Потом обломки замедлились, вырвали из скалы посадочную  рампу  и  сорвали  с
потолка лампы. Обломки еще летали, и роботу приходилось уклоняться  от  них.
Он видел, как на перроне под ним вагоны ударили тело Йелсон и в облаке  искр
покатились по каменному полу. Они едва не попали в мозг, смели изуродованное
тело женщины с пола и вместе с рампой погребли в стене, вбили все  в  черный
камень рядом с туннелем, из которого выдавило веер обломков, когда последняя
энергия столкновения истощилась в прессовании металла и камня.
   Вспыхнул огонь, от рельсов полетели искры, замигали лампы, обломки  упали
на пол, и дрожащее эхо катастрофы заметалось взад и вперед.  Вверх  поднялся
дым, станцию сотрясли взрывы,  и  вдруг  неожиданно  для  робота  из  дыр  в
потолке, расположенных рядом с рядами ламп, хлынула вода. Она превращалась в
пену и падала вниз теплым снегом.
   Обломки поезда зашипели, застонали и затрещали, опадая. Над ними полыхали
языки пламени, борясь с падающей пеной и ища горючие материалы.
   Потом гулко прозвучал крик, и робот сквозь пелену дыма и  пены  посмотрел
вниз. Из двери в стене вылетел Хорза.
   Мужчина бежал вверх по усеянному обломками перрону, кричал и  стрелял  из
ружья. Вокруг входа в туннель, из  которого  стрелял  Ксоксарл,  лопались  и
взрывались камни. Робот ждал, что сейчас ударит  ответный  огонь  и  мужчина
упадет, но ничего не произошло. Мужчина бежал и стрелял и все  время  что-то
нечленораздельно кричал. Агента Культуры нигде не было видно.
   Едва грохот стих, Ксоксарл  выставил  лазер  за  угол.  В  это  мгновение
появился мужчина и начал стрелять. У идиранина было  время  прицелиться,  но
нажать курок он не успел. Выстрелы Хорзы  попали  в  стену  возле  ружья,  и
что-то ударило Ксоксарла по руке. Ружье щелкнуло и отказало. В корпусе ружья
торчал  осколок  камня.  Ксоксарл  выругался  и  отшвырнул  ружье.  Выстрелы
Оборотня попали в отверстие туннеля.  Ксоксарл  посмотрел  на  Эвигера.  Тот
слабо шевелился на полу, лежа лицом вниз  и  перебирая  конечностями,  будто
пытаясь плыть.
   Ксоксарл  оставил  старика  в  живых,  чтобы  использовать   в   качестве
заложника, но теперь Эвигер не представлял для него ценности. Женщина Йелсон
мертва, это он убил ее, и Хорза будет мстить.
   Ксоксарл раздавил ногой череп Эвигера, повернулся и побежал прочь.
   До первого поворота было метров двадцать. Ксоксарл бежал изо всех сил, не
обращая внимания на боль в ногах и теле. Со станции донесся звук взрыва. Над
головой Ксоксарла зашипело, и из разбрызгивающей системы в  потолке  ударили
струи воды.
   Воздух раскалился от лазерного  выстрела,  когда  идиранин  уже  собрался
одним прыжком исчезнуть в ближайшем боковом туннеле. Навстречу ему бросилась
стена, и что-то ударило в ногу и спину. Он захромал дальше.
   С левой стороны  было  множество  дверей.  Ксоксарл  попытался  вспомнить
расположение станции. Двери должны были вести в диспетчерскую и спальни. Тут
можно  сократить  путь,  пересечь  по  подвесному  мосту  пещеру  ремонта  и
обслуживания и боковым туннелем добраться к системе транзитных  труб.  Может
быть, так ему удастся уйти. Он быстро хромал, толкая  двери  плечом.  Где-то
позади громко звучали шаги Оборотня.
