ангаров. Здесь царили холод и вакуум, но оказалось, что если насобирать мусора, слегка согреть его в спецмешке с гелем, а потом разложить на ледяном полу в одном из ангаров и хорошенько обработать сжатым кислородом из баллона, то получится неплохой костерок. Совсем крохотное пламя, бледно-желтое под струей газа, да быстро растворяющееся облако дыма и сажи.
     Джестра добился этого путем многочисленных экспериментов, направляя регулируемую струю кислорода из раструба, сконструированного им самим.
     Он знал, что Ум не одобряет этой его страсти жечь костры, но ведь это было единственным развлечением Джестры - равно как и его единственным недостатком. В остальном они прекрасно уживались. Ничтожное количество тепла и света, производимые кострами человека не могли привлечь ничьего внимания. К тому же эта процедура уничтожала мусор, оставшийся после ремонта планеты. Так что Джестра мог с чистой совестью жечь свои костры - что и проделывал примерно раз в несколько месяцев.
     Сегодня костер состоял из деревянных щепок и стружек, нескольких рулонов старых обоев, уже надоевших и примелькавшихся, да остатков от его вегетарианских обедов. Собирать деревянный хлам было его хобби. Вернее, его хобби было строительство моделей старинных кораблей. Он осушил плавательный бассейн в своих апартаментах и превратил его в мини-плантацию, крошечную ферму. Правда, на это ушла часть биомассы Ума. Он выращивал крошечные деревья, а потом собирал урожай: спиливал, делил на рейки и обрабатывал на токарном станке, превращая их в мачты, шпангоуты, палубы и прочие детали. Другие деревца-бонсаи имели волокнистую структуру и шли на изготовление нитей, которые он вытягивал и скручивал, а затем выплетал из них веревки для фалов. Из волокон потоньше он ткал паруса. Железные части он ковал из руды, которую соскребал со стен шахты. Металл он плавил в миниатюрном горне и затем плющил его на маленькой наковальне. В другом горне плавился песок - взятый с пляжа, входившего в комплект бассейна, - для стеклянных прожекторов и иллюминаторов. Еще часть биомассы Ума пошла на смолы и жиры, которыми Джестра конопатил корпус будущего судна и смазывал маленькие лебедки, подъемные краны и прочее оборудование. Самым дорогостоящим продуктом была медь. Ее он добывал, постепенно обтачивая древний телескоп, подаренный ему матерью, когда он известил ее о своем решении жить на Подачке. К подарку прилагался какой-то иронический комментарий, но его Джестра предпочел сразу забыть. Мать давно уже находилась на Сохранении: он узнал об этом из письма от одной из внучатых племянниц.
     Десять лет у него ушло на создание миниатюрных машин, способных конструировать корабли, и затем еще двадцать - на то, чтобы сделать их обитаемыми. Так он смастерил уже шесть судов, и каждое было чуть побольше и получше, чем предыдущее. Он почти закончил седьмое, осталось только закрепить паруса. Мусор, который он сейчас сжигал, был отработанными стружками и спрессованными опилками от работ над последней моделью.
     Костерок разгорелся неплохо. Джестра Ишмесит осмотрелся по сторонам. В этом темном ангаре стояли 64 корабля Гангстер-класса Быстрой Защиты (ГКБЗ); изящно сегментированные цилиндры (свыше 200 метров высотой и 50 - в диаметре). К сожалению, слабое пламя костра не позволяло рассмотреть корабли во всей красе.
     Обшивка кораблей была испещрена узором надписей, наложенных друг на друга. Это были буквы, символы и цифры разных цветов, шрифтов и очертаний. Они покрывали каждый квадратный миллиметр корпуса.
     Несколько раз ему приходилось летать на этих кораблях, прикасаться к их исписанной обшивке и даже тешить себя мыслью, что сквозь перчатку скафандра он чувствует ее шероховатую поверхность. Он пробовал даже, используя подсветку и увеличение экрана обзора, рассмотреть каждую надпись, но быстро терялся в этих разноцветных узорах. В конце концов увеличение становилось слишком сильным, поскольку скафандр выходил на электронное сканирование, и на поверхности оставались только обманчивые радужные пятна.
     Джестра Ишмесит повидал на своем веку немало кораблей. Они бывали разноцветными, черными или с зеркальной обшивкой, так что исчезали из виду при специальной топографической подсветке, но таких вот - он не видел. Он наводил справки в архивах, которые хранились в Уме. По ним получалось, что это стандартные корабли, каких предостаточно в Культуре. Тогда он напрямую спросил о предназначении этих "татуировок", надписав на экране терминала пальцем, как это он обычно делал:
     ПОЧЕМУ КОРАБЛИ ПОКРЫТЫ ТАТУИРОВКАМИ?
     И Ум ответил ему:
     ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ, ЧТО ЭТО БРОНЯ.
     И это было все, чего он смог добиться.
     Здесь, в ангаре, при свете костерка, он мог вообразить себя среди высоких башен древнего незнакомого города - поскольку тени ложились всякий раз иначе, делая этот город неузнаваемым. Вот оно, одиночество, к которому он стремился всю жизнь: даже редкие контакты с Умом обрывались простым щелчком переключателя. Мир, покой и костер в вакууме. Он вновь опустил глаза к тлеющим угольям.
     И тут в паре километров от него что-то вспыхнуло у самого пола.
     Сердце его, казалось, замерло в груди. Вот опять сверкнуло. Что бы это ни было, оно приближалось. Дрожащей рукой он включил коммуникатор-переговорник.
     И не успели его пальцы написать на экране послание-вопрос, как дисплей сам озарился светом:
     ДЖЕСТРА. К НАМ ГОСТИ. ВЕРНИСЬ К СЕБЕ В КВАРТИРУ.
     Он уставился на этот текст выпученными глазами, сердце бешено застучало. Голова кружилась. Буквы горели на экране, усиливая смятение. Может быть, это ошибка, может, он чего-то не понял или где-то неправильно поставлен знак препинания? Но буквы на экране продолжали складываться в одну и ту же фразу.
     ГОСТИ? - подумал он. КАКИЕ ГОСТИ?
     Впервые за полтора столетия он не верил собственным глазам.
     Среди сумрачных теней вечно погруженного в ночь города засверкал корпус дрона, посланного к нему Умом - поскольку его коммуникатор так и остался выключенным. Дрону было поручено довести ошеломленного человека до квартиры. По пути он подобрал баллон с кислородом, аккуратно прикрутив кран.
     За спиной человека огонь слабо полыхнул и погас навсегда.