   Робот видел Хорзу, как тот, непрерывно стреляя, бежал, как  безумный,  по
перрону, кричал и выл, и прыгал через обломки. Там лежало тело Йелсон,  пока
его не смело сошедшими с рельсов вагонами. Впереди Хорзы  бежал  раскаленный
конус света его ружья. Промчавшись мимо места, где стоял поддон, Оборотень у
заднего  конца  станции  нырнул  в  боковой  туннель,  из  которого  стрелял
Ксоксарл, и исчез в нем.
   Юнаха-Клосп спустился. Руины поезда трещали  и  дымились;  густым  снегом
падала  пена.  В  воздухе  распространялся  ужасный  запах.  Сенсоры  робота
обнаружили повышенное излучение. В  разрушенных  вагонах  гремели  взрывы  и
вызывали свежие пожары на месте тех, что погасила пена. Пена лежала на  горе
искореженного металла, подобно снегу.
   Юнаха-Клосп приблизился к мозгу. Тот  лежал  у  стены,  его  поверхность,
матовая и темная, стала разноцветной, как масляная пленка на воде.
   - Ты, конечно, считал себя ужасно хитрым, да? - тихо спросил Юнаха-Клосп.
Может, мозг слышит его, а может, уже мертв; у  робота  не  было  возможности
выяснить это. - Ты спрятался в вагоне-реакторе; спорим, что я знаю,  что  ты
сделал  с  реактором.  Ты  сбросил  его  в  одну  из  глубоких  шахт,  возле
вентиляторных двигателей, возможно, даже возле того, который  мы  видели  на
экране сенсора массы в первый день. Ты, должно быть, очень доволен собой. Но
посмотри, к чему это привело. - Робот смотрел на немой мозг. На его  верхней
стороне собиралась падающая пена. Собственный корпус  робот  очищал  силовым
полем.
   Мозг зашевелился, резко поднялся  примерно  на  полметра,  сначала  одним
концом, потом другим, и воздух вокруг него целую  секунду  шипел  и  трещал.
Поверхность его ненадолго заблестела. Юнаха-Клосп, не зная, что  происходит,
отпрянул назад. Потом мозг упал на пол  и  успокоился.  Цвета  его  оболочки
медленно менялись. Робот почувствовал запах озона.
   - Подбитый, но не совсем, да? - спросил он. На  станции  темнело,  потому
что неповрежденные лампы окутывал поднимающийся дым.
   Послышался чей-то кашель. Юнаха-Клосп обернулся. Из алькова, пошатываясь,
выходила Бальведа. Она скорчилась, держась за спину, и кашляла. На голове  у
нее - резаная рана, а кожа пепельного цвета. Робот подлетел к ней.
   - Еще один выживший, - сказал он больше самому себе, чем агенту Культуры,
остановился рядом и поддержал ее силовым полем. Пар и газ в  воздухе  душили
ее. Со лба текла кровь, а на спине  куртки  было  видно  влажное  красное  и
блестящее пятно.
   - Что?.. - Она закашлялась. - Кто еще? - Ее походка была  неуверенной,  и
роботу приходилось поддерживать ее,  когда  она  запиналась  о  разбросанные
куски вагонов и обрывки рельсов. Пол усеивали выбитые  катастрофой  из  стен
камни.
   - Йелсон погибла, - деловито сообщил Юнаха-Клосп.  -  Вабслин,  вероятно,
тоже. Хорза отправился за Ксоксарлом. Что с Эвигером,  не  знаю.  Я  его  не
видел. Мозг, по-моему, еще жив. Во всяком случае, шевелится.
   Они направились к мозгу. Тот постоянно подпрыгивал  одним  концом  вверх,
будто пытался взлететь. Бальведа хотела приблизиться, но робот ее удержал.
   - Не надо, Бальведа! - посоветовал он и потянул ее дальше по перрону.  Ее
подошвы заскользили по мусору. Она продолжала кашлять с искаженным  от  боли
лицом. - Ты задохнешься, если останешься тут, - дружелюбно сказал  робот.  -
Мозг позаботится о себе сам, а если нет, ты  все  равно  ничего  не  сможешь
сделать.
   - Я в порядке, - заявила Бальведа, остановилась и  выпрямилась.  Ее  лицо
стало спокойным, и она перестала кашлять. Робот тоже остановился и посмотрел
на  нее.  Она  повернулась  к  нему  и  задышала  нормально.  Цвет  ее  лица
по-прежнему был пепельно-серым, но выражение спокойное. Она убрала со  спины
залитую кровью руку, а другой вытерла кровь со лба и глаз. - Вот  видишь,  -
улыбнулась она.
   Вдруг ее глаза закрылись, тело переломилось в поясе, ноги подогнулись,  и
она повалилась головой на каменный пол станции.
   Юнаха-Клосп подхватил ее в воздухе, прежде чем она ударилась, и  понес  с
перрона через первую попавшуюся боковую дверь. Она вела  к  диспетчерской  и
жилищам.
   На свежем воздухе Бальведа быстро пришла в себя, они не прошли  и  десяти
метров. Сзади прогремели взрывы, и по галерее толчками, как  неровные  удары
большого сердца, пронесся воздух. Замигали лампы, с  крыши  туннеля  сначала
закапала, а потом хлынула вода.
   Хорошо, что я не ржавею, сказал себе Юнаха-Клосп и полетел через  туннель
к диспетчерской. Женщина в захвате его силового поля зашевелилась. Он  опять
услышал выстрелы. Это был лазерный огонь, но робот не понял,  где  стреляли,
потому что звук доносился через вентиляционные щели впереди, сзади и сверху.
   - Видишь... со мной все  в  порядке...  -  пробормотала  Бальведа.  Робот
ослабил поле,  давая  ей  возможность  двигаться.  Они  почти  добрались  до
диспетчерской; воздух стал чистым, а излучение слабело.  Станцию  встряхнули
новые взрывы. Волосы Бальведы и мех куртки зашевелились  в  потоке  воздуха,
сбрасывая клочья пены. Сверху продолжала течь вода.
   Робот влетел через дверь в диспетчерскую. Лампы горели  ровно,  и  воздух
был прозрачным. С потолка не лилась  вода,  и  только  тело  женщины  и  его
собственный корпус истекали водой на покрытый пластиком пол.
   - Так-то лучше, - сказал Юнаха-Клосп и положил женщину в  кресло.  Сквозь
камни и воздух вибрацией донеслись новые взрывы.
   По всей комнате, на всех пультах и панелях замигали огоньки.
   Робот посадил женщину прямо, осторожно опустил  ее  голову  меж  колен  и
обмахнул лицо. Взрывы продолжали греметь, сотрясая атмосферу в диспетчерской
как... как... топот громадных ног!
   Бум-бум-бум. Бум-бум-бум.
   Юнаха-Клосп приподнял голову женщины и хотел уже поднять  ее  из  кресла,
когда шаги за дверью, которые уже не мог замаскировать даже звук взрывов  на
станции, вдруг стали громче. Дверь распахнулась от пинка и  внутрь  ворвался
Ксоксарл - раненый, хромой, насквозь промокший. Он увидел Бальведу и  робота
и пошел прямо на них.
   Юнаха-Клосп метнулся вперед, целясь в голову идиранина, но Ксоксарл отбил
машину одной рукой и швырнул ее в  пульт  управления.  Экраны  и  светящиеся
панели разразились  суматохой  искр  и  едкого  дыма.  Юнаха-Клосп  застрял,
полупогребенный в закороченных и брызжущих искрами схемах. Вокруг  него  все
дымилось.
   Бальведа открыла глаза и уставилась перед собой  окровавленным,  диким  и
испуганным  лицом.  Она  увидела  Ксоксарла  и  открыла   рот,   но   только
закашлялась. Ксоксарл схватил ее, прижав  ее  руки  к  бокам,  посмотрел  на
дверь, через которую ворвался, и на секунду остановился  перевести  дыхание.