5. КЛЯТВА НА КЛИНКЕ

I

     Исследовательское судно "Точный Скол" клана Старгейзеров, входящее в состав Пятого флота эленчей-зететиков, медленно огибало по спирали внешние границы кометного облака звездной системы Тремезия I/II, ощупывая лучами сканеров мрак и редкие космические тела. "Точный Скол" искал пропавшего собрата.
     Система двойных солнц была относительно бедна кометами: здесь их насчитывалась всего сотня миллиардов. Однако многие из них имели удаленные от эклиптики орбиты, что затрудняло поиск. Приходилось иметь дело с громадным числом кометных ядер. Для более тщательного поиска требовалось 10 000 кораблей, и все, что оставалось "Точному Сколу" - это пройтись, не задерживаясь, по самым вероятным с виду объектам.
     На то, чтобы провести самое поверхностное обследование в одной только звездной системе, требовался целый день, а на пути было еще девять звезд, наиболее вероятных для поиска, и сверх того 80 менее вероятных солнечных систем. В поисках участвовали еще шесть кораблей Пятого Флота.
     Обычно корабли эленчей посылали отчеты о своей локации посредством спецсудна, курсирующего между экспедицией и ближайшим хабитатом. Последний раз "Мир" послал такой рапорт в посольство эленчей на Тире через 64 дня после того, как оставил хабитат.
     На восьмидесятый день рапорты поступили только от семи кораблей Пятого флота. Прошло еще четыре дня - от пропавшего корабля не поступило ни слова. Тогда семь оставшихся кораблей на самой высокой скорости пошли на сближение к последней известной локации потерявшегося корабля. Первые прибыли в Генеральный Сектор, к месту предполагаемого исчезновения "Мира", пять дней спустя. Последний появился на двенадцатый день.
     Все были уверены, что пропавший корабль спокойно курсирует, как и полагается исследовательскому судну, от одной звездной системы к другой. Все были уверены, что и теперь он находится где-нибудь внутри системы, туманности или газового облака, - практически там же, откуда поступил последний сигнал. Все были уверены, что кораблю не пришло в голову спрятаться, или что кто-то другой пытается его спрятать.
     Сами звезды не представляли сложности для поиска: все корабли держали в трюмах по нескольку тонн антивещества. Было довольно уронить на звезду мельчайшую крупицу такого материала, чтобы оставить за собой крошечный, но отчетливый следвспышку. Эта пометка на поверхности звезды сохранялась как минимум несколько дней. Поэтому одного витка вокруг звезды хватало на то, чтобы определить, не случилось ли близ нее катастрофы. На малых планетах можно было без особого труда спрятать все, что угодно, только не корабль. А вот большие планеты с атмосферой, представляли собой задачу посложнее. Астероидные пояса уже становились целой проблемой, а пометные облака были просто кошмаром.
     Как правило, пространство между внутренней системой и кометным облаком было доступно для поиска как больших, так и бесконечно малых предметов. То же самое в межзвездном пространстве. Правда, если оттуда не подается сигнал "SOS", можно оставить надежду нащупать там что-либо меньшее размерами, чем планета.
     "Точный Скол" и его команда, как и все остальные космонавты клана эленчей, не питали никаких иллюзий. Они просто делали свое дело: всегда остается шанс, пускай самый незначительный, что потерянный корабль окажется где-то рядом - на орбите одной из планет. Но поиск напоминал вахту у гробницы мертвеца - скорее неизбежная часть траурной церемонии, нежели экспедиция по спасению.
     Прошло несколько дней. Корабли, опасаясь, что несчастье, выпавшее на долю "Мира", может быть уготовано и остальным, каждые несколько часов обменивались координатами.
     Спустя 60 дней после начала поиска пять кораблей вернулись к исходным точкам Смерча. Двое оставшихся переключились, в основном, на исследование самих систем, уже мало рассчитывая на удачу.
     Клану Старгейзеров предстояло услышать неутешительные известия. Вместе с ним эти известия получит и вся галактика, правда, с задержкой на три месяца. Эленчи прежде всего заботились о своих.
     "Точный Скол" нырнул в последнюю звездную систему, оставив за кормой кроваво-красный гигант. Он покидал его с тайным облегчением. Он и те два корабля, которые должны были завершить поиск, направлялись к сектору, где вели работу до того, как пропал "Мир". Со сканерами, включениими на полноэкранный режим, "Точный Скол" отдалялся от гигантского солнца, минуя орбиты двух малых холодных планет и дальше - во мрак, где висели ледяные тела кометных ядер. Его курс был проложен к ближайшей звезде, и по пути он привычно обшаривал сканерами межзвездное пространство, все еще не теряя надежды. Гибельное око Эспери закатилось, оставшись далеко позади, как тлеющий уголь в пепле морозной ночи.
     Спустя несколько часов корабль, наконец, вышел из сектора поиска, направляясь к далекой безымянной звезде.