Он понимал, что силы его покидают. Выстрелы Оборотня почти насквозь  прожгли
роговые пластины на спине, здорово досталось и ноге, которая  теперь  мешала
бежать. Человек скоро догонит его... Он посмотрел в лицо женщины и решил  не
убивать ее сразу.
   - Может быть, ты удержишь указательный палец малыша от нажатия на  курок,
- прохрипел Ксоксарл, забросил  Бальведу  одной  рукой  на  спину  и  быстро
захромал к двери, ведущей к спальням, комнатам отдыха, а потом  в  ремонтную
зону. Он толкнул дверь коленом, и она захлопнулась за ними. - Хотя я в  этом
сомневаюсь, - добавил идиранин по дороге через короткий  туннель.  Потом  он
прошел через первую  спальню,  под  качающимися  сетками.  Опять  включились
разбрызгиватели, свет замигал и потускнел.
   Юнахе-Клоспу  в  диспетчерской  удалось  выбраться.  Корпус  был   покрыт
горящими кусками пластиковых проводов.
   - Мерзавец, - сказал он одурманенно и неуверенно  полетел  от  дымящегося
пульта, - бродячий зверинец...
   Робот добрался до двери, через которую пришел  Ксоксарл,  замешкался  там
ненадолго, потом движением, похожим на пожатие плечами, влетел в  туннель  и
начал набирать скорость.
   Хорза потерял  идиранина.  Он  бежал  за  ним  по  туннелю,  потом  через
несколько выбитых дверей. Наконец, ему пришлось решать - вправо,  влево  или
прямо. Три коротких коридора, мигающие  огни,  потоки  воды  сверху  и  дым,
ленивыми волнами ползущий у потолка.
   Хорза пошел направо. Идиранин должен был выбрать этот  путь,  если  хотел
добраться до транзитных труб. Если знал направление и не имел других планов.
   Но Хорза ошибся.
   Он крепко держал ружье обеими руками. По лицу, словно слезы, бежала  вода
из разбрызгивателей. Ружье жужжало, он чувствовал  это  через  перчатки.  Из
живота поднимался распухающий шар боли, сдавливал горло, делал руки тяжелыми
и  заставлял  стискивать  зубы.  У  нового  перекрестка  возле   спален   он
остановился в мучительной нерешительности, оглядываясь по сторонам, а вокруг
текла вода, полз дым и мигали лампы. Потом он услышал крик и побежал.
   Женщина отбивалась. Она была  сильной,  но  против  идиранина  все  равно
беспомощной, пусть даже его захват слабел. Ксоксарл  хромал  по  коридору  к
большой пещере.
   Бальведа кричала, пытаясь извернуться и пиная идиранина ногами в бедра  и
колени. Но он держал ее слишком крепко и слишком высоко на  спине.  Ее  руки
были прижаты к бокам, а ноги колотили лишь по выпирающим роговым  пластинам.
Позади них в воздушных потоках, которые доносило сюда каждым  новым  взрывом
на перроне в обломках поездов, плавно покачивались спальные сетки,  которыми
когда-то пользовались строители Командной Системы.
   Она услышала где-то сзади выстрелы, в другом конце длинного  помещения  с
петель слетела дверь. Идиранин тоже услышал шум. Почти добежав до выхода  из
спальни, он оглянулся. Потом они оказались в коротком коридоре и на террасе,
огибающей глубокую пещеру ремонтного ареала.
   На одной  стороне  большой  пещеры  горела  беспорядочная  куча  разбитых
вагонов и обломков механизмов. Поезд  с  Вабслином  врезался  в  тот  поезд,
который уже находился в длинных подвесных лесах над полом  пещеры,  и  куски
обоих поездов лежали разбросанными игрушками на полу, были навалены у  стен,
вмяты в потолок. Через  пещеру  падали  хлопья  пены  и  шипели  на  горячих
обломках, где плясали языки пламени и во все стороны летели искры.
   На террасе Ксоксарл поскользнулся, и Бальведе на секунду показалось,  что
они перелетят через ограждение и упадут в путаницу машин и  оборудования  на
холодном, жестком полу. Но  идиранин  удержался,  повернулся  и  затопал  по
террасе к металлическому пешеходному мостику, который пересекал пещеру  и  у
дальнего конца выходил в другой туннель - тот  самый,  через  который  можно
было попасть к транзитным трубам.
   Бальведа слышала дыхание идиранина. Сквозь звон  в  ушах  она  улавливала
треск огня, шипение пены и напряженный свист дыхания Ксоксарла. Он держал ее
без усилий, как будто она ничего не весила. Она закричала от  отчаяния,  изо
всех сил приподняла свое тело и задергалась, пытаясь ослабить его захват или
хотя бы высвободить руку.
   Они  подошли  к  висячему  переходу,  и  опять  идиранин  чуть  было   не
поскользнулся, но вовремя успел восстановить равновесие. Он пошел по  узкому
мостику. Хромающая, неуверенная  походка  сотрясала  мостик,  заставляя  его
греметь, как жестяной барабан.  Спина  Бальведы  заболела  -  так  она  была
изогнута. Захват Ксоксарла не ослабевал.
   Он остановился и перетащил ее со  спины  вперед,  к  своему  седловидному
лицу. Мгновение подержал перед собой за оба плеча, потом одной рукой схватил
ее за правую руку у локтя, а другой - за плечо.
   Он согнул ногу в колене, подняв бедро параллельно полу пещеры в  тридцати
метрах под ними. Подвешенная за плечо и локоть, всем весом на одной руке,  с
болевшей спиной и едва ясной головой, женщина внезапно поняла, что  собрался
делать идиранин.
   И закричала.
   Ксоксарл положил ее руку поперек ноги и переломил,  как  соломинку.  Крик
Бальведы треском льда наполнил пещеру.
   Потом идиранин схватил женщину за запястье здоровой руки, сдернул к своим
ногам, положил ее ладонь на тонкую металлическую перекладину и отпустил. Все
это произошло в одну или две  секунды,  и  Бальведа  маятником  повисла  под
металлическим  мостом.  Ксоксарл,  хромая,  помчался  прочь.   Каждый   шаг,
сотрясавший мостик, вибрацией отдавался в руке Бальведы, ослабляя хватку.
   И так она висела, с беспомощно болтающейся сломанной рукой. Пальцы второй
руки охватывали холодную,  гладкую,  испачканную  пеной  поверхность  тонкой
перекладины. Перед глазами все кружилось;  прибоем  накатывали  волны  боли,
которую она  безуспешно  пыталась  отключить.  Огни  пещеры  погасли,  потом
загорелись снова. Новый взрыв разметал  обломки  вагонов.  Ксоксарл  оставил
позади мостик и, хромая, побежал по террасе  к  туннелю  на  другой  стороне
пещеры. Ладонь Бальведы начала соскальзывать, теряла  чувствительность;  вся
рука похолодела.
   Перостек Бальведа извернулась в воздухе, откинула голову назад и завыла.
   Робот остановился. Теперь звуки  доносились  сзади.  Он  выбрал  неверное
направление. В мыслях все еще была путаница. Значит,  Ксоксарл  не  повернул
назад. Я идиот! Меня нельзя оставлять на свободе одного!
   Он на лету повернулся  к  туннелю,  который  уводил  от  диспетчерской  и
длинных  спален,  затормозил  и  остановился.  А  потом   заспешил   в   том
направлении, откуда пришел. Донесся звук лазерных выстрелов.
   Хорза вбежал в диспетчерскую. Там не было ни воды, ни пены, но из большой
дыры в пульте поднимался дым.  Он  помешкал,  потом  снова  услышал  крик  -
человеческий голос, голос женщины - и бросился в дверь, ведущую к спальням.