II

     [плотный луч, М32, nep-@n4.28.860.0446] хОСТ "Предвкушение Нового Любовника", оЭксцентрику "Пристрелим Их Позже"

     Похоже, я напал на след. Прилагаю графики маршрута для "Стальной Звезды" и "Без Определенного Места Жительства" (файлы прилагаются, движение "Никаких Открытий" можно посчитать также только по ним.) Заметьте, что оба отклонились от курса по непонятной причине девятнадцать дней назад. ОКБ "Рок, Подвластный Изменениям", обнаруживший Эксцессию, также резко отклонился от курса 19 дней назад. Новый курс взят почти прямиком к Эксцессии. Затем поступило сообщение с борта ОКБ "Разумно Оправданная Атака", надзирающим за нашим другом-ОКБ "Серая Зона". Данный корабль оставил свое последнее местопребывание два дня назад и последний раз замечен идущим в направлении к Нижнему Смерчу, вероятно, к Тиру. &

     [плотный луч, М32, пер. @п4.28.860.2426] хЭксцентрик "Пристрелим Их Позже" оОСТ "Предвкушение Нового Любовника"

     В самом деле?

     &

     Не старайся казаться глупее, чем ты есть.

     Ты параноик.

     Куча расписаний графиков движения недавно изменена из-за этой штуковины.

     Я уже подыскиваю предлог, чтобы самому срезать в этом направлении.

     И, как ты указываешь, "Живодер" двигается к Нижнему Смерчу, а не к Верхнему.

     &

     В этом направлении явно намечается большая разборка, я думаю, об этом даже говорить не стоит. Здесь три графика, которые сходятся в одной и той же точке.

     &

     Вот уже пять часов, как они изменили курс; едва ли это "точка". И даже если так: что особенного случилось 19 дней назад?

     &

     [плотный прерывистый, М32]

     Вам не кажется, что это может быть заговор в высших эшелонах Контакта/00? Подозреваю, что здесь уже разработан какой-то архизлодейский план: один из наших коллег не передал часть информации в общее пользование. Нечто странное стряслось примерно 19 дней назад, и за 57 дней до того, как чтото случилось по соседству.

     &

     Дорогой мой, да кто из нас не принимал участия в подобной схеме, обманном плане, в какой-нибудь военной хитрости или диверсии? Они, и только они вносят в жизнь смысл и ценность! Так что не исключено, что кто-то из наших разнюхал нечто любопытное в этом районе. Ну, так и на здоровье! Разве ты никогда не испытывал азарта охотника, следопыта, первооткрывателя?

     184

     Положа руку на сердце, по-моему, никакой это не заговор, а даже он и существует, то самый что ни на есть пустяшный. Сам подумай: какой заговор? Для чего? Просто пара Умов раздувают ветер, повстречав нечто странное в Верхнем Смерче, чтобы привлечь как можно больше участников, чтобы быстрее и успешнее вести расследование. Такое можно только приветствовать.

     Но на самом деле это - самое важное из того, что случилось с нами за всю историю цивилизации. Это, вероятно, наша первая реальная Проблема Внешнего Контекста, и мы можем не принять брошенный нам вызов. Вот где позор! Вот что меня возмущает больше всего! Уже тысячелетие мы поздравляем друг друга с нашей мудростью и зрелостью. Неужели нас так ослепила наша свобода, независимость от материи, сделавшая нас почти всемогущими и неуязвимыми? На самом деле мы считаем себя такими хорошими просто потому, что у нас не было выбора стать чем-то другим.

     Альтруизм нам навязан!

     И вот внезапно мы столкнулись с чем-то, что не можем ни воспроизвести, ни даже симулировать. Это как драгоценный металл или драгоценный камень, или то, чем были незавоеванные земли для древних монархов. И м