   Бальведа попыталась раскачать тело, как маятник, и  уцепиться  за  мостик
ногой. Но с поврежденными мышцами  поясницы  ей  это  не  удалось.  Мышечные
волокна рвались, и ее окатило болью. Она снова повисла.
   Пальцы немели. Пена падала на обращенное вверх лицо  и  разъедала  глаза.
Кучу изуродованных вагонов  взметнул  ряд  новых  взрывов,  сотрясая  воздух
вокруг и встряхнув ее тело. Бальведа чувствовала, что соскальзывает, ее рука
сдвинулась на  миллиметр  или  два  дальше  вниз.  Она  силилась  ухватиться
покрепче, но уже не чувствовала пальцев.
   С террасы донесся шум. Она попыталась обернуться и узнала Хорзу, с ружьем
в руке бежавшего по террасе к мостику. Он поскользнулся на пене и  ухватился
свободной рукой.
   - Хорза... - Она хотела закричать, но  из  горла  вырвался  только  хрип.
Хорза бежал над ней вдоль мостика, направив  неподвижный  взгляд  прямо.  Ее
ладонь затряслась под его шагами и соскользнула еще чуть-чуть.  -  Хорза!  -
сказала она еще раз - громко, как могла.
   Оборотень с решительным лицом и ружьем наперевес промчался мимо,  грохоча
сапогами по металлу над ней. Бальведа опустила голову и посмотрела  вниз.  И
закрыла глаза.
   Хорза... Крайклин... гериатрический инопланетный министр на Сорпене... ни
один образ или воплощение этого Оборотня, ничто и никто, чем когда-либо  был
этот мужчина, не могло  иметь  ни  малейшего  желания  спасти  ее.  Кажется,
Ксоксарл надеялся, что нечто вроде пангуманоидного сочувствия заставит Хорзу
остановиться, вытащить ее и тем самым подарить идиранину несколько бесценных
секунд. Но идиранин в отношении Хорзы сделал ту же ошибку, что  и  весь  его
вид в отношении Культуры. В конце концов, они вовсе не были такими  мягкими;
люди умели быть не менее жестокими, решительными и безжалостными, чем  любой
идиранин, если только имели верные инструкции...
   Я умру, подумала она и скорее удивилась, чем испугалась. Вот здесь и  вот
сейчас. После всего, что произошло, после всего, что сделала.  Умру.  Просто
так!
   Немеющие пальцы медленно отпускали перекладину.
   Шаги над ней замедлились, вернулись. Она посмотрела вверх.
   Прямо над нею было лицо Хорзы, смотрело на нее сверху вниз.
   Она застыла на мгновение, изогнув тело в воздухе, а мужчина смотрел ей  в
глаза, держа ружье возле своего лица. Взгляд Хорзы пробежал  вдоль  мостика,
по которому ушел Ксоксарл.
   - Помоги... - прохрипела Бальведа. Он встал на колени и взял ее за руку.
   - Сломана, - снова прохрипела она, и тогда  он  ухватил  ее  за  воротник
куртки и потянул на мостик. Пена падала сквозь смену света и тьмы,  и  когда
лампы гасли, огни пожара отбрасывали длинные, мечущиеся по пещере тени.
   - Спасибо, - сказала она и закашлялась.
   - Туда? - Хорза кивнул в том направлении, куда  ушел  Ксоксарл.  Бальведа
кивнула - все, на что ей хватило сил.
   - Хорза, - попросила она, - пусть бежит! Хорза уже удалялся от нее.
   - Нет, - сказал он, мотнул головой, повернулся и побежал.
   Бальведа скорчилась, ее онемевшая рука приблизилась к  сломанной,  но  не
коснулась ее. Она закашлялась и поднесла ладонь ко рту. Потом сунула  пальцы
в рот и выплюнула зуб.
   Хорза пересек мостик. Сейчас он  чувствовал